Когда погаснут светлячки, когда замолкнут цикады

— Ты уходишь? — голос пустой, лицо безмятежное. Его взгляд был прикован к спине брата, который с нескрываемой яростью кидал вещи в чемодан. — Я так больше не могу. Не могу, Антон, — Саша даже не оглянулся. — И куда ты пойдёшь? — Антон пытался подавить остатки эмоций, но руки всё равно сжались в кулаки. Брат продолжал избегать его взгляда. — Поживу у друга. Там разберусь. — Ты просто кинешь меня? — слова вылетели не успел он осознать. Нет, он не собирался показывать эту слабость. Он не собирался… Но… Саша громко хлопнул чемоданом, закрывая его. — Что ты хочешь услышать от меня, Антон? — всё ещё не поднял взгляда. — Не знаю. Может, почему мой старший брат уходит, ничего мне не объяснив? — выплюнут шатен, сжав зубы так, что губы скривились в оскал. Он чувствовал себя ничтожным. Саша впервые повернулся к нему, ставя чемодан на пол. На его щеке был виден порез, под глазом синяк, в серых глазах жгучая ненависть и ни капли сожалений. — Я тебе уже говорил, Антон, я не могу так жить дальше. Не с ним. Не тут… — Но я всё ещё тут! Между ними повисла тишина. Антон задумался, когда они перестали быть братьями. В какой момент их общение превратилось в агрессивное молчание. Мог ли он вернуть своего брата? Саша повернулся к Антону спиной, хватая с кровати рюкзак, и, схватив чемодан, направился в его сторону, так больше и не посмотрев на него. Пройдя мимо, он остановился в коридоре, напоследок кинув: — Тебе тоже не следует здесь оставаться. — Предлагаешь мне так же поджать хвост и бросить его, как ты бросаешь меня? — огрызнулся Антон, не сдержавшись и кулаком треснув о стену. Саша никак не среагировал, направившись к выходу. Он в очередной раз мог лишь наблюдать за тем, как его оставляют. Наблюдать за тем, как он лишается семьи. Наблюдать за тем, как он теряет себя. Гнев резко сменился холодом. В этот раз он даже не плакал.

***

— Я немного опоздаю. Чрезвычайная ситуация в университете, — первое, что услышал Антон, приходя в создание. Он попытался поднять голову, но каждое движение казалось мучением, что заставило его вернуться в лежащее положение. Еле приоткрыв веки, он увидел перед собой Пашу, хмурый взгляд которого был устремлён на него. — Я тебе позже напишу. Мужчина сбросил трубку, и между ними повисло молчание. Антон прикрыл глаза ладонью, опустив голову, будто надеясь, что всё это его воображение, но, когда он вновь поднял взгляд, Паша всё ещё стоял перед ним. На лице некое изумление, что заставило теперь Антона нахмурить брови. — Я слышал, что гении склонны к саморазрушению, — вдруг произнёс мужчина, со стола беря бутылку с водой и протягивая её Антону, который не думая ухватился за неё, практически сразу же опустошив, после чего Антон выдохнул с облегчением, наконец-то в силах подняться, опираясь о локти. Оглядевшись, он понял, что они находились в гримёрке: диван, на котором он сидел в углу, стол с зеркалом, вокруг коробки с разными атрибутами и одеждой, старая техника. — Вам то какая разница? — несмотря на хмурый взгляд, в голосе Антона не было никакого интереса. Мыслями он был словно здесь и не здесь одновременно. Вновь это ощущение пустоты. Только бутылка с водой в руках придавала хоть какое-то чувство реальности. — Никакой, — только и дёрнул плечом Павел, скрестив руки на груди и бедрами упираясь о стол в другой стороне комнаты. — Это твоя жизнь — твой выбор. Хочешь разрушить её — дерзай. Лекции читать не буду. Останавливать тоже. Сердце Антона пропустило удар, и на лице заиграл оскал: хищный, устрашающий. В глазах ненависть. — Да что Вы вообще знаете, — прошипел сквозь зубы. Руки начали подрагивать, дыхание сбилось. Грудь в миг заполнилась чем-то жгучим. Обжигающим до костей. Павел будто не замечал ничего, сохраняя всё то же изумление на лице, словно перед ним был забавный зверёк. — Знаю? Не так уж и много. Но вижу достаточно, чтобы понять, что ты сам себе роешь яму. Думаешь, что ты особенный? Ты один такой? — Павел говорил спокойно, но в его голосе проскальзывали нотки презрения. — Замолчи! — крикнул Антон, резко перебивая Павла. Шатен вскочил на ноги, сжимая бутылку до хруста. Он был в шаге. В шаге от безумия. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь. Павел не шелохнулся, лишь холодно посмотрел на Антона. — Если бы хотел помощи, попросил бы. Но нет, ты предпочитаешь страдать в одиночку, делая вид, что это какой-то благородный путь. Антон шагнул к Павлу, его кулаки дрожали от напряжения. — Ты не знаешь, что значит потерять всё. Всё, что у тебя когда-либо было, — его голос был низким и угрожающим. Павел лишь поднял брови: — Возможно, не знаю. Но это не оправдывает твоё поведение. Ты просто жалок. «Посмотрите на меня. Я страдаю.» Разуй глаза, парень, и прими наконец, что жизнь — дерьмо! Эти слова стали последней каплей. Антон отбросил бутылку с водой в сторону и ринулся вперёд, сбивая со стола зеркало и пару коробок с масками, что упали с грохотом. Он схватил Павла за ворот рубашки и прижал к стене, дыша тяжело и прерывисто. В зелёных глазах бушующий ураган, в карих же мрачное спокойствие. — Ты… — Антон сжал зубы, пытаясь найти слова. — Ты просто лицемер! Думаешь, что можешь судить меня? Да ты сам ничтожество! Павел не сопротивлялся, глядя прямо в глаза Антона с ледяным спокойствием. — Возможно, — сказал он тихо. — Но это не меняет того, что ты сам себя уничтожаешь. Одним рывком Антон толкнул Пашу в сторону, опуская взгляд на дрожащие руки. Голова гудела, всё вокруг шло кругом. Домой. Ему нужно было домой. Схватив рюкзак, что был на диване, Антон выбежал из гримёрки. Он был напуган. Напуган собственным отражением. — Ах, что же, могло быть и хуже, — только и прошептал Павел, потирая шею. После достал телефон, находя нужный номер. — Паш? — послышалось спустя несколько гудков. — Нужна твоя помощь, Арс.

***

Ярость как пришла, так и покинула его, оставив после себя всё ту же пустоту. Антон хотел набрать Ляйсан, но вспомнил о том, что у неё свидание. Он не хотел мешать. Он был лишним. Ненужный. Антон был просто не рождён для любви.

***

Несмотря на отвратное самочувствие, на следующий день Антон просидел все лекции, при каждой возможности заказывая кружку кофе. Ляйсан выглядела оживлённой. Она не умолкала о свидании. Но Антон видел сквозь всю эту фальшь. — А ещё он играет на барабанах. Правда классно? — ему было больно наблюдать за этим, ведь… Это всё было самообманом. — Зачем ты так стараешься, Лясь? — устало выдохнул Антон после третей пары. Преподаватель не обращал на них внимания, так как они сидели в самом конце аудитории. — Что? — улыбка резко слетела с лица девушки. — Барабаны? Серьёзно, Лясь? — Что не так с барабанами? — нахмурилась девушка, и в миг Антон пожалел о том, что открыл рот. — Не в барабанах дело. — Тогда в чём, Шастун? Говори яснее, — взгляд Ляйсан был холодным. Даже презрительным. Антон понятия не имел, в какой момент всё пошло наперекосяк. — Дело в том, что ты из кожи вон лезешь, пытаясь убедить себя, что ты счастлива с ним. Что он тот, кто тебе нужен. В который раз уже? — Шастун. В голосе девушки предупреждение, а в глазах пылала нескрываемая ненависть, но Антон не останавливался. Словно… Словно он желал ощутить чужую ненависть. — В который раз ты пытаешься поверить в свою же ложь? Это дурман, Лясь, — он склонил голову. На лице ни капли жалости. Ни капли сострадания. — Твои попытки ничтожны. — А что на счёт твоих, Шастун? Преподаватель объявил об окончании лекции. Студенты вокруг стали собираться. — Моих? — губы Антона скривились в улыбке. Мерзость. — Для этого мне нужно хотя бы верить во что-то. Ляйсан собрала вещи, встав с места и закинув рюкзак на плечо. Внимательно оглядев друга, она произнесла: — Тогда, ты более ничтожен, чем я. Ведь я хотя бы пытаюсь… И это должно было затронуть его. Он должен был ощутить хоть что-то. Гнев, грусть, отчаяние. Что угодно. Где же оно? — Позвони мне, когда перестанешь быть мудаком, — она ушла, оставив его одного в пустом классе. Все уже ушли.

***

Антон вновь бежал. Задыхаясь, глотая холодный воздух. Он бежал, словно от этого зависела его жизнь. Ночь дарила тишину. Звёзды на небе создавали магические окрасы картин — но исчезали, стоило прийти рассвету. Антон бежал от тишины. Бежал. Шаг за шагом. Дыхание прерывистое. Он бежал от своих же мыслей. Но они словно мухи в паучий сети — застряли намертво в ожидании хищника. Только кто был хищником? Антон остановился, падая на асфальт рядом с дорогой. Машин не было. Только компания людей неподалёку курила. Антон не видел лиц — они словно сплелись в одну чёрную точку. — Антон? — он поднял голову, рукой вцепившись в светлые пряди волос. Перед ним, на дороге, стоял Эдуард. Взгляд хмурый, на лице лёгкая тревога. Антону это показалось смешным — они были практически незнакомцы. — И тебе привет, — хмыкнул шатен, но в глазах таилась всё та же потерянность и пустота. Он был не здесь. Не сейчас. Где-то далеко. Там, куда никто не мог войти. — Ты… в порядке? Выглядишь хреново, — Эдуард сел перед ним на корточки. Только сейчас Антон заметил бутылку пива в его руках, и, без слов, протянул руку, вцепившись в неё. Эдуард позволил забрать её, внимательно глядя, как парень перед ним опустошил бутылку менее чем за минуту, после чего выдохнул. — Да, глупый вопрос. Антон со стуком поставил бутылку на асфальт, морщась от резкого звука. — Думаю, этого не хватит, — Эдуард в миг поднялся на ноги, оттряхивая невидимую пыль с колен. Протянув руку, он ожидал, что Антон ухватится за неё, но парень лишь продолжал сидеть, словно не видя перед собой никого. — Антон? Это его имя. Точно. — М? — сил даже на слова не было. Вновь. Вновь он утопал. Вновь океан его звал. Краски сливались во что-то серое. — Антон, ты меня пугаешь, — издалека, хоть силуэт и был прямо перед носом. — … Антон! Всего на миг, но взгляд зелёных глаз стал более чётким. — Ладно. Ладно. Нам явно нужна помощь. Посидишь тут? Я скоро вернусь, хорошо? — Эдуард говорил и говорил, но в ответ Антон только кивнул, возвращая пустой взгляд на небо. Он так устал бежать. Он всю жизнь бежал. Задыхался. Он хотел дышать. Он хотел ощутить этот воздух свободы. Он не мог. Согнувшись, он лицом упёрся в колени, пытаясь сделать глоток воздуха, но он словно не достигал лёгких. Лёгкая паника накрыла его разум. — Антон? Чёрт! Эй, эй, дыши, — прикосновение к плечу заставило его поднять взгляд. — Отлично. Что же. Всё хорошо, — голос Эдуарда еле слышно дрожал, но Антон не понимал, почему. — Эй, ты там долго будешь стоять?! Мне бы тут не помешала помощь! Холодный ветер потрепал его волосы, и шатен в очередной раз вцепился в них пальцами рук, оттягивая, силой заставляя себя устремить взгляд напротив. Зря. Он думал, что забыл их. Он думал, что больше никогда не увидит. Судьба такая стерва. — … Антон?.. — до жути знакомый голос, который он надеялся больше не услышать. — Какое же блядство, — сквозь зубы выдохнул шатен. Он ладонями уперся об асфальт, поднимаясь на подрагивающих ногах. Он не мог тут оставаться. — Эй, что происходит? Ты?.. Ты в порядке? — Эдуард еле ощутимо придерживал его за плечо, будто Антон мог упасть в любую секунду. Возможно, так оно и было. — Я в полном порядке. В зелёных глазах ненависть, в серых же надежда. Только вот слишком поздно. — Антон… — Не смей ко мне подходить, Александр, — выплюнул шатен, и парень, что стоял за спиной Эдуарда, замер, но спустя несколько секунд, попытался сделать шаг к младшему брату. — Я сказал не смей! Все трое затаили дыхание, смотря друг на друга в ожидании, кто первый разорвёт эту гнетущую тишину. У Антона не было сил на эти игры. Нет, брат ушёл. Покинул его, как и мать. Они все оставили его. Шаг назад. Другой. И Антон сорвался на бег, игнорируя крики за спиной.

***

Он не ожидал гостей. Не в два часа ночи. Но, когда он открыл дверь, он не удивился, увидев перед собой растерянного шатена. Взгляд далёкий, волосы промокшие от бега, щёки красные. И когда парень отрыл рот, чтобы что-то сказать, Арсений подметил подрагивающие губы. Но Антон не произнёс ни слова, продолжая стоять словно статуя. Взгляд всё такой же пустой. — Кофе? — предложил Арсений, отступая и позволяя парню войти. Антон только кивнул, проходя в гостиную и садясь на диван. — Хм… Арсений был встревожен, но маска спокойствия была словно вшита в его истинное лицо. Мужчина поставил чайник, доставая две кружки и кофе. У него было ещё много работы, а по состоянию парня он мог предположить, что сон того точно не тянет. Они оба были беззащитны против собственных демонов. — Почему Вы меня впустили? — вдруг прервал Антон тишину. — А почему ты пришёл? — выгнул бровь Арсений. Антон ничего не ответил. Мужчина предполагал, что у него не было ответа. Но он был у Арсения. Он больше не имел права на ошибку. — Знаете, док, между гением и безумным есть одно сходство — они оба живут в совершенно ином мире, чем все остальные люди, — произнёс Антон, пустым взглядом глядя прямо в чёрный кофе, но не видя там своего отражения. — Опять цитируешь Шопенгауэра? — ухмыльнулся Арсений, садясь в кресло напротив. — Он знал в этом толк, — равнодушно дёрнул плечом шатен, но глаза потемнели. Или, это просто воображение Арсения. — Но я всё никак не могу понять… — Что именно? Антон впервые поднял взгляд на мужчину. — Гений может лгать, безумец — скрываться, а остальные люди — притворяться. Так как отличить, кто есть кто? — по спине Арсения пробежались мурашки от взгляда, направленного на него. — Как мне понять, кто есть я? Арсений сидел молча, анализируя каждое услышанное слово. Антон поднялся с дивана, доставая пачку сигарет и направляясь в сторону балкона, перед этим тихо произнося: — Порой мне кажется, что этот мир попросту не для меня.