HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Проснувшись, Камиюрушу зевнул с некоторым раздражением – он не выспался. Однако нужно было торопиться. Это место давило и будто говорило, что не прощает промедлений. Спешно умывшись и одевшись, юноша вышел в коридор, готовясь направиться на встречу со всеми за завтраком. В коридоре было немного людей, но они привлекали внимание: Машару Тецубики и Чиишана Нока, о чём-то перешёптываясь, нервно перемещались по Коридору, однако были «подловлены» – из Библиотеки вышли Джию и Такаши, завязав непринуждённую беседу с шептавшимися. Быстро напряжение спало, а тон беседы стал дружеским – Панга умел разряжать атмосферу, а Каори – вставлять остроумные замечания. Онокири улыбнулся, но, повернувшись в сторону Кухни, увидел перед собой ухмыляющегося Эйджи, вместо приветствия спросившего: – Как поживаешь, детективчик? Наверное, обидно быть смещённым с должности детектива в пользу любительницы закрывать глаза кепкой? От внезапного появления Циника Онокири даже отскочил назад. Эйджи уже победно скрестил руки на груди, продолжая ухмыляться, когда юноша возразил: – Мамори справится лучше меня и мгновенно найдёт следующего убийцу. Ведь у нас остался лишь один человек, желающий убийств, и он стоит сейчас передо мной. В глазах Угуишу блеснула злоба: – Ого, зануда заговорил! А не боишься проверить свои слова на практике? Оскалившись, Циник взмахнул левой рукой – из-под надетого на неё кастета блеснул мелкий стилет. Историк, не горя желанием быть насмерть ударенным первым или зарезанным вторым, вынужден был пятиться. Угуишу угрожающим голосом: – Один… Онокири прошёл половину пути к двери спиной вперёд. – Два… Онокири рукой нащупал дверь, которую так некстати запер перед уходом. – Три! – Циник задрал руку вверх. Онокири слегка прикрыл глаза. Однако ничего не успело произойти – между ним и Циником появился весёлый Джию Панга: – Привет, Камиюрушу, привет, Эйджи! Чем занимаетесь? – Не твоё дело, – отрезал Циник. – Ха-ха, всё правильно, не его, а наше! – с большими пальцами в карманах обошёл Циника с другой стороны Такаши. – Писателя бумажек с косичкой я не спрашивал, – не растерялся Угуишу. Каори ничего не ответил, лишь хмыкнув и подняв бровь, но Онокири заметил, как его руки, частично скрытые карманами штанов и манжетами, сжались в кулаки. Панга тем временем не успокаивался: – Эйджи, Эйджи, что ты хотел сделать с Рушу? Надеюсь, рассказать ему про силу доверия, которое должно сплотить всех нас? Или признаться в любви? – С чего ты это решил? – Ну, зна-а-а-аешь ли, ты до сих пор стоишь с поднятой рукой! Может ты стоял к нему в невидимой очереди чтобы задать вопрос? Не собирался же ты убить его при свидетелях… Циник помрачнел, потянувшись рукой назад и достав стакан, после чего налил туда энергетик из своего «ранца»: – Я просто хотел угостить любителя историй напитком богов. Может хоть тогда бы он расслабился и перестал быть таким злым. «По тебе заметно» – мысленно огрызнулся Онокири, но говорить ничего не стал. Каори выхватил стакан из руки Эйджи и выпил залпом, после чего небрежно вернул Цинику и добавил: – Не так. Но энергетик правда, хех, напиток богов. – Не поворачивайся спиной, умрёшь, – Эйджи положил стакан на место. Такаши принял вызов, направившись в сторону Кухни спиной вперёд, немного согнувшись и поочерёдно поднимая плечи, будто подтанцовывая весёлой музыке. Историку почему-то не хотелось видеть выражение лица Циника после такого, а потому он даже вздохнул с облегчением от очередной выходки Панги – тот взяв Онокири под руку тоже поспешил на Кухню. Не успели они вдвоём показаться на пороге, как их с нежной улыбкой встретила Чиё, обрадованно сказав: – Доброе утро, дорогие. Джию, можно тебя на секунду? Не дожидаясь ответа, Абсолютная Девушка взяла уже Пангу под руку и увела его в «зону для пар». Когда та поднимала занавеску, Камиюрушу заметил, что за одним из столиков на двоих сидят Татакаи и Канашими, ведя разговор, украшенный свечами и… бутылкой вина? Все остальные, за исключением ушедшего в «зону для индивидуалистов» Угуишу, сидели за общим столом. Чиишана занимался подачей блюд, периодически отвлекаясь на перешёптывания с Тецубики, однако выяснить причину перешёптываний Онокири не успел – Староста, увидев, что все желающие собрались, торжественно начала: – Ребята, я очень рада, что большинство из нас наконец собралось здесь! Я… Не могу поверить, что двоих участников уже нет в живых. Но будьте уверены – пока мы не сдадимся, новых убийств не будет. Я верю, что дружба и любовь сменят кровь и страдания, и мы лишь сплотимся, не дав случиться новой трагедии. Все невольно улыбнулись. Речь звучала наивно, но вселяла оптимизм. И правда, тяжесть после смерти Анджина и казни Камивоки, будто давала надежду на то, что такого больше не повторится: Такахиро и Камео даже захлопали. Арикото, Такаши, Мамори, Машару, Машаюки и Мегуми кивнули в знак согласия со словами Тамоцу. Даже Юуки, понемногу оправлявшийся от краха «Коллективного Старосты», быстро заполнил и поднял над столом агитационную табличку из своей сумки: «Да здравствует наша Староста!», а бегавший туда-сюда Чиишана покраснел, заметив, как все радуются. Однако после весёлых хлопков Подруги и Археолога последовали другие – медленные и ироничные. Все оглянулись – это был Ичитаро, ещё недавно «спавший» и по привычке храпевший. Скептик заявил: – Дорогая Тамоцу, не давай несбыточных обещаний. Все здесь такие лапочки, что, когда кто-то из этих милашек снова убьёт – у остальных, введённых в заблуждение твоими словами, может и крыша поехать. В речь вмешался Арикото: – Позволь усомниться. С ума мы сойдём скорее от паранойи в отношении друг друга. А тогда уж лучи Серого Солнца точно обагрит новая кровь… – Ему так понравилась моя метафора? А что, мне нравится. Настоящий философ… – прошептала сама себе Мегуми. Тем временем Ичитаро и Арикото завязли в споре: – Ушуками, твоя философия не поможет. У нас есть очевидный самопровозглашённый суперзлодей, Угуишу. Есть Шубоджин, Джишин, Цуёши и Нока, устроившие заговор «Коллективного Старосты». И только не говорите мне что вы их простили – не поэтому ли Активиста посадили поодаль от всех остальных, а Лидер предпочитает не завтракать со «своей группой»? Ладно ещё Цуёши – её я уважаю, да и альтернативно умные решения в «Старосте» принимала не она, ладно ещё Нока – он старается помочь нам всем, видима надеясь после выхода отсюда выставить нам счёт на круглую сумму. Но ты серьёзно думаешь, что убийств не будет? Для первого даже дополнительных запугиваний не понадобилось, а оно всегда самое трудное. Арикото, поправив солнцезащитные очки, ответил: – Тогда у нас нет альтернатив кроме сближения. Тут уже либо дружба, либо смерть... – У нас нет альтернативы сближения. А потому предпочту сохранить за собой право на убийство, – парировал Скептик. – Вообще-то есть одна хорошенькая альтернатива, – улыбнулся вмешавшийся в разговор Этнолог. – Какая же, Машаюки? – с дрожью в голосе спросила Староста, обеспокоенная ростом напряжения за завтраком. – Найти выход или другим образом… повлиять на организаторов. Возможно, вы не заметили, но в происходящем есть ряд… странностей, которые сложно объяснить. Это делает мою альтернативу не такой невозможной. – Так поделись знаниями, почему ты молчишь? – в недоумении спросила Такахиро. – При камерах? Обмениваться информацией здесь НИГДЕ не безопасненько. – Не удивительно, что твои отношения с девушкой продлились один день, – надулась Подруга. – Может рассказать почему? – улыбнулся недоброй улыбкой Машаюки. Спор прервал Тецубики, обведя всех вытянутой рукой с указательным пальцем: – Вы. Нашли какие-нибудь зацепки? У меня из нового только вывод о отвратительной цветовой гамме этого места, видимо подобранной специально чтобы убить в нас чувство вкуса. – Боюсь сейчас не время думать о искусстве, пусть ты и Эстет, Машару – продолжил Машаюки, – Хотя у меня, пожалуй, тоже есть эстетическое наблюдение. Вы заметили оформление первой казни? Отозвался Камео: – Да, я припоминаю… Ты вроде тогда сказал про… библейские отсылки? – Верно. Подумайте над тем, что это может значить. У кого-то есть что-то ещё? Никто не ответил. Лишь Чиишана сменил суп на чай, начав уносить тарелки из-под еды на кухню. – Своей помощью ты скоро дослужишься до Абсолютного Повара, Нока! – пошутил Юуки. Никто не рассмеялся, и Активист вновь понуро опустил голову. Поскольку все уже принялись за чай и разговор затух, Тамоцу спешно объявила завершение совещания. Воспользовавшись этим, Камиюрушу спешно поднялся и направился на кухню – помочь Чиишане, а заодно осмотреть саму зону готовки. Была и ещё одна цель – Историка беспокоили совещания Помощника с Эстетом. Когда Онокири вошёл в зону готовки с несколькими тарелками, Нока загружал десяток в посудомоечную машину, ловко держа посуду в руках на весу. Увидев подмогу, Помощник улыбнулся. Тем временем Историк окинул взглядом то, что не осматривал при первом осмотре из-за Мегуми – плита для готовки, посудомоечная машина, кран с водой, висящие на стенах полки с посудой, приправами и средствами для мытья. Здесь же стояли холодильник с морозильником, заполненные продуктами. – К-как думаешь, Рушу, почему здесь всегда свежая еда? Вроде бы нам не запрещено ходить по зданию даже ночью, как и заходить в комнаты… Замечание Ноки было неожиданно глубоким. Историк задумался: – Возможно, это одна из странностей, о которых упоминал Камияма. Не могу знать наверняка, но помнишь, как они дали новую кепку Мамори и как переместили Камивоку на место казни. Это место в плане доставки вещей может быть куда более технологичным, чем мы думаем. – Камивока… – вздохнул Помощник, – на Суде Группы мне стало жалко его, и я даже написал ему по планшету, могу ли я чем-нибудь помочь. Но он ответил лишь «Сделай одолжение… сдохни!». Н-но судя по его глазам, которыми он через секунду посмотрел на меня… Возможно, он меня с кем-то перепутал в переписке? Спросить я не успел… – Каджитара не был злодеем. Простым перепуганным студентом, как и мы все. Да и если честно, есть у меня сомнения в искренности его предсмертного негатива к нам. Но что им двигало… боюсь, это нам уже не узнать. Нока закончил загрузку посуды и вопросительно посмотрел на Онокири, всё ещё стоявшего рядом. Тот наконец спросил: – О чём ты вечно разговариваешь с Тецубики? Ты вроде говорил, что это важно? – Да, но прости, не могу рассказать про наши с другом-Машару решения. Хотя, кое-что… могу. Скоро мы с ним добьёмся того, чтобы убийства больше никогда не случались. Прости, мне ещё нужно убрать кружки! – под этим предлогом Помощник спешно удалился, видимо боясь сболтнуть лишнее. Онокири задумался. Все говорили о доверии, но в глубине сердца никто никому по-прежнему не доверял. Работала ли вообще концепция Мегуми? Будто в ответ на эти слова в зону готовки осторожно вошла сама Фоторепортёр и, неловко посмеиваясь, протянула Онокири пригласительный билет. Тот удивлённо взглянул на девушку: – Я приглашён участником в «Университетский Кружок Талантливых Студенток»? Я вроде бы пока не менял пол… – Ахах, понимаешь ли… Тамоцу всё твердила нам о том, что обещала тебе своё личное покровительство и приглашение в первый же кружок. Но в созданный ей только что кружок мальчики идти из-за названия отказались… Потому она втягивает тех, кто сопротивляется меньше, – Вакаме не удержалась и сфотографировала выражение лица Онокири в этот момент, – но не волнуйся, ты там не будешь единственным. Я добилась, чтобы перед Кружком с лекциями по их интересам выступали и люди мужского пола. – Но… Ты действительно думаешь, что совместный досуг взрастит доверие? Мегуми посерьёзнела: – Лучше! Понимаешь ли, после сегодняшнего завтрака я пришла к выводу, что мне нужно создать студенческий союз и отстраивать права студентов от всех этих «Коллективных Старост» и кружков. Всё же я не хочу, чтобы Тамоцу повторила путь Татакаи… Ах, это будет весело! – Ты хочешь сблизить нас на базе интересов? – Да! – радостно ответила Вакаме, – конечно для этого придётся провести более десятка встреч с лекциями, чтобы понять кого и от кого следует защищать во избежание конфликтов, но я умею ждать. Господи, в последний раз во мне было столько энтузиазма, когда я писала на заказ магистерские диссертации! Первое заседание Кружка, кстати, будет сегодня вечером – приходи в Классную Комнату слушать лекцию Камео о археологии. Весёлый сельский парень, да и Такахиро весьма настаивала на его выступлении первым. Впрочем, она в отличии от Мамори и Канашими хоть вступила в Кружок вместе со мной и Чиё. Будем ждать! – Обязательно приду, – кивнул Камиюрушу вслед уходящей Вакаме и задумался. А задуматься ему было о чём. Действительно ли у Мегуми не было дополнительных поводов действовать таким образом? Историку оставалось лишь предполагать, что Фоторепортёр звала в Кружок больше людей по каким-то другим причинам. Но понять, что на уме у этого человека, было довольно сложно – оставалось лишь надеяться на доверие, про которое она говорила. В задумчивости выйдя из зоны готовки в коллективную зону Кухни он увидел, что на ней осталось сидеть лишь двое – Такаши, своим прекрасным каллиграфическим почерком вырисовывавший буквы афиши сегодняшнего выступления Камео, и сам Камео. Онокири взглянул на свой билет – он тоже был написан красивым почерком Каллиграфа. Камео улыбнулся и помахал Историку, пригласив его сесть. Тот, сев, отозвался: – Так сегодня ты выступаешь с рассказом про археологию? – Вот-вот, скажи здорово? – сонно улыбнулся Тошикане, – Правда слушать будут в основном девочки, но мне главное хорошая компания. Наверное, я очень популярный и везучий: Мегуми так неожиданно выступила с идеей пригласить к ним кого-то, а Такахиро настояла на мне! Щёки Археолога покрылись весёлым румянцем. Историк оглянулся: – Но где Такахиро? Она всегда была с тобой, вроде бы. – Ну, мы же не встречаемся, – рассмеялся Археолог, – Не знаю почему, но мне она доверяет, считая, что остальные мальчики могут ей что-то подсыпать. А сейчас она с остальными участницами Кружка пошла готовиться к вечеру. – Так вот почему, хех, она так смотрела на этот кувшин с водой, когда я перед уходом предложил ей запить её кашель, – усмехнулся Каори, – Я уж думал она стремится заболеть специально. – У неё слабое здоровье, – грустно ответил Камео, – Но она выдержит! А я вот от воды не откажусь – репетиция речи та ещё морока. Собеседники немного попили. Камео продолжил: – Ну хоть девочкам она доверяет. Очень дружит с Канашими, когда та не занята Шубоджином. – Ха, удивлён что Татакаи, Юуки, Мамори и Чиишана не оказались в изоляции после «Коллективного Старосты», – задумался Каллиграф. – Бедные люди, – вздохнул Камео, – Татакаи с утра хотел присоединиться к нам, но так и не решился, уйдя с Канашими. Юуки не лучше – хотел извиниться перед своей «Святой Канашими», но… – Но пришла Абсолютная Подруга и закопала шансы на примирение, высказав что думает о его интересе к Камишаме. В итоге убежал в зону для индивидуалистов, вытравив своим видом оттуда даже Эйджи, – с усмешкой дополнил его Каори. – Мамори с её новой ролью детектива и покровительством Ичитаро, хвала небесам, вписалась в коллектив, насколько это возможно у Нонконформиста – всё-равно чаще ходит сама по себе, но от неё хоть не шарахаются, как от нашего Лидера Татакаи. А Чиишана – ну… мне кажется, о его участии в этом уже забыли, настолько он стремится нам всем помочь! Онокири улыбнулся. Камео тем временем взглянул на часы на руке – Рушу узнал в них одни из двух часов Машару Тецубики (те, что шли нормально, а не вспять) – вероятно подарок Эстета. Улыбнувшись удивлённому взгляду, Археолог прокомментировал: – Вообще это был подарок Чиишане, но тот одолжил их мне, чтобы я не опоздал сегодня – Нока и Тецубики как-то сильно заинтересовались кружком. Ладно, мне пора, подтягивайся скоро. Пока! Камео и Такаши поднялись, попрощались и ушли. Историк вздохнул, и вдруг вспомнил, что оставил Пангу «на растерзание» Вакажару. Желая оказать ответную услугу за утреннее спасение, Историк приподнял занавеску зоны для пар – однако та уже была пуста. Вздохнув о очередной жертве обаяния Абсолютной Девушки, Историк тоже покинул Кухню и направился в Классную Комнату.