Магазин антиквара

«Как можно дальше» Высокий человек лет 18 достает зажигалку. Щелчок, и небольшой огонек поджигает сигарету. Кончик тлеет и испускает легкие, словно лозы, струйки дыма. Человек затягивается и, взяв чемодан за ручку, покидает поезд. Чёрная повязка на глазу, закрывающая нечто на лице молодого человека. Он зевает и постукивает пальцем по кончику сигареты, чтобы смахнуть пепел. В руках чёрный, слегка потрёпанный чемодан и портфель на плечах. Больше вещей не было. Сейчас он на другом конце города. Один, без друзей и знакомых, и возможности вернуться. Дело не в том, что ему некуда, но если вернется, попадет в раззялую пасть монстров. Наконец парень останавливается на перроне и облокачивается спиной о стену, поставив багаж рядом. Нащупывает в кармане мобильный, юноша снимает его с беззвучного. И с немного язвительной усмешкой наблюдает, какая гора сообщений начинает приходить одна за другой. Немного подождав, он тыкает на первое попавшееся. «Хуа Чен, мелкий гад, из-за тебя матери плохо», — писал контакт. Это был отец… Или что-то вроде него.       «Хуа Чен, нельзя так доводить родителей», — писала одна из теток или соседок. Юноша написал ответ, быстро перебирая пальцами по клавиатуре, и снова поставил телефон на беззвучный. Вместе с отправленным сообщением сразу поступил звонок. Молодой человек отклонил его и вызвал такси до квартиры, что снял перед тем, как сесть на поезд. Мысли в голове неприятно скрипели, пытаясь сложиться в нужную картину. Но из-за усталости всё, до чего мог додуматься Хуа, было похоже на список действий. Проверить квартиру и купить продукты, посмотреть, где вуз, и другое. Пока Хуа Чен стоял на перроне, не раз замечал взгляды в свою сторону. Вопросительные, сочувственные, какие угодно. Видимо, из-за его уродства.       Глаз он потерял давно, лет так 5 назад, еще мальчишкой, отец сильно разозлился на сына, пока был пьян, и вот у него отслоилась сетчатка и повредился хрусталик. Глаз выглядел почти нормально, даже не ужасающе, но он предпочитал закрывать его повязкой. Хоть он и выглядел почти нормальным, смотреть без повязки трудно, глаз сильно устает и болит. Хуа прикрыл глаза и затянулся еще раз, через 5 минут подъехало такси, и ему пришлось оторваться от стены, которая показалась ему крайне уютной. Он выдохнул и, взяв сумку, подошел к обочине. Город, в котором он оказался, встретил облачной идеальной погодой. Не сильно светло и не темно, достаточно прохладно и малолюдно. Пусть это и центр. Двух-трехэтажные дома, выполненные на лад германским деревенькам, были красивы. Водитель, немолодой мужчина в белой майке, закинул багаж парня, и Хуа Чен сел в машину. Минут через 20 он будет на квартире. В окне автомобиля виднелись улицы, коричневая плитка и краска, светло-серый асфальт. Водитель всеми силами пытался разговорить пассажира, но Хуа еле держался от того, чтобы не отключиться… Больно он устал. Голова по ощущениям была невероятно тяжелой. Спустя эти злапоучные два десятка минут в машине, пропахшей отдушкой кислых ягод, Хуа Чен оказывается напротив крыльца. Обычное черное крыльцо с металлическими перилами и небольшой крышей. Сам дом небольшой, 5-этажный. С нежно-желтыми стенами. Через минуту из подъезда вышла пухлая женщина азиатской внешности, хозяйка квартиры. Женщина провела небольшой инструктаж жильцу, что она с ним сделает и куда он после этого пойдет, если ей пожалуются соседи на него. Хуа слушал вполуха и иногда утвердительно кивал. Отдав женщине последнюю часть залога и оплаты квартиры, Хуа забрал ключи и подписал договор по аренде. Женщина еще раз подозрительно на него посмотрела и ушла из квартиры. Хуа наконец кинул сумки в комнату и выдохнул. Прошелся по небольшой грязноватой квартире. И наконец упал на диван в основной комнате, закрыв глаза. От усталости его мутило. Стоило лечь, как отчестливое чувство, будто он только вышел с центрифуги, поглотила его без остатка. Нервозные мысли выступили на первый план, не дав снять напряжение с головы. — Всё… Всё закончилось, — глубоко выдохнув, произнес юноша и заставил себя снова подняться. Голова кружилась, и немного подташнивало. Встать не было сил, и, просидев еще минут 10, устало глядя в одну точку. Хуа начал с того, что вытряхнул вещи из кармана, где кроме 2 комплектов ключей и мобильного ничего не было. Хуа, подхватив рюкзак двумя пальцами и кинул его на кровать, расстегнул молнию. Еще раз окинув свою новую обитель мрачным взглядом, Хуа нервно прикусил губы и открыл окно. В портфеле было ровным счетом ничего. Молодой человек лишь извлёк кошелек и пачку документов, кинутую на стол. Компьютер и наушники остались лежать в открытом рюкзаке. Чемодан на половину пустой, но Хуа всё равно его открыл. Первым на глаза попалась кофта. Переодевшись в черную, немного теплее тонкой рубашки, кофту с красным подкладом, Хуа вышел из квартиры. Холодный воздух немного взбодрил. До магазина идти недалеко, стоит выйти из-за двора, и будет целый ряд разноцветных, словно ярмарка линяя, магазинов.       Слабость в теле отступила на задний план, и Хуа Чен, зевнув, побрел по улице, прикупив продуктов на первое время и немного удивившись дешевым ценам. Хуа даже не оглядывал новое место, но все-таки обратно решил возвращаться иначе. Сделать крюк по улице было не лучшей идеей. Но юноше был необходим свежий воздух. Завернув за угол и немного зависнув взглядом на кучке подростков, Хуа нащупывает второй комплект ключей. Рядом были река и мост, он направился туда. И, не проявив особых чувств, выкинул ключи как можно дальше. Те с бульком упали в воду. На противоположном берегу реки Хуа завлекла одна из вывесок. Витрина, украшенная газетами и небольшими талисманами с зелеными камнями и красными веревками. В углу витрины стояла лампа и статуэтка. Это всё Хуа увидел, лишь подойдя к витрине. Вывеска гласила: «Антикварный магазин Анна Ли». Хуа не удержался и толкнул дверь, раздался звон колокольчиков, и Хуа будто оказался в другом мире. Запах пыли щекотал нос, но перебивавший его аромат книг и картона казался даже теплым. Из-за всех уголков сияли многочисленные светильники, а полки, расставленные немного чудачески, были завалены всевозможными вещами. Из-за дальней полки выглянула голова молодого парня. Он прокашлялся и вышел из-за стеллажа. — Приветствую в нашем магазине. — Сотрудник улыбнулся и подошел к прилавку, сложив коробки на пол. Длинные волосы цвета молочного кофе сразу зацепили взгляд Хуа Чена, все еще стоящего в дверях. Он молча смотрел с немного ошарашенными глазами. Через несколько секунд он будто ожил, вздохнул, но тут же немного закашлялся.       — Здравствуйте.- наконец произносит он Человек за прилавком улыбнулся, нагнув голову, от этой улыбки Хуа Чен не мог оторваться, но насилу отвернувшись от прилавка, проходит дальше и обращает внимание на стеллаж.       — У нас тут завоз, так что простите за бардак, — продавец снова выходит из-за кассы и убирает коробки в угл.       — Ничего, —Хуа Чен отмахнулся и начал разглядывать полку на ней лежали сережки и другие все возможные украшения с почерневшим от времени серебром        Продавец тем временем, грустно вздохнув, негромко произнес:       — Вы первый, кто зашел за последние три дня…— поглядывая за покупателем, произносит сотрудник.       — Правда? — Молодой человек обернулся и непроизвольно сглотнул что бы не выпалить чего то лишнего.       — Да, к нам и так редко заходят, — вновь сквозь вздох произносит сотрудник       — Как-то не верится, здесь так много красивых вещей.       — Вот именно, — улыбнулся продавец и подошел к покупателю. — Но все равно редко заходят.       — Вот оно как, — черноволосый ухмыльнулся и начал рассматривать одну из сережек.       — Вот, например, эти сережки — чистое серебро, все старые, — продолжал разговор юноша.       — Серебро, говорите?       Продавец встал рядом, он был совсем чуть-чуть ниже, примерно на 3 сантиметра.       — Да, или на той полке можно найти пластинки со старыми записями джаза.- Юноша показывает рукой в сторону коробок у стены с табличкой: «Каждый диск по 50».       Хуа Чен поставил пакет на пол и, повернувшись вполоборота к сотруднику, произносит.       — А у вас тут зеркала нет? — приподняв бровь, произнес он       — Секундочку, — юноша отошел к кассе и протянул тяжелое зеркало с гравировкой птиц покупателю.       — Благодарю, — улыбнулся Хуа. Проколы в ушах у него были, поэтому Хуа, закрыв глаза, нашарил простые серьги-гвоздики и, сняв их, застегнул застежку новых серег, с красными камушками и серебряными бабочками. Эти серьги ему очень шли, были негромозкими, но привлекательными. Красные камушки в них идеально дополняли черные бусины в самом конце серьги, делая их практически идеально подходящими. Сквозь зеркало он увидел, как продавец слегка покраснел и, прокашлявшись, ушел на кассу, давая время определиться с выбором. Подцепив вторую серьгу и свою баклажу, молодой человек подошел к кассе. — Рассчитаете? — тихо произносит он. В этом месте будто было невозможно. Под прилавком, куда заглянул сотрудник, чтобы достать ручку, послышалось шуршание, и после он ударился затылком о столешницу. И, слегка потирая затылок, выглянул человек. Хуа сразу подметил для себя красивые медово-янтарные глаза этого человека. Они были ясными, словно новые шарики цитрина. Отражавшийся свет ламп придавал глазам еще больше очарования. Темные ресницы и бледная кожа с нежно-розовым румянцем дополняли всю красоту этого человека. Продавец улыбнулся и, приняв товар из руки Хуа вместе с суммой денег, что была даже больше нужного, произвел расчет. И на секунду замешкался, не зная, класть монеты в руку или на монетницу.       — До свидания, приходите еще, — крикнул юноша напоследок, когда черноволосый вышел. В руке баклажка в виде продуктов, а в ушах новые серёжки, пусть и не дешёвые, но они радовали Хуа. Остальной путь до новой квартиры юноша улыбался. Немного пройдя, Хуа нащупал в кармане упаковку сигарет и, постучав по дну, вытащил сигареты. Именно эти были с большим содержанием никотина. От них покалывало всё тело, на вкус дико горькие, но с невероятно сладким запахом. Зайдя в квартиру, всё ещё докуривая и поставив продукты на стол, Хуа сел за стол и снова включил телефон.       — 53......       53 звонка, и это только от матери, еще 20 от отца и 10 от других родственников. Снова звонок, и в этот раз парень уже не выдерживает и берет трубку. — Идиот, ты почему не отвечаешь матери? Тварь… Ты совсем меня не бережешь, сучий сын!       — И тебе привет, мама, — хмурится парень и снова затягивается. — Привет?! Ты что, совсем, сучая тварь, не понимаешь, что творишь? Быстро домой! — простите госпожа- язвительно говорит Хуа Чен- без меня побудите — Ты вообще меня слушаешь, паршивец? Привет?! Ты что совсем, сучая тварь, не понимаешь, что творишь? Быстро домой! — Простите, госпожа, — язвительно говорит Хуа Чен— без меня побудите — Ты меня совсем не слышишь?! — голос женщины на той стороне трубки был слезливый. — Я так и знала, что ты такой же, как твой брат, из-за тебя мы с отцом пьем успокоительные. Хуа Чен приподнял бровь, слушая всё, что ему говорят. И, достав сковородку, готовил ужин. — К сожалению, — Хуа Чен оставил телефон на столе и разбил пару яиц. После этих слов крик на той стороне телефона перешел все угрожающие нормы. Молодой человек уменьшил звук и приложил телефон к уху, так как боялся, что соседям станет плохо. Голос юноши стал угрожающе холодным, и он медленно объяснил женщине, что не вернется. — Да ты совсем мать не бережешь, мелкий паршивец, я тебя родила и воспитывала, а ты бросаешь мать на произвол судьбы! — всё громче кричала женщина.       Хуа уже не выдержал и просто сбросил вызов, вновь поставив телефон на беззвучный. Яйца в сковороде подгорели, и Хуа, вырубив газ, просто сполз на пол по стене. Его уже трясло от того, как сильно ему трепали нервы. В квартире наступила звенящая тишина, только стук дождя за окном наполнял звуком. Юноша чувствовал себя не живым и не мертвым. Просто сидя на полу, он не мог ни одной эмоции вытащить из себя. — Как же я устал, — потирая лоб рукой, произнес он.