Отказники: в попытке найти выход

***

      На часах девять утра. Джисон и другие дети уже успели позавтракать, привести себя в порядок. Кто-то смотрел мультики, кто-то читал книжки, что недавно принесли волонтеры Красного Креста, другие шумели, играя в игры.       Минхо рассказывал, что его группа разделилась на две подгруппы и они по очереди ходят в каждое отделение. Хан рассчитал, что сегодня очередь Ли идти в изолятор, поэтому ждёт. Сегодня он надел свой любимый свитер с котятами, он надевает его лишь по особым случаям или когда в центр приезжает какая-либо проверка, но объяснить даже самому себе почему сегодня он на нём не может. Возможно, ему хочется показаться красивым для Минхо?       Джисон, как и всегда, сидел на подоконнике, смотрел как дети за руку с воспитателями и медсестрами снуют по озелененной территории, бегают и прыгают, некоторые падают, разбивая коленки и подставленные ладошки. Вокруг всё цветёт и пахнет, солнце не жарит, как в средине лета, а приятно греет, обволакивая тела людей своими солнечными объятиями.       Внезапно Хан услышал, как входная дверь, с характерным скрипом старины, отварилась. Он повернулся корпусом к вошедшим и с блеском в глазах ждал, когда Минхо войдет и по привычке направится сразу к нему. Но глаза словно высохли, становясь матовыми. В дверной проём проскользнули два парня, Хан уже их видел, это Кристофер — на самом деле, хороший парень и друг Минхо и Феликс, который, как он убеждён, запал на Чана. Или наоборот? Непонятно, но они были бы хорошей парой. Они выглядят вместе гармонично и Хан бы даже сказал, что завидует им, если бы не знал о существовании Минхо.       Хан выглядывал старшего ещё несколько минут, выходил в коридор, заглядывал в соседнее отделение, но потом смирился и потухшим взглядом снова тупился в окно.       Крис наблюдал за этим пареньком, о котором то и дело трещит Хо без умолку, но не видел в нём ничего особенного: большие щеки, шоколадные глаза, а не янтарные с золотым отливом, как вещал Ли, худое тельце, он бы даже сказал, костлявое. Ничего особенного, обычный парень. Таких как он ещё тысячи.       — Минхо сегодня не придёт, он решил пойти в другое отделение, — послышалось со стороны.       Джисон повернулся назад, встречаясь вопросительным взглядом с Чаном.       — Не знаю, говорил тебе Минхо или нет, но у нас осталась неделя практики здесь. Поэтому он придёт сюда ещё максимум один раз, — выпалил он так, словно эти слова были каким-то бременем, которое он хотел побыстрее скинуть с плеч своих.       Было видно, что Чан хотел добавить что-нибудь ещё, но тот просто тяжело выдохнул, грустно улыбаясь самими уголками губ и, похлопав младшего по плечу, ретировался к детям помладше. Джисон понимал, что Минхо не будет здесь вечно сидеть, но от понимания, что тот скоро уйдёт кошки на душе скребли. Flashback       — Красиво, правда? — спрашивал Хан, показывая Ли импровизированный букет из собранных цветов.       Минхо замечал, как с каждым днём общение с младшим становится всё проще и свободнее. Тот открывается ему всё больше и больше, а Хо делает то же взамен. Ли даже выслушал историю о том, как Хан попал сюда, как жил пока всё было хорошо и как выживал, когда родители слетели с катушек. Хан открыл ему душу и снял защитный панцирь льда, обнажая её.       — Очень, — глазами улыбался Ли.       Джисон оказывается хорошим собеседником, когда их разговор снова перескакивал с темы на тему за счетные минуты и пришел к обсуждению литературы. На удивление Ли, тот не читал практически ни единой книги из школьного списка литературы, читал лишь их краткие пересказы и выкручивался на уроках как мог. Но что удивило Ли на самом деле, так то, что младший большой поклонник Стивена Кинга. Они несколько часов просидели, обсуждая Лавку дурных снов и аннотации автора к каждому рассказу, что делает его более живим и наполненным. Джисон поделился, что когда-то хотел бы тоже такое писать, может и не в жанре ужасов, а что-то более приземленное.       Минхо переминался с ноги на ногу, заламывал пальцы на руках. Ему нужно предупредить Хана о своём скором уходе, но отчего-то как только он собирается заговорить, во рту пересыхает, а горло сдавливает. Его глаза бегают в стороны, как и мысли в голове, пытаясь зацепиться хотя бы за что-то.       — Что-то не так? — с искренним волнением спрашивает Джисон. — Всё в порядке?       — Д-да, просто… немного жарко на улице стало, разве нет? — прохладный ветер в тени деревьев обдувает капельки пота, выступившие на его лбу.       Джисон хмурит брови, прислушиваясь ко внутренним ощущениям, но решает пропустить это мимо себя. Что-то явно не так и он это знает, но что именно случилось в голову не приходит. Они сидят так, неловко касаясь друг друга коленями, заставляя электрические импульсы бежать по телу.       — Ты… — неуклюже пытался начать Ли. — Я вернусь завтра.       — Конечно, — улыбался Хан. — Я буду тебя ждать.       Минхо поднялся на ноги и мялся на месте, внутренне кричал на себя, просил уйти молча, не делать ничего лишнего, но организм резко отключился от центрального управления и перестроился на аварийное. Ли и не понял, как они минуту смотрели друг другу в глаза, как его рука нервно сжимала чужую, а потом потянула того на себя. Хо понял, что что-то пошло не так, как почувствовал на себе чужие крепкие объятия в ответ и ни капли сопротивления. «О нет, это ещё хуже» — ругался сам на себя.       Но отпустить этого мальчишку кажется чем-то нереальным. Он лишь сильнее прижимал его к себе, носом зарываясь в копну светлых волос с запахом мяты и лилий. Минхо чувствовал, как гулко бьётся Джисоново сердце о его грудь, слышал его размеренное дыхание и хотел остаться здесь. С каждой минутой этих молчаливых объятий он понимал, что ему всё сложнее отстраниться и уйти. Разорвать эти тёплые оковы становится неисполнимым испытанием.       Джисон отстраняется первым к счастью старшего, смотрит ему в глаза с отблесками радости на золотой радужке и улыбается так тепло, будто он не человек, а плед и кружка горячего шоколада с маршмеллоу.       — Мне нужно идти, — шепотом говорит Ли.       Эти слова звучат как прощание без обещания скорой встречи. Как прощание навсегда. End of flashback

***

      Посещать практику с каждым днём становится всё сложнее, Минхо нравится проводить своё время с этим мальчишкой, он видит, что ему тоже и от этого не легче. Страх поглощает его, когда он рассматривает Джисона, когда залипает на его глаза, щёчки, движения губ, когда тот рассказывает что-то. Это совсем ненормально. Джисон травмированный, несовершеннолетний мальчик, который ищет любовь в каждом человеке, который даёт ему хоть каплю внимания, поэтому ведет себя так открыто. А Минхо… А Минхо просто конченный извращенец, что в детской привязанности сумел изыскать романтический подтекст. Ему явно нужно лечить голову.       Сейчас выходные и Хо как никогда рад им и тому, что возможно у него появилось чуточку больше времени чтобы разобраться в своих чувствах.       — А может позвонить Хенджину? — невольно вслух произносит Ли, лежа на кровати в своей комнате.       — Ты придурок? Если нечего делать запишись на пилатес, — пробурчал Бан Чан.       — Это дорого, — вздохнул Ли, наблюдая за погоней двух тараканов на соседней стенке, кажется, Гоша выигрывает.       — Ты думаешь мне притворяться твоим парнем-куколдом, после того, как Хван снова за тобой хвостиком бегать будет — дёшево? — прыснул Чан, вздрогнув всем телом, словно вспомнил что-то отвратительное.

***

      — Зачем пришёл? — незаинтересованно спрашивает Хван, пропуская Минхо в свою квартиру.       — А что нельзя? — хмыкает он, падая на диван в гостиной, смежной с кухней.       — Чай, кофе, что-то покрепче? — предлагает хозяин квартиры.       — Что-то жидкое и горючее.       Минхо не приехал к своему другу с привилегиями чтобы трахаться как обычно. Ему хотелось отвлечься, может пофлиртовать, поцеловаться, в общем, как карта ляжет. Он мог бы напиться и с Чаном, но тот всегда слишком серьёзен, он не будет слушать и, жалея, гладить по головке, как Хван, а выслушает, даст миллион советов, а потом ещё будет контролировать, чтобы Хо делал всё строго по указаниям.       Парни заказали доставку еды и несколько бутылок пива, устроились на диване перед телевизором, смотря первый попавшийся фильм и лишь иногда бросали короткие фразы, комментируя сюжет. Спустя тридцать минут в дверь наконец-то позвонил доставщик еды и они ретировались на кухню.       — Что-то ведь случилось, — Хенджин даже не спрашивал.       — Я странно себя чувствую.       — О нет, не говори, что ты умираешь и пришел попрощаться с любовью всей своей жизни, — закатил глаза Хван, скорчив гримасу отвращения.       Он шутил, но Минхо как никто другой понимал, что Хван чувствует к нему намного больше чем показывает. Между ними была некая договорённость ещё в начале второго курса: дружим и трахаемся, не больше. Ли знал, что дружба с привилегиями никогда хорошо не кончается, один из них по любому однажды влюбится. Так и случилось. После каждой их связи Хенджин становился всё ближе к нему в обычной жизни, но Ли никак на это не реагировал, он не начинал об этом разговор, ибо это было бы даже более неловко чем их первый секс.       Хенджин не был плохим человеком. Он прекрасен и так считает не только Минхо. У него много поклонников из-за его по истине модельной внешности, он умный, начитанный, развит во многих сферах, а ещё входит в тройку лучших студентов на потоке фельдшеров. Он тоже выпускается в этом году вместе с Ли, а практику проходит на «скорой помощи».       Минхо много думал о том, чтобы предложить Хвану отношения, просто попробовать, а если не получиться — жить дальше так, как и раньше. Но появился Джисон и его внутренний компас сломался, вертя стрелкой в разные стороны, словно он корабль попавший в эпицентр шторма.       — Джисон… Это так неправильно… — закончил рассказ Минхо.       Он рассказал ему обо всём, о том, как они встретились, как сделал им парный маникюр, чтобы расположить внимание Хана к себе, чтобы тот отвлёкся и понял, что не все люди в этом мире плохие и некоторым можно доверять. Рассказал о том, как устроил им мини пикник с прослушиванием любимой музыки Хана, о том, как до ночи переписывались в Инстаграме, пересылая друг другу смешные видео с животными. О том, как младший раскрыл ему душу, вывернул её наизнанку, а Ли, не зная что делать, молча обнимал его, дрожа всем телом, как и он сам, позволяя чужим слезам впитываться в ткань своего халата. И о том, как вчера попрощался с ним, не говоря напрямую, что уходит и больше они не увидятся.       — Он ещё мелкий, чистый и искренний, сломлен жизнью и жаждущий любви. Вот твоя психика и перестроилась на «режим спасателя». Ты знаешь об этом как никто другой, малыш, — пояснял Хван, крепко обнимая Ли и целуя его в лоб.       Хенджин прекрасный человек. Минхо не имеет права претендовать на него, даже если бы хотел.       — То, что мы делаем тоже неправильно, — констатировал Минхо, допивая вторую бутылку пива.       — Но мы взрослые люди и в праве сами решать как жить, — поправил его Хван, развалившись рядом на диване, закидывая ноги на бёдра Ли.       Минхо согласился кивком головы. Хван прав, Джисон лишь ребёнок, да, между ними два года разницы, но по закону он ребёнок, ещё и под опекой государства. Да и какие чувства это Ли понять не мог, скорее всего просто длительное воздержание от сексуальной жизни. Сейчас у них с Хваном на носу выпуск и экзамены, не до встреч было, а завтра выходные и можно ведь хотя бы на два дня забыть об учёбе.       Ли смотрит в экран телевизора, фильм становиться воспринимать проще, когда в организме несколько литров алкоголя, а голова пуста от мыслей. Он гладит ноги Хвана на своих, вырисовывает кончиками пальцев на коже острых коленок только ему известные узоры.       Хенджин пододвигается ближе, приобнимая, дышит в шею, выдыхая горячий воздух. Минхо плавится, но виду не подаёт, лишь больше играется пальцами на ляжках любовника, оглаживает внутреннюю сторону бёдер от чего Хван их в приветствии раздвигает, надеясь, что Ли перейдёт на более конкретные касания. Но Минхо не спешит, он пробирается пальцами в опасной близости с пахом, ныряя под ткань коротеньких домашних шорт снизу, гладит, слегка сжимает и снова возвращает руку к средине бедра. Он хочет чтобы Хван первым проявил инициативу, хочет довести его, вывести на эмоции.       Но Джини не дурачок, он так быстро не сдаётся. Он мостится ближе, щека к щеке, обнимает за плечи, целует шею, облизывает, прикусывает несдержанно кожу, зная, что Хо будет позже ругать. У Минхо чувствительная шея, он видит, как её кожа покрывается мурашками, как ходит кадык вверх-вниз, как дрожат его ресницы на прикрытых веках. Минхо всегда был к нему так близок, но так недосягаем одновременно, они проводили каждые выходные вместе, уже не говоря о случайных днях, когда одному из них просто хотелось хорошо провести время вместе, а другой никогда не был против. Хенджину так хорошо с Ли.       Хенджин не выдерживает первым и это было ожидаемо, он слишком давно не был с Ли так близок, а сейчас у них в распоряжении целых два дня и хочется насладиться ими на полную. Минхо, доволен собой, хмыкает, когда Хван перекидывает ногу через его бёдра, садясь лицо к лицу. Фильм уже не так интересен, как казалось десять минут назад. Хенджин покрывает лицо парня поцелуями, вызывая у того тихий смешок, Ли улыбается ему, а у Хвана сердце сбивает свой ритм и тахикардия валит под сто пятьдесят за минуту.       Минхо опускает руки на его талию, сжимает, подначивая быть ближе, тянется к ягодицам, поглаживает, пробирается руками под шорты снизу, но не снимает их. Он почти что удивляется, когда не чувствует ткани нижнего белья под ними, а Хван лишь пьяно улыбается, прикусывая нижнюю губу. Хо раздвигает ягодицы в стороны, сжимает мягкие половинки, наслаждаясь тем как Джини вылизывает его шею, словно кошечка. Минхо мычит, откидывая голову назад, он так долго желал оказаться здесь, снова прильнуть к идеальному телу и наслаждаться им без остатка.       Хенджин изворачивается в его руках, вертит задницей, специально проезжаясь по чужой выпуклости в штанах, ему уже невтерпёж оседлать его, сделать своим хотя бы не на долго. Он заставляет их члены тереться друг о друга, возбуждение молниеносно ударяет в голову похлеще любого алкоголя. Хван подпрыгивает на чужом паху, имитируя фрикции и у Ли сносит голову. Он перехватывает руки Хвана, сцепляет их своими и наваливается на него всем телом, заставляя упасть на спину.       — Шутки кончились, негодник, — Хо звонко шлёпает его по оголённому бедру.       — Давай же, покажи как ты соскучился по мне, — как наглый кот мурлычет Хенджин.       Он выцеловывает каждый участок кожи Хвана, каждый миллиметр, вгрызается в губы нетерпеливым поцелуем. Им достаточно было минуты, чтобы вся их одежда оказалась разбросанной по комнате. Минхо отрывается от тела младшего лишь на минуту, разглядывает красные пятна с треснувшими капиллярами, что на завтра посинеют, и довольно хмыкает.       — Не тяни, Хо, — теряя самообладание, просит Хван. — Или ты совсем не скучал по мне?       Он притягивает старшего к себе за шею, целуя влажные губы, врывается языком ему в рот, сплетаясь с чужим в вальсе страсти и похоти. Глаза Хвана в тусклом свете помещения мерцают чем-то опасным, словно он — и есть похоть.       — Не скучал? — шепчет Хван на ухо. — Не хочешь снова услышать мои стоны, как я буду скулить под тобой и кричать, захлёбываясь слезами, из-за твоего члена в моей дырочке? — выстанывал каждое слово он, потираясь о чужой пах.       — Сука, — прорычал Минхо, хватая из тумбы смазку.       Он вылил большое количество смазки на член и задний проход парня, нетерпеливо распределяя руками субстанцию. Ли начал сразу с двух пальцев, но предельно аккуратно и медленно, Джини нравилось, когда он был грубым и несдержанным, но для него самого важно не навредить. Хенджин выгибался и закатывал глаза, ему было невозможно жарко, капельки пота стекали по лбу, вискам и шее.       Язык Хо проходился по ним, слизывая солёную влагу, он надавливал на простату с такой частотой, что Хван думал, что попросту не выдержит больше. Эластичные стеночки растягивались от длинных, узловатых пальцев внутри него. Минхо мучал его, заставлял умолять одним взглядом, но Хван держался до последнего.       Он задирает ноги вверх, удерживая их под коленями, его член сочится природной смазкой так обильно, что на подтянутом животе виднеется небольшая лужица прозрачной жидкости. Но ему хочется больше. Рядом с Минхо ему всегда хочется больше, чаще, всего его целиком, чтобы он смотрел лишь на него, касался лишь его.       Минхо знает, что Хван уже растянут, но он хочет довести его до исступления, чтобы тот кончал от всего подряд, но не от его члена, чтобы умолял на него сесть даже если собственный уже болит от оргазмов.       — Я сейчас приду, — вытаскивая пальцы, щебечет Ли и целует в лоб.       Хенджин дышит тяжело, грудная клетка то и дело вздымается, а сердце и вовсе норовит вылететь. Он переворачивается через себя и тянется к стакану воды, в горле неимоверно пересохло. Минхо возвращается спустя несколько минут в халате и с небольшой коробочкой в руках. Хван сразу узнаёт её, ведь они вместе время от времени покупают в неё всякое. Он дёргается в сторону, когда Минхо вытаскивает из неё вибропулю, эрекционное кольцо и фаллоимитатор небольшого размера.       — Нет-нет, ты чего? — начал было протестовать Хенджин, отодвигаясь к подлокотнику дивана.       — Я всего лишь хочу показать тебе насколько соскучился, — невинно произнёс Хо. — Ты ведь примешь всё, что я дам тебе, не так ли, малыш?       Хенджин всё ещё с опаской смотрел на Ли, он понимал, что это игра надолго, но после почти месяца воздержания он не уверен, что не кончит за минуту. Но понимание, что Минхо не наскучило с ним и он всё ещё любит с ним играться греет душу. Минхо подходит к нему впритык, нависая сверху. Он выливает часть смазки на вибропулю и фаллос и проталкивает сначала маленькое приспособление, но не включает, и за ним сразу дилдо, то входит беспрепятственно, прижимая собой вибратор к верхней стеночке, чтобы воздействие на простату было идеальным. Аккуратно, пытаясь не принести дискомфорта, натягивает на парня кольцо и, отодвигаясь в сторону оценивает. Вершина искусства — делает вывод Ли.       — Хочешь чаю? — спрашивает Минхо таким тоном, словно они только что обсуждали какой корм для котов лучше и какую шапочку купить на работу в педиатрическое отделение — простую белую или с яркими рисуночками животных, или изображением мультиков.       Минхо, не дожидаясь ответа, берёт свой телефон и уходит в часть помещения, где расположена кухня, включает электрический чайник и принимается искать персиковый чай, который так любит Хенджин. Он вытягивает телефон из кармана халата, заходит в одно из приложений и водит пальцем по экрану то вверх, то резко вниз. Со стороны дивана доносится громкий вскрик, он разворачивается, смотря на возбуждённого парня с остекленелым взглядом. Хван лежит на диване на животе, закусив край подушки, пускает на неё слюни. Его ноги, сжаты вместе дрожат, он пытается потереться членом об одеяло, но видно это не приносит облегчения, ведь эрекционное кольцо не даст ему нормально кончить.       — Минхо-о, — зовёт его Хван. — Прошу, пожалуйста. Ли обводит его прекрасное тело хищным взглядом, он и сам не прочь наброситься на него, ведь собственный член страдает не менее, но он хочет наиграться вдоволь. Хенджин кое-как поднимается с дивана, по его щекам текут слёзы, а обнаженное тело безудержно дрожит. Он подходит впритык к Хо, целует его щёки, облизывает линию подбородка, спускается к шее, метя ту.       — Пожалуйста, — скулит он, когда Ли снова прибавляет интенсивность вибрации.       — Где дилдо? — строго спрашивает Минхо.       — О-оно выпало на диване наверное, — дрожащим голосом отвечает Хван, стыдливо пряча взгляд.       — Иди и принеси его.       Хенджин вернулся обратно с игрушкой в руке, а Хо уже расположился на стуле, раздвинув ноги в стороны.       — Сядь на пол, — приказал Хо. — Попрыгай на нём для меня.       Хенджин стушевался, но сел на пол, смотря на Минхо снизу вверх, так он чувствовал себя ещё более уязвимым. Он поднёс искусственный член к своей дырочке и целиком впустил его внутрь себя.       — Господи, — простонал Хенджин, приподнимаясь и снова садясь на игрушку.       Он прыгал на ней так же, как прыгал бы на члене Хо, тот выставил максимальный уровень вибрации и Хван уже неприкрыто стонал от возбуждения, что отдавало гулом в голове. Ноги стало пробивать мелкой судорогой, из глаз не прекращали лить слёзы, собственный член болел, а желание снять эту штуку с него заставляло руки постоянно тянуться к члену, но Хо этого не позволял.       Хенджин остановился, присев на игрушку полностью, он опирался руками перед собой, опустив голову вниз, сбито дышал, роняя на пол солёные слёзы. Бедра дёргались от импульсов внутри, кажется, всё его тело горело адским пламенем. Минхо встал с места, поднял за собой Хвана и потащил его на лоджию. Панорамные окна открывали вид на ночной город, а отражение их тел в стёклах было отлично видно. Где-то внизу ещё ходили люди, ездило большое количество автомобилей, а под подъездом сидела небольшая компания. Вряд ли они бы их увидели, десятый этаж всё-таки, но адреналин в крови от этого не уменьшается.       Минхо припечатывает ничего непонимающего Хенджина щекой к холодному стеклу, одним резким движением вытаскивает обе игрушки и заменяет их своими пальцами. Пальцы хлюпают внутри от большого количества смазки, которое Ли вытирает о свой член. Он скидывает с себя мешающий халат и одним движением входит в Хвана.       — Агх-мм! — вскрикивает Хван.       Член Минхо порядка больше игрушек и он так идеально заполняет его нутро, что хочется кричать от счастья.       — Поскули для меня, малышка, — рычит на ухо Хо.       Не медля, он начинает вдалбливаться в безобразно распластанное по стеклу тело, сжимает его шею так, что лицо Хвана краснеет, глаза закатываются, а изо рта доносятся невнятные хрипы. Ли стаскивает с его члена кольцо, ведь понимает, что ни один из них долго не продержится. Он раздвигает упругие ягодицы в стороны, наблюдая как член теряется в разработанной дырочке.       — Ещё, Минхо, ещё! — кричит Хван, подаваясь бёдрами назад. Громкие стоны и вскрики могут быть слышны и на улице, хотя из-за шума машин вряд ли, но вот соседи уже по максимуму оценили их развлечения, что стало понятно после нескольких стуков в стену и двух звонков в дверь.       — Боже! Минхо! — кончая на прежде идеально чистое окно, кричит Хенджин. Минхо целует его в губы так страстно, словно изголодавшийся зверь, он двигает тазом ещё несколько раз и изливается глубоко внутри своего любовника. Он отходит чуть дальше от окна, садится на стол и заставляет Хвана сесть себе на бёдра лицом к окну.       — Что ты творишь? — искренне не понимает Хенджин, когда Ли раздвигает его ноги в стороны.       — Смотри в отражение, котёнок, — целуя в шею, отвечает Ли.       Он всовывает в Джини два пальца, двигает ими внутри, смешивая свою сперму с остатками смазки, раздвигает пальцы на манер ножниц отчего сперма стала вытекать наружу белой струйкой.       — Давай котёнок, поработай язычком, — шепчет Ли на ухо, прикусывая его.       Хенджин как завороженный смотрел, как из его приоткрытой дырочки на пол капает сперма, как по окну стекает собственная. Он смотрел в их отображение в окне и облизывал пальцы Минхо, закатывая глаза, не от того, что это вкусно, сперма, скажем так, изыск на любителя, а от понимания того чья она и как сейчас смотрит Минхо.       — Какой хороший котёнок, — хвалил Минхо, примыкая к его губам.       — Мяу?       Парни захихикали в унисон, обнимаясь и целуясь. Почему-то с Хенджином мысли о плохом развеивались в голове Минхо и хотя бы на время, но не так сильно тяготили душу.       Вот и сейчас, когда они приняли совместный душ, всё-таки попили чаю и уместились в кровати, Минхо не замечает, как засыпает под какой-то незамысловатый фильм и редкие комментарии Хенджина.

***

      Джисон лежал в своей постели, в глазах ни капли сна, хоть стрелки настенных часов уже указывали на два часа ночи. Рой мыслей заполонил голову, от чего ноющая боль в висках с каждым моментом становилась всё сильнее. Он весь день писал Минхо, скидывал видео с милыми котиками, зная как сильно тот их любит, писал как проходит его день, спрашивал о его самочувствии. Но тот всё молчал и даже не заходил в сеть. Джисон снова вытащил телефон из-под подушки, принимаясь бездумно листать ленту Инстаграма. На пятый раз обновления ленты он увидел несколько новых сторис, одной из которых была Минхо.       Его сердце забилось быстрее, а слегка дрожащие пальцы ткнули в кружочек на экране. На фото какой-то парень, обнимающий спящего в ворохе одеял Ли с яркими пятнами на шее и обнаженных ключицах, что носом утыкался в его грудь. Из-за приглушенного света их лиц почти не видно, но Хан уверен, что это точно Минхо.       От чего-то сердце Джисона больно сжалось, закололо и заныло. Ему стало жаль себя, он не чувствовал ни злости, ни обиды, лишь грустно было за то, что снова так бездумно доверился кому-то.       Они были знакомы несколько дней и от Минхо исходило такое небывалое тепло, что Джисон просто не мог тому не открыться, показать свои раны и шрамы. Джисон — лишь глупый ребёнок, который почему-то решил, что может быть чем-то важным в жизни Минхо.       Горькие слёзы тут же защипали глаза и полились вниз по щекам, моментально впитываясь в ткань подушки, он плакал, тихонько посмеиваясь с самого себя, обещая себе никогда больше не доверять.

***

      — Ты сделал что?! — кричал Крис на пришедшего в общагу после двух дней отсутствия Минхо. — Зачем снова начинать то, в чём нет продолжения?       — Откуда ты знаешь, что продолжения не будет? — фыркает Минхо, бросая сумку на кровать.       — А оно будет? — недоверчиво бурчит Чан.       — Может быть.       — У нас сегодня последний день. Пойдешь в изолятор?       — Не хочу лишний раз мельтешить у него перед глазами, лучше совсем не пойду на практику чем увижу как он плачет или что-то по типу этого, — безэмоционально говорит Минхо.       Он достаёт помятую пачку Винстона с ментолом и садится на подоконник у открытого окна. Отчего-то на душе гадко и даже сигареты не помогают, от них вовсе почему-то тошнить начинает. Ли тушит только начатую сигарету в банке из-под сгущёнки и без сил валится на скрипучую кровать.       Кристофер наблюдает за этим, но не говорит и слова. Ему самому не нравится вся эта ситуация, она расплывчата и непонятна, тут даже он разобраться не в силах. Единственное, что он мог бы посоветовать Минхо это всё-таки пойти сегодня к Джисону и нормально попрощаться, но тот слишком упрям, чтобы его слушать. Кто сказал, что они больше не встретятся? Джисону не всегда будет семнадцать, у него, кажется, в начале осени день рождение. Они могли бы поддерживать связь хотя бы с помощью интернета, сообщений и видеозвонков. Но Минхо не верит, что такое возможно, он-то соцсетями пользуется лишь что бы выставлять фотки закатов и бродячих котов. А тут нужно поддерживать связь с человеком три месяца. Для него это будет миссией неисполнимой.

***

      Минхо так и не пришел. Ни на следующий день, ни через неделю. Спустя месяц на страничке Криса Хан увидел, что они защитили дипломы и у них прошёл выпускной, где Минхо танцевал вальс с каким-то незнакомым парнем. Возможно он тот, что на фото в сторис Минхо. Ли выглядел роскошно в черных брюках и полупрозрачной широкой рубашке, на его шее была завязана атласная тонкая черная ленточка, что свисала ниже лопаток. На каждом фото он стоял в обнимку с высоким блондином. Тот тоже выглядел прекрасно, он словно не медик и вовсе, а какая-то модель, сошедшая с обложки журнала.       Хан несколько недель ещё просматривал те фото, приближая их и делая скриншоты. Иногда он по несколько часов сидел на их с Хо лавочке, где однажды Минхо выцарапал ключами их инициалы «LM + HJ». Иногда он приходит к брошенному динозаврику с кепкой-пропеллером на стене, дорисовывает небольшие изображения рядом. Минхо сказал, чтобы он рисовал то, что олицетворяет его настроение. По началу он рисовал других зверьков, цветочки, летающие кружки с глазами, серьёзных ежей в шляпах и с тростью. В то время он ещё надеялся, что Минхо однажды ему напишет или может быть навестит. Но спустя два месяца он выложил сторис в новом халате с эмблемой какой-то больницы. Джисон посмотрел в интернете и нашел её. Минхо исполнил свою мечту, он устроился на работу в психиатрическую больницу. Тогда Джисон и понял, что теперь их пути точно разошлись и Хо уже явно нет никакого дела до сопляка из детдома.       Всё чаще на стене стали появляться мордочки грустных котов, строки из песен, динозаврики, что вытирают друг другу слёзы. Хану было грустно, что он оказался лишь способом скоротать время и никакой дружбой между ними и не пахло. Но он всё ещё продолжал жить и это главное. Сейчас нужно думать лишь о том, как жить дальше — без родни, дома, ведь прошлый забрали коллекторы за неуплату долгов, без должного образования и крепкого плеча рядом.       Ему не нравится в центре, но здесь есть крыша над головой и его кормят, а уже через месяц его вышвырнут на улицу, где есть лишь дорога и небо над головой. Ему страшно. Он совсем один и беспомощен. Слова о том, что он вырастет и докажет своим родителям, что может справиться и в одиночку, больше не звучат так громко в его голове, они превратились лишь в тихое эхо на задворках воспоминаний. Он уже не считает себя таким сильным и самостоятельным, ему хочется укутаться в тёплое одеяло, обнять кого-то, заплакать, не стыдясь этого и попросить защитить его.       — Мама, — тихонько плача под одеялом, шепотом говорит он. — Забери меня.