Старый Шекспир на новый лад

***

Джей разочарованно стонет и бьётся головой о дверцу шкафа. Ещё вчера он был абсолютно уверен, что полчаса выбирать между двумя рубашками как минимум странно. Ещё немного ненормально, нерационально и очень сильно по-девчачьи. Да о чём речь, он лично стебал за это брата при любой возможности больше десяти лет. Но жизнь иронична, и вот — чтоб тебя, Ян Чонвон — он здесь. Перед зеркалом, с критичным оценивающим взглядом, двумя вешалками в руках и проблемой. Первая из двух его самых приличных рубашек слишком контрастирует с кожей и делает его похожим на вампира, вторая неаккуратно топорщится на плечах. Можно, пожалуйста, он вернётся во вчера и продолжит без всяких душевных метаний надевать то, что первым выпадет из шкафа? Нет? Тогда он умрёт от неразделённой любви, потому что Чонвону наверняка не нравятся неопрятные люди. — Чонсон-а, всё нормально? Я слышал сту... Джей чертыхается про себя и пытается оперативно спрятать рубашки. Не успевает. И, боже, буквально видит, как загораются глаза заглянувшего в комнату Чимина: — Ой, Чонсон-а, у тебя что, свидание?! И ты молчал?! — Хён, уйди. — А с кем? Ладно, потом расскажешь. Ты уже подобрал образ? Нет? — Хён. — Вижу, что не подобрал, я могу помочь! Хочешь? Джей вообще-то на дух не переносит, когда лезут в его дела. Совсем. Он, как в том меме, любит своё личное пространство и не любит тех, кто в него лезет. И брат это прекрасно знает и, скорее всего, перестанет липнуть, стоит только сказать «нет». Обычно Джей так и делает, потому что он не маленький и в няньках не нуждается. Но сейчас выгнать Чимина язык не поворачивается — слишком тихий и убитый тот в последнее время. Джей особо с расспросами не лез, но по отголоскам разговоров знает, что дело в довольно неприятном и болезненном расставании. Прошло уже около двух недель, хёну особо не полегчало, поэтому Джей смиренно соглашается: — Хочу. Явно ожидавший отказа Чимин пару секунд неверяще хлопает ресницами, а потом улыбается светло и ярко, до глаз-полумесяцев, и воодушевлённо уносится к себе: — Я сейчас! Джей в такие моменты железно уверен, что даты их рождений перепутали и старше он. Причём не на два года, как у них, а на все пять. Или семь. Он тяжело вздыхает, представляя себя в роли жертвы самопровозглашённого стилиста, но если это заставляет Чимина улыбаться, он готов потерпеть. Тем более, что вкус у хёна определённо есть, и выглядит тот всегда потрясно. Джей даже немного завидует. Но, естественно, об этом не скажет. Даже под страхом смертной казни. Вернувшийся Чимин радостно сваливает на кровать такую гору одежды, что Джей почти готов позорно взять все слова обратно и оперативно свалить. Но в него уже кидают первую рубашку, и он смиряется. Всё проходит быстрее и проще, чем он думал — большую часть вещей хён забраковывает сразу, даже не прося примерить. Джей понятия не имеет, как оно работает, но с вопросами не лезет. Ещё часть одежды оказывается не по размеру, что очень ожидаемо, потому что Джей и выше, и шире в плечах. Пару вариантов он зарубает на корню сам, потому что «розовый свитер, хён, ты серьёзно?!». Судя по смеющимся глазам старшего, тот несерьёзно и вообще стебётся, но Джей только закатывает глаза. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось. И лишь бы не оттолкнуть Чонвона. — Ну как? — наконец нарушает творческую тишину Чимин. К удивлению Джея то, что получается в итоге, ему больше чем нравится. Тёмные джинсы, светлая рубашка с широкими летящими рукавами и блестящими пуговицами, в тон пуговицам маленькие серёжки-гвоздики и очки-нулёвки в круглой оправе «для солидности». Просто и со вкусом. И определённо в разы симпатичнее привычных чёрных толстовок и футболок. — Круто, хён, спасибо, — честно отвечает Джей и чувствует, как теплеет внутри от радостной улыбки старшего, — даже не ожидал. — В смысле не ожидал?! — шутливо бьёт его по плечу Чимин. — Я лучше всех в универе разбираюсь в моде. — Да? — делает максимально удивлённое лицо Джей, потому что подначивать хëна весело. — Так говорят, — пожимает плечом тот и вдруг как-то сникает весь, — но это такая ерунда, если честно. Лучше бы я в людях разбирался. Надеюсь, у тебя с этим получше. — Хён… — Всё, давай, хорошего вечера вам! — быстро возвращает на лицо тёплую улыбку Чимин, зачёсывая ему на бок чёлку. — Расскажешь потом, как всё прошло. — Не грусти, хён, — просит Джей. — Или завтра я найду твоего бывшего и сломаю ему нос. Они оба знают, что не найдёт и не сломает — просто потому, что в их семье всё принято решать разговорами, а не насилием — но в глазах хёна всё равно проскальзывает молчаливая благодарность: — Иди, Чонсон-а, а то опоздаешь. Джей забивает адрес в навигатор, проверяет время и шагает в осеннюю прохладу улицы. Осторожно обходит лужи и шарахается от машин, чтобы случайно не заляпать штаны и ботинки, критично разглядывает себя в витринах, проверяя, не растрепало ли ветром волосы, и неверяще смеётся сам с себя, потому что он вообще-то в ближайшее время влюбляться не планировал. Правда не планировал. Нафиг он нужен, этот сдвиг по фазе, когда даже самый адекватный человек вдруг превращается в неадекватное, летящее, безбожно тупящее и краснеющее нечто? Джей имел неудовольствие наблюдать за этим лично, на примере лучшего друга. Почти полгода любования своим крашем (Джей назвал бы это качественным сталкингом, но его мнения никто не спрашивал) Сонхун постоянно таскал его с собой в качестве группы поддержки. Испытанного за то время испанского стыда Джею хватило бы ещё на две жизни вперёд, и повторять это всё на своём опыте он абсолютно точно не собирался. Тем более, что его действительно всё устраивало — с трезвой головой было гораздо проще сосредоточиться на волейболе и вступительных в универ. Он поступил туда, куда хотел, и планировал так же спокойно и без лишней нервотрёпки отучиться все четыре года. План казался надёжным, как швейцарские часы, но начал сбоить буквально на первой же неделе, когда на одной из потоковых лекций взгляд натолкнулся на него. Парень — вроде самый обычный, в джинсах и ярком оверсайзном свитере — сидел через ряд от него, о чём-то болтал с соседом и смеялся. И Джей вообще на него не залип. Совсем. Просто за его спиной висел очень интересный плакат. Абсолютно точно достойный разглядывания на протяжении всей пары. Парень? Какой парень, о ком речь вообще. Точно не о Яне Чонвоне, реклама и связи с общественностью, староста третьей группы, занимается танцами, любит котов, латте и синий цвет. Полтора месяца Джей тешил себя мыслями, что он просто эстет, он любит красивые вещи. И если ему нравится смотреть, например, на картину, это абсолютно точно не значит, что он в неё влюбился. А Чонвон красивый, Джей это признаёт, он же не слепой. В смысле, красивый, как картина. Не как парень, в которого можно влюбиться. Абсолютно точно. Железно прям. Джей же не собирался влюбляться, с вступлением в универскую волейбольную сборную у него совсем не было на это времени. Ещё через неделю Джей смирился с мыслью, что ему нужно пересекаться с Чонвоном в универе помимо пары общих лекций в неделю. Просто от улыбки младшего (а Ян младше на год, потому что перескочил через класс в школе, и нет, Джей не подслушал это в столовой) становилось как-то очень комфортно и тепло. Он просто боролся с осенней хандрой, пусть и не стандартным способом. Ничего сверхъестественного. Тем более, что он не создавал однокурснику никаких неудобств — не подходил, не распускал руки, не лез с тупыми подкатами и не собирался ни в чём признаваться примерно никогда. Его влюблённость протекала очень спокойно, без драм и душевных страданий, и всё было хорошо. До тех пор, пока, видимо, проигравший спор Чонвон не пришёл в универ с нарисованными усами и плюшевыми кошачьими ушами. Этот передоз милоты Джей с трудом, но пережил. А потом проклял всё и вся, потому что Чонвон, проходя мимо, вдруг несильно боднул его в плечо и мяукнул. А ещё ласковым котёнком потёрся щекой о пиджак и попытался подлезть под руку, подставляя макушку с ушами. У Джея отпала сначала челюсть, а потом, видимо, и последние клетки мозга, потому что он не эвакуировался на другой конец кампуса подальше от потенциальной угрозы его сердцу, а послушно погладил парня по голове. Почесал за плюшевыми ушами, машинально зарылся пальцами в волосы и тут же скончался на месте, потому что Чонвон замурчал. Девчонки вокруг запищали от умиления, и Джей очнулся. Испуганно отшатнулся и под весёлым прищуром тёплых карих глаз унёсся из аудитории. И всё поломалось. Под пальцами даже спустя несколько дней ощущались шелковистость мягких волос, под кожу въелся какой-то безумно приятный древесный аромат, и его всё ещё потряхивало от ощущения тёплого тела под боком. Мозг в голосину орал «а что, так можно было?!», простых взглядов вдруг стало критично мало, и теперь Чонвона хотелось сгрести в объятья, тискать, щипать за щёки и не отпускать примерно никогда. Эти маньячные потребности обычно спокойного и не особо тактильного Джея напугали не на шутку, и следующие дни он Яна старательно избегал, надеясь, что это временное помешательство скоро пройдёт. Но судьбе на его надежды было, очевидно, сильно фиолетово, и Чонвон буквально через пару дней оказался в спортзале как раз во время тренировки волейболистов. Пришёл он, конечно, не к Джею, но ситуацию это не спасло. Потому что наблюдать, как Ян мило беседует с капитаном баскетбольной команды, оказалось очень неприятно. И, возможно, Джей слишком часто оборачивался и сверлил их взглядом. Возможно, Чонвон это почувствовал, обернулся тоже и приветливо улыбнулся. Возможно, Джей завис на дольше положенного и вполне заслуженно, как в тупой клишированной дораме, получил мячом в лицо. Это было фиаско. Он сидел на полу — потому что ему естественно повезло подставиться под подачу и с ног его снесло, как поездом — стирал ладонью текущую из носа кровь и упаднически думал, что Чонвон теперь на такого лузера даже не посмотрит. Или посмотрит и будет издевательски смеяться. Но Ян посмотрел, не смеялся и даже лично отвёл его в медкабинет, как-то очень бережно поддерживая за талию и так правильно ощущаясь в этих импровизированных полуобъятиях. И то, Джей шёл медленнее и заваливался на парня сильнее, чем мог бы, абсолютно случайное совпадение. Ждавший в коридоре Чонвон, кажется, искренне обрадовался новости про целый нос и отсутствие сотряса. А потом глянул внимательно: — Ты за мной следил. — Что? — переспросил Джей, надеясь на слуховые галлюцинации, но хитрый прищур Чонвона говорил сам за себя. — Нет! — Ты не понял, это не вопрос. Ты следил. Я тебе нравлюсь? — Может быть, — неохотно согласился он, потому что врать не любил и не умел. — На свидание пойдём? Джей влюбляться не планировал, но что-то явно пошло не так. Он приходит чуть заранее, как и планировал, и пару минут просто наматывает круги около нужного подъезда, нервничая чуть ли не сильнее, чем перед вступительными в универ. Потом быстро, не давая себе передумать, звонит в домофон и поднимается по лестнице. Дверь ему открывает не Чонвон. — Добрый… — Ты?! — глаза смутно знакомого парня напротив недобро сужаются. — Что нужно? — А Ян Чонвон здесь живёт? — осторожно уточняет Джей, стараясь не спровоцировать новый всплеск агрессии и очень надеясь, что он просто ошибся адресом. — Здесь, — моментально рушат его надежды. — Но если я тебя хоть раз рядом с ним увижу, сломаю ноги, понял? Вали туда, откуда пришёл. Дверь агрессивно захлопывается обратно. Джей понимает, что не понимает ничего. Спрашивать напрямую кажется чистейшей воды самоубийством — парень выше, накачаннее, и при желании влëгкую сможет спустить его с лестницы — и он достаёт телефон, чтобы написать Чонвону. Нет, влюбляться определённо было ошибкой.