Life Time 3

— Тебе очень идёт форма… — М? Что? — переспросил Ник. — Форма. Я никогда не видела тебя в ней. Она тебе очень идет, — сказала Алори. Они шли по мощёной, каменной дорожке вдоль домов. — Правда? Спасибо, — Ник улыбнулся, поправив фуражку. — Мне ещё никто этого не говорил. — Нам ещё далеко идти? — спросила она — Нет. Тебе очень повезло, — сказал Ник. — Твой институт находится недалеко от нашего дома. Не придётся рано вставать, чтобы успеть на учебу. — Я всё равно буду рано вставать, брат. Я ведь буду готовить, прибираться… Ник вздохнул. — Неужели тебе никогда не хотелось поспать подольше? И не говори мне, что ты не устаешь. — Устаю, но мне хватает нескольких часов, чтобы выспаться. В деревне ведь всегда все встают рано. Я привыкла уже. — Раньше у тебя была только учеба. Теперь ты еще и работать будешь. При всём при этом обязанности по дому… Лори, нельзя же так себя наказывать. Я понимаю, ты трудолюбивая и любишь, чтобы везде был порядок, но так нельзя… — Никки, я со всем справлюсь, — она задорно улыбнулась ему, наклонив голову на бок и тряхнув светлыми волосами, которые она всегда носила распущенными, падающими на плечи. Будучи средней длины, они совсем не мешали ей, поэтому девушка не считала нужным убирать их. Ник заметил эту перемену в её внешности. Вчера, из-за усталости и долгой беседы он не обратил на это внимание. — В детстве ты говорила, что не хочешь длинные волосы, — напомнил он. — Постоянно просила маму, чтобы она подстригла тебя. Отец ещё смеялся, что у сыновей волосы длиннее, чем у дочери. — Волосы? — она взяла один свой локон в руку и посмотрела на него. — Считаешь, что они длинные? — По сравнению с тем, что было, да. — Мне захотелось чуть-чуть отпустить их, не такие длинные как у мамы, но подлиннее, чем обычно. Наверное, ещё немного отращу их. Посмотрим, что получится. — Здорово получится! — поддержал Ник. — Они пойдут тебе намного больше. — А ты так и не передумал косичку носить? — спросила она, откинув его заплетённые волосы, лежащие на плече, за спину. — Зачем? Отец носил такую же, — удивился парень. — А хвостик? — Нет. Мне больше косичка нравится. Я пробовал. Хвостик на ветру то и дело развивается, мешает, когда с собакой по плацу бегаешь, а косичка в самый раз, лежит и никуда не девается, — объяснил он. — Алард, кстати, теперь носит хвостик, — сказала Алори. — Мама теперь говорит что он копия отца в молодости, только ещё ворчливее. — Да ладно?! — воскликнул Николас. — Ал с хвостиком? Хотелось бы увидеть. — Вы в детстве постоянно спорили у кого длиннее волосы и хотели как папа делать хвостик, — улыбнулась девушка. Они ненадолго замолчали. Каждый погрузился в свои воспоминания. Ник вёл Алори по утреннему городу. Девушка держала в руках папку с документами на поступление, крепко прижимая её к себе. Сегодня она была в светло-зеленом платьице, а на её плечи была накинута бежевая легкая куртка. Разговор с братом немного её успокоил. Она очень нервничала оказаться одной в незнакомом месте, окруженной чужими людьми, да ещё и без поддержки брата. Он обещал показать ей дорогу и подождать её после собрания, но, вряд ли, он пойдёт с ней, да и глупо его об этом просить. «Ты ведь не маленькая!» — корила она себя. — «Алори, ты можешь сделать все сама». Парень, покосившись на неё, заметил удручённый взгляд сестры. — На самом деле, здесь очень сложно заблудиться, — сказал он. — Вот мы дошли до площади с фонтаном… Смотри и запоминай. Алори подняла глаза. Большой круглый мраморный фонтан устремлял ввысь струи холодной воды. Они находились слишком далеко от него, девушка не могла разглядеть, какие скульптуры стояли в нём, да и льющаяся со всех сторон вода мешала обзору. Она хотела бы подойти и разглядеть, но Ник уже целенаправленно ушёл вперед и девушке, волей-неволей, пришлось его догонять. — …Теперь сворачиваешь направо, вот на эту улицу. Видишь на верхушке этого дома флигель? Ты точно не заблудишься. И теперь прямо, пока не дойдем, никуда не сворачивая. Нагнав его, она пошла рядом. Николас, проживший в Централе целый год, успел разобраться в городе и знал его достаточно хорошо. Сейчас он вёл сестру самой короткой, самой запоминающейся дорогой, объясняя на ходу, что и где находится. — И правда, ничего сложного! — обрадовалась Алори, понимая, что дорогу запомнить не так уж сложно. — Я боялась, что здесь всё запутано, а оказывается, всё очень легко! «Теперь я не буду потерянно блуждать по городу, пытаясь найти дом», — подумала она. — Все почему-то считают, что Централ — сложно устроенный город, — сказал Ник. — Но это не так. Всё упрощается тем, что все дороги ведут в центр города, к Центральному Штабу Главного Командования, а от него можно попасть куда угодно, если знать в какой стороне находится то, что ты ищешь. — А в какой стороне конюшни? — любопытно осматриваясь по сторонам, спросила его сестра. Николас нахмурил брови. — Вот до конюшен добраться будет труднее. Они за центральной чертой города, ближе к частному сектору. Сразу за ними начинаются луга и река. Не будут же они устраивать конюшню в центре? Это смешно. — Ник, ты ведь покажешь мне дорогу? — взволнованно спросила Алори. — Если всё так сложно, я точно не справлюсь одна. Но если ты покажешь мне дорогу, я её обязательно запомню. Парень улыбнулся. — Не волнуйся. Я не собираюсь тебя бросать. Твоё собрание будет длиться минут тридцать. После этого не забудь отнести документы. Не бойся. На собрании скажут, в какой кабинет их нужно сдать. Это ещё минут десять. И до конюшни идти около получаса часа, если бодро шагать. Вот там уже, извини, я тебя оставлю. Мне нужно на службе показаться. Останься там до моего возвращения. Я заберу тебя как только освобожусь. Меня надолго не задержат. Я проведаю Шемрока, отмечусь и сразу вернусь. Одна никуда не ходи. Я уверен, ты найдешь, чем там заняться. А еще уверен, что мне придётся оттаскивать тебя оттуда силой. — Это уж точно! — засмеялась девушка. — Лошади там, наверняка, просто красавцы! Я вот… — она похлопала себя по карману ветровки, — … даже сахарок для них взяла, чтобы сразу подружиться. Ник улыбнулся. Перед глазами всплыли детские годы. — А ты ничуть не изменилась, Лори… — тихо заметил он. — В каком смысле? — переспросила его сестра. — Осталась такой же доброй и наивной. Как-будто совсем ничего не изменилось. Смотрю на тебя и вижу шестилетнюю девочку, залезавшую без разрешения в чужие конюшни, угощающую лошадей сахаром и заплетающую им гривы. Но особенно часто ты лазила в сарай у Тима и Боба к лошади… как там её звали…? — Мошка! — воскликнула Алори, вспоминая рабочую худую добродушную лошадь соловой масти с белой проточиной на лбу и с гривой в которой вечно запутывалась солома. Алори всегда нежно вытаскивала труху из её гривы, заплетала в ней косички и ласково разговаривала с кобылой, пока та жевала сахарок, принесённый девочкой. — Да, Мошка. Точно. Столько лет прошло, а ты до сих пор помнишь клички всех животных, которых лечила или просто гладила на улице. Меня это всегда поражало. Девушка просияла, вспоминая новые подробности своего детства. — Я это хорошо помню. Боб и Тим ходили и удивлялись: «Кто нашей лошади гриву заплетает?». А потом они поймали меня на месте преступления, но ругать не стали. А Тим даже научил меня держаться в седле, брал меня на поля, объезжать стадо. Только на другой лошади, точнее жеребце. Помнишь, гнедой такой, с черной гривой? Его звали Бурьян. Очень норовистый конь. Он сбрасывал Тима несколько раз, пока он пытался его объездить. — Прости. Я не помню этих лошадей, — покачал головой Ник. — Мне они были не особо интересны. Зато я помню, как мама недосчитывала яблок, припасённых для яблочного пирога. Ты попросила меня не рассказывать родителям, что ты забираешь их для лошадей. Боялась, что накажут. — И ты меня не выдал! — подхватила Алори. — А если на твоем месте был бы Ал, он бы даже слушать меня не стал. — А когда у Мошки родился жеребенок, я помню, ты пришла домой и практически с порога заявила, что хочешь стать ветеринаром. И это сразу после того как у нас с Алардом был серьёзный разговор с отцом. Как раз в тот день он разрешил мне стать кинологом, а Алу заниматься алхимией. Я слышал, когда после всех этих разговоров поднимался в свой кабинет, он сказал что-то вроде: «Слишком много всего за один день». — Правда? — Да. Я стоял в тени под лестницей, у маминой мастерской и всё слышал. Он вздохнул. — Как давно это было. Я никогда не хотел огорчать отца. Он не всегда был с нами откровенен, но он очень многое сделал для нас. До сих пор себя виноватым чувствую… — Я так и не поняла, о чём вы говорили в тот день? — непонимающе спросила Алори. — Ну узнали вы кто он на самом деле и что с того? Такой скандал подняли. Мама рассказала мне потом, как вы кричали друг на друга. — Я не кричал, — поправил её Ник. — Это папа и Ал кричали друг на друга. Брат тогда очень много лишнего высказал отцу в лицо. А я сидел, вжавшись в диван и боялся, что сейчас эта волна гнева обрушится и на меня. Ты же знаешь, я не люблю, когда разговаривают на повышенных тонах. В детстве меня это пугало. А сейчас просто неприятно. Сразу тот вечер вспоминается. После того дня я начал думать… — М? — Алори взглянула на него, ожидая разъяснения. — Не разочаровали ли мы родных? То, какими путями мы пошли… — О чём ты говоришь?! Девушка забежала вперёд и остановилась, преграждая ему дорогу. Ник остановился, всё ещё задумчиво потупив взгляд. Сестра сердито посмотрела на брата. — Как ты можешь быть таким дураком! — она ударила его по козырьку фуражки, от чего она сползла ему на глаза. — Ты стал отличным специалистом своего дела, ты служишь родной стране, он гордится тобой! Я не знаю, что он думает обо мне и Аларде, но он очень горд, что у него есть такой сын, как ты! — С чего ты взяла? — спросил он, поправляя фуражку. Алори снова ударила его по ней, с такой силой, что козырек больно ударил его по носу. — Ай! — Ты меня специально злишь, да? — кричала она. — Разве может быть иначе? Ты первый из нас уехал из родного дома, чтобы стать тем, кем мечтаешь! А потом ты стал лучшим! Для любого отца гордость иметь такого сына! Прекрати нести чушь! Николас стоял как вкопанный и боялся пошевелиться. Алори, отдышавшись и перестав злиться, сама поправила ему фуражку. Ник удивлённо смотрел на неё, не зная, что сказать. — Извини, пожалуйста, — тихо извинилась она и поправила его воротник. — Просто не говори мне больше таких вещей, ладно? — Х-хорошо… — запинаясь, промолвил он. — Идём, а то опоздаем! — она взяла брата за рукав и потащила за собой. <center>***</center Институт оказался огромным зданием, величественно возвышающимся над остальными, с большими колоннами. Отбеленные стены сверкали на солнце. Площадь перед ним была заполнена людьми. Ник и Алори, петляя между ними, прошли ближе к мраморным ступеням, на которых тоже было людно. Здесь были и поступающие вроде Алори с папками в руках и испугом на лицах, и старшекурсники в белых халатах, которые, посмеиваясь, поглядывали на первых. Повсюду стоял гул голосов. Кто-то оживленно обсуждал поступление, другие радостно выкрикивали имена знакомых, разглядев их в толпе. Счастливые молодые люди пожимали руки, девушки бросались друг другу в объятья, звонко восхищаясь долгожданной встречей после длинных каникул. Алори испуганно осматривалась по сторонам. Мимо них пробежал очередной студент. Его белый халат развивался на ветру, в руках он держал книжку и, добежав до собравшихся в кружок молодых людей, остановился. Многие здесь стояли, собравшись в группы и похоже давно знали друг друга, в отличии от зажавшихся в стороне поступающих новичков. К которым относилась и Алори. — У тебя коленки дрожат, — шепнул ей на ухо Ник. — Уйди, — буркнула она, толкая его в плечо. — Без тебя знаю… — Чего ты боишься? Они такие же как и ты. — Такие же?! — Алори поникла. — Да ты посмотри на них?! Каждый из них, наверняка, знает и умеет больше, чем я. Не удивлюсь, если я одна приезжая. Они все так похожи на городских… — Не думаю что это так, — сказал Ник, осматривая народ. — У себя ты была лучшей, помнишь? — Это совсем другое. Я уже представляю, какие здесь требования к знаниям предметов. У меня не хватит этих знаний. А если у меня не получится? Я обещала отцу, что буду лучшей на курсе… Её голос задрожал от накатывающих слез. — Так, отставить! — Ник взял её за плечи и встряхнул. — А ну, посмотри на меня! Алори подняла глаза на брата. Она с трудом сдерживала слезы. — Если пообещала — ты такой станешь, поняла? — громко сказал он. — Но… — всхлипнула девушка. — Никаких но, Алори! Моя сестра самая умная, самая смелая и у неё всегда все получается. А теперь иди и докажи это остальным! Знаний у неё не хватает… — проворчал он. — Офицера армии по фуражке бить наглости хватает, а знаний не хватает… Услышав последнюю фразу, слёзы страха Алори стали слезами радости. Она громко засмеялась, закрыв глаза и смахивая слезинки с глаз. — Чего смешного? — спросил Ник снова ее встряхнув. — Эй! Я с кем разговариваю?! — Вот ты дубина! — сквозь смех сказала она. — Знаешь, как утешить. Она обняла ошарашенного брата, потом отстранилась от него и, улыбнувшись, сказала: — Сделаю всё, как ты мне говоришь. Дождись меня. Я скоро! Она развернулась и взбежала вверх по лестнице, оставив после себя надоумленные взгляды других студентов. Ник поморгал, приходя в себя от потрясения и, усмехнувшись, посмотрел ей вслед. «Так держать, сестрёнка!» — мысленно пожелал он ей удачи. Парень уже собирался поискать местечко на краю площади, чтобы подождать там Алори, когда услышал за спиной знакомый оклик. — Ник! Он обернулся и с удивлением увидел подбегающего к нему друга-сослуживца Джима. Он тоже был в военной форме. Среди белых халатов они оба очень выделялись в толпе и многие будущие ветеринары не одобряюще смотрели на них как на лишних. Когда-то они с Джимом были примерно одного роста, но теперь Николас стал выше приятеля. Ишварит остановился перед ним, заговорщицки улыбаясь. — Джим? Что ты здесь делаешь? Разве ты не на службе? — удивился Николас. — У меня к тебе такой же вопрос, — продолжая странно улыбаться, сказал он. — Я сегодня буду после полудня. У меня есть кое-какие дела. — Да хорош заливать! — расплылся в улыбке Джим. — Знаю я твои дела. Я всё видел. И как по шапке тебе настучали, и как воротничок поправляли и как обнимались тоже. — Что? — Ник поднял бровь, не понимая друга. — Ой, скромняга, — парень положил руку Нику на плечо. — Ну колись, колись, давно с этой красоткой гуляешь? Блондиночка, умница, в институт поступает? Хе-хе, где же ты её откопал? Не подскажешь дружку по-братски, где и мне такой разжиться? Николас посуровел и сжав челюсть снял руку друга со своего плеча. — Никогда так больше не шути, понял? — сурово сказал он. Но Джим не собирался останавливаться, подмигнув другу и разводя руками. — Брось, Ник, не жадничай. Неужели, не хочешь, чтобы и у твоего друга была красивая девушка? Он засмеялся, но застыл на месте, почувствовав, что Николас, крепко схватив его за воротник и слегка приподнял, заставляя прекратить спектакль. Джим немного испугался, увидев, как Ник сдвинул брови, что он делал крайне редко. Значит, он не шутил. — Это. Моя. Сестра, — грубо, с расстановкой, делая ударение на каждом слове, сказал Ник и отпустил друга. Джим потер шею и виновато посмотрел на парня. — Ой… правда? Извини… что-то я… Некрасиво получилось. Хотел над тобой подшутить, а в итоге разозлил. Я ведь не знал. — Я говорил, что ко мне приедет сестра, — зло ответил Ник. — Думать надо, прежде чем языком трепать. — Друг, прости, я ведь не со зла… — продолжал извиняться ишварит. — Сестра это святое, а я так глупо поступил… — Ладно, ладно, забудь… Раз уж ты тут, сделай одолжение. Если начальство с проверкой прибудет, прикрой меня. Придумай что-нибудь, ты в этом мастер. — Конечно, о чём речь. Никто и не узнает, что тебя в части не было. Я тогда пойду, а то и сам опоздаю. Ещё раз извини. Джим поспешил удалиться, смущённый сложившейся ситуацией. Николас покачал головой, поражаясь испорченности сослуживца. Он всегда был немного вздорным и позволял себе шутки подобного рода, но в этот раз он превзошёл сам себя. Парень посмотрел на ступени института. Народ редел. Скоро должно было начаться собрание. Отыскав в тени деревьев на краю площади скамейку, с которой хорошо просматривается вход в здание. Николас присел, закинув руки на спинку скамейки, и приготовился ждать Алори.