Твоим морем

      Энни снилось море: тихое, спокойное, укутанное нежными солнечными лучами. Его мягкие волны обнимали за голые щиколотки и будто бы хотели унести за собой, но чьи-то руки крепко держали на месте. Энни чувствовала спиной жар чужого тела, слышала ровное сердцебиение, тихое дыхание возле самого уха, ей хотелось обернуться и взглянуть на незнакомца, но взгляд застыл на линии горизонта, там, где вспыхивал нежно-розовый рассвет.       Открыв глаза, Энни ощутила сожаление, она так и не узнала, кто стоял за её спиной. Кто-то важный, нужный, необходимый. Но кто? Девушка закрыла глаза, пытаясь вернуться на песчаный берег, чтобы в этот раз точно всё сделать правильно, но не получилось. Картинка перед внутренним взором размазывалась, словно на акварельный рисунок кто-то опрокинул банку с водой.       За окном небо хмурилось, готовое вот-вот разразиться дождём. Энни осмотрелась вокруг: её вещи, аккуратно сложенные, лежали на кресле. Немного подумав, она открыла дверцы большого шкафа из светлого дерева, бегло прошлась взглядом по вешалкам с одеждой и взяла одну из футболок. От неё пахло морским бризом, совсем чуть-чуть сладостью и чем-то по-домашнему уютным. Энни поднесла футболку к лицу и жадно вдохнула её запах — так пах её сон. Странный сон, оставивший после себя глухую тоску и горечь на губах.       Девушка переоделась в футболку и вышла на разведку. Откуда-то с кухни было слышно радио — тонкий блюз — и кофе… с чем-то очень вкусным. Энни пошла на аромат. У плиты стоял Армин и жарил… блинчики? На нём был небесно-голубой фартук, пижамные штаны в серую клетку и простая футболка такого же цвета. Он тихо подпевал слова из песни и ловко переворачивал блинчик. Энни прислонилась к дверному косяку, приподняв уголок губ.       — Уже проснулась? — спросил Армин, обернувшись к ней.       — Да. Ты умеешь готовить?       — Конечно. Это так удивительно?       — Скорее да, чем нет, — Энни присела на стул, обитый мягким велюром. — Никто из моих знакомых не умеет готовить, а тебе… это идёт.       — Пожалуй, я сочту это за комплимент. Чай или кофе? — Армин поставил на стол тарелку с горячими блинчиками и блюдце с малиновым вареньем.       — Кофе. И… спасибо.       Энни было немного неловко. Готовил ли Армин завтрак специально для неё или же для него это было чем-то обычным? Если для неё, то… никто из тех парней, с которыми она общалась раньше, не делал для неё ничего подобного.       — И… часто ты готовишь? — аккуратно решила спросить она, складывая блинчик треугольником.       — Я ведь живу один, — улыбнулся Армин, ставя на стол две кружки с кофе. — Но обычно я предпочитаю не завтракать.       Значит… Значит всё же для неё. Это было приятно слышать: приятно и волнительно. Энни осторожно посмотрела на Армина и чуть не утонула в его невозможно-голубых глазах. Нет, правда, такие вообще бывают? У неё тоже голубые глаза, но не такие. Её глаза часто сравнивают с холодным куском льда или острым кристаллом, таким легко можно разорвать грудную клетку.       — У меня что-то на лице?       Энни поняла, что сглупила, зависнув в моменте. Но… Ладно.       — У тебя… красивые глаза, — смутившись ответила она и сделала быстрый глоток кофе.       Армин удивлённо моргнул и, кажется, покраснел. Самую малость, конечно.       — Спасибо… мне тоже нравятся твои.       — Глупости какие, — пробормотала девушка. Правда, кому могут понравиться две льдинки?       — Я долго думал, какого они всё же цвета, — начал Армин, подперев щёку рукой.       — И какого же?       Конечно, Энни знала, что он скажет. Это говорят все. Её лицо стало скучающим, потому что, если честно, то это было не очень приятно слышать. Но вот Армин улыбнулся: легко и как-то мягко, так, что на душе стало чуточку легче.       — Цвета зимнего неба.       Это… было неожиданно. Настолько, что сердце подпрыгнуло к глотке.       — Такого, когда стоит мороз, но при этом светит солнце.       Армин говорил так, словно в его словах скрывалось нечто большее, но Энни не разрешила себе задуматься об этом.

***

      Утро понедельника выдалось дождливым и ветренным, но несмотря на непогоду, Энни чувствовала себя прекрасно. Во-первых, она забрала футболку Армина себе, к слову, он был непротив, лишь вежливо поинтересовался: «зачем?», на что получил вполне логичный ответ: «затем». Во-вторых, Энни всё же оставила ему свой номер телефона, так сказать, в благодарность за блинчики, которые получились ну очень вкусными. В-третьих, все выходные Энни позволила провести себе за перепиской с Армином. Они говорили о многом и в тоже время ни о чём важном. На самом деле, было немного странно вот так вот просто переписываться и… улыбаться глупым сообщениям.       Их маленькая связь крепла медленно и осторожно, в основном, с руки Армина, конечно. Он был вежлив и учтив, а самое главное, — ненавязчив. Может быть, Энни и хотелось бы, чтобы мистер Арлерт стал более навязчивым, но об этом лучше никому не знать, особенно, мистеру Арлерту.       — У тебя ужасно глупое выражение лица, — со смешком сказала Хитч, открывая дверь в аудиторию.       — У тебя оно постоянно, — отмахнулась от подруги Энни и сразу же встретилась взглядом с Армином, сидящим за своим столом.       Её сердце снова сошло с привычного ритма, но уже без прежнего страха, в этот раз это было что-то другое. Энни незаметно кивнула ему и, пока Хитч ничего не успела ляпнуть, утащила подругу за собой на их любимое место. Конечно, Дрейс была в курсе всего и клялалсь держать рот на замке. Правда, едкие комментарии порой и срывались с её розовых губ.       — Неужели, я одна вижу, как между вами искры летают?       — Помолчи, — шикнула на неё Энни. — И ничего между нами не летает.       Хитч выразительно посмотрела на неё и усмехнулась.       — Дело ваше. Но я-то вижу.       После пары Дрейс захотела есть и потащила Энни в столовую, там к ним за столик уже привычно подсели Райнер с Бертольдом, и чуть позже присоединились братья Галлиарды. С ними девушка общалась крайне редко, в основном, на общих тусовках. Одно время ей даже симпатизировал Порко, — этакий плохой и дерзкий парень, а теперь… Теперь ей вспоминались глаза цвета моря.       — Эй, Энни, — Порко подсел к ней. — Свободна сегодня вечером?       — Смотря для чего.       Галлиард наклонился к её уху и положил ладонь ей на бедро: — Ты давно мне нравишься, — его дыхание было слишком горячим. — Может, пообщаемся поближе?       Удивительно, но Энни не почувствовала ничего. Абсолютная пустота. Краем глаза она заметила Армина, беседующего с другими преподавателями, и улыбнулась, поворачиваясь к Порко.       — Какого цвета у меня глаза?       — Самого прекрасного цвета на свете.       — Мимо, — Энни убрала его руку со своего бедра и отодвинулась. Если честно, то она злилась: на себя, на Армина и на свои глаза.       Оставшиеся две пары тянулись медленно, а вот напряжение внутри девушки наоборот лишь росло. Хотелось, чтобы время можно было перемотать по щелчку пальцев, но чудес не бывает, поэтому пришлось всё брать в свои руки. Ханджи Зоэ была профессором легкомысленным и… чудаковатым, а ещё, пожалуй, слишком добрым и наивным, поэтому отпроситься у неё посреди пары никогда не составляло труда.       Энни быстро собрала вещи и под ехидный взгляд Хитч покинула аудиторию, чтобы через несколько минут оказаться в другой.       — Энни? У тебя ведь пара сейчас.       — Уже нет.       Девушка закрыла на собой дверь на ключ, кинула рюкзак на парту и села на край стола Армина. Её сердце полыхало огнём, толкая в пропасть.       — Энни, что происходит? У тебя всё хорошо?       — Нет.       У неё давно всё не очень хорошо, особенно, с головой. И… видимо, с тем, что люди называют сердцем. Энни подалась вперёд и резко поцеловала Армина, обхватив его лицо ладонями.       Вот теперь она чувствовала всё.