В жизни маленькой красной панды всё слишком просто

После случая, произошедшего в стенах школьной столовой, многое изменилось. Слух о том, что некий ученик по имени Ким Тэхен забулил одноклассника, а Сону доказывал именно ту правду, которая не порочила его имя, репутацию и семью, дошел и до учителей. Никто из взрослых не пожелал выслушивать жалкие оправдания бедного омеги, сделав того козлом отпущения. И ни Чонгука, толкнувшего Сону, ни учеников, пришедших рассказать о случившемся, не восприняли всерьез. Спокойно выпроводили всех из кабинета директора, не дав вставить и слова. Кого-то даже направили лечить зрение и слух. Ведь где это видано, чтоб уважающий себя омега, умный, при деньгах, полез к альфе первым, да ещё и лгуном в итоге оказался. Семья Сону была не последней в школе и имела какое-никакое влияние на преподавателей. Тэхен похвастаться такими же богатыми родителями, в отличии от того же Чонгука, чей папа был известным на всю страну юристом, а отец директором нескольких крупных компаний, просто не мог. Он не был бедным, жил как все, в комфортных условиях в собственном доме. Но по сравнению с семьей Сону, что перепродавала алкоголь и владела винным заводом в Сеуле, считался ниже по иерархической лестнице. Конфликт замяли быстро, назначив единственному виноватому дисциплинарные работы до конца месяца. Чонгук, услышав приговор своего мальчика, озверел окончательно. Человек, который просто сидел рядом и смотрел за происходящим, который ни сделал ничего противозаконного теперь должен отбывать наказание за другого. Неслыханно. Были бы родители Чона сейчас в стране, он бы попросил помощи у папы. Как назло, те из командировки вернутся только через месяц и не раньше, чем злят ещё больше. Может стоит тогда позвонить? Хотя и отвлекать от работы нет ни малейшего желания. По прошествии трех дней у Гука, как и ожидалось, вдребезги разбилось терпение. Смотреть за страданиями младшего и ни иметь возможности помочь — то ещё несчастье. Было принято решение. Говорить о нём омеге он не посчитал нужным, так как прекрасно знал, что тот не согласится. Ни под каким предлогом. Мне нужна твоя помощь, — оставил он тогда краткое сообщение папе, очень надеясь на то, что оно будет прочитано в скором времени.

🏨🏨🏨

Уроки закончились довольно быстро и пока остальные ученики радостные бежали домой, Тэхен мыл полы. Пока все, смеясь шли в кафе или кино, он собирал во дворе листья, подметал коридоры и вытирал меловые доски. Чонгук, конечно, оставался иногда помогать, но большую часть своего свободного времени всё равно проводил на тренировках. И это угнетало. Очень. Почему в мире существовала такая классовая несправедливость, решающая, кто виновник, а кто жертва — Тэхен никак не мог понять. Пятница выдалась для омеги особенно тяжёлой. Увы, сегодня погода снова не радовала. Кругом чувствовалась сырость, небо по-прежнему затягивала пелена серых, блеклых облаков, а солнце и вовсе решило пропасть с радаров. И всё бы ничего, но в школу Киму пришлось добираться не на машине, а пешком. Отец не смог довезти его даже до школы, так как вместе с мамой уехал к бабушке. Ночью женщина пережила сердечный приступ, и родители первым рейсом выехали к ней. По дороге, как назло, дул сильный ветер, а мелкий, почти незаметный дождь попадал в глаза. Закончив с мытьём полов, Тэхен собрал вещи в рюкзак и направился на выход. О существовании такой вещи, как зонт, он, конечно же, забыл. Выйдя из-за ворот школы, омега, прикрываясь лишь чонгуковой кофтой, оставшейся после физкультуры, побежал по направлению дома, только на половине пути вспомнив, что не взял ключи от дома. Пришлось почти расплакаться от досады. Дождь лил, как из ведра, а бездомный школьник стоял посреди шоссе со слезами на глазах и в грязной, насквозь промокшей одежде плакал. Его преследователем стал какой-то злой рок. Буквально через пять минут около него затормозил черный матовый Мерседес, на который Тэ даже не обратил внимание, присев и закрыв руками голову от дождя. Мотор заглушили и оттуда на огромной скорости вылетел черноволосый парень, что-то крича и махая руками. — Медвежонок, что ты здесь делаешь? — знакомый голос донёсся до окоченелых ушек, и вместе с портфелем пандочку подняли, посадили на переднее сидение, на максимум накрутив печку. — Чонгу-ки, — всхлипнувший зверёк прижался ближе к альфе. Тепло потихоньку начало его успокаивать, как и нужные сейчас крепкие феромоны. — Я забыл ключи от дома и тепе-ерь я са-амый настоящий бо-оомж. Альфа посмеялся с чужого выражения лица и надутых губок, что слегка потрескались на морозе, и ответил рокочущим голосом: — Ты самый милый и любимый мною медвежонок. Ну какой же ты бомж? — Но мне же некуда идти, значит бомж. Тэхен до последнего стоял на своём, пока Мерседес не затормозил около высоких автоматических ворот, скрывающих за собой ещё более прекрасный вид, от которого у Кима глаза на лоб полезли. Альфа высунулся из окна, набрав на панели только ему известный код, и завел машину, въезжая на территорию резиденции Чон. — Очуметь, — омега, заметив несколько телохранителей, стоящих около самих дверей особняка, дворецкого и даже садовника, прихирел. — И ты здесь живёшь? Почему я раньше не был у тебя, Чон? — Потому что мне первому нужно было побывать в твоих прекрасных хоромах, а только потом пускать тебя в свою холостяцкую берлогу, — щёлкнув ошарашенного подростка по носу, старший выбрался из машины, отдав ключи и портфель с сумкой подбежавшему охраннику. Сам аккуратно взял на руки дрожащего мальчишку и поднялся по ступенькам, занося свою ношу в дом. — Я и сам мог дойти, необязательно было брать меня на руки. Все же смотрели. Покрасневший Ким почти слился с цветом своих волос, с которых то и дело капала вода, и поднял взгляд на альфу. — А если я просто хочу, что бы все эти люди знали, что такой омега принадлежит мне. Запретишь? — Не зазнавайся, альфа, — хихикнул младший и, сняв промокшие кроссовки с ног, ступил уже полностью босой ступней на ковер. — Какой же он мягкий. — Наверное, — улыбнулся мужчина. Чужая реакция показалась ему чем-то необъяснимо приятным. — Папа просто любит ходить по дому босиком, поэтому отцу пришлось искать самый приятный и мягкий ворс. — Какой у тебя заботливый папочка. Кстати о нём. Почему твой дом пуст? Где родители? Если сейчас Чонгук скажет, что они за стенкой смотрят телевизор или просто находятся в одной из комнат, то Тэ развернется и босиком побежит домой, не оглядываясь. Не готов он пока что к знакомству с родителями. — Не волнуйся, они в командировке и вернутся не скоро. — Фух, я уж было подумал, что это будет моё самое неловкое знакомство, — выдохнул младший с облегчением. В его холодный нос тут же последовал согревающий поцелуй, после которого он быстро умолк и переключил своё внимание на ласкающие кожу мягкие губы. Нежностью от альфы так и сквозило, чему он был беспечно рад. — Ты замерз, — констатировал очевидное Чонгук, — твои руки дрожат, Тэхен, значит будем тебя греть под душем. Раздевайся. — И ведь действительно принялся стягивать с красноволосого рубашку. Уже успев расстегнуть первые две пуговицы, его руку перехватила та самая дрожащая и холодная, не дав закончить. — Опять ты за своё! Тебе бы меня только раздеть. Тэхена бросило в жар от своих же слов, сказанных невзначай на эмоциях. Однако его поалевшие уши, как бы ему того не хотелось, от внимательного взгляда альфы не скрылись, как и вспотевший от стыда лоб. — Никто не собирался тебя раздева... Тэхен? Ох черт, ты испугал меня, медвежонок! И Чон говорил сейчас в самом что ни на есть прямом смысле. Перед ним, закопавшись в вещах, сидел уже вовсе не человек, что минутой ранее, а маленький рыжий зверёк, нюхавший собственную одежду. — Ути божечки, какой миленький, — склонился Гук над крошкой, аккуратно беря её на руки. — А малыш бойкий какой, кусается, — и в подтверждение слов ему в руку следует ещё один безболезненный укус. — Ну что, козявка, пошли купаться. И только парень хотел сделать шаг из комнаты, в дверном замке в прохожей послышался лязг ключей, после которого последовал и хлопок входной двери. — Сынок, мы дома, — прокричал знакомый голос из коридора. Оба парня так и продолжали бы стоять в ступоре. Если бы не Тэхен, отошедший от шока первым, и уже готовившийся стартануть в окно. Слава Богу, Чонгук, среагировав быстрее, схватил малыша под животиком, удержав на месте и не дав никуда убежать. — Спокойно, всё хорошо, медвежонок, всё будет хорошо, — наглаживая холку, прошептал альфа. — Мои родители не изверги какие-то, успокойся, — и в тот же миг пожалел о сказанном, так как через секунду последовало следующее: — Чон-и, а что у тебя травоядным на весь дом пахнет? Ты утку или кролика решил приготовить? Мы прямо к ужину что-ль? Дрожь в этот момент прошлась не только по шерсти Тэхена, что в страхе за свою голову начал царапать руку и не специально сдавливать предплечье старшего. Чонгук, конечно, не так сильно, как омега, но тоже немножечко обомлел от манер родителей. Распознать животного по запаху для гепарда довольно сложная задачка, но не такая уж и сложная. И почему папа не смог этого сделать — оставалось для него загадкой. — Родители, я пошёл в душ, меня не отвлекать, — сказал он первое, что пришло в голову, и направился в ванную. Бурчащего малыша старшеклассник по-быстрому решил запихнуть себе под худи. И пока он просовывал чужую морду и лапки в горловину, чтоб панда не задохнулась при ходьбе, врезался в одного из родителей. Паника, удивление, радость и восторг — всё это успел прочитать Чон на лице предков, пока поднимал голову. — Я же говорил тебе, что вовсе это не птица, а ты мне, Мин, утка-утка это, я чувствую, — кривлял супруга альфа, что в это время ни на минуту не отвел взгляда от приведенного сыном омеги. Высокий темноволосый, точная копия Чонгука мужчина, в костюме двойка, лакированных туфлях и сумкой в руках стоял и хрюкал от смеха. По виду так и не скажешь, что ему в этом году уже сорок исполнилось. — Закрыл свой рот, Хосок, пока я сам тебе его не закрыл, — не смотря на агрессию со стороны второго родителя, Юнги казался намного приятнее и добрее предыдущего, наверное, потому что по природе являлся омегой. Хотя Хосок с этим точно бы поспорил. — Сынок, а ты почему с гостями нас не знакомишь? Стесняешься нас может? — Юнги, подойдя к сыну, не знал, как того и обнять. Боясь ненароком раздавить прячущегося под кофтой малыша, сумел только поцеловать в щеку. — Я кажется, понял, Юни-и, дети собирались уединиться в ванной, а мы им собственно помешали, негодяи какие. Я прав, сынок? — старший альфа незаметно, так думал только он, подмигнул сыну и поднял палец вверх. — Господи, что вы несёте? — крепче перехватив медвежонка под попой, Чонгук, минуя остолбеневших родителей, ринулся к нужной комнате. — Мы пошли купаться, а вы, — указал он пальцем на провинившихся, — чтоб до моего прихода уже придумали, что говорить. И не позорьтесь, ради Бога вас прошу. Как только дверь за подростками закрылась, Юнги довольно таки сильно хлопнул по лбу мужа, что ойкнул от боли и надулся. — А ты мне доказывал, что наш сын ещё не вырос и омег нам ждать не придется ещё лет десять как. Молодец, угадал. — Так это и сказано было полгода назад. Моё мнение уже давно поменялось. — Пошли уже, меняльщик хренов, не будем детей смущать. Услышав тихие шаги, значащие только то, что родители наконец покинули их зону комфорта, Чонгук тяжело выдохнул. Достав из-под толстовки согревшегося и слегка вспотевшего от долгого нахождения в тепле Тэхена, он положил его на дно кабинки и отошёл. — Думаю, дальше ты и сам справишься, а я пока вещи сухие принесу. Если что — помочь я всегда с радостью. Зашипев, пандочка кивком головы отправила молодого человека за дверь. Непристойности же предлагал, согласитесь. — Ну и как звать тебя, прелесть? — поинтересовался старший омега у притихшего, с головы до пят стесняющегося подростка. Пункта, где он сидит за столом в доме и пьет чай с родителями своего парня в ближайших планах не было. — Ким Тэхен. Я гибрид красной панды. Хорошо, что хоть голос не дрогнул, а то у нас бывает, хочешь сказать одно, а рот говорит противоположное. И сиди потом, красней. — Какой хорошенький мальчик и имя красивое такое. Только вот ребенок совсем. Если не секрет, скажи, сколько тебе исполняется в этом году? Выглядишь помладше нашего шалопая. — Папа! — Не папкай мне. Пей молча чай и ешь свои конфеты. Чонгук закашлялся от неловкости, всё-таки принимая тот факт, что папа на то и папа, чтобы позорить. Другого не дано. — Не секрет, конечно. Шестнадцать недавно исполнилось. — Ух, негодяй какой, нашел же себе помладше. Видать Тэхену совершенно всё равно с кем встречаться, раз выбрал себе такого в пару. — Всё со мной нормально, — расправил плечи младший альфа. Незаметно для других он также облизнул пирсинг в губе и положил вторую руку себе на недавно сделанные тату, щупая неровности. — Мой пирсинг и татуировки ещё никому не навредили. — Посмотрим потом, как с этим набором, ты поступишь в институт. — А вот и поступлю. — А мы посмотрим. — Хватит! — разгневанный чужим поведение Хосок подорвался изо стола и надменно уставился на свою семейку. — Что вы устроили? Да ещё и при госте. Юнги, какой пример ты подаёшь младшему поколению? Старший омега поджал губы на укор мужа, не имея никакого понятия, как оправдаться в ответ. Радостную гримасу сына, который, думается старшему, рассчитывал на то, что отцовский гнев пройдет мимо него, от тоже быстро стёр с лица. — Чонгук, а ты вообще с родителями пререкаешься. Папа тебе добра желает, помочь как-то хочет. А ты только и делаешь, что споришь с ним. — Всё, Хосок, мы осознали свою ошибку, хватит нам нравоучений на сегодня. Мы с Чонгуком взрослые люди, разберёмся сами. А вот кому-то и правда пора в кроватку. Да, малыш? Тэхен уже давным-давно клевал носом тарелку, из-за чего заданный вопрос пролетел мимо его ушей. Он так умаялся за день, что сейчас хотел просто лечь под одеяло и уснуть долгим непробудным сном. Сегодня пятница, всё можно. Чонгук аккуратно взял уснувшего мальчика на руки, перед уходом пожелав родителям спокойной ночи, и понес его себе в комнату. Так и уснули. Вместе. Чужой красный нос прижался к крепкой мужской груди, пытаясь отыскать знакомые нотки геля для душа, а тоненькие ручки подростка уже обвили талию в районе пупка. Чонгук легонько придвинулся к красной макушке своего медвежонка, сладко поцеловав. — Пусть тебе приснятся розовые поросята. Разговор с папой благополучно переносится на завтрашнее утро. Он и рад.