Твоим морем

      Энни никогда не считала себя хорошей девочкой, поэтому совсем не стеснялась целоваться с незнакомым парнем в душном ночном клубе. Он был милый и симпатичный, кажется, блондин, с мягкими чуть обветренными губами и с, удивительно, приятным парфюмом. На трезвую голову она таких стороной обходила, не забывая креститься так, словно была верующей монашкой. Но сегодня… настроение было паршивым, алкоголь крепким, а скромный паренёк подозрительно привлекательным. Энни поцеловала его почти нежно и сразу же посмотрела в глаза. Интересно, какого они цвета? Сейчас, они казались тёмными водами, в таких утонешь без прощального вздоха. Ей нравится, поэтому второй поцелуй выходит страстным и напористым, голодным. Паренёк прижимает её к себе крепко, но руки держит на талии вполне целомудренно, а вот его губы со вкусом мяты и алкоголя целуют так, что ноги начинают дрожать.       Вокруг пьяная толпа и громкая музыка, блёклые вспышки прожекторов и старое техно. Энни мало поцелуев, она хочет этого правильного паренька себе. К счастью, в её крови достаточно градуса для маленькой глупости, а в кармане косухи всегда лежат ключи от подсобки, спасибо старому другу. Энни ведёт в поцелуе и ведёт за собой. Она ловко открывает дверь и затаскивает паренька в темноту, щёлкает замком.       — Может хоть скажешь своё имя? — спрашивает он, и голос его напоминает мёд.       — Потом.       Энни снова его целует, толкая на скрипучий диван, и садится сверху. Руки паренька, наконец-то, оказываются на её ягодицах, а его губы на её шее. У неё кружится голова, а в животе вроде как бабочки, они хотят тепла, хотят огня, хотят, чтобы этот милый паренёк не был так мил. Но Энни впервые хочется кого-то вроде него. Она снимает косуху и кидает на пол, опускает верх клетчатого платья, оголяя грудь, вздрагивает почувствовав холодные руки и горячее дыхание. Паренёк обхватывает губами нежную кожу, целует хаотично, но медленно, пока не находит сосок, обхватывает его и касается кончиком языка.       Энни от нетерпения елозит на его коленях, потому что его действия слишком сладкие, слишком острые, слишком головокружительные. Она тянется к пуговице на штанах, тянет язычок молнии вниз и тянется к верхней полке с коробкой резинок. Райнер как-то в шутку сказал, что однажды она пригодится, и не ошибся. Энни спешно разрывает упаковку и натягивает латекс на член паренька. Возможно, утром она будет жалеть, всё же такой вид секса совсем не в её вкусе, но сегодня в её вкусе каким-то чудом или проклятьем оказывается этот паренёк. Чувствовать его в себе настолько приятно, что Энни прикусывает губу и ногтями впивается в его плечи. Восхитительно.       Кажется, он снова хочет узнать её имя, но она затыкает его несдержанным поцелуем, активно двигая бёдрами. Энни растворяется в своих чувствах, ловит губы губами, несдержанно стонет, жмётся ближе к пылающему телу. Оргазм наступает, удивительно, быстро. Яркой вспышкой проносится по всему телу. Через пару движений паренёк присоединяется к ней.       Энни чувствует эйфорию или как её. Она опускает подол платья, поднимает косуху, чудом слышит, как разрывается телефон.       — Чего? Здесь я. Нет, сейчас буду.       Энни наклоняется к парнишке и благодарственно целует того в щёку, продолжая отвечать на вопросы подруги.       — Подожди, — просит он, застёгивая штаны, но Энни быстро исчезает, как туманная дымка по утру.       Утро приходит с похмельем. Энни с трудом открывает глаза, смутно понимая, где вообще находится, но вот знакомые стены общаги становятся более чёткими, ровными. Девушка садится, морщась от яркого света. Память работает плохо, расплывчато, мешает головная боль. На тумбе стоит стакан воды и упаковка таблеток. После прохладного душа становится значительно легче, память возвращается.       Ночной клуб, коктейли, щедро разбавленные алкоголем с доброй руки Райнера, парнишка, с которым она сталкивается совсем неожиданно и которого целует… Энни прикрывает глаза.       Твою мать.       Она всем сердцем надеется, что больше никогда его не встретит и, что он вообще не помнит, как она выглядит. Нет, секс был хорош, даже слишком хорош… Но нет. То, что случилось в пьяном угаре, должно оставаться в пьяном угаре. Энни возвращается в комнату, где её уже ждёт Хитч с двумя стаканчиками кофе.       — Можешь не благодарить, я и так знаю, что я самая лучшая подруга на свете.       — И не собиралась.       Энни достаёт из общего шкафа чёрную толстовку и джинсы. Идти на пары нет никакого желания, ещё несколько прогулов и её спокойно отчислят, даже несмотря на последний курс. Поэтому… кофе всё же вкусный. По дороге в универ Хитч болтает без умолку: шмотки, парни, снова шмотки и намечающаяся тусовка на следующих выходных. Но всё о чём думала Энни, вернее, о ком она думала — тот паренёк. И всё же какого цвета его глаза? В темноте они были похожи на северное море в самый разгар шторма. А при свете дня?       Энни крепко зажмурилась, незаметно впиваясь ногтями в ладони. Ей нужно выкинуть из головы эту ночь.       — У нас новый препод, слышала? Моблит уволился, жаль, у него было классно спать.       — Согласна. Надеюсь, у этого тоже.       Как правило, первая учебная неделя всегда была лёгкой: ещё не устоявшееся расписание, вспоминание прошлогодних тем, а главное последний курс особо не трогали, позволяя спокойно писать диплом. Энни заняла свободное место на верхнем ярусе рядом с Хитч, даже выложила тетрадь и ручку и подпёрла щёку рукой. Спать хотелось ужасно, всё же не стоило вчера тащиться в клуб вместе с Дрейс, но Райнер обещал почти халявные коктейли за полцены, поэтому сегодня она умирает.       До звонка оставалось всего пару минут, как в аудиторию вошёл он. Энни застыла, широко раскрыв глаза. Это был он. Он! Тот самый паренёк… какой… какого чёрта? Девушка напряглась, вмиг забыв о сне. Ошибка, это точно ошибка. Прозвенел звонок, отрезая ходы к отступлению. Энни пригнулась, прячась за спинами впереди сидящих.       — Ты чего?       — Потом расскажу.       Хуже и не придумаешь. Не то, чтобы это сильно её волновало с одной стороны, но с другой это же полный…       — Меня зовут Армин Арлерт, с сегодняшнего дня я буду вести у вас Гражданский процесс. А теперь давайте познакомимся.       Сегодня его голос звучал иначе — из него пропал мёд, появилась уверенность и даже немного строгость. Он медленно зачитывал фамилии и просил встать. Энни же… не знала, что ей делать. Её внутренняя стена из безразличия и пофигизма вдруг дала трещину, появились эмоции. Вторые после…       — Энни Леонхарт.       Энни прикрыла глаза и медленно встала, надевая на лицо привычную холодную маску. Она безэмоционально посмотрела на своего нового преподавателя, на чьём лице почти открыто читалось смятение и удивление.       — С-садитесь, — запнувшись сказал он и спешно вернулся к списку.       Оставшееся занятие Энни провела в тайных подглядываниях за Армином Арлертом. Он был хорош собой — милый, приятный и совсем не в её вкусе. Боже, сколько же она выпила? Почему из всех парней в клубе её пьяный взор упал на него? И ладно бы дело ограничилось только поцелуем…       Когда прозвенел звонок, Энни быстро собрала вещи и уже была готова позорно сбежать, как её окликнул тот самый медовый голос.       — Мисс Леонхарт, задержитесь, пожалуйста.       Мисс Леонхарт задерживаться не хотела, но под заинтересованные взгляды однокурсников покорно спустилась вниз и замерла возле первой парты. Аудитория опустела.       — Я всё же узнал твоё имя, — Армин улыбнулся.       Энни недовольно на него посмотрела, замечая цвет глаз — голубой, как море в жаркий летний день.       — Слушай, — она подошла к нему ближе. — То, что случилось ночью… Если честно, то у меня нет слов.       — Понимаю. У меня тоже, — Армин присел на край стола. — Хочешь забыть об… этом?       — Да.       Энни убрала руки за спину, снова впиваясь ногтями в кожу ладоней. О том, что забыть такое не получится, она промолчала, как и о том, что с удовольствием повторила бы то маленькое безумие, накрывшее их. Армин посмотрел на неё нечитаемым взглядом и кивнул.       — Тогда забудем.