Когда погаснут светлячки, когда замолкнут цикады

Если кто спросит, когда это всё началось, у меня не будет ответа. Я просто улыбнусь, улыбнусь ярко-ярко. И никто. Никто не увидит тучей над моим сердцем. Я надеюсь, оно скоро перестанет биться. Я был так близок к тому, что люди называют счастьем. Просто, возможно, я никогда не был создан для любви. Я больше не могу улыбаться. Слышите? Слышите?! Услышьте, блять! Ну где вы? Где вы?! Хоть кто-нибудь. Скажите, что я нормальный. Скажите, что со мной всё в порядке. Скажите! Прошу. Прошу. Прошу. Пожалуйста! – Я больше не могу…

***

– Кто же спасёт моё блядское сердце. Утро было туманным. Зима накрывала щёки парня морозом, заставляя его плотнее укутаться в лёгкую куртку, никак не пригодную для подобной погоды. Горящая в руке сигарета создавала иллюзию теплоты, и он не торопливо курил, желая продлить этот миг хоть на секунду. – Таких отчаянных людей нет, – послышалось со стороны. Антон вздохнул, спиной упираясь о перила, и сверху вниз глядя на девушку, что сидела на ступеньках. – Разве не ты говорила верить в лучшее? – дёрнул бровью шатен, затягиваясь сигаретой и с прищуром глядя на девушку. – Вряд ли. Единственное, что я говорила, это надеяться на случайность. – Ты про нашу встречу? – хмыкнул парень. – И про неё тоже, – дёрнула плечом девушка, сильнее обвивая белый шарф вокруг своей шеи и поднимаясь со ступенек. – В любом случае, нам стоит поторопиться. Лекция уже началась. – Эй, Лясь. – Что? – Может, прогуляем? Между ними повисла тишина. На лбу девушки появилась хмурость, но взгляд был задумчивым. Антон прекрасно знал, что она не пойдёт на лекцию одна, а у него желания идти и вовсе не было. – А разве нам не надо презентовать идею фильма? – спустя долгих раздумий поинтересовалась Ляйсан, на что Антон лишь поднял скучающий взгляд на небо, позволяя себе на миг прикрыть глаза. Если бы он только мог просто исчезнуть. – Не думаю, что это так важно. А что вообще было важно? Девушка продолжала задумчиво смотреть на него, но, поняв, что настроения у обоих идти на лекцию не было, тяжело выдохнула: – Тогда кофе? – Единственное, что заставляет моё сердце биться.

***

Ветер ласкал розовые щёки парня, морозом оседая на коже. Снежинки сплеталась в безмятежности, крича о пришедшей зиме – деревья голыми ветками укрывали горизонт, при лунном свете создавая картину из фильма ужасов. Тяжелое дыхание, Антон ощущал ужасную боль в грудной клетке, ловя воздух ртом, но он не останавливался. Мысли будто застряли в петле, из которой он не мог выбраться. Нагнетали, лишали контроля. Лишали веры. Резкий выдох и он остановился, рукой цепляясь за забор, что ограждал его от станции. Ночь была тихой и прекрасной. Казалось, на небе можно было увидеть все созвездия, а улицы тонули в спокойствии – ни одной машины, ни одной живой души. Только Антон вновь не мог уснуть, срываясь на бег как каждый раз, когда бессонница не давала покоя. Когда же это всё началось? Он не помнил. Не помнил, в какой момент всё перестало быть нормальным, выворачивая душу наизнанку. «Я не могу заставить тебя вернуться». У него не было, куда возвращаться. «Я не могу заставить тебя верить.» У него не было, во что. Шатен лбом уткнулся в забор, срываясь на громкий крик, напоминающий вой кита. Он ощущал скапливающиеся слёзы в уголках глаз, но он не мог плакать. Не мог позволить себе этой слабости. Дрожащей ладонью он провёл по светлым, кудрявым волосам, теряя равновесие и сползая на колени, не заботясь о грязи и снежном покрове. Ночные фонари ослепляли, пока лунный свет дарил некий покой. Антон закусил губу, пряча лицо в изгибе локтя и пытаясь преодолеть жгучее чувство изнутри, от которого хотелось выть волком, реветь до потери сознания и просто лечь на асфальт, дожидаясь утра, пока его кто-нибудь не найдет. Хоть кто-нибудь хотя бы раз пытался услышать его боль? Антон устал от собственных мыслей. Он желал провалиться в беспамятный сон, забыть обо всех заботах, об учёбе, о работе. Забыть о том, что он человек. Он хотел утонуть в этом мёртвом океане.

***

– Интересно, история считается трагичной, если режиссёр умирает вместе с героем? – вслух произнёс Антон, глядя на страницы сценария. Он всё ещё не написал конец. Почему-то это казалось сложным. Почему-то было ощущение, что с последней поставленной точкой решится и его судьба. Ляйсан подняла на него хмурый взгляд, всматриваясь в безмятежное лицо друга. Он был творцом. Даже гением, она бы сказала. Каждая его работа углубляла человека во что-то иное. Дарила самые отвратительные чувства, заставляя людей вглядываться в его работы. В них крылось много тьмы. Много того, о чём Антон умалчивал. Порой Ляйсан казалось, что он продал душу самому Дьяволу. Каждый раз, видя, как он без перерыва сидел с записями, или размышлял над новой идеей сьёмок, погружаясь в атмосферу небытия, девушка смотрела будто в другую параллельную вселенную – Антон казался неземным. Неземным и слишком хрупким. – Не думаю, что суть трагичности в смерти, – произнесла девушка. – Если не в смерти, тогда в чём? – в голосе парня промелькнула некая грусть. – В отчаянии, которое испытывают другие люди после смерти близкого им человека, – Ляйсан сделала глоток кофе, облизывая сухие от мороза губы. Она переживала за друга. Не могла не переживать, когда тот каждый день становился всё более похож на призрака. – Даже если человеку так лучше? – Думаю, ты ошибаешься, – Ляйсан в миг стала серьёзной, смотря прямо в зелёные глаза шатена. Будто пытаясь убедить его в собственных словах. Будто это было возможно. – Так не лучше. Так проще. Антон вновь взглянул на сценарий, читая всё те же строчки. Отвратно. Казалось, этот фильм стал его собственным отражением. Антон уже не был уверен, если он хотел заниматься этими сьемками. – Возможно, герой и сам не поймёт, жив он или мёртв, – прошептал шатен, тяжело вздыхая. Преподаватель одобрил их проект. Да что уж там, он сказал, что будет ожидать готовый результат. – Антон? – Что? – парень поднял голову, замечая волнение на лице подруги. Где-то в груди он ощутил укол совести – он не стоил её переживаний. Никто не стоил. Просто он был сломленным. Просто его уже не исправить. – Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной? – вдруг произнесла Ляйсан, и в этот раз Антон попытался улыбнуться, скрывая апатию за маской радости: – Конечно, Лясь. Не переживай обо мне. Часы можно повернуть назад, но не время. И Антон уже считал секунды, что тикали до его финала. Антон поднялся с места, собирая бумаги в рюкзак и выкидывая пустой стаканчик с кофе. – Ты куда? – поинтересовалась Ляйсан, следя за действиями шатена, на что парень равнодушно пожал плечами, отвечая: – В книжный. Мне нужно найти вдохновение на эпилог. Девушка просто вздохнула, понимая, что Антону нужно было побыть одному. – Пиши, когда закончишь. Нам ещё актёров искать, – махнула рукой. – Конечно, – кивнул Антон, накидывая пальто и быстрым шагом направляясь к выходу университета. Солнце сегодня слепило. Слишком ярко. И что-то в голове шатена вспыхнуло. Вот он, эпилог. Забытое время. Забытое солнце. Он забыл, как больно смотреть на то, что давно потеряно.

***

Оглядывая полки с книгами, Антон невольно потянулся к зарубежной литературе. «Фауст». Это произведение его покорило ещё в школе. Спор между Богом и Мефистофелем. Людская грешность. Гёте был истинным творцом. С книгой в руке отойдя чуть в сторону, Антон начал листать страницы, ища то, за что бы зацепиться. Ему нужна идея. Ему нужно что-то, но что, он и сам не знал. – Распорядись собой, прими решенье, хотя бы и ценой уничтоженья, – прошептал, останавливаясь на одной из страниц. Буквы издевались, смеялись над ним. Ирония, однако. Избегая смерти, он нашёл предлог. – Кажется, главному герою не суждено выжить. – В таком случае, я надеюсь, что история стоит его смерти, – Антон резко поднял голову на незнакомый голос, лишь в это мгновение понимая, что он говорил в слух. Цвета самого чистого океана глаза, от которых отражались нежные лучи солнца. В них читались некие смешинки, но под этой глубиной можно было заметить озабоченность. Перед ним стоял высокий мужчина. Чёрные уложенные волосы, статный вид, дорогое пальто, под которым был виден пиджак. В руке он держал несколько книг, названия которых Антон не мог уловить. – Обычно люди говорят, что ничего не стоит человеческой смерти, – хмыкнул парень, резко закрывая книгу и, проходя мимо мужчины, возвращая её на полку. Он ощущал на себе внимательный взгляд, но, повернув голову к неожиданному собеседнику, встретился лишь с добродушной улыбкой. – Надо уметь разделять истории и жизнь. Порой нам всем нужна встряска, чтобы не забывать о ценности того, что мы имеем, – пояснил мужчина, с интересом рассматривая шатена. Антон не мог не ощущать некий зуд под кожей. Будто что-то внутри горело диким пламенем, которое он никак не мог потушить. Он чувствовал себя неуютно от внимания. Обычно он избегал суеты и взгляды других людей, предпочитая сидеть в укромном уголке. – Говорите так, будто потеряли что-то ценное, – в ответ произнёс Антон, продрогшие от мороза руки пряча в пальто. Мужчина на его жест лишь неодобрительно нахмурился, но вскоре вернул расслабленную улыбку, подходя к полке с книгами и пальцами проводя по твёрдым обложкам. – Я не отрицаю. Мы все однажды что-то теряем. Это нормально, – взгляд голубых глаз вновь был устремлён на силуэт шатена, и в его голосе прозвучало что-то тревожное. – Важно лишь то, как мы справляемся с этой утратой. Утрата? Антон не чувствовал никакой утраты. Он вообще ничего не чувствовал. – А разве у мёртвой души есть хоть какой-то шанс на счастье? – спросил Антон, но его взгляд был устремлён куда-то сквозь мужчину. Он не чувствовал себя на месте. Не ощущал рук, поверхности, на которой стоял. Он вновь тонул. Тонул в самую глубь океана. Свет тускнел, оставляя лишь еле заметные разводы, что были похожи на маленькие звёзды. Он не слышал голосов, что сплелись в один единый шум, не ощущал холодных рук, не видел взволнованных глаз перед собой. Антон тонул. Резко. Безболезненно. Он лишь молил о том, чтобы его оставили в этом мёртвом океане. Так тихо. Спокойно. Волнение исчезало. Мысли утихали. – ень… – какой-то шум. Голос. Но Антон не мог отвести взгляда от той пустоты, в которую он провалился. Тяжёлая рука легла на его плечо; хватка крепкая, отрывающая его от бездны, в которую он проваливался. – рень… – голос. Мужской голос сквозь волны океана. Океан. Перед ним был целый океан. Что-то потянуло его вниз, силой усаживая на что-то мягкое. Все чувства были приглушенными, но он уловил некий запах духов. Почему-то это напомнило ему лето. – Всё хорошо. Ты в безопасности. Не спеши, – голос становился яснее, глубже, пробираясь в разум Антона. Слова достигали его ушей, но он не мог пошевелиться. Не хотел. Зачем? Зачем ему возвращаться? Для чего? Хватка на миг ослабла, позволяя Антону пасть глубже. Глубже. Глубже. Глубже в этот мёртвый океан. Вспышка! Что-то тяжелое окутало его тело, и шатен растерянно моргнул, фокусируя взгляд на лице напротив, а после переводя его на колени, что были накрыты чужим пальто. Он сидел на диване перед незнакомым мужчиной, взгляд которого отображал беспокойство, но увидев хоть какую-то реакцию шатена, морщины на лбу чуть сгладились. Одна его рука находилась поверх пальто накрытым коленом, и Антон ощущал, как это приземляло его, возвращая в реальность. – Далеко же тебя унесло, – усмехнулся мужчина, только вот никакой радости на его лице не было. Антон же отстранённо повёл головой, оглядываясь по сторонам. Он не помнил, как оказался в углу книжного, но это позволило выдохнуть с облегчением. Никто не заметил. Никто не смотрел. Почти никто. – Я в порядке, – шёпотом произнёс Антон, вялыми движениями рук скидывая с себя чужое пальто и протягивая его мужчине, брови которого в миг нахмурились в неодобрении, но парню было плевать. Вспышка. Он помнил эту вспышку. Идея. Ему нужна была тетрадь и ручка. Ему нужно было идти. – Ты… Ты знаешь, что с тобой только что произошло? – поинтересовался мужчина, вместе с парнем поднимаясь с колен и наблюдая за заторможенными движениями того. Взгляд зелёных глаз всё ещё был немного расфокусирован, но тем не менее в них читалось понимание. Антон же просто пытался собрать мысли в порядок. Он нашёл его. В этой глубине нашёл нужный эпилог. – Как думаете, если не знать, где реальность, это может свести с ума? – в зелёных глазах пламя. Пламя самого подземелья, и глядя в эти мёртвые, но живые сквозь безумие глаза, мужчина и сам хотел спросить, где она – эта реальность. – Что? – всё, что он смог произнести, после чего шатен резко собрал все вещи и в спешке направился к выходу, будто за ним гнался сам Дьявол. Мужчина остался стоять на месте смотря на его удаляющуюся спину. Где-то в груди зародилась тревога, и спустя некоторое время он пожалел, что так просто упустил парня. Такие глаза бывают у тех, кому не страшна смерть. Тяжело выдохнув, мужчина хотел пойти заплатить за книги, но его внимание привлек кошелёк, лежащий на полу. Нахмурившись, он поднял его и, открыв, увидел знакомое лицо на студенческой карте. Антон Шастун. Теперь у этих глаз был хозяин.