Apocalypse

Сонхва смотрит на свои чёрно-белые поломанные в одних и тех же местах конверсы пока идёт домой. Он ещё выбравшись из такси заметил как изменилась погода. Возможно это просто утренняя прохлада, но начинающаяся морось и серое небо говорили только о приближающейся неизбежности осеннего периода. На часах уже семь утра, когда Пак тихо пробирается в квартиру. Как можно бесшумнее снимает обувь, оставляя её на своём прежнем месте. И наконец проскальзывает в свою комнату, словно тень. Хва падает на кровать, не в силах даже подняться чтобы элементарно сходить в душ. Завтра он точно проснётся под упрёки матери, ощущая ноющую боль по всему телу и возможно похмелье. Но а пока, он обессиленный погружается в сон, ни о чём не думая. Ведь вскоре машина рефлеклексии заработает с новой силой. Но а пока его это не волнует.

***

По утру, похмельная голова Сонхва мало что пропускает кроме мыслей о том, какой же у него сушняк. Раньше он гораздо лучше переносил алкоголь. Но и пил юноша гораздо меньше чем в прошедшую ночь. Мать уже с утра стала поучать его, мол "Ну нельзя же так. Нужно во всём меру знать. Как ты ещё на своих двоих до дома добрался...". Однако стакан воды, стоявший на его прикроватной тумбочке выдавал её. И Хва сам прекрасно знал, как она за него переживает. Пак прекрасно понимал, что чувствуют люди вокруг него. Он был законченным эмпатом. Однако, когда дело доходило до его собственных эмоций, парень путался. Он знал что чувствует, но не мог описать или как либо назвать это чувство. Особенно сложным было осознание слова "любовь". Когда слышишь его, такое чувство, что на языке должен оставаться сладковато-кислый привкус. Но он ничего не чувствовал, когда пытался понять саму суть этого определения. Сонхва точно знал, что любит маму. Ради неё, парень готов был пойти на очень многое, но всё-таки не прям на всё. Он не поддерживал её суждения о том, что играть в группе это плохая идея. Ведь, "Все рок-звёзды рано или поздно спиваются или того хуже... наркоманами становятся". Музыка для Сонхва - чистая эйфория и без всякой дряни. А то, что курит и выпивает иногда - это лишь логическая цепочка. Как там? Все дороги ведут в Рим? Вот и Сонхва решил, что рано или поздно он пристрастился бы к чему-то. Это был вполне логичный исход. Пак также мог с уверенностью сказать, что искренне любит Уёна как друга. Его отзывчивость и жизнерадостность помогали и самому Сонхва оставаться на позитиве. Будь то пары в универе или совместное времяпрепровождение вне. В их первую встречу, Пак заметил, как понуро выглядел парень сидя один за последней партой. В его глазах не было искор, как сейчас. Он был просто обычным, заскучавшим парнем, с которым, по какой-то причине, не захотели общаться. А Сонхва, заприметив такого же аутсайдера, как и он сам, решил, что подсесть к Чону будет единственно верным решением. И парень не ошибся. Сегодня, в настоящем, Уён звонит ему, узнать как его дела. Они могли конечно обменяться и парочкой сообщений, но обоим больше по душе звонки. Когда слышишь интонацию и представляешь какое же наверное сейчас глупое лицо у человека по ту сторону. –Привет, ну как ты?– голос Уёна звучит вполне спокойно, но что-то всё-таки выдаёт в нём долю наигранности. –Вполне. А вот ты, по голосу не совсем в кондиции. –Больше не буду пить...–тихо и устало выдыхает Чон, сдавшись. –Посмотрим что ты скажешь на следующих выходных,– усмехнулся Сонхва. –Зуб даю. Мне так хреново, ты бы знал...–простонал брюнет. –Представляю,–кивнул сам себе Пак и тяжело выдохнул.– Попробуй уснуть. Когда спишь, боли же не чувствуешь. –Ты случайно не нобелевский лауреат по очевидным советам?– усмехнулся Уён.– Ладно. И правда стоит попробовать. –Давай, мистер "я умею пить",–смеётся Сонхва и бросает трубку до того, как Чон начнёт возмущаться. Постояв у окна ещё пару минут, он получает сообщение, гласившее: "Засранец.". Представив себе раздражённое лицо друга, парень усмехнулся и решил, что ему тоже стоит последовать своему же "очевидному" совету и лечь спать. Благо для этого у него был ещё целый день.

***

Новая неделя началась с возмущений Уёна о том, что никто не восхищается проявленными ранее харизмой и талантом Сонхва, который "сцену им там чуть не разнёс". Но Пак только смеялся и облегчённо вздыхал, объясняя, что ему достаточно и одного, но действительно преданного фаната, нежели целую толпу лицемеров. Больше Уён об этом не заикался. Пак идёт с Уёном к выходу из универа, бурно обсуждая последнюю прочитанную главу манги, которой оба не так давно увлеклись. Сонхва вскидывал руками, что-то показывал на пальцах, вилял бёдрами в карикатурной пародии на персонажа. И даже показывал какие-то примеры на чехле от гитары, снимая его с плеча. Уён выслушивал все его недовольства и удивлялся тому, что Хва, обычно неохотно проявляющий эмоции, сейчас вовсю жестикулирует и ругается на вымышленного персонажа. Уён слушал его завороженно, хлопая глазами и улыбаясь. Наверное со стороны он выглядел глупо, но ему в общем-то было плевать. Если его друг чувствует себя комфортно в его компании, это значило для него многое. –Ну в общем, ты понял, насколько она меня бесит,– Пак повернулся к другу, когда те, уже вышли из здания. Прядь его светлых волос упала на лицо и неприятно щекотала переносицу. Но не успел Сонхва самостоятельно её убрать, как это сделал Уён. Мягко и заботливо прикасаясь к чужим волосам. От переполняющих эмоций распирало дыхание. –Каждый раз поражаюсь, какой ты всё-таки удивительный, Пак Сонхва,– вздыхает Чон, продолжая поглаживать друга по волосам. –Что во мне такого удивительного?– Сонхва убирает чужую руку. –Всё. Если быть кратким,–Чон помедлив и заглянув в глубокие, наполненные замешательством глаза друга, резко набрасывается на блондина, стараясь как можно сильнее взъерошить его шевелюру. На визги Пака, Чон не реагирует, а лишь заливисто смеётся. Гитара тащила Сонхва вниз, что давало Чону больше преимущества. Но вдруг их "борьбу" прерывает чей-то посторонний низкий голос. –Кого я вижу? Чон Уён? Парни оборачиваются и видят перед собой типичного героя подростковых фильмов. Высокий брюнет в фирменной куртке какого-то баскетбольного клуба стоял засунув одну руку в карман и смотрел на них свысока. Сонхва сразу захотелось размазать эту ухмылочку по его самодовольному лицу. Но заметив, как Уён напрягся, усиливая хватку на плечах блондина, Пак забеспокоился. Он встал перед другом, заслоняя его собой. Чехол от инструмента практически полностью закрыл за собой шумно дышащего через нос Уёна. –Я вижу ты уже и парнем обзавёлся. Теперь прячешься за ним?–брюнет оскалившись, попытался заглянуть за спину блондина, но Пак схватил друга и отодвинул его в другую сторону. –Ты чего пристал?–Сонхва уже начинал злиться. Ему не важно было, знал ли Чон этого придурка. Главным было защитить друга и выйти сухим из назревающего конфликта. –Поздравляю, Уён-и!–парень захлопал в ладоши, игнорируя присутствие Сонхва.– Вот только не забывай, кто был с тобой в тот сложный период "принятия себя". От этой агрессивной наигранности Пака чуть не стошнило. Что бы там не произошло, Уён расскажет ему сам чуть позже, но со слов этого широкоплечего мужлана – всё серьёзно. А он, только заприметив, судя по всему, старого знакомого начал насмехаться над его прошлым. Этого Сонхва терпеть не мог. Руки сами собой сжались на запястьях Уёна, которые парень всё ещё держал. –Отвали от нас и иди куда шёл,–прошипел Хва. –А ты не вмешивайся,–теперь его лицо выражало некое отвращение к парню.– Я лишь с твоей дыркой поговорить хочу...– брюнет снова заулыбался, заглядываясь на более удачно открывшийся обзор на трясущегося позади юноши Уёна. Но Пак лишь пригнулся, чтобы снять гитару со своих плеч. В следующую секунду он резко поднялся и со всей дури ударил брюнета в челюсть. Мужлан не ожидал такого поставленного удара от, на вид, щуплого Сонхва и тут же грохнулся назад. Пак тяжело дышал, пытаясь унять бушующую бурю эмоций внутри. Сжимал ноющий от боли кулак и сдерживал себя, чтобы не треснуть этого придурка ещё раз. Уён будто бы очнувшись от гипноза ринулся к блондину. –Ты зачем...–он кусал губы, сдерживая слёзы.– Не надо было..–тихо приговаривал Чон осматривая медленно краснеющие костяшки Хва. Паку эта картина разрывала сердце, но он понимал, что не жалеет о своём поступке. –Хахаха,– рассмеялся брюнет, сидя на полу и смотря на них.– Видимо хорошо подставляешься, раз он тебя так яростно защищает. И Сонхва сорвало крышу. Он набросился на него ещё раз. Удары были такими частыми и резкими, что противник даже не успевал сопротивляться. Паку хотелось выбить всё дерьмо из этого ублюдка. Каждый раз, когда он ударял, мысленно повторял у себя в голове: "Заткнись! Заткнись! Заткнись!". Уён просто застыл от ужаса и не мог ничего предпринять. Пока кто-то не подбежал и не схватил Сонхва за запястье. Пак резко обернулся и сквозь рассеевающуюся пелену ярости разглядел Кима, который смотрел на него со страхом в глазах. Блондина будто окатило ледяной водой. Он резко отшатнулся от парня которого недавно так остервенело бил и посмотрел на Хонджуна, будто с немым вопросом, но так и не понял с каким именно из того множества, что крутились в голове. Ким лишь поджал губы, взял Сонхва и Уёна с гитарой под руки и повёл обратно в корпус. Медсестры как обычно не было на месте, поэтому Ким попросил вахтёршу открыть им медпункт, чтобы тот смог самостоятельно обработать разбитые в кровь костяшки Сонхва. Встревоженная женщина побежала за ключами, а Уён, на которого волной нашло осознание, сел в холле возле рабочего места вахтёра и разрыдался. Всё происходящее пролетало за секунды. Там плачущий Уён, здесь Ким, который стоит рядом и нервно дёргает ногой, пока женщина уже подбегает с нужным ключом. Как только она открывает дверь, Сонхва тут же оказывается на старой кушетке, сидя и приходя в сознание. К нему подходит Хонджун с аптечкой, ставит её рядом и открывает, доставая оттуда стандартный набор в виде перекиси, ваты и бинтов. Он ничего не говорит, только смачивает вату перекисью и аккуратно берёт ладонь Сонхва в свою, поднося влажный шарик к ранам. И только жидкость попадает на открытые участки плоти, начиная пузыриться, Пак окончательно просыпается. Он шипит от боли, пытаясь отдёрнуть руку, но Ким крепко его держит, оттягивая обратно к себе. –Пожалуйста, потерпи. Сонхва слушается, но всё ещё дёргается под обжигающими прикосновениями. Скулит и прячет лицо, склоняясь. Но Ким всё равно видит то, что не скрыто под светлыми прядями. Например, то как парень кусает губы, чтобы не скулить. И Хонджун думает, что если тот не перестанет, то страдать ему придётся больше, так ещё и свежесделанные раны придётся обрабатывать. Хотя мази, для такой нежной кожи, как на губах у Пака, в аптечке нет. Хонджун заканчивает обрабатывать и принимается перебинтовывать белоснежную ладонь. –Ты зачем его там оставил..?–наконец подаёт голос Сонхва. –Думаю он сам справится,–ответил Ким.–А вот вы двое – нет. Сонхва опять притих. Парень зализывал ранки на губах, понимая как же вовремя Ким оказался рядом. –Спасибо тебе,–тихонько произнёс блондин. –Не стоит,–мягко улыбнулся Хонджун. Вот она. Ещё одна сторона Кима. И ещё более неочевидная. Однако Пак предпочёл бы узнать о ней в совершенно иных обстоятельствах. И уж точно парень не хотел, чтобы брюнет знал "такую" его сторону. –Ты в порядке?–спрашивает Ким, пытаясь взглянуть в чужие глаза, пока Сонхва отводит взгляд, всячески пытаясь его спрятать. –Не знаю...–вздыхает блондин.–Я правда никогда ни с кем не дрался, но этот ублюдок, он...!–Сонхва мотает головой, даже не замечая, как Хонджун уже держит обе его ладони в своих. И смотрит на него так пронзительно, будто хочет забрать часть его боли. Но Пак не видит. –Думаю он заслужил, раз ты так на него сорвался,–Ким повёл одним уголком губ вверх. –Чёрт, прости, что ты это увидел. Я правда не такой человек!– Сонхва не понимал почему оправдывается, но чувствовал, что это нужно. –Не извиняйся, лучше расскажи что случилось,–Ким начал водить большим пальцем по костяшкам здоровой руки Хва. –Этот придурок просто вылез из ниоткуда и начал оскорблять Уёна. Кажется они знакомы, но я не разбирался. Просто вмазал ему раз. А он поднялся и такое сказанул, что хотелось ему язык оторвать,– пока Сонхва рассказывал, Ким лишь слушал и кивал. –Значит ты просто защищал друга. Кто знает, что было бы, если бы ты не вступился. Может он и правда полез бы к нему. Не переживай, у вас есть свидетель. И я готов всё рассказать деканату. Сонхва поник от последних слов. В какое же болото он встрял. А если его отчислят? Если не поверят? Что тогда..? –Хэй, не переживай. Всё будет хорошо, обещаю. –Да как ты можешь что-то обещать...–голос блондина сломался и он высвободился из чужих рук, закрывая ладонями лицо. –Этот парень не первый раз провоцирует драки. Так что, мы можем добиться смягчения наказания для тебя, если докажем, что он был агрессором. –Твою мать...–вздыхает Хва. Хонджун чувствует его отчаяние и решает перейти самому высокому уровню поддержки, который только может позволить. Он осторожно придвигается ближе и обнимает Сонхва, слегка прижимая к себе. Пак ошарашено распахивает глаза и не понимая куда ему деться и что сделать, просто осторожно кладёт ладони на спину Кима. Он чувствует себя одновременно неловко и в то же время ему приятно. Они недостаточно знакомы, чтобы Ким проникся к нему настолько. Но Сонхва отчасти понимает его, ведь если бы они поменялись местами, Пак сделал бы тоже самое. –Не переживай, я буду рядом,–шепчет Хонджун, поглаживая спину Сонхва.