Найти тебя среди тьмы

Поздний вечер окутал дворы. Улицы пусты и на дорогах тихо. Никто в такое время не шастает, но кое-кто решил напугать рядом живущих соседей частных домиков. Окна горят тёплым светом и силуэты в них мелькают, недолго останавливаясь у самого стекла. А проходящий озаряется в сторону домов и продолжает идти под лай собак из под забора, что норовит откусить чего-нибудь. Пройди ты чуть-чуть дальше - заприметив интересный красно-бордовый забор. Рядом растёт большое дерево, в темноте не сразу угадаешь её природы: дуб это или берёза. Шаркая по липкому снегу, силуэт стучит по калитке. Кто-то там, по ту сторону, забавно кряхтит.       – Пришёл! А... Обси? Ты? – голосок за металлической преградой сначала радостно подходит к двери а затем, остановившись, переспрашивает.       – Конечно это я! Кто бы ещё пришёл поздно вечером?       – Ну, родители дома, могли и соседи прийти, – молодой человек открывает дверь и со скрипом отворяя её, поднимает голову на прибывшего гостя. Этот самый гость был в пуховой куртке и с мехом на капюшоне. Да в такой пушистой, что пол лица не видно. Хотя и так видно не было бы, ведь парень продолжал носить балаклаву. Наивный ушастик и не задумывался, почему этот парень вообще носит круглосуточно одно и тоже, подозрительно опаздывает на пары и вечно оправдываясь. Некоторые подозрения влезли в голову, да как паразиты они не всегда видимы, въедаются намертво и только немного о себе дают знать. В итоге кареглазый был рад встречи, правда, но семя сомнения уже посажено, а парень осторожно отходит, чтобы дать пройти гостю. Сам же он прошуршал в толстовке с каким-то принтом. Из-за света, точнее его отсутствия, картинку разглядеть не удалось.       – Ну домишка! Заметно подороже нашей будет, – Обси хихикает и толкает локтём в бок друга.       – Да не, не сильно, – тихо хихикает себе Душа, оглядывая пришедшего. – Ну, что мы стоим? Залетай уже, а то холодно. Дуэт нерасторопно подходит к освещаемому крыльцу. Уже было достаточно темно, чтобы зимний вечер был черным, как ночь. Хотя, что вы, от них отсчитывают часа три-четыре. Только при свете Душенька замечает большой походный рюкзак на спине у Обси, что был забит до жути. Чем - неизвестно. Закономерный вопрос парень решил оставить на потом, когда они оба уже окажутся в тёплом доме, возможно даже уже с кружками какао, в комнате самого паренька. В гостинной, уж так связло, обычно сидели родители и делали свои повседневные дела. Хорошо что они и разрешили в гости пригласить одного хорошего знакомого. Обси заходит внутрь и ошарашено глядит по декору дома. Он разглядывает каждый сантиметр в стене, что было закидано уютным хламом и наводил в пространстве жилого помещения свою приятную атмосферу. Со стороны гость выглядел весьма забавно, поэтому Душа незаметно для парня в балаклаве хихикает.       – Воу! А ведь и вправду хороший! Бли-ин, связло тебе! – Обсидиан поправляет лямки рюкзака и поворачивается к Душеньке. – Мам б обзавидовалась!       – Твоя?       – А чья ещё? Странный ты какой-то в последнее время. Переживаешь из-за первой сессии?       – Переживаю? Было бы ещё чего бояться... – отвечает Душа, скидывает наспех надетые сапоги и снимает толстовку. В руках держа его, парень дожидается, пока разденется гость.       – Нам же в первой всё это! Первый раз в первый класс? – куртку быстро снял с Обси Душа, закинул на крючок в прихожей и продолжил дожидаться друга. Зимние кроссовки с жёстким носиком так же были легко скинуты.       – Ну, как по мне у тебя посложнее предметы: знаешь, машиностроение и чертежи, да и вся остальная твоя муть чуть-чуть, но тяжелее моих теоретически-туристических штук, – ушастый следит за тем, как освободившийся от верхней одежды Обси прихватывает свой мега рюкзак. Он выпрямляется, показывая готовность идти дальше. – Нам подняться нужно. В итоге что?.. Друзья идут к лестнице на второй этаж. Стучат босыми ногами по ступенькам, продолжают маловажный разговор и Душенька показывает остальные комнаты. Он рассказывает, что и где находится в доме, под каким углом его комната более удачно выбранная в условии жары, холода, дождя... Дверь в одну из комнат открывает Обсидиан. Ушастик указал пальцем что-то типа "проходить дальше" а сам поскакал вниз по лестнице, оставив Обсидиана одного. Что-то надо было сказать родителям или предупредить, вроде того. Обси послушал друга и вошёл в комнату один. А комната была средних размеров. Простой прямоугольной формы, без выкрутасов в виде многоугольных углов и стен с дырками, как себе нафантазировал Обсидиан. Когда Душа переехал с родного их города ещё тогда, в детстве, парень в балаклаве даже представить себе не мог, что ещё встретит старого друга и будет, вообще-то, с ним учиться три или четыре года. И с хвостиком в виде пару месяцев. Из мебели стояла кровать с большим количеством мягких игрушек, полка над кроватью (на ней аккуратно располагались книги и ещё прикольные штуки), выключенные светодиоды по периметру комнаты в метров три-четыре, кресло-мешок в углу комнаты, потрёпанный узенький шкаф, обклеенный кучей стикеров, на ней пару вешалок. Письменный стол, точно такого же состояния, что и шкаф, стоял рядом с единственным окном в помещении. По-видимому, они оба часто переезжали куда-то, вот и собрали шишек в виде царапин и ямков, от сколов. Но, тем не менее, выглядели они в общих чертах крепко. Можно даже добавить, что до сих пор крепко. В столе Обси точно вспомнил что-то родное самому себе. Он подходит ближе: замечает под собой мягкий фиолетовый коврик, но быстро забывает и больше внимания на него не обращал. А стол выглядел куда интереснее какого-то ковролина на полу. Старый, может даже древнейший письменный стол. Парень осторожно приближается вплотную к столу, двумя руками продолжая держать лямку рюкзака. Он робко оттопыривает левую руку и почти проходится по постаревшему деревянному покрытию. Знакомые линии и порезы, стертый многолетний лак где-то совсем слез, оголяя более уязвимые внутренности стола.       – Не так всё плохо? – сзади скрипит дверь. Хозяин комнаты подходит к гостю и умиляется его реакции. – О, семейную реликвию нашу нашёл! Смотри, сколько держится.       – Как она у тебя вообще живёт? Ей же лет сто! – не смочь дальше терпеть, Обси скидывает с плеча рюкзак и наклоняется так, что его линяя горизонта глаз была на уровне самого стола. – Тут даже та самая вмятина! Помнишь, как мы её ещё тогда, в детстве поставили его тебе? Эх! Помню, как нас потом твоя мама дрючила! Обси приподнимается. Он, сверкая глазами, поворачивается на слабо улыбающегося друга. Душенька хихикает.       – Да... Славно было. Но ты же не на стол пришёл смотреть? – парень в розовом отходит в сторону, к пеналу со стеклом в дверце. В самом пенале кучу полок с книгами. Открывая его, Душа снова возвращается к разговору. – Мы пришли тебя спасать от отчисления, напомню! Если бы кто-то не пропускал пары, вовремя всё делал... А ведь мы с тобой только на первом курсе! И как ты считаешь, это всё комом должно потом накрутиться? Сейчас более менее, а потом что... Обси виновато косит в единственное окно в комнате, поджимая незаметно губы под балаклавой и крутя руки в кармане широких джинс.       – Да знаю я, что фигня это всё. Сам на себе это же испытываю... – парень заметно мрачнеет и голос слабеет.       – Ну ладно! Мы же тебя натаскать собрались по общим предметам? Автомат ты всё равно не получишь, а значит... – Душа наконец поворачивается к виновато стоящему Обси и вертит в руке какой-то учебник. Он радостно восклицает. – Честный труд!       – Честный труд? – не разделяя радости друга, Обси ныряет руками глубже в карманы. – Я это и дома делаю. И на работе. Да и вообще... Везде. Да и как ты решил меня вытянуть, когда ты учишься на туризме, а я - в машиностроении?       – Вообще-то в турагентстве обычно варятся отличные технари и физматы, – спокойно чеканит Душа, закрывая пенал и медленно крутя книгу в руке. Чем ближе парень подходил к скучающему обсидиану, тем чётче проявлялась обложка этой книжонки. Вроде высшая математика. Упаси господи... Душа странно рассуждает, вытягивая учебник в грудь парня. – Просто потому, что это те же бухгалтеры, только с пед образованием. А я напомню, что у тебя с первого класса с математикой проблемы.       – И то верно, – без разбора соглашается Обсидиан. В руки он берет осторожно учебник и оглядывается по комнате. – Знаешь, мне кажется, для нас обоих твоего стола-старика уже не хватит. Я боюсь, его мы уже точно разломаем. Так и решили. Ребята устроились вместе с ковром и парочкой мягких подушек и одеял на полу. Пока в планах была только теория в виде сказок на ночь да и вопросы, поэтому удобного расположения за чем-нибудь, где будет удобно писать, не нужно было. Обсидиан наконец обратил должное внимание на фиолетовый пушистый ковёр рядом со столом, который быстро занял пятой точкой. Проходит достаточно времени. Может минут тридцать или сорок. Вопросы и предполагаемая туча информации вбиваются в голову скучающего Обси и тот распластался на уютном ковре, почти засыпая, держа при этом ручку, рисующую каракульки а не нужные ему цифры и графики. Рядом сидящий по турецки Душенька по-началу сонного расположения духа у друга не замечает, почти колыбелью читая очередную страницу справочника. Он и сам в некотором роде занят тем, что выделял карандашом важные слова, чтобы лежащий поодаль друг это смог переписать себе. Это тебе не... Да вообще любой другой предмет, в котором более но менее ты можешь разобраться. У каждого только на свой манер звучит эта фраза.       – Обси, прости за вопрос, но лучше ответь мне, – внезапно серьёзная интонация парня будят видящего уже с десяток сновидений балаклавника. Вопрос, который задал бы сейчас Душенька, совсем не отрываясь от учебника, мог преспокойно убить одной только нагнетающей атмосферой. – А почему вообще ты пары пропускаешь? Это всё очень ну, знаешь, и одновременно в твоём духе и одновременно... Самому ушастому стало совестно такое спрашивать. Во-первых, конечно это было в духе Обси: это такой человек, которого подозревать в любом дерьме легко, а потом окажется, что он, ну, например, помогал переходить дорогу бабулям каким-нибудь. Но и сам кареглазый понимает, что, вообще-то, маньяк шастает по городу и режет на право и на лево, а на его близкого друга полиция не раз намекала. Пфф, но кто эти байки слушает? Душенька не такой неженка, каким может показаться, поэтому напрямую интересуется. Он верит своему другу! Верит, что зло никакое он не делает... Он отрывается от очередной книжонки и глядит, не шевелясь, на растерявшегося Обсидиана. Он даже привстал на локтях, шурша своей толстовкой. И когда излюбленная балаклава может и скрывала всё его лицо, но встревоженные, бегущие и ищущие что-то глаза его ой как предательски выдавали. Душенька, по понятным причинам, тоже опасается следующих событий и незаметно ёрзает.       – А я разве пропускаю? – пытается отшутиться Обси, но Душенька его отсекает.       – Ты стал куда реже появляться.       – Мх, да? Точно... – откашливается парень.       – Я бы тебя не спрашивал, не сиди ты у меня сейчас. Твои пропуски же от чего-то зависят? Балаклавник косится в сторону. Брови собирая кучнее, он всё думал как ответить. Но молчание продолжалось, как и нагнетающая реальность. Душенька продолжил.       – Ты можешь рассказать всё старому другу. Или ты мне не доверяешь? Больше?.. – с грустью шепчет последнее, ушастый уже и не надеется на раскаяния гостя, как второй наоборот, как-будто наконец набирается смелости и набирает грудью воздух.       – Да ничего такого! Я подумал просто, что тревожить тебя чем-то подобным некрасиво со своей стороны, вот и помалкивал!       – Ну уж то я причину должен услышать, почему ты опаздываешь вечно, раз мы с тобой откровенничаем? – что-то Душа ожидал услышать от товарища, выделяющегося, вообще-то, даже забавными фактами. Вспоминает закономерно ту злосчастную байку про бабулек и как будто с губ друга читает. Но не останавливается в потоке внутренних рассуждений - опасен ли этот бро вообще, или как?       – Я? А что я? – он возвращается взглядом к ушастику. – Сказать "я бабушкам дорогу помогал переходить" уже не актуально?       – Даже не поверишь, перед тем, как ты сказал и слова, вспоминал, какой ты честный друг и как старушек любишь.       – Правда?.. М... – Обси в моменте стихает.       – Ну расскажи уже!       – Я сплю.       – Спишь? Погоди. Что? В каком смысле? Не такого ответа Душенька ожидал услышать. Он пару раз моргает.       – Ну, в прямом. Совмещать учебу, работу, хобби и здоровый сон невозможно, как показывает практика.       – А зачем тебе работа вообще, дружище? – Обси мычит, нервничает. Он теребил какую-то нитку, вылезшую непонятно откуда. Душенька продолжает. – Ты же помнишь, что я предлагал тебе ко мне, если что, подселиться? Мои родители тебя помнят, твои родители меня помнят. Друг друга знаем. Не чужие люди!       – Мешать я не хочу. И у них слишком много просить тоже. Никому, в общем-то, не хочется на глаза попадаться в последнее время. Прости, если чем-то обидел тебя этим. Обсидиан с тяжестью возвращается к полу: прилипает. Он продолжает с чем-то возиться, но при этом смотря прямо в полосатый потолок. Полосатый это потому, что доски, наложенные в ряд, выглядели как будто это был не потолок, а забор. Почему на потолку вообще доски? Парень встряхивает головой.       – Да кому ты можешь мешать? Обси, ты ж... Ну... Обси! Всеми любимый и весёлый! – ушастый смеётся, не верит в слова друга. Поднимает глаза: его гость сидел не грустно, нет, но вдумчиво. Смотрел в дурацкий потолок и что-то обдумывал. Серьёзный Обсидиан, обычно, ни к чему хорошему не приводит. Душенька давится своим же смехом. – Я думаю... Нет повода переживать, что ты кому-то мешаешь? Ты хороший, а хорошим людям не жалко что-то делать. Причём, вообще-то, там твоя семья, обязанная как-то поддерживать. И мне казалось, ну, и той поддержки от матери тебе должно было хватит. Если не деньгами, то едой точно.       – Стыдно мне о чем-то маму спрашивать. Ей же там тяжело. А я уже дурак большой... – Обси кривится. Повисла тишина. Ушастый без понятия, как парировать слова друга. В них было бескорыстное желание помочь! А после такого Душенька, обычно, затыкался на полуслове. Да и забота со стороны очень умиляла. И товарищ был вполне серьёзен в своих словах, и, даже... Что тут вообще добавить? Возможно, Обсидиан просто неуверен. Кареглазый решает действовать первым. Душенька может только повторить сказанное, надеясь, что это не проигнорирует близкий человек.       – Обси, как бы ты не старался, это же тебя всё равно до добра не доведёт. Заставить тебя я тоже не могу, поэтому просто знай: в моём доме тебе рады, все! Можешь обращаться, пожалуйста. Только не перетруждайся ты на работе. А обси что? Продолжал лупить в потолок. Он в последние изречения вслушался, нахмурил брови, отвёл взгляд. А потом приподнимется на локтях, садится на коленях перед Душой и неуверенно тянет.       – Если ты... Не против. И если я могу чем-то помочь потом. Мне такие подачки, прости, не нужны, – балаклавник моргает и говорит следующее более серьёзно. – Я же "дурак большой". Понимаю, что бесплатный сыр только в мышеловке. Погоди. А ты разве не заманиваешь меня так? Какой ужас! Ты маньяк! Обси не может долго держать серьёзное лицо и быстро лопается, плавясь в улыбке. Душенька секунду не понимает, к чему были эти внезапные обвинения.       – Я? И маньяк? Да ты видел, какой я вообще? По описаниям этот тип широкий и длинный. А под такое описание подходишь тут только ты! – Душа лыбится, подлавливая эту забавную шутку.       – Да не может быть такого! Я божий одуванчик! Ребята залились смехом. В комнате стало приятнее, и как будто оба вернулись в беззаботное лето класса седьмого или девятого. Парни не то, чтобы помнят, когда Душенька переехал в город побольше.       – Ты не меняешься! Как чудил в детстве, так и продолжаешь! С самого первого класса! – в перерывах от хихиканья, Душа толкает в плечо так же хохотавшего Обсидиана. – Я помню, боже... Я помню, ты с камнем бегал... До класса четвёртого! Это был твой питомец, если мне не изменяет память. Помню, все над тобой смеялись, а тебе хоть бы хны! И ты даже назвал его как-то! Боже, как же ты его... Обси заметно стихает и улыбается. Пока это не заметил хихикающий Душенька, гость напоминает о себе, быстро потянувшись к рюкзаку.       – И ты никогда не угадаешь! – рука нырнула на дно походного рюкзака и там же потерялась. Возню и смех прерывает внезапно открывшаяся дверь. В комнату к мальчикам зашла женщина, прекрасная и любимая мама Душеньки. Она держала в руках тарелку с фруктовыми вкусностями и мило улыбнулась ребятам.       – Слышу, вы здесь не скучаете? Здравствуй, Обсидиан, как там твоя мама поживает? Ты ей передавай привет от меня, скучает пади! – она ставит тарелку на стоявший возле двери комодик и отряхивает руки. – Вот вам погрызть! Не сильно шумите, у нас тут соседи и злые, и с собаками, так что ещё нажалуются... Не скучайте! Последнее женщина проговорила быстро, закрывая за собой дверь. В комнате же стало значительно тихо.       – И вообще-то, его звали Блёба, и он всё ещё со мной, – балаклавник вынимает руку с обёрнутым чем-то под тканью. Быстро раскрывая, там выглядывает что-то округлённоё, раскрашенное в розовый и, соответственно, местами стёртый. Душа тупит в руки с этим кулёчком и не сдерживается от нового порыва рассмеяться до треска живота. Обси наигранно обижается.

***

Проходит достаточно времени, чтобы оба раскисли до "тики-токов", которые были у Душеньки. Перестали что-либо делать вообще, да и такое времяпрепровождение к концу дня был ожидаем. Голова Обсидиана пока не готова к такому потоку информации. Душенька же подумал, что, да пусть привыкает. И надеется, что походы друга будут частыми. На очередном забавном видео Обси хихикает, но в иной раз он поднимал голову и тихо бубнил что-то. Ушастый в очередной раз подумал, какой же странный но смешной его друг, а потом его осенило. Они сидели в темноте, с разложенными спальниками и продолжать грызть гранит науки даже не собирались.       – А мы разве не готовиться пришли, – говорит в слух Душенька, смотря на обескураженного Обсидиана, который тянулся к яблокам на тарелке. Он остановился, медленно продолжил путь своей руки к тарелке с фруктами, так же нерасторопно взял его, поднёс ко рту и откусил. Так же... Медленно. Ребята похихикали.

***

      – Ты же завтра приедешь? В трубку очень холодно отвечают.       – Прости, не могу. Готовиться надо.       – Ну бли-и-ин... Ну пожа-а-алуста! – умоляюще тянуть слова сложновато, но надо было постараться! И всё такое же холодное...       – Нет, Секби, завтра никак. И послезавтра тоже.       – Пидора ответ. Всё, я на тебя обиделся, ничего у меня не проси, когда надо будет! Я злопамятный, и тебе это потом аукнется!!       – И тебе спокойной ночи. И завтра никак... И с кем Секби свои плачевные дни в больнице и сломанной ногой прикажите проводить? Никто не едет, никто проведать калеку не хочет. И обидно то как ящерице. В больнице просто было нечего делать. Из развлечений тут только микроволновка, челлендж "проберись ночью до туалета как можно тише со сломанной ногой" и "кто первый разбудит всех в шесть часов утра". Можно было бы прибавить к списочку просмотр всякого контента из маленькой коробочки, если бы чешуйчатый индивид не был индивидом, так ещё и тупым до мозга костей, потратив в первый же день пакет интернета. А из бесплатного у него был только никому не нужный мессенджер, где никого в сети обычно не было 24/7, сколько бодрствовал ящеролюд. На часах неприличные двенадцать ночи. Уже давно отбой, уже все разумные храпуна дают раз десятый (на персонал это не распространяется), а наш индивид с большой буквы сидит и лупит в потолок. Не спится. Из одинокого окна в палате сочился холодный свет. Окно было единственным источником какого-либо освещения здесь, так ещё и на ближайшие шесть часов. Неужели только и остаётся, что деградировать, лежать да и смотреть в потолок, пока организму не надоест и ты не отрубишься? Или пока не пролежишь до утра... Потолок, забравший всё внимание пациента в палате, был совсем непримечательным: обычная, скучная побелка, которая, кстати, в местах откололась или дала трещину. Трещины извивались в странных узорах. Вглядываясь в каждую и идя на поводу у изгибов, задавался вопросом: "а не задуманы ли они?". Длинные лампы в этом же месте являлись, очевидно, могилкой для жучков и паучков, и наверное, это были единственные соседи у Секби. А соседей в понимании больницы в самой палате не присутствовало, так что парню донимать было никого. Но парень всё никак не мог поверить, что никого в травмпункте не будет... Вроде и сезон такой на улице, что если и выйдешь и не получишь травму чего-либо из-за падения, то считай уже праздник. Но народу в белом казённом доме не прибывало, а жаль! Не то чтобы Секби желал всем травм... Нет! Обычно на перевязки приходили, на дневной стационар, а потом благополучно домой. А Секби домой? Секби тоже хочет! Уже ломка по дому у него. А почему не отпускают? Держат, чтоб этих врачей! Да и кто дома был бы, да присматривал за раненым? Клэш, который обычно только и ночует через раз дома из-за пар и гулянок с новой компашкой? Удивительно, как он вообще успевает. Вкусного сна не случится сегодня вообще: организм юноши источает из себя море энергии, которую надо было куда-то деть. Скипнуть ночь не получится. Из вариантов сразу всплыло дошагать до туалета. Единственная его отрада по ночам! Почему бы и нет? Приспичило же! Думает и делает так наш ночной герой и жертва хранителя секретных фотографиях двух его очень хороших друзей!! Со скоростью хромой собаки (в данном случае ящерицы), студентик добирается до двери. Он прикладывает один костыль к стене, чтобы открыть дверь. Дело за малым, считай. Пройти по длинному коридору и без приключений поссать... Дверь открыта, парень обратно подбирает костыль и выходит из палаты. Шагать по пустым, тихим и мрачным коридорам одно удовольствие. Пока Секби здесь охлаждался, он смог натренироваться в пофигизме и теперь такие больничные коридоры его вообще не пугают. Пугает только огромнейший шанс разбудить всех, ибо костыли отстукивали характерный ритм по светлой плитке, а единственный резиновый шлёпанец на здоровой ноге норовился предательски хлопнуть на всю больницу. И ведь боишься, ибо не хочешь выслушивать жалобы от проснувшихся, от медсестёр, от тарелки каши, в которую плюнут потом утром. Коридор был длинный. Почему? Зачем? Травмпункт вроде. Тут Секби не единственный шаркает непонятными палками, пока идёт... Нет. Ползает. Пока ползает до туалета в ночных хотелках. А может ночная хотелка была в покушать? Холодильник пациентов стоял всё в том же коридоре. Или хотелка в кулере с водой? Она тоже в коридоре. Секби дошёл до конца этих злополучных больничных катакомб до двери туалета. Он уже в край заебался, потому что идти ему пришлось правда много. А так же добираться ещё в обратную! Прелесть. Проходят мгновения. Секби подхватывает своё временное решение травмы ноги и идёт в обратную сторону. Он то благополучно добрался в одну, в другую стало почему-то боязно, и парень от греха подальше снял с себя этого резинового предателя родины. Может быть, дойти до палаты и выкинуть этого урода в окно? В сильный холод, слякоть, снегопад? Пусть замёрзнет! И чего-то накатила тревожность на бедолагу. Секби почувствовал холодок по ногам. Это не редкое явление. Но зимой? В больнице открывать окна и впускать ветер разгуливать в проходах? Персонал в белых халатах совсем не думали о последствиях, или же забыли закрыть все сквозняки? Оно же гуляло в ногах, не где-либо ещё. Или это нога мерзла из-за ледяного пола? Странные шорохи окружили парня со всех сторон: звук часов, отбивающих механизмом своё движение, жужжание холодильника, треск лампы за спиной у Секби заставлял мурашки по коже пробежать не оборачиваясь. Что там писалось выше? Перестал бояться коридоров? Чушь! Просто ящер проникся атмосферой, начал переживать и вуаля! Желание приблизиться к своей сейф зоне в палате поднялось на какие-то грустные девяносто девять процентов. Один процент в желании быстрее добраться до палаты было, скорее, из-за желание уже прилечь на скрипящую койку. Здесь, в тихом и страшном коридоре, стало действительно страшно. Секби пошкрябал костылями быстрее. Добравшись до палаты, повторил махинации с дверью и костылями: поставил одну так, чтобы та не упала, рабочей рукой открыл скрипучую дверь и затащил в обитель оставшийся снаружи костыль. Сердце почему-то дико колотилось.       – Боже упаси меня снова срать выйти. Сука! Больше ни ногой, – Секби прижимается к двери, тем самым захлопывая её окончательно. Он тяжело дышит: грудь вздымается, а в палате, как назло, из-за отсутствия кислорода дышать было нечем. И сердце почти в пятки ушло. Что за чушь вообще!? Взгляд упал на то самое окно, что было единственным в палате и откуда хоть какой-то свет озарял помещение. На костыляшках (я уже устала использовать это слово) подходит к нему и отодвигает прозрачную шторку. Облокотившись на подоконник, ящерица открывает окно на щёлку и холодный ветерочек дует прямо в лицо. Хорошо. Приятный запах ударил в нос, и стало даже как-то легче дышать. Вздохнув теперь-то свежим морозным воздухом, Секби всматривается в пейзаж: его окно смотрело в сторону зачахлых домишек, а до них ещё была растительность в виде лысых деревьев. Нагнетающе. Шёл снег. Устрашающе... Он задумывается. Как же там, в его любимом в скобочках универе просиживают пятую точку? А как сосед по жительству? Друзья? Друзья-то, наверное, не сильно переживают: только Сантос да Алфёдов. Алфёдов вот например редко, но пишет. И приходил этот друголёк, не забывал о существовании бедного и несчастного Секби. Отплатить потом чем-нибудь? Не будет же Алфёдов неотблагодарённым ходить? Парень не позволит! Ну, накормит чем-нибудь когда-нибудь. А Сантос? Сантос тоже периодически писал. Сейчас перестал. Сейчас все не выходят на связь - сдают свою первую сессию и стрессуют. Вроде бы и не сложная эта первая сессия у первокурсников, но все равно боязно. Боязно что аж жесть ваще! И ведь после сессии можно будет отдохнуть как следует! Только конец сессии будет в январе или в феврале. Зачем их так шпыняют? Не дадут нормально отметить с близкими и родными? И поесть вкусно, и под елочкой подарки найти? Секби закрывает глаза. Подумывает ящер, что новый год праздновать он будет один, вопрос стоял только где именно: дома в глубоком одиночестве, ибо Клэш понятное дело будет пересдавать долги, да потому что это Клэш; или здесь, в палате? Освежающий воздух быстро становился холодным, мерзлявым, а то не мудрено - парень ящер, и казалось ему, что в помещении быстро похолодало так, что двинуться нельзя было. А ещё ему... Не вмочь отойти, лень. Мурашки пробежались по телу, предзнаменовая следующее присасывание к поверхности подоконника одной частью тела намертво. Может, если парень вынужден грустно отпраздновать такую важную дату, почему бы и самому не устроить себе этот нью иэр вайб кор? Подкупить маленькую пластиковую елочку, поставить на тумбочку... И так бы Секби стоял вечность, если бы не стойкое ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он оглядывает местность за окном: пусто. Обычный и ничем не отличающийся зимний вид сугробов. Но тут он щурится в сторону забора и тех деревьев - его окно смотрело на природную абстрактную чушь в куче массы палок, веток. Если приглядеться меж веток, небо было темнее черных теней и мглы вдали. Даже в особых моментах и этого не было понятно: просто черное... Что-то. Вглядываться туда нет смысла, хоть ты тресни. И всё равно это нарастающее чувство тревоги и паранойи не покидало. Секби приземляется на землю. Точнее смотрит ближе к сугробам. И тут... силуэт. Там, у дырявого металлического забора, обрисовывался силуэт некого, кто немного вздрагивал от холода?? А глаза мигали чем-то, поблескивали. Глаза светились. Как бисер или чешуйки. Такие же как у Себки! Они, хоть и были редкими по всему телу, иногда непроизвольно ослепляли солнечными зайчиками рядом стоящих или нет существ. А тут не такой же отблеск от света. Они просто были тусклыми и мигали. Стало очень не по себе. Через короткие секунды, которые ощущались лично ящеролюдам бесконечными, глаза того... Непонятно что засверкались живее, заметив ошарашенного парня и прищурившись. Секби тоже продолжает смотреть в ответ. Он был в ступоре: вроде он в безопасности, а вроде КАКОГО ЧЕРТА ТАМ ДЕЛАЕТ НЕПОНЯТНО КТО ЗА ЗАБОРОМ? Он до конца не верит. Возможно, ему всё кажется... Возможно, что это вообще непутёвый зверёк, напугавший до ужаса не далеко стоящего от звания такого же "непутёвого" студента, а возможно это кто-то из рабочих, охранник там, или сбежавший из этой лечебницы пациент, хоть и сбегать особых причин Секби не нашёл (кормили хорошо и на том спасибо). И долго бы просто лупил в того непонятно кого, пока неизвестное существо не начало подходить ближе и падающий свет от ближайшего фонаря не освещает белыми красками, наверное, сапоги неизвестного. Ну, тяги ничего, но теперь становилось только хуже и Секби затаил дыхание не шевелясь. Кто вообще в здравом уме гуляет в метель у блядского забора? Кому это надо? Зачем?! Если это только не кое-кто, кому такое времяпрепровождение в кайф. На территории здесь и не только больница с травмпунктом, но и детское отделение. Неизвестный делает второй шаг. Дальше разглядеть не удалось: парень пересрался, всё к чертям собачьим закрыл, взял неосторожно костыль и пополз, падая на койку. Он снова тяжело дышал, было стрёмно и накатывало чувство, что за ним сейчас вот-вот придут! Мысли сами по себе лезли в мудрёную голову: тёмный маньяк уже знает, как он выглядит, где он обитает, такой беспомощный! Секби стал одним из "очевидцев" этой личности, а все блин знают, что с ними происходило потом!! Во второй раз становиться калекой ящер не собирался! А вдруг Секби вообще не заметил лежащий чей-то труп рядом с силуэтом? Бездыханное уже холодное или, какой ужас, обглоданное тельце! И тогда понятно, почему тому теперь не всё равно! Секби поджимает колени. Это, знаете ли, проблематично, будучи тем, у кого сломана нога. Но кое-как у парня удалось собрать комплект параноика и тяжело дышать. Ну должно же быть в этом рациональное и логическое объяснение! Секби не Секби, если бы не начал думать уже над чем-то подобным. И ведь правда: может он сам сошёл с ума от скуки и тоски по дому? Он же и сам не отрицает, что может быть с лишком пострашнее, чем хронический недосып или от рождения сложный характер? Может привиделось? Или это начало очередной истории перед рождеством про призраков? А если это правда кто-то с плохими намерениями, может сходить до медсестёр и проинформировать их? Взять и сказать! А что такого? Потом переведут в психушку в первую же очередь! И внезапно уведомление телефона на всю палату. Парень взвизгивает и кроет десятикратно матом всё, что видит. Пока что шёпотом, ибо, ну, все спят вообще-то. Секби соизволил взглянуть на телефон, который неприятно запищал только после того, как отошел от громкого скримака. Будь он проклят! Почему он вечно забывает отрубить звук? Не в первый же раз! Ого!... В мессенджере, куда никто не пишет, ящеролюд был подписан на какой-то новостник с кууучей скучной инфы. Но вот он, чтобы успокоиться, занимает себя чтением нового поста, позабыв временно про силуэт. Да этот бро пока доберется через эти сугробы, раз триста замерзнет и окочурится. Да и побеждала в голове мысль, что это он больной здесь на голову и надумал всякого. Руки все равно дрожали.

"По факту обнаружения человеческих останков возбуждено уголовное дело.

9 декабря на окраине города, возле реки, обнаружены останки человека.

В настоящее время следователи работают на месте происшествия. Проводятся проверочные мероприятия для установления всех обстоятельств произошедшего.

Планируется назначение судебно-медицинской экспертизы.

Предположительно были обнаружены останки ребёнка пропавшего неделю назад, факт проверяется следователями."

Секби отложил телефон, сел наконец нормально на койку и втупил в стену.       – Пиздец. – Парень снова смотрит на окно: тонкая тюль развивалась от какой-то силы из вне. Секби понял - он не закрыл окно, и теперь в палате будет холодно. Вставать и идти закрывать эту дрянь ящер не решился. Подходить в целом к окну с этим блядским силуэтом и новым ночным кошмаром. Но выходить к медсестрам надо было, хотя бы на всякий случай. Да и придумает же парень повод пожаловаться? А в палате тем временем стоял уже гробовой холод. (Секби пролежал в больнице ещё два месяца из-за пневмонии)