Убивая молчанием

      Редлай возвращается из университета и плюхается на свою кровать, закинув сумку под кровать. Он закрывает глаза и лежит, не двигаясь.       Гилем даже не отрывается от ноутбука, продолжая что-то усердно печатать. Судя по скорости, занимался он курсовой. Да, точно... Редлай тоже должен был им заняться. Просто не сегодня. И не завтра. На выходных, определённо.       Знакомы они были давно, ещё со средней школы. Поступать в один и тот же университет они не планировали, но судьба решила иначе.       «Если бы мы ещё и на одну специальность поступили, я бы повесился», — заявил Редлай, когда их заселили в одну комнату общежития.       Конечно, оба они знали, что никто убиваться из-за этого не будет. Поэтому Гилем просто ударил своего друга в плечо.       Подход к учёбе у юношей также был разный. Гилем был сраной ходячей энциклопедией. Единственный предмет, где он мог получить плохую оценку — физкультура; и надо было видеть лицо их учителя, когда его безнадёжный ученик его превзошёл.       Редлай переживал меньше. До «неудов» не скатывался, и достаточно. Если бы ему в те годы сказали бы, что он поступит в один из престижных университетов города, подросток бы рассмеялся в лицо говорившего. И вот они здесь.       Будущий геолог продолжал неподвижно валяться на кровати, в то время как его друг-финансист вовсю занимался курсовой.       Редлай открывает глаза и бросает взгляд на Гилема. Выражение лица обоих было нечитаемым: один погрузился в свои рассуждения, а другой — в материал в ноутбуке.       Кровать противно скрипит, когда с неё поднимаются. Несколько спокойных, но широких шагов — и вот Редлай плюхается за своим другом, всматриваясь в текст на экране через плечо Гилема.       — Уже отдохнул? — поинтересовался Гилем, не отрываясь от работы; в конце концов, он привык к поведению своего соседа и научился временами его игнорировать.       — Я голоден, — отозвался Редлай невпопад, укладывая голову на плечо друга. — Пошли поедим.       — На помойку отбирать еду у собак? Не хочу, спасибо.       Редлай хмурится и щипает Гилема за бок. Последний вздрагивает и дёргается в сторону.       — Редлай!       — Пошли поедим, — настойчиво продолжал Редлай. — Ты же как с пар пришёл нихера не ел.       Гилем усердно молчит и дёргается от нового щипка. Только всё равно не раскалывается.       — Дописывай свой раздел и поднимай задницу, — рычит Редлай, поднимаясь со своего места и уходя к окну.       Гилем что-то буркнул себе под нос; Редлай не прислушивался, вместо этого подбирая с подоконника одну из валявшихся там резинок (само собой один финансист не признавался, что переложил их туда специально). Будущий геолог заплёл низкий хвост, краем глаза поглядывая на своего соседа. Стрижка Гилема не поменялась со школы ни разу, в то время как Редлай успел походить и лысым, и отрастить волосы по плечи.       Если бы рядом оказалась Ледая, она бы обязательно сочувствующе похлопала брата по плечу.       Ведь Редлай был влюблён в Гилема ещё со времён старшей школы. А ведь шёл уже третий курс их обучения в университете... Какая же огромная должна быть выдержка, чтобы молчать столько лет.       И ведь можно было бы признаться ещё на первом курсе. Останавливало только, что Редлай не мог точно сказать, нравятся ли Гилему парни. Да и девушки, если честно, тоже. Геолог не знал, был ли его друг влюблён в хоть кого-либо. Они вообще эту тему не поднимали никогда.       Редлай смотрит на непослушные кудри Гилема, мысленно взъерошивая их обеими руками; скользит взглядом ниже, представляя, как гладит друга по щеке... И сталкивается глазами со своим соседом, отчаянно пытаясь не краснеть от милой улыбки и смешинок в чужих зрачках.       — Куда пойдём есть? — спрашивает Гилем, легко улыбаясь.       — Сегодня мы с тобой шикуем, — заявил Редлай уверенно. — Пойдём в столовую.       Гилем смеётся, и Редлай хмыкает, выходя вперёд. Они запирают комнату на ключ и отправляются вниз, со второго этажа на первый. В этот момент Редлаю кажется, что Гилем всё знает и влюблён в него с такой же силой, как и в него самого. Просто так с подобной нежностью и теплотой на людей не смотрят.       Редлай не хочет копать слишком глубоко. Пока ему позволяют любить себя даже в такой строжайшей тайне, этого достаточно.       Просить о большем Редлай бы не посмел.