Constant for Life.

      …Тогда почему бы тебе не сдохнуть!       Тогда почему бы тебе не сдохнуть!       Тогда почему бы тебе не сдохнуть!…       Как заезженная пластинка повторялось в голове отчаявшегося от безнадежности своих чувств парня.       В зеленой влаге потерянных глаз эпизодами мелькала ярая, слепая безысходность, перемешиваясь с пылким желанием и в самом деле избавить Соловьева от ненавистной любви. Если бы он мог, то уже давно бы это сделал…       Эти полные ненависти и агрессии звуки отчетливо хлестали, словно бичом, по трепещущему от страха и сжавшемуся в панике молодому сердечку Александра. Сказанные Женей слова вовсе не намеревались покидать эту пепельную головушку, эхом разносясь в подсознании и планируя мучить своего носителя до конца его дней. Окутанный пеленой отчаяния, парень не видел, куда бежал, куда сворачивал, обо что спотыкался и кого чуть не сносил на своем пути. Взор его застилали слезы, а все происходившее сейчас казалось таким нереальным, неестественным, вовсе и не с ним происходящим. Словно все это сон… страшный. Угнетающий сон, раздающийся в грудной клетке эхом настолько, что подкашиваются ноги от треска костей и темнеет в глазах.       Алекс не мог поверить в то, к чему привело его решение просто поговорить! Он был готов рассыпаться в прах, развеяться по ошеломляющему ветру его слов в тот же миг… да, пропитанные злобой и раздражением, резкие слова Соловьева явно пытались обескуражить, ликвидировать чувства недавно приобретенного любовного врага… непонятно как ещё в той ситуации Алекс умудрился ему что-то ответить. Трепетные чувства парнишки были не просто обесценены, но и сопоставимы бессмысленному существованию во мгле… в принципе, как и вся его жизнь теперь …       Тогда почему бы тебе не сдохнуть!… Действительно…       А может он и прав? Может, так и вправду будет лучше для всех?       Быть безразличным ему... Быть ненавистным ему… Быть невыносимым ему… Просто быть… Зачем?       Женя прав. Лучше ему и вовсе умереть, чем жить с такой перспективой бытия. В презрении, угнетении, разочаровании, да и просто осознавать то, что твой любимый желает тебе сдохнуть… потому, что эти чувства оказались ему попросту не нужны.       Заморосил холодный осенний дождь. Он смывал следы горячих слез, предательски скатывающихся по щекам Александра, от тупой боли в левом подреберье. Вмиг асфальт прохожей части оборвался, исчезая в огоньках проносящихся со свистом вечно куда-то спешащих автомобилей. С замиранием сердца Алекс остановился в миллиметре от шумной дороги. Звуки обгоняющих друг друга машин… свет включенных фар мелькали перед глазами, застилая дымкой остальную часть существующего вокруг мира. Так и наша жизнь — сегодня свет её горит и сияет, а уже через мгновенье потухает, унося короткие воспоминания о твоём существовании в тени прохладного вечера.       Отчаявшийся бренностью жизни одинокий путник обреченно закрыл своё потерянное лицо ладонями, тыльной стороной ловя пронизывающие, холодные капельки моросящего дождя. Он ведь никому не нужен… совсем один. Он так слаб сам перед своим чувством, что назревавшее отчаянное решение напрашивалось к исполнению все сильнее.       «Я больше так не могу!», — безразлично пронеслось в опустошенной голове. Более не медля, обреченный на скитания в собственных лабиринтах, разрушающихся с каждой новой минутой, подсознания, отрешенный от внешнего мира странник сделал шаг в сторону проезжей части.       Стоя на обочине дороги, Алекс чувствовал, как его совсем жалкая и крохотная жизнь, лишенная души и сердца, ничего не стоит. Как он попал в бушующий водоворот негативной волны, что внезапно накрыла его размеренную жизнь с головой, оставляя после себя лишь бренную пустоту.       Проносясь мимо, шумные машины и вовсе не замечали его потерянной души, точно так же и Женя уже завтра о нём совсем и не вспомнит. Соловьёву он не нужен…       Лучше отпустить его! Отпустить и забыть… Освободить от этих омрачающих оков, умереть и переродиться в более приятной реальности, где его чувства будут хоть кем-то поняты и приняты… он сорвался с места, наивно считая, что выход найден… что физическая боль, перерастающая в телесную, на короткий миг приведет его к просветлению души и разума.       Только бы Женю больше не слышать... Только бы Женю больше не видеть… чтобы у тупой, грызущей сердце как червь любви, не боящейся быть отвергнутой вновь и вновь, не было и мимолётной надежды на то, чтобы прижаться к ненавистной груди безжалостного возлюбленного.       Переполненный слепой решительностью, парень закрыл глаза, прячась от раздражающего света мелькающих фар. Он хотел бы забыться и все забыть… не влюбляться и не дышать одним Соловьёвым… не позволять топтать свою жизнь и ровнять её с горсткой тлеющего пепла. «Сейчас все закончится….».       Он рванул… ступил на этот короткий путь, полный отчаянного решения освободить этих двоих от безнадёжной любви…. Освободить самого себя от душащего излишней колкой болью и без того ранее умело пронизываемое презрительными издевками и насмешками сердце.       Но в этой холодной и мокрой тьме осеннего вечера, скорбящего на весь город проливным дождем, Алекс оказался не один...       Теплая, маленькая, но весьма сильная рука в последний миг одернула отчаявшегося странника от пропасти забвения и небытия.       «Я жив…» — настороженно, с долей недоверия и разочарования пронеслось в голове школьника. С лицом, на котором застыл миг самой смерти, он повернулся к своему спасителю. Или же губителю? Ведь из-за этого человека он не смог осуществить задуманное. Оставить все, что его обременяло, и всех, кого обременял он, и уйти в беспросветную, вечную мглу…       — Не стоит! — в непроглядной тьме эхом разносился чей-то голос.       Едва приглядевшись, Алекс увидел, как на него кричит блондин, пытаясь привести в чувства. Его пронзительные голубые глаза, цепляющие за живое, не давали впасть в бездну отчаяния, а крепко сжатое запястье и рыпнуться назад не давало.       — Ты не такой слабый, чтобы так легко сдаться! Ты сильный! — слезы, скатывающиеся из глаз на этот раз уже спасителя, смешивались с дождем, словно маскируясь, будто он не плачет из-за чужой боли, его не охватывает болезненное отчаяние, передавшееся от побледневшего лица десятиклассника, словно чума какая.       Явно впечатлительный парень проницательным взглядом показывал, что понимает его. Без слов. Без детального знакомства. Но как такое могло быть?       С божьей помощью вынырнув из проруби, в которую только что ступил, Алекс немного поёжился. «Я ведь точно жив ещё!» — эхом проносилось в его голове, доводя ту до резкой, колющей боли от перенапряжения. Колени подкосились, позволяя больше не сдерживать распирающие его эмоции. Упав наземь, парень, освободившись от цепкой хватки парнишки, дал волю этой буре, уже давно снёсшей все адекватные мысли в его голове. Громко закричав и стуча ладонями по новоиспеченным лужам, парень почувствовал некое освобождение от безысходности и болезненного отчаяния, пусть и на пару мгновений, но все же, казалось, что он высвобождается из этого бренного тела…       Алан присел рядом на корточки. Он взял героя своей туалетной истории за руку, сострадающе заглядывая в его пустые глаза. Но разве этот светлый мальчик может понять боль его растоптанного сердца?       Алекс не мог поверить в столь курьёзное стечение обстоятельств. Стало безумно жалко себя, видя всю свою убогость в глазах нового приятеля. Этот блондин в последний миг одернул его из столь манящих и застилающих ясный взор объятий ада. Ведь именно туда попадают самоубийцы…       Гул машин за его спиной всё ещё не стихал, но парень теперь уже отчетливо слышал слова старшеклассника, стыдливо пряча лицо. Он был готов провалиться сквозь землю, лишь бы этот парнишка не видел его таким. Малой поднялся, на удивление успешно утягивая высокого парня за собой.       — Ни один мудила на свете не стоит того, чтобы ты бросался под колёса! – вновь возмущался Алан, слишком близко принимая к сердцу столь безрассудный поступок парня.       Его слова всё же достигли тоненькой, но весьма ощутимой нити разума, что только начал ткать паук стыдливости и самобичевания, вытаскивая бедолагу, угодившего посреди океана в воронку из собственной боли и отчаяния. Отрезвляя Алекса, словно пощечинами, приводя того в чувства. Алан стал тем, кто кинул утопающему такой необходимый ему спасательный круг.       Страх… страх вечной мглы и холода пробирал Александра до дрожи, из глаз всё ещё текли горькие слёзы, омываемые дождем, словно скорбящим по его положению. Настойчивый взгляд спасителя заставлял глупца все больше стыдиться собственной беспомощности и незначительности для этого мира.       Он ведь не один… он кому-то нужен… такой жалкий, такой несчастный, промокший от дождя, трясущийся, словно птенчик с переломанными крыльями. Нашелся тот, кто принял, подобрал… а это значит, что Ал не должен так категорично относиться к тем словам, должен жить, неся в себе надежду на что-то светлое на зависть недругам. Должен бороться за свое, пусть даже запретное и неправильное, но право существования! Должен все преодолеть в укор тому, кто так бездумно пожелал ему смерти, переступить через него и идти дальше с высоко поднятой головой.       Алан отвел друга от проезжей части, что-то говоря ему, успокаивая и внушая важность каждой жизни, но в ватной голове парня словно не было места для лишних звуков. Там бушевало чувство вины, оно засело возле корней его дерева жизни и стремилось прорасти глубоко вниз, сплестись с корнями, отравляя всё его будущее в очередной попытке суицида. Понимая, что Алекс совсем не готов к диалогу, возможно, даже не понимает его слов, блондин замолчал, потащил сломленного приятеля к себе домой, прибавив ходу.       В этой части города Алекс ещё никогда не был… как он тут очутился-то вообще? Как выстоял на ногах в столь трудном эмоциональном испытании? Просто доверясь едва знакомому парню, следуя за ним, Алекс не мог адекватно соображать, осмысливать или хоть что-то за себя решать. Благодаря поддержке едва знакомого парня Ал уже начал понимать, осознавать, что умирать – не выход.       Шли они недолго, но так как они оба уже успели промокнуть до нитки и замерзнуть, хотелось как можно скорее попасть в теплое и сухое жильё. Алан привел друга в свою пустую четырёхкомнатную квартиру. Помог раздеться, снять обувь. Алекс молчал. Смотрел в пол и молчал. Было стыдно. Будучи недавно таким крутым, спасшим блондина от хулиганов, сейчас же он был так жалок, так беспомощен, так глупо едва не умер.       — Раздевайся, я найду во что тебя переодеть. — рассудительно бросил блондин, осуждающе качая головой.       Наконец-то он вновь услышал голос своего спасителя. Голубые, пронзительные глаза вопросительно смотрели снизу вверх, словно с неким вызовом. На удивление в них не было ни укора, ни презрения, лишь всеобъемлющее сострадание. Этот, казалось бы, ничего не стоящий взгляд согревал потёмки погрязшего в непроглядной тьме подсознания парня. Пару мгновений спустя, не слыша ответа, Алан удалился.       — Идем. Примешь душ, пока не заболел. — вручив обессиленному гостю полотенце и какую-то одежду, парень тянул его за собой. — Я приготовлю тебе успокаивающий чай. И накормлю ужином. Или же мне стоит зайти с тобой и проследить, чтобы ты не суициднулся у меня там? — Алан остановился перед дверью в ванную комнату и пронзительно посмотрел в опустошенные зелёные глаза.       — Я не буду, — пообещал Алекс. — Спасибо. — едва заметно кивнул в благодарность он.       — Помни. Всегда помни о своей матери, что выносила тебя, которая пройдя сквозь адскую боль родов, даровала тебе жизнь. Что вскармливала тебя своим молоком и пела на ночь песни, целуя в лоб! Что годами подтирала твою жопу и слёзы! Не обесценивай труд этой мировой женщины! Даже если весь мир отвернётся от тебя, ты всегда будешь нужен пусть даже только ей одной! Будь ты даже голубой – нужен ей любой! Помни. — произнес подбадривающую речь Алан, хотя скорее это было направлено на зов к чувству вины. И это явно воздействовало верно.       Да и как он вообще мог? Его смерть в данных обстоятельствах просто невозможна! Алекс единственный сын, действительно окруженный любовью родителей. Да и проблем доставлять тому, кто спас его никчемную душонку, привел в свой дом и обогрел, себе позволить он не мог.       Сидя прямо под тёплыми струями воды, Алекс ощущал прогревающее всё его тело тепло, но посиневшие губы от чего-то всё ещё тряслись. А как же душа? Его израненная душа и разодранные в клочья чувства? Что будет с ним дальше, этого он не знал. Но то, что оно будет, было уже хорошо.       «Я такой дурак… просто глупец. Я сам во всем виноват! Не стоило быть таким мягкосердечным…. Не стоило воспринимать его наверняка сказанные по глупости слова близко к сердцу. И в словах Алана есть смысл… моя мама очень любит меня. Она поддержит и поймет. Чувствую, что должен поделиться с ней. Я обязательно поговорю», — решил он. Алекс бы и дальше сидел, причитая о своих дальнейших действиях, но в дверь постучались.       — Мы оба промокли. — напоминал блондин. — Имей совесть и выходи. Иначе будешь намыливать мне спинку! — решительно шутил Алан, заставляя поверить в серьёзность сказанного. — Чай тебя уже ждет. — настойчиво вызывал его приятель.       Выйдя из ванной комнаты, при этом вытирая волосы мягким махровым полотенцем, парень едва заметно улыбнулся, ставя мысленный зачёт его шутке. Одежда, что ему дали, на удивление была в пору, но это явно не размер Алана… «Интересно, чьё это? Ведь они живут без отца»,— невольно подумалось гостю. Он спокойно влез в одолженные ему чёрные шорты и футболку зелёного цвета.       — Прости. — пожал плечами потерянный Алекс.       — Ты жив, я уже этому рад. Выпей чай и съешь омлет с помидорами и беконом. Я просто больше ничего не умею. Дождись, пока я приму душ. Не хочу заболеть по чьей-то глупости. — уверенно приказывал Алан, не давая и вопроса задать в свой адрес.       Незваный гость кивнул и молча прошел в кухню, сел за стол. «Какой вкусный омлет», — с удивлением оценивал кулинарные способности своего нового друга Алекс. Хотя скорее всего это было из-за того, что он давно не ел и очень сильно нервничал еще совсем недавно.       — Отлично. Ты всё ещё жив. — улыбнулся блондин, вытирая мокрые волосы полотенцем, довольно быстро вернувшись к приятелю.       В ответ на это Алекс одарил его немым укором, словно сообщая, что он всё понял. «Наверное, у него есть право меня подкалывать…», — подумал он, пожимая плечами.       — Спасибо за еду.       Поужинав, он помыл за собой посуду и сложил рядом с раковиной на предназначенное для этого полотенце. Увидев это, Алан взял тарелки и поставил те на их законные места. Сам парень есть не хотел, но с удивлением отметил, что его гость съел не только отмеренную ему порцию, но и ту, что оставалась в сковородке для него.       — Родившись вновь, голод ощущается с двойной силой?       — Видимо так. Было очень вкусно. И чай… такой приятный. — потупил взгляд в пол гость.       Возможно дело было в чае, или всё-таки в уютной тишине чужой квартиры, но Алекс чувствовал себя немного лучше. Умирать вновь он не собирался. Ни один индивид человеческой расы не стоит того, чтобы лишать себя жизни. Он принял верное решение, пускай даже с чужой помощью, но теперь его ждет новая жизнь.       — Ты остаёшься у меня. — твердо заявил хозяин. — Может, хочешь кому позвонить? Маме, например.       — Да, наверное… — неловко почесал затылок Александр.       Но вернувшись в коридор к своим вещам, парень заметил, что телефона нет. Видимо выронил, пока бежал. Ни единого номера наизусть он естественно не помнил. Но был стопроцентно уверен в том, что, не дождавшись его, мама позвонит Мите, и уж друг детства точно его прикроет. Поэтому за родителей он беспокоиться не стал, а вот телефон было жалко.       Теперь, придя в состояние, более-менее напоминающее норму, Алекс мог рассмотреть чудаковатую комнату явно тронутого на всю голову анимешника. Все стены были увешаны плакатами из сенен-ай и яой аниме. Да, эти названия он знал от Наты. На полках также парень увидел коллекцию тематических фигурок разных размеров, томики манги, а на кровати была ростовая подушка-обнимашка с каким-то парнем. «Он тоже гей?» — сомнительно пронеслось в голове Алекса.       — Моя мама меня поддерживает. С самого начала узнав о моей ориентации. — словно читая мысли десятиклассника, отвечал Алан.       — Здорово, — протянул Ал, смотря на один из плакатов с целующимися парнями, пытаясь понять эту красоту.       Он никогда этого не смотрел. Не думал даже, но видимо в этот вечер на него спустится очередное озарение. Потому, что Алан уже включил компьютер и что-то в нём искал.       — Хочешь показать мне эти мультики? — решил уточнить он.       — Не мультики, а произведение высокого искусства под названием аниме. — поправил его Алан. — Посмотрев сегодня один раз, гарантирую, что во времена твоей грусти и печали ты обратишься к этим мультикам.       — Ладно, попробуем. — согласился Алекс, присаживаясь на уютный диванчик напротив телевизора, что был подключен к компьютеру и транслировал происходящее на нём уже на своём большом экране. — А твоя мама?       — Она сегодня работает в ночь, поэтому мы останемся с тобой наедине. — поиграл бровями блондин. — Или ты боишься? — уже немного наигранно и возмущенно посмотрел Алан, вновь обернувшись через плечо на нового друга.       — Нет… но в школу я идти не хочу, — признался он.       — Тогда не пойдем. Не беда! — с легкостью поддержал его новый друг.       Он наконец-то нашел то, что хотел показать Алексу, но аниме включилось на английском языке. По привычке, ведь Алан американец. Парень было подался чтобы переключить, но Ал остановил его.       — Оставь. Я хорошо знаю английский. Хочу в будущем уехать в Москву учиться там на переводчика.       — Отличная идея. — улыбнулся Алан и сел, задрав ноги на том же диване. — У меня такая же мечта.       Обстановка в его комнате была немного необычна для Ала, но чувствовалось в этом что-то тёплое и приятное. «Наверное, хорошо когда тебя поддерживает мама, тогда ты не один. У него такая же мечта. Это приятно… только он старше…», — огорчаясь, думал он.       Весь остаток вечера эта пара провела за просмотром аниме. Алекс на удивление быстро втянулся. Были моменты, где он плакал или смеялся, словно действительно отрываясь от внешнего мира и переносясь в тот, нарисованный. Ближе к полуночи они проголодались и сделали перерыв на полуночный ужин. Сварили пельменей, подкрепились и с новой силой принялись за просмотр, кушая в комнате и смотря телевизор одновременно. Алексу такой роскоши не разрешали, с детства учили, что это не правильно. Но испытав в гостях это чувство вседозволенности, он решил тоже обзавестись такой традицией.       За увлекательным занятием изнемождённый Алекс уснул прямо на диване. Алан укрыл его одеялом и аккуратно подложил под голову подушку. Выключив свой домашний кинотеатр, парнишка лег в кровать. Еще какое-то время он смотрел в свой смартфон, с кем-то переписываясь и мило улыбаясь, после чего тоже уснул.       Утром вернувшись с работы, мама Алана уже с порога заметила, что у её сыночка гости, поэтому заходить в комнату не стала. Стараясь сильно не шуметь, загрузив блюда, взятые с работы, в холодильник, женщина приняла душ и легла спать. Она любила своего единственного сына и позволяла своему мальчику практически всё, но тем не менее Алан вырос достойным человеком, пусть даже и геем.       Пятничный завтрак был достаточно разнообразным: салат цезарь, птичье гнездо, жареный цыпленок на углях, свиной шашлык и многое другое. Выбор поражал воображение и рождал вопросы.       — Мама работает в ресторане, она повар. Блюда, от которых отказываются, или приготовленные из продуктов с заканчивающимся сроком хранения, она приносит домой. — объяснял Алан.       — Очень вкусно. Прямо-таки ресторан на дому. — улыбался Алекс.       Этой ночью его не беспокоили кошмары, на удивление он достаточно хорошо спал. С того момента как Алан оттащил его с проезжей части, не дав покончить с собой, он практически не вспоминал о Жене. Отчасти это была заслуга нового приятеля, что старался его постоянно чем-то занять. Всю пятницу они провели вместе. Вещи Алекса были постираны и к вечеру уже высохли. Он познакомился с неописуемой красоты женщиной Еленой, мамой Алана. У нее, как и у сына, были пронзительные голубые глаза. Женщина оказалась довольно интересным собеседником, но что больше всего удивило Алекса, так это не то, что она разрешала пропускать сыну школу или приводить незнакомца домой, а то, что она была в теме.       Когда они смотрели очередное сенэн-ай аниме, она зашла предложить ребятам купленные ею в магазине чипсы и колу. Обернувшись на экран, женщина радостно улыбнулась и сказала: «О, чистая романтика!», от чего Алекс тут же покраснел. Он даже не догадывался, что эта обворожительная дама настолько в курсе дел своего сына. Если бы не смущение Александра, она бы явно осталась с ними, смотря этот шедевр наверняка уже не в первый раз.       — Твоя мама просто огонь! — удивлялся он. — Знает название аниме.       — Мы вместе иногда смотрим, — признался Алан, — она крутая. Участвует в аниме фестивалях с косплеями. У нее отдельная гардеробная комната только под костюмы забита, — откровенничал парень, жуя луковые чипсы, его любимые.       Да, действительно, столь теплая обстановка в семье вполне спокойно заменяла отсутствие отца в его возрасте, бросившего их ради очередной смазливой мордашки помоложе. Но женщина не отчаивалась и занимала каждую свободную минуту чем-то, чем не могла, будучи женой консервативного американца.       Алекс даже немного позавидовал другу, но это придало ему дополнительного стимула в решении поговорить со своей мамой. А вдруг и она его поддержит! Это было бы замечательно! Ведь теперь делиться тем, что в его сердце, с Натой он считал немного эгоистичным, так как у нее своя личная жизнь и свои загоны с Митей. Он с улыбкой вспоминал, как несколько дней назад они поругались и оба жаловались ему друг на друга, не давая тому заскучать. Тогда парень понял, что загоняться может не только он один. И сейчас уже прошли целые сутки. Наверняка и друзья, и родители переживают. В большей степени друзья, ведь только они знают, что он пропал без вести.       Поблагодарив за все гостеприимных и неунывающих хозяев, Алекс покинул столь теплый и радушный дом. Он уже не выглядел так, будто его переехали катком, и вполне мог показаться дома. «Надеюсь, Митя меня прикрыл», — думал он, открывая двери в отчий дом.       Как он и думал, Митяй выгородил его отсутствие перед родичами, поэтому дома была вполне спокойная обстановка. Пока отца не было, он решил обсудить важнейшую тему нынешнего дня с матушкой. Но прежде он взял ее телефон и написал Мите, что он дома и все хорошо.       Пообедав, он все-таки собрался со своими мыслями и настроился на признание. Для этого он попросил маму пройти за ним в комнату.       — Я потерял телефон. — вдруг признался он, садясь на пол.       — Ничего страшного. Главное, Митя предупредил, что ты у него остаешься. А телефон – дело наживное. С тобой правда все хорошо? Почему-то я чувствую, будто что-то не так. — в её голосе слышалось неподдельное волнение.       — Я хотел поговорить… — неловко осмотрелся, словно в его комнате мог быть кто-то ещё. Заметив на своей коллекционной полке новую фигурку, он едва заметно улыбнулся — «Я был прав, тетя Клара в своём репертуаре»       Женщина села рядом, добродушно улыбаясь, готовая выслушать своего ребенка, что бы тот не сказал. Она погладила сына по голове. Седьмое чувство ему подсказывало, что мама знает, что у Мити его не было…       — Мам. Я влюблен в парня. — на одном дыхании сказал он.       Он держал руки опущенными между колен и сцепленными в замок. Боясь поднять взгляд, он готовился получить какой-то резкий укор с её стороны или оплеуху. Но ни того, ни другого не последовало. Мама нежно обняла своего мальчика и поцеловала в щеку, выше просто не дотягивалась. Алекс вспомнил, как каждый раз, когда признавался ей в своих проказах и деяниях, то сидел точно так же, а она обнимала и целовала в висок. Он усмехнулся: теперь мама дотягивается лишь до щеки. Давно это было… прошлый их такой разговор.       — Ты не злишься? — не решаясь, он все-таки повернулся к ней.       — Нет, сынок. Если честно, то я догадывалась. И у меня было время подготовиться к твоему признанию. — она положила свою ладонь на его руки, — ты мой сын. Я люблю тебя, каким бы ты не был. Но скажу сразу: отец вряд ли тебя поймет. Но на твоей стороне есть я. Помни это.       — Спасибо. — в легкой улыбке расплылся парень.       Словно камень с души упал. Алекс даже не думал о том, что все может пройти настолько гладко. «Но откуда она могла догадываться?» — пронеслось в его голове. Женщина вновь обняла сына. Она действительно смотрелась на его фоне намного меньше – весь в отца пошел по размерам.       — Давно мы так не обнимались. Ты такая маленькая.       — Я все еще девчонка. Хотя бы в душе, — рассмеялась Елена Дмитриевна.       — Спасибо, что приняла меня. Я так боялся тебе признаться, но рад, что решился.       — Обращайся, — похлопала здоровяка мать.       — Расскажешь? Ну… как догадалась.       — У меня очень чуткий сон, — женщина отпустила сына и сосредоточилась, — каждый раз, когда ты разговариваешь во сне и зовешь Женю… я это слышу. Наши комнаты ведь напротив. Сначала думала, что это девочка. — усмехнулась она своему предположению. — Но чем старше ты становился, тем как-то больше стонал или плакал во сне, а однажды я услышала что-то вроде «Ты такой придурок». Хвала богам, что сон у отца намного крепче моего.       Мама слегка засмеялась, прикрывая рот ладонью. А сам Алекс сгорал от стыда. Он и подумать не мог, что уже давно и так глупо спалился. Слышал бы это батя – всыпал бы ремня за каждую букву в имени Евгений, да и за фамилию его в двойном размере.       Немного успокоив и подбодрив сына, женщина собиралась уйти делать домашние дела. Но вдруг вспомнила что-то, остановилась и обернулась.       — Кстати. Твой друг принес твою спортивную сумку с вещами, что ты забыл после тренировки. Я уже все постирала. Но, пожалуйста, больше не забывай свои вещи.       — Друг? — приподнялся от удивления Алекс.       — Да, — матушка вновь как-то лукаво прикрыла свою улыбку, — Женей зовут. Милый мальчик.       У Алекса словно почва из-под ног исчезла. Он покачнулся и вновь сел на пол. Сердце вновь затрепетало, а удивленные глаза грозились покинуть свои орбиты. «Он знает, где я живу? Но откуда? Принес мои вещи… понравился моей маме, — слабо веря в это, качал головой Ал, — да как такой человек смог обмануть своим внешним видом эту женщину? Они что, общались?», — эти и другие вопросы тут же заполонили все его мысли. Как же было хорошо, пока он не вспомнил о том, от кого убегал и с чьей подачи желал распрощаться с жизнью…