Когда-нибудь я вернусь и поклонюсь в последний раз.

* * *

      Иногда Сяо начинал что-то чувствовать. Чуть больше, чем обычно давал себе разрешение. И это все становилось каким-то лишним грузом, якорем, который тянет вниз.        Как на дне океана, где вода бьется в легкие, пытаясь выбить остаток кислорода.  И чем дольше якса терялся во всем этом новом, тем быстрее он шел ко дну.        Эмоции ослабляют хватку, затупляют острие и ослабляют защиту. Обязательно будет боль, синяки и, наверное, шрамы. Потом еще куча неприятностей и дерьма, с которым придется разбираться. Если не сейчас, то точно потом.  Но вот вопрос: когда же это «потом»? 

? ? ?

      И тогда ты ощущаешь, что это —гораздо более болезненно острия ножа, давящего на ноющую рану. Сяо знал об этом не понаслышке, и потому скрыл их, заключил их в оковы ужасного льда. В ледяной тюрьме.  В холодном безразличии. Они долго пребывают в ледяной темнице. Они замерзают, замолкают. Часто и отчаянно стремятся сквозь прутья клетки, пытаясь дотянуться до ключа к свободе. И весь период заключения, проведенный уже в новой, переменчивой тюрьме — новой реальности. Совсем недавно, однако... Ледяная темница, построенная Сяо, начала разрушаться и крошиться, подобно сухому печенью.

Лёд начал таять.

Медленно, но неуклонно. Прутья клетки таяли, постепенно становясь все тоньше и тоньше. Пока не стали совсем хрупкими и не треснули. Заключенные в клетке эмоции тут же двинулись прочь, стоило лишь незначительному теплу растопить ледяные прутья. Они стали беглецами и скрылись где-то внутри. Не высовывались и не проявлялись, пока не наступали неопределенные моменты. И именно тогда они выглядывали из своего убежища.       Совершались неясные действия, сеялся хаос и разрушение в бедном сознании последователя, а затем успешно ускользали от охотника на демонов, прежде чем тот успевал разобраться в происходящем. Что, собственно, только что произошло? — Что это? — спрашивал он сам себя. И отвечал: «Не знаю». Сяо не знал, как поступить и как реагировать на то, что происходило внутри него... Но оно было. Оно уже здесь. Это был крик? — Что это? — продолжал он спрашивать себя. И отвечал сам себе: «Это не я». Однако, действительно, что-то присутствовало и присутствует в его собственной сущности...       Или, возможно, это был крик о помощи или зов к свободе? Или просто желание избавиться от тяжести оков, давящих на запястья. Не привязываться цепями к другим: «Ни к кому и ни к чему не привязан.» — «Разве не свободы ли ты желал так отчаянно? Поскольку твоё желание сбылось, не следует ли тебе во всем разобраться?» —неустанно и мучительно шептал голос. Верно. Сяо желал испытать свободу. Стремился, тянулся и ждал. Но именно, желал. Но, к сожалению, не мог его испытать или же понять. И теперь Сяо ощущал это — впервые, и оно казалось, мх…непривычным? Скорее. Таким чуждым. — ... — молчание. Это единственное, что Сяо может на это ответить.

* * *

      Несмотря на то, что процесс регенерации Сяо в этом мире оказался более эффективным, на заживление травм уходило какой-то неопределенный промежуток времени. И, в сравнении с экспериментальным опытом Сяо с ножом, несерьезный ожог от горячей булочки заживал куда дольше, чем от пореза ножа. Хотя, тут все легко объяснить тем, что даже ожог с незначительным повреждениям тканей организма в первые сутки проходит стадии воспаления и очищения раны от погибших тканей. К тому же, порез тогда был аккуратный и совсем не глубокий. Плюс, процесс заживления зачастую зависит от степени тяжести ожога.  Так или иначе, Сяо не слишком обращал внимание на пульсирующее слабое жжение в ладони и просто предпочел не зацикливаться на этом. Тот оставшийся вечер они с Айзавой-саном закончили на том, что мужчина решил, что уже достаточно поздно (в основном для проблемного ребенка), и они отправились на боковую почти сразу после окончания какого-то американского шоу, название которого Сяо не счел обязательным запомнить. Солнце непрерывно восходит на востоке, принося с собой новый день. Сяо снова пробуждается от настойчивых солнечных лучей, проникающих сквозь окно. Только что пробудившиеся от сна глаза реагировали на слишком яркий свет покалыванием. Особенно в уголках глаз. Черт. Сяо, немного расслабившись, лишь повернулся от «дружелюбного солнышка» и укрыл лицо подушкой. Спустя полторы минуты после все же приподнялся, проклиная то ли себя, то ли Айзаву не додумавшегося на ночь задвинуть шторы. Расположившись в полусидячем положении, Сяо сонно протер глаза и затем еще некоторое время уставился в стену невидящим взглядом. Сяо тихо вздохнул и ленивым взглядом оглядел свою комнату. Рядом на краю кровати развалилась непринужденная Широ. Кошка дремала под лучами солнца, которые, по-видимому, совсем ее не беспокоили, изредка и лениво помахивая пушистым белоснежным хвостом. Ощутив на себе взгляд янтарных глаз, она медленно приоткрыла свои кристально-голубые глаза и направила их прямо на наблюдателя. Кошка издала громкий мурчащий звук и, продолжая лежать, потянулась, приняла позу "батона". Понаблюдав за Широ ещё несколько секунд, Сяо хмыкнул. — Привет, — сказал он и добавил — доброе утро. — Широ не шевельнулась, продолжая фиксировать взглядом мальчика. На его привет она даже не ответила. Однако спустя несколько минут кошка отвернулась от него, ловко спрыгнула с кровати и ушла. Не обращая внимания на игнор, Сяо с трудом покинул теплую постель. Потянувшись, он последовал за недавно ушедшей Широ. В доме царит приятная прохлада, пока по прохладному полу пробегают детские ножки. Сяо целенаправленно следует за кошкой, очевидно, на кухню. Звуки, исходящие от посуды и работающей кофеварки, привлекают внимание Сяо. Он поднимает свой взгляд, который сверкает золотым оттенком, и замечает, что Айзава стоит, облокотившись бедрами о край столешницы, явно ожидая, когда будет готов кофе. Мужчина, похоже, ещё не заметивший чужого присутствия тщательно изучал что-то в телефоне. Краем глаза Сяо также замечает и своеобразный завтрак из простой яичницы и свежих тостов. От аромата еды Сяо чувствует какую-то тяжесть в желудке, как во рту собирается слюна и как урчит и сводит живот. Сяо ощущает голод. Адепт на мгновение замирает в недоумении, прежде чем вернуть свое внимание к мужчине. Айзава, почувствовав на себе посторонний взгляд, слегка дергается. Он отвлекается от телефона и взглядывает на ребенка, который стоит неподвижно посреди кухни, нацелив на него свой взгляд янтарных глаз. Айзава незаметно выдыхает, понимая, что на краткое мгновение задержал дыхание. Сотриголова чуть отошел в сторону и обратился к ребенку: — Что-то не так, проблемный ребенок? — спрашивает он и подходит к пищащей кофемашине. Ребенок, осознав, что к нему обращаются, внезапно проявил бодрость, выходя из задумчивости. Сяо неуверенно помедлил на месте, стиснув губы, и опустил взгляд на пол. Наконец, приняв какое-то решение в своем уме, он снова взглянул на Айзаву и произнес: — Я не голоден.— Мужчина поставил перед собой кружку с свежеваренным кофе и недоверчиво посмотрел на него. Сяо хотел было сказать что-то ещё, но открыв рот снова замер, помедлил и, ничего так и не произнеся, закрыл его. Несвойственная раньше нерешительность снова застала его врасплох. Айзава увидев сбой системы, вздохнул, и попросил Сяо просто сесть за стол. Малыш же, вопреки ожиданию Сотриголовы развернулся и направился обратно в коридор. Мужчина, удивленно моргнув, поднял бровь. Что это только что было? Затем он тяжело вздохнул. Что за упрямец? — вновь спросил он сам себя. Решив не усугублять ситуацию с ребенком, Айзава устало принялся за завтрак. Возможно, проблемный ребенок передумает и вернется поесть.

<…>

Утром Сяо все же пропустил завтрак и в данный момент сосредоточенно наблюдал за телепередачей о продолжительности жизни Соболя в дикой природе. Млекопитающее с широкими лапами легко и грациозно перебегал от дерева к зарослям, проявляя высокую ловкость. Вероятно, оно активно ищет пищу, как отмечает комментатор на фоне. Увлеченный своим наблюдением Сяо не сразу заметил присевшую рядышком Широ. Кошка ленива повела хвостом, что-то мурлыкнула и забралась на чужие коленки. Сяо хмыкнул, но был не против. Кошка приятно грела ноги и умиротворено мурчала. К тому же, было приятно ощущать мягкость шерсти на своей ладони. По всей видимости, Айзава шастал где-то по дому, вероятно, собираясь куда-то выехать. На работу? Интересно, будет ли он снова оставлен один дома или он найдет кого-то, кто сможет присмотреть за ним? Несмотря на предпочтение Сяо к тишине и уединению, сидеть без дела в одиночестве каждый день быстро начало надоедать. Даже компания кошки уже не приносила облегчения. Не в обиду Широ но поразговаривать с ней можно мало о чем. В конце концов, общаться с кошкой? Увольте. Он еще не достиг такого уровня безумия.