Причина попробовать снова

***

      Шимада чувствовала себя маленьким ребенком, который нашкодил и не желал в этом признаваться. Девушка нервно поправляла спортивные штаны, пытаясь себя успокоить, но это не особо помогало, а когда перед ней появился источник ее нервозности, так вообще чуть ли не в обморок упала. Маленькая ростом женщина с собранными в идеальный высокий пучок седыми волосами, в белой рубашке, брюках и танцевальных туфлях с недовольством посмотрела на нее. Ее губы скривились, делая морщинки у уголков рта еще глубже, брови свелись к переносице, а руки она сложила на груди. Простояв так пару секунд, Иса не выдержала напряжения: — Мадам Като, я так по вам соску… — Эй, недоприма, тебе когда-то нравился балет, — выставила руку перед собой женщина, когда Шимада рискнула ее обнять. — Совсем страх потеряла? В следующий раз я просто сожгу твои пуанты, — приподняла женщина бровь, пропуская девушку в зал. — Полчаса на разминку, и начнем. Я пока подумаю, что тебе дать посложнее. — А может обойтись без мести? Я ведь все-таки не была здесь больше месяца, — сглотнула Шимада, чувствуя приближение смерти.       Мадам Като невинно улыбнулась, развернулась и ушла в свой кабинет. Внешний вид божьего одуванчика был лишь прикрытием для внутреннего демона этой особы, но все было оправдано. С малых лет она занималась балетом, выкладывалась на все сто и с достоинством стала примой национального театра Токио. Она долгое время держала это место, пока сама не поняла, что здоровье уже не позволяет. Дети по стопам матери не пошли, а воспитать новую звезду стало мечтой женщины, поэтому она и стала хореографом.       Като Ай была очень придирчивой женщиной, из-за чего родители детей, которых она обучала, присылали бесчисленные жалобы, ссылаясь на бестактность и грубость бывшей примы. Конечно, при личной встрече с тренером все сразу становилось нормально: одного взгляда Като хватало, чтобы отправить человека на тот свет и вернуть обратно. Директор балетной школы крепко держался за хореографа, ведь таким мастерством мало кто обладал. Печально было лишь то, что сама Като не могла найти ребенка, который был бы способен стать звездой, пока не появилась Иса.       Маленькую девочку привели родители на пробное занятие, а хореограф сразу поняла — это она. Неуклюжие первые движения, нехватка растяжки не смогли скрыть задатки примы, и мадам Като стала тренировать девочку. Женщина пережила с ней многое: первые взлеты и падения, трагедии жизни, успехи в искусстве и никогда не оставляла.       Иса так и не смогла стать примой. Като все время говорила: «Ты специально отъела такую задницу,» — но дело было совершенно в другом. Шимада ударилась головой в искусство, и ее заметили; заметили и предложили покровительство. В тот период жизни Исе нужны были деньги, и она предпочла скульптуру, но о балете не забыла. Хотя бы раз в две недели она приходила на индивидуальные занятия с мадам Като, где они не только танцевали, но и разговаривали. Про себя Шимада говорила, что хореограф во многих моментах заменила ей мать, да и сама женщина это чувствовала.       Несмотря на долгую и переполненную всем чем только можно совместную историю, мадам Като оставалась жестким тренером: она могла ударить по руке или ноге, и не всегда сценарием. Исе иногда доставалось больше всех, а сейчас девушка ловко уворачивалась от не таких уже быстрых рук хореографа, но в итоге все равно получала хотя бы один подзатыльник за тренировку.       После разминки Шимаду погрузили в демоверсию одного из котлов адского пламени, приготовленного специально для нее. Бесконечные отработки арабеск, па де буррэ, плие, батманов и род де жамб в совершенно различных вариациях и разных связках довели Ису до предела гораздо быстрее, чем часовая силовая тренировка в спортзале. Девушка чередовала пируэты с турами, асамбле вслед за сотеню, эшапе и кабриоль. Ее движения были невесомы и изящны, тело плавно изгибалось, руки переходили из позиции в позицию; мадам Като не сделала ей ни одного замечания и даже улыбалась.       Как только музыка закончилась, Шимада плюхнулась на пол, пытаясь отдышаться, за что получила словесную порку: нельзя резко останавливаться после физических нагрузок. Девушке пришлось немного походить по залу, приводя дыхание в порядок. После нескольких заходов на комбинации хореограф перестала мучить свою подопечную и предложила немного отдохнуть. Шимада очень удачно вытащила коробку сладостей, которую привезла из Хаконе специально для женщины. Той было довольно приятно: Иса всегда привозила ей что-нибудь из поездок. — Ну, девочка моя, рассказывай, — отпила немного чая Като, выключая жесткого и требовательного тренера. — Особо нечего рассказывать. Сестрица Нэцуко на пятом месяце. Мы все готовимся к появлению ребеночка. Брат все также работает, а с этого года читает в университете лекции, — припоминала Шимада. — Это прекрасно, — показала свою нежную улыбку стальная леди. — А как ты? Может, начала встречаться с кем-то? Или снова в своей скульптуре с головой? Она хоть окупается? — Ахаха, мадам Като, вы сразу попадаете в цель со своими вопросами. Скульптура моя очень окупается. Скоро будет выставка с работами нашего объединения. Вы обязаны сходить! Я вас приглашаю, — воодушевленно проговорила Иса, хоть и знала, что такое искусство хореограф не особо ценила. — Посмотрим, — буркнула она. — А мальчики? Неужели даже никто не нравится? — На самом деле, — немного смутилась Шимада, — есть один парень, но мы с ним просто иногда общаемся. Не сказать, что я в него влюблена, но мне комфортно. — Ох, наконец-то! Я уже боялась, что ты так и застрянешь после последних отношений, — вздохнула с облегчением Като. — Как тяжело тебя было вытаскивать!       Лицо Исы немного скривилась; она не любила говорить о своих первых и единственных отношениях: было довольно больно вспоминать. Хотя сейчас она понимает, что это была не любовь, а скорее попытка получить то, что не смогла в детстве. Ее первые отношения были не с ровесником, а с мужчиной значительно старше. Он был симпатичным и обаятельным, всегда заботился о Шимаде и принимал ее такой, какой она была. Познакомились они в период, когда Иса проходила довольно буйную стадию своей жизни и связалась с не очень хорошей компанией. Частые драки, мелкое воровство, вандализм, курение и алкоголь — все это в свое время Шимада испробовала.       Миура Рюу появился в жизни Исы совершенно случайно, когда по поддельному ID она с компашкой решили погулять в клубе. К пьяной и веселой Шимаде прицепился какой-то парень; он был довольно настойчив, и Иса уже была готова разок-другой ему врезать. Рюу пришел ей тогда на помощь; хотя, скорее, тому парню. Он вывел из клуба девушку, которая, на его взгляд, бы слишком юна и не должна была находиться в подобном месте. Из Исы у него не получалось выбить ни одного имеющего логический смысл предложения; мужчина хотел узнать, где та живет, чтобы благополучно передать в руки родственников, но, по воле судьбы и большого количества алкоголя, ничего не удалось. Оставить ее у входа в клуб ему просто не позволила совесть. Утром Исе не было стыдно, ведь ничего не случилось, а выслушивать нотации от незнакомца она не хотела, поэтому просто поблагодарила «дядю в деловом костюме» и ушла.       Следующая их встреча была такой же случайной, но деловой. Рюу связался с «Глазом Грайи», чтобы заказать скульптуру в новое здание компании, где работал. Конечно, за создание шедевра заставили взяться Шимаду по нескольким причинам: во-первых, это было желание заказчика, чтобы работу делал Леодон, который только-только набирал обороты в мире искусства, во-вторых, менеджер Танака хотела хоть как-то оторвать девушку от того образа жизни, который она вела, и в-третьих, Иса сама проявила интерес к проекту.       То, что Миура узнал личность Леодона было случайностью: у Шимады просто не получилось выкрутиться, когда тот решил незапланированно прийти и проверить свой заказ, а увидел «малявку-дебоширку», которая искусно прорабатывала мелкие детали скульптуры. Выкуривая сигарету на улице, Иса тогда была искренне недовольна таким исходом; она вынудила мужчину подписать договор в присутствии юриста Танаки, чтобы обезопасить безликого Леодона, а потом ворчала каждый раз, когда он приходил «проверить состояние скульптуры». На деле все было не совсем так: из головы мужчины не выходило сконцентрированное лицо девушки, которая каждым своим движением вдыхала в скульптуру жизнь, а ее улыбка, когда она оставалась довольна своими действиями, была чем-то за гранью его фантазии. Когда Иса сделала гравировку своего знака и знака «Глаза Грайи» — ее работа закончилась, а Миура понял, что скучал по посиделкам с ней в пустой мастерской и по разговорам о всякой ерунде; даже острые и невежливые ответы той девочки казались ему забавными. Так он сделал первый шаг — пригласил ее на прогулку. Именно Миура помог Шимаде отказаться от ветреного и опасного образа жизни, и именно он сломал ее, бросил в прорубь отчаяния и почти погубил.

***

      Сегодня Шимада была особенно задумчивой: из ее головы не выходили воспоминания, которые простой фразой из глубин сознания подняла мадам Като. Плакать девушке не хотелось — нет, но вот рана, которая, казалось, уже зажила, неприятно саднила. Конечно, прошло много времени; можно было и полностью все забыть или просто принять как данность, но именно из-за этого Исе сложно сходиться с людьми. Конечно, она общается со своими ровесниками, даже ездила с ними на короткий отдых, выполняла проекты, улыбалась им и смеялась с ними, но никто из них не был близок ее душе; все-таки она считала, что не имеет друзей, поэтому часто забывала надевать «маску», чтобы людям было комфортно в ее присутствии. У нее были беспокоящиеся о ее благополучии наставники, заботливые брат и невестка, коллеги, с которыми интересно поговорить о любимом деле, но не было того, кто понимал бы без слов и просто был рядом.       Об отношении девушки к любви и вовсе нечего сказать: она верила лишь в наличие исключений. Нэцуко и Юичи искренне любили друг друга, а чувства их возникли не с первого взгляда; в их отношения девушка верила. Настоящую любовь Иса считала особой редкостью, и тем, кто ее обрел, просто повезло. Шимада верила в заботу, в нежность, в симпатию, и она их испытывала, правда называла громким словом «любовь» и думала, что это навсегда.       Иса размышляла о том, что, возможно, она не создана для отношений, что ее жизненная задача — быть мастером своего дела. К таким выводам она пришла лишь потому, что помнила, как тяжело переживает разрывы и расставания, а это в ее жизни происходило часто. «Разве не лучше просто предотвратить это? Достаточно ведь, что брат и сестрица Нэцуко рядом,» — именно в это она верила, хоть и понимала, что они не будут с ней вечно.       Вздыхая без конца, она водила карандашом по листу бумаги, на котором были зарисовки лепнины: элегантные бутоны пионов, листья, узоры и птички колибри прекрасно гармонировали в цельной композиции; в углу были сделаны расчеты, написанные довольно непонятным почерком. Шимада наконец-то остановила руку, сжимая карандаш, и прикусила губу, сводя брови к переносице. Увидев ее такой, Аомине не смог удержаться, быстро забираясь по ступенькам; он тихо навис над ней, рассматривая зарисовки: — Вроде красиво получилось. Чего хмуришься? — А? — оторвалась от размышлений Иса. — Это ты, — покосилась она на него. — Да ладно тебе. Продолжаешь дуться? — подвинул он девушку, усаживаясь рядом под любопытные взгляды однокурсников. — Я ведь не твои фото ню в интернет слил. — Верно. Ты просто не уважаешь личное пространство других, — проворчала студентка, убирая зарисовки в папку. — Погнали в кафе. Я куплю тебе, что захочешь, а ты перестанешь строить из себя обиженку, — нагло улыбнулся парень. — У меня еще лекция, — холодно ответила девушка. — Ага, с нудным профессором, который дальше своего носа ничего не видит. Он же просто читает главы из книжек, не отрываясь от страниц. Еще так монотонно и без пауз, — возмущался баскетболист. — Короче, погнали! Аомине вновь проявил неуважение к личному пространству Шимады, и ему не было стыдно или жаль. Он просто схватил ее сумку, которую Иса только закончила собирать, и прыжками спустился по лестнице, забрал свою сумку и побежал. Естественно, девушка, хранившая в сумке ежедневник с информацией по своим проектам, не могла просто равнодушно пойти на лекцию. Подлетев с места со скоростью света, она рванула за парнем, не стесняясь его материть. По пути они почти попали в лапы сурового профессора; выговора точно не миновать, потому что он знал их в лицо и по имени. Именно сегодня Кагами не было в университете, и никто не мог хоть попытаться остановить мчащегося на всех парах синеволосого. Иса даже не поверила, когда Тайга написал, что серьезно заболел и, как выяснилось потом, не он один: Момои и Куроко тоже слегли, а вместе с ними и Рико с Хьюгой чувствовали себя не очень и ушли, не продержавшись даже одну пару. Шимада нагнала парня только на улице, когда тот дожидался ее, размышляя, до какого фаст-фуд кафе будет быстрее дойти. Как только девушка приблизилась, Аомине бессовестно закинул руку ей на плечо, не взирая на попытки Исы чуть ли не сломать ему ее, и потащил Ису в нужном направлении. Девушка сдалась уже перед заведением: с лицом обиженного котенка она делала заказ, намереваясь отыграться на кошельке парня, но тому было все равно. Еды они дожидались почти в тишине: Шимада упорно игнорировала баскетболиста, который не намеревался отдавать ее сумку, а парень о чем-то периодически ей рассказывал, просматривая в телефоне ленту соцсетей. Это было странно, но вкус бургера с курочкой и соусом терияки и кортошечка фри с газировкой просто развеяли плохое настроение девушки. Она даже напевала себе под нос, когда брала очередную жареную во фритюре полоску картошки, макала ее в сырный соус и с удовольствием поглощала. Аомине, который доедал уже второй бургер, с ухмылкой на лице наблюдал за Шимадой: — Ты хочешь, чтобы я подавилась? — возмутилась Иса, когда поймала на себе взгляд баскетболиста. — Нет, ни в коем случае. Кого мне тогда дразнить? — совершенно честно ответил он. — Просто, кажется, я нашел ключ к получению твоего прощения, — указал он пальцем на полупустой поднос Шимады. — Чтоб тебя, — пробурчала девушка, понимая, что парень прав. Если она была чем-то недовольно, достаточно было просто поесть что-то вкусное, и все как рукой снимало. Был и другой способ, но более разрушительный, за который потом девушка получала выговор от менеджера Танаки. — Не стесняйся. Я тоже так делаю, если не получается погонять мяч, чтобы снять стресс, — улыбнулся краснеющему лицу студентки он. — Знаешь, ты ведь нормальный парень. Просто у тебя пятьдесят процентов мозга заняты всякими извращенскими штуками, а тридцать — желанием над кем-то поиздеваться, — заключила Иса. — А вот и нет, — серьезно отрицал Дайки. — Пятьдесят процентов занимает баскетбол! — А остальное? — приподняла одну бровь Шимада, ехидно улыбаясь. — Всякие извращенства? — Определенно! — с ноткой веселья в голосе бессовестно ответил синеволосы. — Благодаря этому у меня регулярный секс и возможность глазеть на красавиц с пышными формами. — Ох, боже, — вздохнула Иса, поражаясь бесстыдству баскетболиста. — Ты так реагируешь, потому что у самой давно не было нормального парня в постели, — заявил Аомине. — Если пожелаешь, я всегда могу… — Отъебись! — ударила она по протянутой к ее лицу руке.       Иса вновь убедилась, что у этого парня свое специфичное представление о жизни, а самое главное в нем были баскетбол, большая женская грудь и секс. Кажется, для счастья ему больше ничего не было нужно. Но даже так Шимада смогла неплохо отдохнуть в компании Аомине: как доели, они пошли в кино на «Годзиллу», которую обожал парень, а после немного погуляли по улицам Токио, заглядывая в разные магазинчики. Со стороны они были похожи на парочку молодоженов, которые чередовали препирания с подкалыванием друг друга. Шимада поражалась парню и открыто это говорила: — Зачем ты со мной тусуешься вообще? — закидывая в рот шарик такояки, спросила она. — Я ведь не прыгну к тебе в кровать с улыбкой на лице, да и грудь у меня не с арбузы. — Просто. Ты не из девушек, что слюни на меня пускают, и не из доебистых, как Сацуки. Просто так отдыхаю, — искренне ответил Аомине. — А про прыгнуть в кровать — это мы еще посмотрим, — усмехнулся он. — Да чтоб тебя, Ахомине! — фыркнула Иса, ударив его в плечо.       Возвращаясь домой, они зашли в магазин. Иса купила несколько лекарств для Кагами и фруктов. Всучив их Дайки, перед тем как зайти домой, она сказала, чтобы тот для профилактики тоже выпил кое-какие лекарства и следил за здоровьем. Парень лишь усмехнулся: «Волнуешься за меня? Не парься, я как бык здоровый», — и ушел.

***