HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Не успевший ничего сделать Онокири упал на пол. В голове Историка мелькнула мысль что его атакуют. Комнату наполнил грохот и возмущённые крики. Почувствовав тяжесть, юноша открыл зажмуренные глаза, увидев, что на него упала Чиё. – Любишь позицию снизу? Интересный выбор, – отшутилась Абсолютная Девушка, быстро поднимаясь. Онокири вскочил на ноги, радуясь, что на него упал невысокий и лёгкий человек, и удивлённо оглянулся – на полу лежала Канашими, которой помогала (пусть и с большим трудом, ввиду разницы в весе и росте) подняться встающая Такахиро. Твёрдо стоявшая на ногах Мамори и сохранившая равновесие Мегуми за обе руки удерживали от падения Тамоцу. Судя по всему, девушки столпились и поскользнулись, вбегая в комнату. Нет, не поскользнулись. В Коридоре, у входа в Классную Комнату, Историк заметил поставленную как для подножки ногу в розовом ботинке и зелёном носке. Впрочем, внимание приковывало и происходившее в Коридоре – взволнованный Камео пытался прорваться к Классной Комнате, но стоявший у него на пути Чиишана, пусть и со смущённым видом, но ловко и по-боевому блокировал любые попытки оббежать или оттолкнуть себя, умудряясь одной рукой ещё и удерживать рвущегося к Комнате (пусть и с азартной улыбкой) Пангу мёртвой хваткой. Владелец ноги между тем появился в дверном проёме – это естественно был единственный владелец разноцветных ботинок и носков, Машару Тецубики. По-деловому поправив свой фартук художника, он закрыл дверь с самодовольной улыбкой и вздохом облегчения. Девушки уже успели подняться, смотря на Эстета недобрыми взглядами. Тот делал вид, что ничего не произошло: – А ты неплохо ставишь подножки и похищаешь людей, – скрестив руки, ответила Мамори. – Моя ли вина, что вы бежали с такой паникой в глазах и так быстро, что не вписались в дверной проём? – спокойно спросил Тецубики. – Приложи больше усилий в понимании женщин, если не хочешь остаться девственником, – съязвила, приложив руку ко лбу, Чиё – видимо падение отдало в голову, спровоцировав новый приступ мигрени. – Обязательно, но вначале выслушайте меня. – Это будет очень кстати. Что вы с Чиишаной устроили? – слегка нахмурившись спросил Камиюрушу. Эстет взялся руками за подтяжки: – План, призванный спасти… – А, очередной спаситель группы? – с раздражением спросила Канашими. – …девушек этой группы от смертей. – Что?! – воскликнула изумлённая Такахиро. Другие тоже удивлённо переглянулись. Эстет с усмешкой ткнул пальцем в сторону Канашими: – Ты. Помни, мне лучше давать возможность договорить, всегда. – Табачный запах Юуки не так вонял, как твои прекрасные духи, – пожала плечами Красавица, которую сразу обняла Такахиро. – Сочту за комплимент. Итак, – Машару нервно усмехнулся, – теперь все готовы меня слушать? Ответом была тишина. Любуясь ногтями, Эстет неспеша начал: – Чиишаной и мной, или, правильнее, мной и Чиишаной, был составлен план. Он основывается на простой логике. Кто стоял за двумя случившимися убийствами? Представители мужского пола. Парни убивают друг друга с поразительной скоростью – нас мертво уже четверо из четырнадцати. В то же время все шесть девушек целы и невредимы, и ни одна из них не опустилась до убийства. Кроме того, если мы заперты здесь надолго или на всю жизнь, продолжить род, дав следующему поколению шанс на побег, также могут только девушки, а потому их жизнь ценнее мужской. Девушки слабее мальчиков и с большой вероятностью кто-то из них вот-вот станет целью следующего убийства, если оно случится. Не правда ли, очевидно? – То, что ты немного перепутал математику и логику, Машару? – с дружелюбной улыбкой уточнила Мегуми. Тецубики прикусил губу. Тамоцу робко вышла вперёд, подняв руку: – А если мы не захотим? – Это не обсуждается. Отныне я и Чиишана образуем Орден Защиты Дам. Не правда ли галантно и по-рыцарски? Все девушки будут под нашей круглосуточной защитой и наблюдением, а при возникновении угрозы – и в изоляции от остальной группы. А поскольку нас всего двое… Вам придётся перемещаться вшестером или двумя группами, за исключением ночного времени – впрочем, за вашими дверями мы посменно будем следить и тогда. – То-есть мы пленницы, а парни продолжат друг друга убивать? Более абсурдного плана в жизни не слышала, – фыркнула Мамори. Эстет спросил, делая вид, что спокоен и поглощён рассматриванием своих браслетов и оставшихся часов: – У тебя есть план получше? При всём спокойствии, в его голосе прозвучала угроза, плохо сочетавшаяся с теоретическим благородством идеи. Такахиро закрыла Камишаму расставленными в сторону руками, что-то жалобно неразборчиво сказав. Вперёд вышел Онокири: – Есть план не брать никого в заложники. У девушек есть защитники и помимо вас. Машару удивлённо поднял бровь: – Двоих из них спокойно сдерживает в Коридоре один Чиишана. А твоё вмешательство, угрожающее девушкам, я в случае чего предотвращу лично. Один на одного, никаких проблем. – Не так, – прозвучал голос со стороны доски-экрана. Все повернулись. Там стоял Такаши Каори, всё это время молчавший, – Я на стороне Камиюрушу, а потому нас двое на одного. Прекращай, это тебе не лепестки сакуры, а живые люди. Хотя руки Такаши оставались в карманах и пошёл в сторону Тецубики он вразвалку, его намерение было настолько очевидным, что Тамоцу крикнула: – Нет, стойте! Хватит насилия и драк. Я подумала, и как Староста решила поддержать идею Чиишаны и Машару. – Что?! – опешила Мамори. – Я подумала, и как Староста решила поддержать идею Чиишаны и Машару, – повторила Кумако, видимо не улавливая атмосферу. – Дело не в этом. Зачем нам идти на поводу у этих «героев»? – спросила Камишама, хмурясь. – Ну… Это нужно чтобы… Выиграть время, если отсюда можно сбежать! А ещё… ну… потому что у нас нет выбора, если мы хотим уменьшить или сократить до нуля число убийств! – после пауз с энтузиазмом заявила Староста. – А ты хороший математик, – констатировал Такаши, поправив бант. – Спасибо! – поблагодарила Кумако, не улавливая иронии. Мегуми с улыбкой начала: – Тамоцу, но разве есть у тебя основания подозревать ещё кого-то? Я уверена, что существующее между нами и парнями доверие… – Тебе лучше не знать, какую цену я заплатила за доверие к мальчикам в школе, – сжав пальцами свою накидку сказала Староста столь мрачно, что улыбка погасла на лице Вакаме. Повисло молчание, означавшее, что Машару победил. С неподражаемой учтивостью, будто ещё минуту назад ни с кем не спорил, Эстет поинтересовался: – Дамы, изволите быть вместе, или разделиться? – Я ухожу, пора разнять дерущихся, – холодно ответила Мамори. – Я с тобой, всё равно не состою в этом кружке, – кивнула Канашими, погладив Такахиро по голове напоследок. – Хм. Хорошо, за вами присмотрит Нока, – кивнул Тецубики. Две девушки вышли в Коридор. Камиюрушу увидел, как Мамори прикрикнула на Камео и Джию, от неожиданности отпрыгнувших и вставших по струнке, после чего пошла с ними, опустившими головы, в Библиотеку. За ними, взяв смутившегося Чиишану под руку, пошла Канашими. На планшет Камиюрушу пришло уведомление. Остальные также потянулись к своим. Машару довольно сказал: – Сообщение о создании легендарным дуэтом Ордена и взятии под охрану девушек разосланы всем участникам Студенческой Группы. А теперь можете начинать свои посиделки, или чем там ваш Кружок занимается. Под моим наблюдением вы будете в безопасности, не беспокойтесь. Тамоцу, покосившись на Эстета, торжественно заявила: – Университетский Кружок Талантливых Студенток торжественно продолжает своё второе заседание. Сегодня мы послушаем выступление Такаши Каори, Абсолютного Каллиграфа! Рушу, прикрой дверь. Четверо девушек, Машару и Такаши направились к экрану-доске, а Камиюрушу подошёл к двери. Нахмурившись, он провёл с ней некоторые манипуляции, наконец с пониманием вздохнув и прошептав: – Теперь-то всё ясно. Машаюки, в этом ты был неправ. Как и все мы… Закрыв дверь, он сел на своё место в «жюри» Кружка между Тамоцу и Чиё. Перед этой пятёркой, впрочем, стоял не Такаши, а заслонивший его Машару: – Вы. Серьёзно? Вы собираетесь, чтобы послушать доклады? Какое же это творчество? – Но… – хотела возразить Тамоцу. – Никаких «но». Давайте обсуждать литературу. Можно и живопись. Мне, к примеру, нравятся Мураками и Кафка, а из живописи… Пожалуй, Сэйу Ито и Магритт. А вам? – А нам нравится каллиграфия. Она почти что литература и живопись в одном, – мягко, но довольно настойчиво сказала Мегуми. Тецубики, задумчиво хмыкнул и отошёл в угол, став молчаливым наблюдателем. Вышедший вперёд Такаши элегантно поклонился (насколько это было возможно в джинсовоой куртке) и начал рассказ, сопровождая его презентацией на доске-экране: – Как, хех, правильно заметила Мегуми, каллиграфия не так далека от живописи и литературы. С греческого это слово переводится как «красивое письмо». Одни считают её изобразительным искусством, а другие – искусством красивого письма… В руку Онокири стукнулся крошечный бумажный самолётик. Там было написано «Я готовлюсь к созданию Студенческого Союза раньше срока. Этот Орден несёт угрозу нам всем. Ты со мной?» Камиюрушу медленно перевёл взгляд, хотя уже понимал, кто автор записки – все были поглощены рассказом Каори, и лишь в глазах Мегуми, на секунду взглянувших на него, Историк заметил блеск. К его удивлению, возе него лежал карандаш – неужели Кружок занимался получением вещей мёртвых? Хотелось бы верить, что он – чья-то собственность. В любом случае, юноша быстро написал ответ «Да». Самолётик прилетел к Мегуми. Из всех происходящее заметил лишь Каори, незаметно подмигнувший Историку с понимающей улыбкой и продолживший: – Японская каллиграфия возникла в VII веке, подражая китайской. Отойдя от вычурности и запутанности, многие японские стили отличались эмоциональностью, и, что более важно, простотой… Самолётик вновь был возле руки Историка. «Ура! Мне нужно несколько дней, и я начну действовать.» – Европейская каллиграфия в современном виде возникла несколькими веками позднее. Уже со времён… Самолётик со словами «Верю в тебя» прилетел обратно к Мегуми. Историк увидел, как она просияла, и невольно улыбнулся. Через некоторое время к его уху наклонилась Тамоцу, шепнув: – Меня беспокоят слова Машару. Может нам и правда начать обсуждать и искусство на заседаниях Кружка? Ну и я слышала от Джию, что ты хороший рассказчик. – … В голове промелькнуло то самое воспоминание, которое Онокири почувствовал, сидя на том же месте раньше и слушая доклад Археолога. Про красивый рассказ кому-то и столь странный комментарий – «красивая ложь». Стараясь сейчас не думать об этом, он всё же ответил: – Было бы интересно. Каори между тем продолжал: – В каллиграфии существует множество приёмов: завитки, крючки, уголки, хвостики… На этот раз внимание Историка отвлекла уже Вакажару, в очередной раз писавшая Панге. Тот с грустными смайликами признавался, что Мамори отчитала его с Камео за драку с Чиишаной, но как только Девушка перевела разговор на отношения – стал отвечать редко и уклончиво, отговариваясь тем, что занят более важными делами. Историк не мог не улыбнуться с Джию, всё ещё надеявшегося избежать объятий Чиё. – И на этом я заканчиваю мой скромный рассказ о каллиграфии. Спасибо за внимание! – ещё раз поклонился Каори, поправляя свой «хвост» серых волос. Все, включая Камиюрушу, захлопали, за одним исключением – Тецубики остался бесстрастным. Когда аплодисменты стихли, он сказал: – Что же, Орден позволяет вам проводить заседания Кружка и дальше… На этот раз похлопала лишь Такахиро. – …Но оставляет за собой право останавливать их проведения в случае наличия угрозы для его участниц. Такахиро тоже перестала хлопать. Тамоцу подняла голову – видимо покровительство Историку для неё было не пустым звуком. Предчувствуя новый спор, Тецубики посмотрел на свои часы, шедшие задом наперёд (нормальные так и остались у Камео), и, читая по ним время не хуже, чем по нормальным, объявил: – Уже вечер. Всем спокойной ночи, попрошу пройти в личные комнаты. Девушки, стараясь сохранять самообладание, покинули Классную Комнату вместе с Эстетом. Каори положил руку на плечо Историку, до которого с трудом, но дотягивался: – Из-за этого, хм, художника, я не успел доделать список пропавших вещей. Приходи завтра, желательно до этого собрания, я буду работать здесь. И Каллиграф тоже ушёл. Онокири некоторое время стоял в раздумиях, а затем тоже покинул Классную Комнату, направившись к себе.