(Не)идеальный Арсений

*** — Блин, ну какой он красавчик! — растягивая гласные, пропела Света, глядя на проходящего мимо нее Арсения. — Мало того, что голубоглазый брюнет, а это редкое и очень крутое сочетание, так еще и стильный такой всегда! — Тебя только внешность и интересует! — недовольно произнесла ее подруга Алена. — Я вот в парнях ценю ум. Хотя Арсений интеллектуал, конечно. — А мне нравится его чувство юмора, — робко признался стоявший рядом с ними Толик. Арсений прекрасно их слышал, поэтому приходилось прилагать усилия, чтобы держать морду кирпичом. Ему было лестно и очень-очень приятно. Особенно от похвалы Светы — она красивая девчонка. Хотя и Толик ничего так… — Арс, дарова! — его грубовато хлопнул по плечу капитан футбольной команды Федорчук. — Ты на трену сегодня придешь? — Конечно, — кивнул Арсений. — Все по расписанию. — Супер тогда! — воодушевился тот. — Я накануне позырил почти все игры политеховской команды. — Это с которыми у нас матч через три недели? — Ага! В общем, набросал несколько тактик, хочу всей команде показать и обсудить. Так что будь как штык! — Обязательно! — пообещал он, после чего прибавил ходу: ему стоило успеть на кафедру и вернуться до начала пары. Двери были дружелюбно распахнуты для всех студентов, но методист Наталья Павловна старательно распугивала их своим поведением и грубостью. Но даже такой цербер, как она, вела себя приветливо с Арсением. — Добрый день! Я Владимира Петровича ищу. Он просил подойти к нему после пары. — Ой, Арсюш, он в восьмую аудиторию ушел. Арсений мысленно чертыхнулся и отчихвостил Петровича за неуловимость, но перед Натальей Павловной рассыпался в благодарностях. Ему пришлось идти вприпрыжку, чтобы уложиться в отведенное для перемены время. Бегать по коридорам он считал ниже своего достоинства. Оказавшись на месте, Арсений постучал в дверь и сразу заглянул внутрь, отыскивая Петровича взглядом. — Владимир Петрович, вы просили подойти? — Попов! Заходи. Он шмыгнул в класс и замер напротив двух преподавателей. — Глеб Степанович, это староста четвертого курса, которого я предлагаю отправить на конкурс, — заявил Петрович. Арсений мигом приосанился и постарался нагнать на себя презентабельности, пока его изучал Глеб Степанович. Ему хотелось произвести впечатление, ведь он не мог подвести Петровича — тот уже замолвил за него словечко. — Это национальный конкурс, юноша. Как думаете, сдюжите? — лукаво прищурившись, спросил Глеб Степанович. — Как минимум приложу все усилия, — бойко отозвался Арсений. — Но для начала хотелось бы узнать подробности. *** Он успел в аудиторию до начала пары только чудом — Василий Дмитриевич где-то задерживался. Все мысли Арсения были о задании к конкурсу: ему предстояло подобрать тему и тезисы, а потом согласовать их с Глебом Степановичем. Но не успел он достать тетрадь с ручкой, как его ткнул в спину Лисичкин. Захотелось нарычать в ответ и попросить оставить его в покое, но вместо этого Арсений обернулся и вопросительно вскинул брови. — Арсеньезе, ты подготовил речь для старта чемпионата шахматного клуба? — Разумеется, — спокойно подтвердил он. — Хочешь заранее взглянуть? — Не, я тебе доверяю, — отмахнулся тот. — Спасибо, — с улыбкой произнес Арсений. Хотя на самом деле мечтал этого Лисичкина послать куда подальше. Козлу лень тратить время и писать речь, так что он спихнул эти обязанности на Арсения. Еще и спрашивал с него! Лекция началась. Пока Василий Дмитриевич отмечал присутствующих, Арсений взялся за пополнение списка задач, внося поручение Глеба Степановича. По итогу до конца дня ему нужно было: выбрать тему и составить список тезисов для национального конкурса, написать рефераты по философии за Двуреченскую, Починского и Вензова, узнать про автоматы у Стошской, сдать список посещаемости Дмитричу, запостить новую т. про H ❤️, чекнуть новости H ❤️, постирать форму, сходить на вечернюю пробежку. Некоторые дела простенькие, а вот с рефератами и конкурсом придется повозиться. Василий Дмитриевич тем временем начал рассказывать тему, так что Арсений отложил телефон и принялся записывать лекцию. Вот только где-то на середине его ручка приказала долго жить. — Черт! — Арсений спешно полез за запасной, но никак не мог отыскать ее в сумке. Он принялся бубнить себе под нос проклятия и пытался запомнить все, что рассказывает Василий Дмитриевич, когда кто-то кинул на его парту новую ручку. Арсений растерянно повернул голову и уставился на сидевшего через ряд от него Шастуна. Тот всегда отличался молчаливостью, поэтому не произнес ни слова, только пялился в ответ своими огромными глазищами, напоминая сову. — Спасибо, — поблагодарил Арсений, но тот лишь кивнул и примостил голову на сложенных руках. Шастун никогда не отличался интересом к учебе: на лекциях и семинарах он отсыпался, задания выполнял кое-как, мало с кем общался, одевался только в черное и казался мрачным и суровым, потому люди его побаивались. Но Арсению не было дела до Шастуна и его репутации. Он был поглощен лекцией и продолжил писать, пропустив страничку, чтобы потом скопировать текст у кого-нибудь из однокурсников. Вот же! Чернила в ручке Шастуна были черными, а не синими. Перфекционизм Арсения рыдал, недовольный тем, что лекция вышла разноцветной. Но желание быть прилежным учеником перевешивало. Так что он продолжил строчить, забыв обо всем другом. *** После занятий и тренировки по футболу он поспешил домой. Мама сразу предложила поужинать, но у Арсения было слишком много задач. Тем более после работы отец устроит ему допрос с пристрастием — нужно до этого времени успеть закончить подготовку рефератов, а в идеале еще и тему для конкурса подобрать. За выполнением намеченного плана Арсений решил завязать с платным написанием работ для других студентов. Это делалось быстро — рука у него набита, но из-за огромной занятости даже эти минуты были бесценны. Многим проще согласиться на размещение рекламы в своем Телеграм-канале. Арсений до последнего держался, желая остаться независимым блогером, но, видно, не судьба. Да простит его Hasnuts, которому и был посвящен канал! Руки так и тянулись открыть интернет и нырнуть в последние новости о любимом исполнителе, но Арсений с упорством игнорировал эти позывы. Во-первых, если отвлечется, то потом не сможет вернуть себе учебный настрой. Во-вторых, отец ни в коем случае не должен был узнать об этом увлечении! Он не одобрит. Так что Арсений позволял себе фандомные вылазки, только когда родители ложились спать или вне дома. — Сень, как дела? — спросил отец, входя в его спальню без стука. — Привет, пап! Отлично! Меня выдвинули на национальный конкурс. Сейчас допишу реферат по философии и возьмусь за поиск темы и подготовку. По футболу тренируемся к соревнованиям, нас Федорчук гоняет в хвост и в гриву. В остальном все тоже хорошо. Тот кивнул, после чего спросил: — А как дела с экономикой? Марина Викторовна выставила оценку за курсовую? — Пока нет, обещала к концу недели сообщить результаты. — А старт игр шахматного клуба с четверга не перенесли? — Четверг остался, нам согласовали помещение для проведения. — А ты успеешь? У тебя же тренировка по легкой атлетике в этот день. — Я как раз между парами и шахматами туда сгоняю. Расписание под меня немного подстроили. — Добро. Тогда занимайся, завтра расскажешь как все прошло. — Спасибо, пап, — Арсений улыбнулся, испытывая облегчение. Такие разговоры с отцом здорово его напрягали. Последние годы его не наказывали за какие-то неудачи в занятиях, но детский страх провалиться и не оправдать ожиданий, схлопотав ремня, всегда держал его в тисках. Арсений не мог потерпеть неудачу, получить оценку ниже пятерки и все в таком духе. Родители выпестовали в нем комплекс отличника и раздули из него целую религию. Только победа, только первые места, только лидерские позиции — иначе никак. Поэтому Арсений вернулся к списку дел. После учебы он сможет поставить форму в стирку, а сам пойдет на пробежку. Затем останутся только приятные мелочи — Hasnuts, новости о нем и очередная теория Арсения о тайне личности этого парня. *** Только к двум часам ночи он кое-как управился с делами. При этом рефераты вышли откровенно слабыми, потому что большую часть сил и времени отняла подготовка к конкурсу. Арсений мог сразу отправиться спать, но тогда сегодняшний день прошел бы без новостей и фандомного движа. А у него появилась теория о возможной родинке на носу Hasnuts и несколько кандидатов с похожей отметиной. Он очень хотел ее написать и опубликовать сегодня вместе с фотодоказательствами. Вообще Hasnuts был максимально скрытным исполнителем, и на этом строился его имидж: загадочный музыкант, известный своими нетривиальными коллаборациями и яркими мультяшными клипами. Сольных выступлений он никогда не давал, только в рамках сборных концертов или совместных проектов с другими медийными личностями. Для Арсения Hasnuts был особенным, потому что в довольно мрачный период жизни, когда он всерьез подумывал о самоубийстве, у того вышел трек под названием «Don't do this». Глупо, но Арсений воспринял все на свой счет и гонял композицию на повторе недели полторы. А потом начал смотреть и слушать остальной контент Hasnuts. В итоге он и глазом моргнуть не успел, как оказался фанатом номер один — именно таковым он себя считал и именно эта информация значилась в его фанаккаунте под ником Arsdvatri. Тем более Арсений, можно сказать, стоял у истоков популярности Hasnuts: он стал слушать его через полгода после дебюта и был с ним на протяжении трех лет. Так что пожертвовать сном ради Hasnuts — стоящая плата. Арсений открыл новостную ленту своего тайного аккаунта и испугался: здесь царила вакханалия! Целая куча постов и информации, а, значит, он пропустил что-то важное. Спустя пять минут стало очевидно, в чем дело. Певец Макс Заяц намекнул на появление Hasnuts на своем новом концерте. Они активно сотрудничали и выпустили вместе порядка трех треков. — Бля! — всполошился Арсений, принимаясь искать билеты на концерт. Он испугался, что их уже раскупили. К счастью, продажа пока не стартовала, но и точную дату покупки не указали. Битва за возможность посетить мероприятие с участием Hasnuts всегда была жесткой и бескомпромиссной. Так что Арсению предстояло сутками напролет караулить новые посты всех концертных площадок. Причем не только своего города — вдруг выступление пройдет не в Москве, а в Питере? Или вообще в Беларуси? Ведь Заяц оттуда родом. В момент поступления билетов в продажу все онлайн-кассы лягут и будут жестко тупить. Это такая трата нервов, времени и здоровья, что кошмар! Но Арсений всякий раз ввязывался в это безобразие и впадал в жесточайшую депрессию, если не успевал урвать свой кусочек счастья. С самого утра ему предстояло быть на страже, так что Арсений вырубил комп и отправился спать. Теория о возможной родинке на носу у Hasnuts определенно могла подождать до лучших времен. *** На следующий день все шло как обычно: утренняя пробежка, завтрак с родителями, универ, занятия… Вот только ближе к вечеру ему сообщили, что он должен немедленно явиться в восьмую аудиторию. Арсений взял распечатки со своими наработками по темам (да, он подобрал несколько) и тезисами к ним. Эта история отняла у него прорву времени вчера вечером, а более детальная подготовка материала для конкурса займет и того больше. При этом ему нельзя прямо сейчас отказываться от написания работ за других студентов: сперва нужно подкопить деньжат, чтобы хватило на билет Hasnuts. Он постучался и, дождавшись разрешения, вошел. — Глеб Степанович, добрый день! Вы просили подойти. Я вчера, как и обещал, подготовил наработки для конкурса. Арсений протянул папку с файлами, а тот, несколько поколебавшись, заглянул внутрь. — Хмм… — протянул Глеб Степанович. — Владимир Петрович был прав, вы очень ответственный и умный молодой человек, — одобрительно закивал он. — Но, видите ли… в деканате не одобрили вашу кандидатуру для участия. У Арсения земля ушла из-под ног. Казалось, гром набатом обрушился на его голову и внутри что-то закоротило. — К-как не одобрили?! — негромко спросил он. Черт! Если все обломается, то отец его прибьет! А какое разочарование ждет Петровича! Арсений и его подвел. — Оказывается, на конкурс уже отправляют Олю Петренко. Просто нас не поставили в известность. Тупая, инфантильная курица! Эта Петренко и двух слов связать не могла без «как бы» и «типа», а еще все ее предложения заканчивались неуместным «вот». Зато у ее родителей было огромное количество бабла, а еще батя водил дружбу с кем-то из администрации универа. Так что выбор был сделан из меркантильных интересов или по блату. Но для отца это не станет уважительной причиной. — Если не возражаете, я оставлю ваши наработки. Возможно, мы что-нибудь возьмем из этого. Также я попрошу Владимира Петровича учесть ваш вклад. Думаю, он согласится поставить автомат за проделанную работу. *** Арсению понадобилось несколько секунд, чтобы все обдумать и пойти в наступление. Его пригласили на этот конкурс, он ухлопал несколько часов на анализ и составление плана. Петренко нафиг не сдалась подобная активность, а Арсений отступать уже не готов. — Глеб Степанович, — серьезным тоном начал он, — буду с вами честен: я прекрасно понимаю мотивы, по которым на конкурс отправляют именно эту кандидатку. Вот только Ольга не приложит достаточных усилий для достойного представления нашего университета. — Арсений, боюсь, я не в силах повлиять на решение декана. Можете поверить, мы с Владимиром Петровичем яро отстаивали вас. Но ничего не попишешь — жребий брошен, Рубикон перейден, на конкурс поедет госпожа Петренко. Я могу лишь попытаться как-либо компенсировать затраченное вами время. Потому и предлагаю согласиться на автомат и поделиться своими наработками. Арсений едва сдержал рвущийся из груди хохот. Петренко едва ли поймет хоть что-то в отобранных им темах. Однако… выбора у него никакого — либо автомат, либо вообще ничего. — Хорошо, я согласен, — произнес он, удивляясь спокойствию в собственном голосе. — Вот и славно! Уверен, это не последнее научное выступление, так что мы еще найдем, куда вас привлечь. — Буду ждать, — глухо и безэмоционально ответил Арсений. — Извините, но мне пора бежать — скоро тренировка. — Конечно, конечно, не смею вас больше задерживать, молодой человек. Арсений развернулся и направился к выходу. Он все видел будто в тумане. Одновременно хотелось кричать от бессилия, плакать от обиды и сбить костяшки в кровь о любую поверхность, лишь бы позволить выплеснуть все бурлившие в нем эмоции. Как же это было несправедливо! Как нечестно! Арсений ненавидел проигрывать и жутко бесился, когда первое место доставалось не ему. А тут — сдал позиции без боя! И дело не в самом чертовом конкурсе, а в неудовлетворенных амбициях, впустую потраченном времени и… отце. Арсений боялся его реакции до чертиков! В детстве родители не гнушались учить его уму-разуму посредством ремня и прочих телесных наказаний, но с возрастом прекратили всякие физические экзекуции. Оставались только моральные. Отец будет разочарован и выплеснет это в не самой приятной для Арсения форме. Он бы лучше удары ремнем стерпел, чем насмешки и пренебрежение с разочарованием. А ведь отец для Арса был особенным человеком. Эталоном, на который нужно равняться. *** Оказавшись в коридоре, Арсений понял, что не справляется. Время шло на секунды — до взрыва оставалось все меньше и меньше. Поэтому он помчался в ближайший мужской туалет. Оказавшись внутри, Арсений сразу запер дверь. За это ругали и штрафовали, но лучше это, чем показать кому бы то ни было свою слабость. Лишь очутившись в безопасности, отгороженный от целого мира — он расслабился и… заплакал. При этом ненавидя себя не только за проигрыш, но и за переживания. Он мужик, а мужикам нельзя распускать нюни. Если отец еще и об этом узнает, то Арсений окончательно скатится ниже плинтуса по оценке отца. Хотя и так не понятно, как смотреть тому в глаза… Арсений рухнул на пол и завыл в голос. Обычно он брезговал прикасаться к чему-нибудь в туалете. Но сейчас силы окончательно покинули его, оставляя лишь изможденного недосыпом и кучей перегрузок, затравленного отцовскими завышенными стандартами и собственными загонами ослабевшего Арсения. Он рыдал навзрыд, мечтая оказаться в кровати, укрыться с головой и никогда больше не высовываться наружу. Но даже в таком состоянии эти скромные мечты отравлялись осознанием того, что Арсений обязан пойти на тренировку по легкой атлетике и закончить дела из ежедневного списка с задачами — ведь те не терпели отлагательств. В глотке образовался давящий ком, дыхание сбилось, а он все не мог перестать реветь. И за всем этим даже не услышал, как из кабинки кто-то вышел и теперь в полнейшем шоке таращился на него. — Ты в порядке? — спросил Шастун, когда самообладание вернулось к нему. Арс распахнул зареванные глаза и уставился на своего однокурсника. Жар хлынул к лицу вместе с чувством стыда за то, что его поймали с поличным за недостойными действиями. Захотелось спрятаться, прикинуться тапком или убить Шастуна, чтобы не оставить свидетелей. Но вместо этого Арсений яростно закивал, невербально пытаясь заверить, будто все в норме, и принялся утирать слезы. Только прекратить плакать Арсений не мог, хоть и пытался, от чего ему становилось только хуже. Шастун смотрел на него чуть растерянно, после чего просто плюхнулся на жопу рядом и молча уставился в стену. Арсению стало максимально стремно. Во-первых, его увидели в момент слабости и застукали за самым постыдным из всех возможных занятий. Во-вторых, это был не какой-нибудь случайный студент, а его однокурсник! От нервоза руки начали подрагивать, а слезы все не унимались. Он жалко всхлипнул и прикрыл лицо руками. Шастун, к счастью, ничего не сказал, но, к сожалению, и не ушел восвояси. Хотя Арсений запер дверь! Пусть лучше его видит только Шастун, чем случайные люди из коридора или какой-нибудь парень, решивший справить нужду на этом этаже. Тишина давила и напрягала. Арсений привык говорить, общаться, хохмить. А тут… они оба молчали. — Скажи что-нибудь! — приказным тоном велел он. Откуда взялись командные нотки в его хриплом от рева голосе, Арсений понятия не имел. Шастун даже не повернулся к нему, все так же глядя в стену, он сконфуженно пробормотал: — Хочешь, я музыку включу? Стало очевидно, что он растерян и смущен развернувшейся сценой не меньше Арсения, а оттого банально не знает, как себя вести. От такого открытия стало чуточку легче. — Ты совсем деревянный, Шастун! Адекватный человек предложил бы воду или одноразовые платки, спросил бы, чем помочь. После этого тот посмотрел Арсению в глаза и сказал: — У меня нет ни того, ни другого, а от помощи ты откажешься. Могу тебе туалетной бумаги надергать, хочешь? — Я и сам могу надергать туалетной бумаги! — взбеленился Арсений. — И вообще, что ты тут делаешь?! — Сижу. — Очень смешно! Я про туалет. Почему ты заперся в кабинке? — А зачем люди запираются в туалете? Тут всего два варианта. Ну три, если учитывать необходимость проблеваться, но у меня с животом все норм. — На унитазе тесты на беременность делают, — невпопад брякнул Арсений. И мигом пожалел о сказанном. После переживаний и стресса его когнитивные функции все еще не восстановились в полной мере. — В мужском? — Шастун смешно вскинул брови, замечая нелогичность варианта. — Хотя если смотреть обширно, то в туалете еще сексом занимаются. На этой ноте Арсений окончательно раскраснелся и вскочил с места. — Я не собираюсь заниматься с тобой сексом! — проорал он. Шастун неторопливо поднялся следом. — Я и не предлагал. — Он внимательно вгляделся в лицо Арсения и заключил: — глаза и нос красные. Лучше умыться холодной водой. А еще вот, — он снял с воротника футболки солнцезащитные очки и протянул Арсению. — На первое время. Тот поколебался, но очки взял, после чего с угрозой произнес: — Если хоть кому-нибудь расскажешь!.. — То что? — полюбопытствовал Антон. — Я надеру тебе зад! — Ты слишком правильный для таких вещей, Арсений. К тому же, — он чуть приблизился и недобро хмыкнул, — скорее это я тебе зад надеру. — Не недооценивай меня, Шастун! Арсений был полон бравады. У него поставленный удар и отец учил, как постоять за себя. Но вот практики не было никакой: за всю свою жизнь Арсений ни разу не дрался. Антон склонил голову к плечу и чуть прищурившись смотрел на него. — Что? — не выдержал Арсений, начинавший закипать. — Ты успокоился, — кивнул сам себе Антон. — Так что я пойду. — Погоди! — Арсений встал на пути между ним и дверью. — Поклянись, что не расскажешь! Я не… — он закусил губу. Признаться, что помрет от стыда в случае обнародования данного факта, было ниже его достоинства. — Я прошу тебя. Без угроз, — решил попробовать другую тактику Арсений. — Хорошо, — просто согласился Шастун. — И, Арс, че бы там ни было… все будет ок. На этом он прошел мимо, отпер дверь и свалил, оставив растерянного Арсения. — Все будет ок? — переспросил он у пустоты. — Капец, Шастун, какой же ты тугой! А если у меня кто-то скончался или я сам болен раком?! Какой тут ок? Ну и дурачина! Однако эта встреча помогла ему чуточку успокоиться. Переживания никуда не делись, а впереди ждало объяснение с отцом… зато больше не хотелось плакать. Арсений умылся, напялил нелепые очки Шастуна и вышел прочь. Ему предстояло успеть на тренировку. Сегодня не было обещанного дропа билетов, и фанаты разрывали комментами официальный аккаунт и личную соцсеть продюсера Hasnuts, но никто не подтвердил заявления Зайца и не сообщил точную дату продажи. А еще у Арсения на канале давно не появлялось интересных постов — выходили только заранее подготовленные рубрики разной направленности. Так что стоило обнародовать теории про родинку. И внести в список дел возвращение очков Шастуну. Почему-то Арсений был уверен, что тот не расскажет об увиденной сцене однокурсникам, но все равно боялся. И если тот нарушит слово — случится первая в его жизни драка. *** Дома все прошло… плохо. Если в универе Арсений худо-бедно смог дать волю эмоциям, то в родных стенах приходилось держать лицо. Недопустимое поведение окончательно разочаровало бы отца. По этой причине все свое огорчение, боль и стыд он пытался затолкать куда поглубже, сохраняя нейтральное выражение лица. Родители поговорили с ним по душам и решили, что ему стоит еще больше сосредоточиться на учебе. Раз Арсений упустил такую возможность — заявить о себе на национальном конкурсе, значит что-то стоит изменить. Рассказывать о причинах назначения Петренко он не стал. Отец посчитал бы это пустыми оправданиями и отговорками, недостойными мужчины. По его системе ценностей — если ты что-то не получил, то не приложил достаточно усилий. По выходным Арсений посещал баскетбольный клуб, куда записался еще в школьные времена. Родители пришли к выводу, что от этой активности можно отказаться в пользу репетитора. Он робко попросил о возможности остаться в клубе — Арсений был привязан к своему тренеру и дружил со многими ребятами из секции, а это единственная возможность хоть как-то пересекаться. Но отец категорично отказал. Пришлось уступить и согласиться на дополнительные уроки. В итоге мама стала настаивать на занятиях по риторике и публичным выступлениям, а отец на высшей математике и изучении какого-нибудь языка программирования, но они так и не пришли к единому мнению. Поэтому отложили выбор на потом, а от Арсения попросили дневник успеваемости со списком предметов, формой сдачи (зачет или экзамен) и полученными оценками. Благо, будучи старостой, Арсений имел возможность собрать всю эту информацию. Но в свою комнату он вошел разбитым и измученным. Хотелось упасть и проваляться в кровати до рассвета, забив на вечернюю пробежку и список задач. От падения в бездну его удерживал лишь Hasnuts. Арсений включил комп и рухнул на стул. Сил не оставалось — ни моральных, ни физических. Поэтому он надел наушники и врубил любимый трек под названием «Don`t do this», открывая соцсети и изучая новости. От чтения постов о любви фанатов к Hasnuts на сердце потеплело и на губах сама собой заиграла улыбка. Фандом пестрил забавными мемами, крутыми артами и просто признаниями в любви к его музыке. А еще Заяц порадовал новой фоточкой с Hasnuts. На ней они были запечатлены на улице поздним вечером. Заяц держал в руках микрофон и перед ним валялась шапка для сбора пожертвований, а рядом топтался Hasnuts в солнцезащитных очках и толстовке с надвинутым по самые не балуйся капюшоном. Подпись гласила: «репетируем». Фандом уже разобрал снимок на составляющие. Кто-то даже запилил эдиты, добавив к этому их совместный трек и вырезки из клипов. Но Арсений в первую очередь полез в телегу на канал «Хэзюша-путешественник». Его надежды оправдались — админ уже определил локацию и сообщил ее адрес. Снимок был сделан в Москве. Арсений с тоской взглянул на карту — даже находясь в одном городе с указанным местом, он банально не сможет найти время сходить туда. Да и зачем? В глубине души он надеялся случайно пересечься там с Hasnuts. Хотя таких фанатов уйма… Да и фотографии звезды публикуют лишь через несколько дней, чтобы оголтелый поклонники не помчали выслеживать их. Он вздохнул и открыл следующий канал «Hasnuts с алика», на котором авторы подбирали шмотки, похожие на луки звезд. Начали они именно с Hasnuts, но в запрос на поиск порой поступали просьбы отыскать прикид какого-нибудь ведущего или еще кого. Но Арсения интересовала лишь инфа по сегодняшнему прикиду Hasnuts. Каково же было его изумление, когда он увидел фотографию очков — не в плохом качестве и при темном освещении, а снимок товара из интернет магазина. — Обалдеть! — произнес он, после чего бросился к сумке, достал оттуда подачку Шастуна и повертел в руках. — Вот это да! — повторил Арсений. Точно такие же очки, как у Hasnuts! И марка, и декор — один в один. Причем оригинальный шмот кумира был Арсению не по карману, именно поэтому он старательно выискивал прикольные копии. А тут оригинал! Из старой коллекции и уже чуточку поцарапанный на дужке. Может, Шастун согласится поменяться на что-нибудь? Арсению жутко хотелось, чтобы у него была хоть одна вещь такая же, как у Hasnuts! Пусть даже ради этого придется договариваться об обмене с неадекватным однокурсником. Шастун, конечно, повел себя максимально странно сегодня в туалете… Сейчас, при мысли о нем, Арсению становилось крипово. Он бы сам никогда не плюхнулся на пол в сортире в здравом уме и не стал бы таращиться в стенку, пока сидящий рядом человек бьется в истерике. Фрик, что еще сказать? Но фрик с брендовыми очками как у Hasnuts! Если бы они были ему дороги, то Шастун не стал бы их отдавать. Ведь так? Арсений задумчиво на них смотрел, когда телефон просигналил, уведомляя о сообщении. Большая часть чатов была заглушена, звук оставался только на реально важных уведомлениях. Он схватил устройство и взвизгнул, потому что началась продажа билетов на концерт Макса Зайца. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — взмолился Арсений, дрожащими пальцами открывая сайт. Сердце на миг замерло в груди. Он гипнотизировал взглядом бегунок загрузки и нервно покусывал губы. Error 404. — Да бля! — тихо прорычал он. Услышь отец бранные слова, его бы наказали. Минуты две сайт все так же лежал. Арсений гневно открыл на компе телеграм чат и увидел жалобы других пользователей на аналогичную ситуацию. В итоге Арсений начал лихорадочно открывать чертов сайт на всех браузерах компа и телефона — везде сплошная жопа. — Да чтоб тебя, сука! — в этот раз он не сдержал гнева и выругался в голос. Так одна минута сменяла другую, та третью… и потом доступ восстановился. Арсений облегченно вздохнул и даже улыбнулся, открывая страницу покупки билета. Но и тут все через одно место — все места раскуплены. — Да вашу мать! Арсений нахмурился и в абсолютном неверии принялся обновлять сайт. Иногда билеты нет-нет да появлялись даже после того, как их раскупят. К тому же всегда оставался шанс, что за пятнадцать минут кто-нибудь опоздает с вводом данных, и тогда бронь отменится. В итоге он просидел над сраным сайтом больше получаса! Причем обновлял его сразу на компе и телефоне. Места мелькали, но стоило нажать на покупку, как оказывалось, что кто-то успел раньше. Арсений злился, психовал, поругивался, но совершенно не думал о собственных проблемах. Сейчас единственное, что имело значение, — концерт Hasnuts. Когда отчаяние липкой, когтистой лапой сцапало его за сердце, а надежда едва теплилась — ему повезло и одно из мест тыкнулось и перешло в раздел покупки. Арсений издал странный звук — то ли вопль, то ли всхлип. Он прикрыл рот рукой, надеясь, что родители его не услышали, а другой продолжил оформлять оплату. Арсений даже не понял, куда его распределило и сколько стоил билет, — главное сам факт. Он смог! Он пойдет на концерт и увидит Hasnuts! А потом будет караулить его у выхода — мало ли. Но пока система не прислала ему билет, недоверие и сомнение держали его в заложниках. Арсений боялся, что это просто сон, вспышка бреда, усталость сознания. Но нет — на бумажке черным по белому все прописано. Девятнадцатый ряд, место 46! Сидеть будет с краю, но лучше так, чем не попасть вовсе. Прикрыв веки, Арсений подумал — вот она, плата за паршивый, тяжелый и мудачный день. Ему удалось попасть на редкое выступление Hasnuts. Он увидит своего краша! *** Утром Арсений с ужасом обнаружил, что его глаза красные и распухшие, словно он глушил водку до рассвета. Чтобы как-то нивелировать этот кошмар, он заперся в ванной и втихую наляпал мамины патчи для глаз. По мнению родителей, мужик должен быть маскулинным от натертых до мозолей пяток до кончиков обгрызенных ногтей. Арсений же не брезговал использовать мамину косметику. К счастью, ей часто дарили всякие уходовые наборы, которыми та не пользовалась. Так бы они просто пылились на полке, а Арсений таскал их втихую. Временами даже тканевые масочки делал, но только в те дни, когда не было риска, что кто-то начнет барабанить в запертую дверь и просить выйти поскорее. Патчи не сильно его спасли, но явно сделали лучше, чем было. Он с теплотой подумал, что сможет надеть солнцезащитные очки точь-в-точь как у Hasnuts. А еще нужно поговорить с Шастуном (эта задача даже была внесена в его список дел). Вот только один на переменах бегал в деканат и занимался важными вещами, а второй торчал на улице и дымил, как паровоз. Но если понадобится — Арсений за ним и в курилку пойдет. Полный боевой решимости, он направился в универ. Тем более завтракать с родителями не хотелось: иначе они увидят его опухшие глаза или испортят настроение. Арс все еще грустил из-за предстоящего ухода из баскетбольного клуба. Во многом потому, что там его единственные друзья — Пироженка и Зохан. В универе он старался держаться на расстоянии от других студентов. Людям всегда проще уважать и восхищаться тем, о ком мало знаешь. А Арсению хотелось держать марку и иметь репутацию. На друзей у него все равно не было бы времени. Местные же ребята ходили с ним в один садик, потом в одну школу. Они знают все постыдные истории об Арсении и видят в нем обычного человека со своими сильными и слабыми сторонами, но продолжают с ним общаться. И это было особенно ценным в его жизни. По-хорошему стоило написать сообщение в общий чат и признаться, что он завязывает с баскетом, но Арсений оттягивал неизбежное. Чем позже — тем лучше. Так ему казалось. *** Универ выдал Арсению очередную нагрузку: им назначили проектное задание в качестве домашки по экономике, а еще прилетело несколько срочных поручений деканата и небольшая истерия в шахматном клубе перед состязаниями. За всем этим он напрочь забыл про Шастуна. Но очки все так же лежали в его сумке и за ними никто не подходил. Арсений невольно начал думать — не оставить ли их себе просто так? До тех пор, пока Шастун сам не попросит обратно. Но совесть начала его грызть от одних только мыслей об этом. В итоге действительно пришлось тащиться на улицу и искать курившего Шастуна. — Привет, — сказал Арсений. — Можем поговорить? — Давай, — настороженно согласился тот. — Только не здесь. Мне неприятен запах дыма. Может, в столовке посидим? — Ну го. Они шли молча, от чего Арсений чувствовал себя некомфортно. Зато Шастуну, кажется, так было спокойнее. От нервной неловкости Арс ляпнул первое, что пришло в голову: — Тебе стоит поменьше курить или вовсе бросить. — Зачем? — Это не эстетично. И от тебя воняет! Ни одна уважающая себя девушка не согласится целоваться с типом, от которого разит пепельницей. — А парень? — невпопад спросил Шастун. — Что парень? — не понял Арсений. — Парень согласится меня поцеловать? Щеки предательски припекло, и Арсений заткнулся, уходя в себя. Эта тема была жутко скользкой и неловкой для него. Арсения не интересовали девчонки. Но он настолько сильно боялся признаться в своей ориентации, что даже порно на эту тему не смотрел — вдруг кто-то узнает о его грешных секретах. Только обсуждая Hasnuts, Арсений мог честно сказать, что у того невероятно красивые губы, очень чувственные и восхитительно очерченные. Их хочется целовать. Им хочется поклоняться! Но даже эти признания он делал с левого фан-аккаунта. Поэтому он начал всерьез загоняться — не вычислил ли его Шастун? Или таким образом этот дуралей намекал на собственные предпочтения? К счастью, ужасный, несносный Шастун не стал развивать тему. В столовой они купили чай и кофе с круассаном, после чего заняли один из столиков. — Я хотел обсудить твои очки, — сразу начал Арсений. — А че с ними? — Можно оставить их себе? Я готов их купить. Шастун уставился на него и не мигал. От этого прямого и дикого взгляда Арсению стало чуточку страшно. Но он терпеливо ждал решения. — Мне деньги не нужны. — Тогда что-то вместо них? — продолжил напирать Арсений. — Может, выполнить за тебя проект по экономике или еще что? Шастун задумчиво пожевал губу, привлекая внимание к своему рту. Арсений с сожалением отметил, что у него тоже красивые губы. Не такие, как у Hasnuts, но очень даже. — Я согласен, если ты станешь моим репетитором на этот семестр. По экономике и философии. Арсений замолчал, обдумывая все. У него катастрофически мало времени! А это целых два часа, если не больше. Но потом он вспомнил про Hasnuts и цену его очков — плата в форме дополнительных занятий и рядом не стояла. — У меня плотный график, и тебе придется подстраиваться под него. Возможно, даже ездить ко мне домой. — Без б, но у меня тоже бывает забитое расписание. Например, первого декабря ваще никак. Арсений удовлетворенно подумал, что первого декабря концерт Hasnuts и он сам будет занят. — Это обсуждаемо. Но учти, что я соглашаюсь только до сессии! Дальше сам. — Лады. Надеюсь, мы управимся и все оценки мне подтянем. Арсений сдержал смешок. Шастун клал с прибором на учебу — какое там наверстать? Впрочем, это не его дело. Теперь очки принадлежат ему, причем сделка вышла довольно выгодной. *** — Значит так, Шастун, — сразу после первой пары Арсений поспешил к нему, — сегодня никаких побегов в курилку сразу после занятий! Будешь ходить за мной хвостиком и отчитываться в своих знаниях по нашим предметам. — Че? — сонно спросил тот, едва разлепив красные глазищи. — Ты бухал всю ночь, что ли? — с отвращением поинтересовался Арсений. — Не, — Шастун сел поудобнее. — Прост не выспался. — Тогда прост поднимай жопу и топай за мной. По дороге расскажешь, что знаешь по экономике. Буду весь день тебя гонять. И по философии тоже! — Нахера? Если бы я чет знал, то не просил бы стать моим репетитором. — Во-первых, не выражайся, — Арсений сделал приглашающий жест и потопал к выходу из аудитории. Шастун нехотя последовал за ним. — Во-вторых, я должен понимать твой уровень, даже если он нулевой. Иначе мне не составить программу занятий. И помимо программы мне еще нужно будет придумать расписание. Скорее всего, тебе придется ждать меня после тренировок, а еще я на этот семестр смогу отложить теорию шахмат. — Нах… зачем тебе теория шахмат?! — Чтобы выучить все возможные дебюты, эндшпили и тактики, разумеется. Я хочу стать лучшим. — А быть просто Арсением ты не умеешь. Это был не вопрос, а ворчливое утверждение. — Я и есть я. Но если за что-то берусь, то не делаю спустя рукава, а выкладываюсь по полной. — Да я в курсе. Поэтому ты и собираешься составить программу репетиторства и проверить уровень моих знаний. Не удивлюсь, если одно из окошек для занятий будет во время шахматного клуба. Одной рукой ты будешь играть, а другой заниматься со мной. Глаза Арсений зажглись. — Хорошая идея! Я могу взяться до конца семестра играть с новичками, чтобы они подтянулись. Тогда мне не придется долго думать над ходом и я смогу учить тебя. — Арсений… нет, — твердо заявил Антон. — Если времени не будет — хер с ним, как подготовимся, так подготовимся. Но впихивать меня между ходами в шахматах это перебор. Арсений явно оскорбился и поджал губы, а Антон вздохнул и признался: — С философией жопа, но там я немного в теме. Знаю, что школа Диогена называлась киники. Они презирали блага и считали, что человеку нужен минимум для существования. — Какие глубинные познания, Шастун, — Арсений скрестил руки на груди. — Еще не забудь про бочку, в которой он жил. Кто кроме Диогена являлся представителем этой школы? — В душе не… ведаю. Зато он Македонскому ответил, когда тот разрешил попросить о чем угодно, чтобы тот от солнышка отодвинулся и не загораживал. — Отодвинься и не загораживай? — тот издал смешок, после чего мотнул головой. — Это будет сложно. Ладно, я сделаю примерный тест, ориентируясь на темы, которые нам давали преподаватели в этом семестре. Дальше будем думать. — Арс, а тебе точно норм? Ну… заниматься со мной? — Не особо, но я пообещал. Так что прорвемся, Шастун. И только попробуй нормально не сдать! Тот о чем-то думал и хмурился, но в итоге просто кивнул. — Жду тогда твои тесты и расписание. — Расписание будет готово после того, как мы определим твой уровень. *** В итоге первое занятие Арсений назначил на следующий день между уроками и своей тренировкой. Они расположились в свободной аудитории, после чего Шастуна буквально завалило кучей информации об античной философии. Ему приходилось все конспектировать и вяло слушать, но потом Арсений взялся рассказывать про Евбулида. Он представил его как старого интернет тролля, который изводил философов невозможностью познания. А дальше Арсений принялся рассказывать про парадоксы. — Я знаю лжеца! — гордо раздулся Антон. — Отлично, а что насчет лысого? — Лысого? — нахмурился Шастун, откупоривая бутылку колы и делая глоток. — Не того, которого ты привык гонять, если что, — брякнул Арсений, вызывав у своего ученика кашель. — Есть парадокс лысого человека: если ему добавить волосину, то он не перестанет быть плешивым. То же самое от двух или трех. Так вот, вопрос в том, сколько ему нужно. Он замолчал потому, что у Шастуна из носа хлынула чертова кола и заляпала ему всю футболку. — Что это было? — строго спросил он. — Не думал, что ты умеешь шутить, — прохрипел Шастун, поднимаясь и отряхивая футболку. — Все умеют шутить, — пожал плечами тот, — давай вернемся к волосинам… Что ты делаешь? Шастун замер с задранной майкой и неуверенно ответил: — Снимаю испачканную футболку. — Я не собираюсь на это смотреть! — Тогда отвернись, — пробубнил Антон, натягивая футболку до шеи. Арсений вцепился в его руки и воскликнул: — Ты собираешься заниматься голышом?! — Так джинсы-то на мне! — С голым торсом, — разъяренно уточнил он, недовольный подобной перспективой. Его беспокоило, что о нем могут подумать, если застанут подобную сцену. — Если ты захочешь, — ответил Шастун и зачем-то положил ладони ему на талию. У Арсения покраснело лицо, он крепче вцепился в футболку и прорычал: — Какого хрена ты делаешь, Шастун?! И, как на зло, в этот момент в аудиторию вошла Екатерина Владимировна вместе со своим лаборантом — пришибленным Сашенькой Гудковым. Арсений застыл, как громом пораженный. Он и полуголый Шастун обжимались в ее кабинете! И Гудок, в отличие от Варнавы, самый болтливый сплетник. Это конец репутации Арсения! — Вы че совсем охамели сношаться здесь?! — рявкнула Екатерина Владимировна. Арсений отскочил, саданулся копчиком о парту и принялся бегать взглядом по округе. — Мы не сношались, Катерин Владимировна, — отрапортовал Шастун, стаскивая футболку. — Я колой облился и переодеться хотел, а Арсений слишком стращался моего голого тела и просил сидеть как есть — в изгвазданной одежке. Вы меня спасли, считай. Арсений искоса взглянул на него: Шастун снял футболку и запихнул ее в рюкзак, вытащил оттуда худи, чтобы прикрыть свою срамоту. А вот Гудок явно залип, таращась на чужое тело — тот был худым, но поджарым, с четко очерченным рельефом мышц. — Чего вы тут вообще забыли? — строго спросила Екатерина Владимировна. — Нас методистка пустила. Я подтягиваю его по философии и экономике. — Мы обсуждали лысую проблему. Точнее, парадокс, во! — добавил Шастун. — Не лысую, а плешивую, — зло заметил Арсений, который стоял все еще покрасневшим и в абсолютном раздрае. Зачем Шастун приобнял его? Зачем притянул к себе? — Ладно, сделаю вид, будто поверила вам, — прищурившись, сказала Екатерина Владимировна. — Да это ж староста Арсентий, — оскалился Гудок. — Он ни с кем и ничего вообще. Даже если б тут Кузнецова голая прыгала — и то ему было бы без разницы. — Кузнецова — это та рыжая с журфака? — задумчиво спросила Варнава. — Это новомодная блохерша и певичка из тик-тока, ее лицо на баннере рядом с универом. — А-а-а! Губастая такая. — Она самая. Недавно заняла место в каком-то там опросе, что самая красивая среди наших селеб. — Так мы можем продолжить занятие? — не своим голосом спросил Арсений, втиснувшись в диалог преподавательницы с ее лаборантом. — Нет, хлебушки мои, уматывайте. Мне кабинетик понадобится сейчас, — ответила Екатерина Владимировна. — Хорошо, — Арсений схватил свои вещи и помчался прочь, оставив Шастуна, где был. Он не готов сейчас что-либо обсуждать с ним. Не после… произошедшего. Да и Екатерине Владимировне в глаза теперь стыдно смотреть. Ну какая ж жопа! *** Обычно в свободное время, когда голова Арсения не была занята учебой, он думал о Hasnuts. От мыслей о нем на душе становилось тепло и хорошо, сердце пело, а губы сами собой растягивались в улыбке. Теперь же ему не удавалось выкинуть из головы Шастуна. Причем Hasnuts позволял себе наведываться к нему только в свободное время или в моменты каких-то ярких фандомных событий. Шастун же отвлекал Арсения от тренировок, мешал выполнять домашку и разговаривать с отцом. Всему виной были его чертовы руки! Это навязчивое, непрошенное прикосновение в классе, когда Шастун обнял его за пояс, притянул к себе, огладил сквозь водолазку большими пальцами. Арсений сам не понимал, отчего так взволнован, но его бросало то в жар, то в холод. Еще и память — очень, сука, хорошая память, — во всех красках вырисовывала воспоминание о его теле: Шастун сутулился, как знак вопроса, но… ох… у него были нежные и такие красивые соски, впалый живот с аккуратно очерченными мышцами пресса. Арсений испытывал чувство невыносимого стыда из-за того, что думал о Шастуне в подобном ключе. Во-первых, это идиотизм! Во-вторых, его сердце принадлежит исключительно Hasnuts — самому талантливому и крутому музыканту. Точка. Никаких Шастунов! Впрочем, дело было даже не в нем самом, а в дурацкой ситуации. Со своей занятостью Арсений зачастую с трудом выкраивал время, чтобы сходить на днюху к Пироженке или Зохану, что уж говорить о чем-то другом? У него полностью отсутствовала личная жизнь, и эта близость с Шастуном — самое интимное событие за последний год. Или три… Обычно Арсения не смущала собственная невинность, но теперь взбунтовавшиеся гормоны портили абсолютно все! Жутко хотелось начать избегать Шастуна и забыть о его существовании, но Арсений — мужик. А мужики голову в песок не прячут. Мужество на то и дано, чтобы смотреть в глаза своему страху, своему пороку, своему наваждению. Тут как со страшным сном — главное очнуться. Взглянуть на Шастуна в естественной среде: со всей его социальной неловкостью, ответами на парах невпопад, чудаковатым поведением и прочими тревожными звоночками, которые позволят увидеть в нем ничем не примечательного и отшибленного однокурсника, но не более того. На задворках сознания, правда, мелькало беспокойство о возможных слухах, ведь Гудок трепло. Но Арсений надеялся, что даже если тот что-то и разболтает, то далеко это не пойдет. Однако… он ошибся. Началось все спустя три дня — ровно столько Гудок продержался. Первым к Арсению подошел Федорчук и отозвал в сторону для серьезного разговора. — Очередная новая стратегия? — деловито осведомился Арсений. — Не, из-за Шастуна. Кароч, Арс, если тебе надо — мы с ребятами поможем ему вломить как следует. — За… зачем? — ужаснулся тот, начиная догадываться. — Ну ты же это… подвергся домогательствам. А мы тебя знаем — ты пацан тихий и мухи не обидишь. Так что ты только скажи — и мы сами с ним разберемся. Или повяжем, а ты уже научишь его уму-разуму. — Подожди, я ничего не понимаю… зачем мне учить уму-разуму Шастуна? О каких домогательствах речь? — Гудок рассказал, как тот пытался тебя соблазнить во время допзанятий. — Гудок рассказал… что? — Арсений покрылся уродливым румянцем. Так вот какой слух теперь ходит по всему универу… — Что Шастун на тебя запал и пытался соблазнить, но ты — кремень. — Он не пытался меня соблазнить! — возмутился Арсений. — Просто обился колой и переодевал футболку, когда Гудок вошел в аудиторию с Катерин Владимировной. Ничего не было! — Уверен?! — Федорчук с прищуром его изучал. — Я был там и видел побольше Гудка! — вскинулся Арсений. — И если надо будет, то я втащу! Причем не Шастуну, а Гудкову! Тоже мне, нашел кому верить. Кажется, эти слова его успокоили, поэтому Федорчук миролюбиво переключился на разговор о предстоящем футбольном матче. *** В течение дня Арсений не единожды слышал курсирующие сплетни в самых разных вариациях: начиная с невинного соблазнения путем оголения, заканчивая всяким харассментом и чуть ли не попыткой изнасилования, которой помешал герой Гудок. Но вишенкой на торте стали слова Оксаны, с которой они иногда вместе ходили на обед: — А я всегда замечала, как он на тебя смотрит. Шастун твой. — Он не мой! — раздраженно прошипел Арсений. — И никак на меня не смотрит! Оксана сделала ироничное лицо и ответила: — Ну, конечно! Разуй глаза, Арс! Ты просто никогда не обращал на него внимания, вот и не замечал дальше своего носа. — Мир сошел с ума! — заключил Арсений, но тему развивать отказался. На самом деле от подобных новостей ему сделалось в разы хуже. Его фантазии и так балансировали на грани дозволенного, а теперь сдержать их становилось все труднее. И как на зло приближался день очередного дополнительного занятия. Арсений в глубине души надеялся, что слухи как-то повлияют на Шастуна и тот не придет, но он явился. Причем казался абсолютно спокойным и невозмутимым. Будто не о них двоих судачит весь универ. — Дарова, — сказал он. — Я вызубрил тему с парадоксами и чутка почитал про всяких античных философов. Кажись, теперь все более-менее понятно. Ты прям хорошо объясняешь. Арсений выдавил кислую улыбку и ответил: — Отлично. Но сегодня у нас экономика по расписанию. — Ага, — лениво ответил Шастун, но слушал внимательно. И смотрел прямо, почти не моргая. Арсений же сбивчиво повествовал на темы, которые были провалены в проверочном тесте и являлись слабой темой Шастуна. А еще он жутко краснел, вечно ерзал и чувствовал удушливую жару. Арсением восхищались со стороны, иногда звали на свидания, но его никогда не целовали и не прикасались к нему без спроса. А ведь тело у Шастуна такое твердое, горячее… В какой-то момент стало просто невыносимо от этого взгляда и собственных всратых мыслей. Арсений зажмурился, пытаясь взять себя в руки. Он замолчал, коря себя за неразумное поведение. Но в процесс его самобичевания вмешался Шастун: он прикоснулся ладонью к его лбу и заключил: — Темпера, вроде, нет. — Темпера? — Арсений распахнул глаза и отшатнулся, уходя от очередного прикосновения. — Ты выглядишь как в лихорадке: красный, потный, глаза какие-то странные. Кароч, не очень. Ну пиздец! Вот козел! Окси заверяла, что Шастун смотрит на него с интересом, а этот козел говорит «не очень». — Плохо спал накануне, еще и в кабинете жарища, — попытался оправдаться Арсений. Но чувство попранной гордости все еще клокотало в нем. Шастун взял свою тетрадь и принялся обмахивать ею Арсения. — Надеюсь, хоть так лучше станет, а то еще в обморок грохнешься. Хотя тут окна и так открыты, — пояснил он. — Ничего я в обморок не грохнусь! — еще пуще обиделся на него Арсений. — Просто давай… отложим это занятие на другой раз. А ты пока разбери материал, который я тебе рассказал. — Ок. — Супер. Извини, что так вышло, к следующему разу я оклемаюсь, — заверил Арсений, бойко вскакивая с места. — Я тогда пойду. — Давай, — легко согласился Шастун. Стараясь сохранять степенный вид, он пошел прочь с одной только целью: добраться до ближайшей кафешки, выхлестать ведро фраппучино и ухнуть с головой в фандомный движ. Только Hasnuts мог спасти его от Шастуна. *** После всех этих безумств с неудавшимся участием в конкурсе, Шастуном и слухами Арсений решил забить на дела и распределить их на другие вечера. А сегодняшний посвятить Hasnuts и своей теории про родинку на носу. Обычно тот ходил в очках и натянутых по самый нос капюшонах, да и мелькал где-то редко. А все его фотки в социальных сетях были посвящены мемам или животным. Но Арсений наделал кучу скринов, где более-менее яркое освещение выделяло не то едва заметную родинку, не то веснушку на самом кончике носа Hasnuts. Арсений также подобрал фотографии некоторых известных и не очень людей, вращавшихся среди селеб, выдвигая предположения о том, кто может быть Hasnuts. Хотя по мнению Арсения — ни одна из предложенных кандидатур не подходила. Либо губы были другими, либо рост слишком низким. Об этом он в статье тоже указал, но предложил троих человек буквально для разгона. Однако этот жест не оценила некая дамочка под ником «Angel 666». «Реально?! И ты называешь себя фанатом Hasnuts номер 1?! ЭТО НЕ ОН!!!» Арсений сжал переносицу и досчитал до десяти, моля о терпении, после чего набрал: «Я ведь указал, что это просто забавные теории, и предложил поразгонять со мной вместе (: Да и главное в другом — у Хэзи есть родинка на носу, ну разве не милота?» Даже на самые хамские комменты он предпочитал давать хороший и вежливый ответ. Всегда стоило попытаться донести свою позицию до оппонента и закончить на хорошей ноте. В иных случаях — всех идиотов ждал бан. Но Angel 666 не успокоилась: «Хэзи хуй в маонезе. пздц бесит когда его ник как-то переиначивают! он блять Hasnuts! имейте уважение к исполнителю и обращайтесь так, как он сам решил. и что это за тупизм с разгонами? никто Н И К Т О не знает личность Hasnuts» Если придирки к посту Арсений мог стерпеть, то от первого же предложения его перекорежило, а финальным в голову стало «блять» через т. Ввязываться в никому не нужную полемику о том, что блядство проверочное слово и что нет никакой разницы между использованием этого мата в качестве междометия или как нарицательное к гулящей женщине, ему не хотелось. Но и сразу банить Angel 666 он не стал — душа просила приключений и холиваров. «Надо же, да вы поэтесса самая настоящая! Браво, браво! Могу себе только представить, какие удивительные опусы вы способны выдать под музыку самого Хэзюшеньки! Уверен, Хэзя бы оценил. Только позволю себе одну ремарку, сударыня, не рекомендовал бы вам использовать бранные слова. И не потому, что даму не красит мат (в вашем случае портить уже нечего), а потому что вы бесталанно его коверкаете. Что касается моего канала, моих разгонов и того, как я предпочитаю именовать Хэзопочку, — тут вы мне не указ. Более того, если что-то не устраивает, то никто не способен вас остановить на пути к кнопке «отписаться».» Отправляя сообщение, Арсений довольно оскалился. Эту дамочку жестко взбесит подобный ответ. Вообще любой недовольный жизнью хейтер страшно злится, когда ты сохраняешь самообладание, да еще и отвечаешь максимально культурно. Пусть видит уровень. А фразу вроде «иди на хуй, а заодно в бан» можно встретить в каждом втором канале. Арсений же обожал выделяться. Angel 666 откликнулась почти сразу: «я-то уйду тут реально шлак а не фансообщество! что админ ебанутый да еще и со звездочкой что контент отстой настоящий. нету у него родинки, имбецил!!! глаза разуй! на фотосеты для журнала майский глянь как минимум!» Арсений расплылся в довольной ухмылке. Похоже, комментаторша была в настоящем гневе. «Позволю себе поухаживать за дамой, пусть даже это будет некто вроде вас, и приоткрою дверь в черный список. Мы с моей звездочкой Хэзюшей машем вам ручкой и желаем всего наилучшего в пешем эротическом. Уверен, я не первый и не последний, кто благословил вас на эту дорогу. Что касается снимков для Elle, то напомню о существовании такой удивительной вещи, как фотошоп. Еще порекомендовал бы вам не забыть запятые, но, похоже, вы не подозреваете об их существовании.» На этой ноте он внес Angel 666 в бан и сидел с улыбкой от уха до уха. В реальной жизни он не позволял себе ругаться с кем бы то ни было, потому и его интернет-ответы были с подколами и стебом над оппонентом, но сформулированы в довольно вежливой форме. Зато другие его подписчики выразили Арсению поддержку, а заодно с интересом обсудили его теорию. Кто-то согласился, но кто-то бы полон здравого скепсиса. Как бы то ни было — истину они узнают когда-нибудь, если Hasnuts согласится приоткрыть завесу тайны. *** С утра Арсений был особенно бодрым и довольным собой. Общение с аудиторией всегда вселяло в него странное вдохновение и придавало сил. Поэтому он здоровался со всеми, расточал улыбки и проявлял излишнюю активность. Вот только по пути к аудитории ему на глаза попался Шастун. Хромавший Шастун с разбитой губой и синяком на лице. — Что случилось? — спросил Арсений, притормаживая рядом с ним. — Да херня, то есть ерунда. Забей, — отмахнулся тот. — Что значит забей? — насупился Арсений. — Я хочу знать! Ты в аварию попал? С самоката рухнул? Что стряслось? Антон закатил глаза, после чего признал: — Гудок слухи кое-какие про нас с тобой распустил. Я с одними ребятами по душам поговорил. Типа того. Арсений поймал собственную челюсть где-то в районе коленной чашечки. Антона избили?! Из-за слухов о них?! — Кто это сделал? — требовательно спросил он. — Ты в больнице был? Он бережно наклонил лицо Шастуна и принялся осматривать его ранения. — Говорю же, все путем, — пробормотал тот, делая шаг назад и разрывая контакт. — Правда, Арсений, угомонись. Гомофобы встречаются не ток в нашем унике. Всякое бывает. — Гомо… — повторил тот, но закончить фразу не смог. Шастуна посчитали геем и наваляли ему за это?! Только за сам факт ориентации? Арсений не ожидал, что новость так его огорошит и вызовет целый ворох самых разных чувств и эмоций. Во-первых, он порадовался, что сидит в шкафу. Хотя в числе желающих его убить в случае оглашения этого факта толпу линчевателей возглавил бы отец. Во-вторых, стало страшно за Шастуна, и с этим следовало что-то сделать. Вот только бегать по универу и все отрицать — не вариант. Нужно придумать план. В-третьих… Арсению стало неуютно находиться рядом с ним. Это было низко и гадко, даже мерзко! Но он ничего не мог с собой поделать, потому что жутко боялся — вдруг кто-нибудь так же обвинит его в однополой ориентации? Поэтому он пробормотал: — Если понадобится помощь — зови. И сходи на всякий случай к доктору. А затем, не глядя Шастуну в глаза, сбежал в аудиторию. *** Арсений старательно пытался очистить репутацию Шастуна (а заодно и свою), но не все верили ему на слово. Некоторые пытались приободрить, мол домогательства частое явление, держись. Другие, напротив, были агрессивны из-за его попыток «обелить этого пидора». В итоге он сдался и занялся насущными делами: соревнование по футболу, шахматный клуб, легкая атлетика, учеба, дела в деканате и прочее, и прочее. В итоге он перестал донимать Шастуна с репетиторством, и тот сам подошел к нему. — Арсений, у нас еще будут занятия или все? Тот на мгновение растерялся, все еще стремаясь общаться с Шастуном, но быстро овладел собой. — Конечно будут! Арсений обещал, а, значит, слово свое сдержит. Тем более он многим рассказывал о дополнительных занятиях, нужно подтверждать собственное алиби. — Ты выполнил мое задание? — в Арсении проснулся преподавательский дух. — По экономике — да. Друг один чутка помог. А с философией совсем жопа. Он вздохнул и покачал головой. — Ладно. Тогда займемся экономикой, а в конце разберем домашку и что ты не понял в задании. Так, — он деловито вытащил телефон, — тебе будет удобно… ммм… в пятницу перед парами? У нас утро освободилось из-за отъезда Александры Владиславовны. — Да, норм. — Тогда договорились. Только постарайся подготовиться. — Ага. Антон развернулся и ушел, а Арсений украдкой осмотрелся. Многие подслушивали их разговор и, судя по всему, удостоверились в истинности его утверждений о репетиторстве. По крайней мере, он на это надеялся. *** В пятницу они заняли аудиторию Александры Владиславовны и взялись за повторение. Экономика у Антона шла из рук вон плохо, но он явно пытался. Арсений сидел за партой рядом с ним и усиленно чертил схемы и формулы, объясняя детали. — Теперь понятно? — повторил он вопрос. Обычно Антон отвечал почти мгновенно, поэтому Арсений оторвал взгляд от страницы и взглянул на него. Вот только почувствовал себя неуютно. Шастун пялился на него во все глаза и почти не моргал. — Что? — нервно уточнил Арсений. — Ты очень красивый, когда объясняешь что-то. — А в иное время разве нет? — нервно спросил тот. — В иное время тоже, но щас прям особенно. — Эм… спасибо? Он понятия не имел, как реагировать и что делать в подобной ситуации. Еще и Шастун, как на зло, накрыл его руку своей. Арсений нервно облизнулся и посмотрел на эту картину. — К чему все это? — спросил он. Его голос тонально взлетел, выдавая эмоциональный сумбур. — Комплимент? Просто так. — А про такое что скажешь? — Арсений подцепил его руку своей и потряс в воздухе. Шастун пожал плечами. — Захотелось. Арсений очумел от столь наглого и вопиюще-идиотского ответа. — Ты же не целуешь девушек просто потому, что захотелось! — брякнул он. — Девушек? Определенно нет. На лице Шастуна появилась такая ухмылка, что Арсений внутренне сжался. Он понимал, что разговор и все остальное идет куда-то не туда. — Давай продолжим, — негромко бросил он, убирая обе руки под парту и глядя в книгу. — Следующая тема… Но продолжить разглагольствования про очередной параграф экономики ему не позволил Шастун, который аккуратно взял его за подбородок и развернул лицом к себе. Арсений беспомощно хлопал ресницами, замерев встревоженным сурикатом посреди засушливой пустоши. В горле пересохло, голова шла кругом. Что делать?! Почему Шастун снова его трогает?! Вот только тот не собирался просто его трогать. Он медленно и неторопливо склонился к губам Арсения и коснулся их в легком поцелуе. Обычный чмок, ничего серьезного! Но следующее прикосновение его рта было более продолжительным. А потом еще раз, и теперь Арсений ощутил чужой язык, мазнувший его по нижней губе. Мозги все еще коротило, так что башка вообще не работала. Зато в животе что-то затрепетало, откликаясь на ласку. А еще было страшно, ведь его никто и никогда не целовал раньше. Арсений зажмурился крепко-крепко, будто мечтал проснуться и осознать — происходящее не больше, чем страшный сон. Или эротический… потому что член начал постыдно крепнуть, а губы сами собой приоткрылись, слегка впуская чужой язык. Шастун огладил его подбородок большим пальцем, а затем слегка надавил, заставляя шире приоткрыть рот. Арсений должен был его оттолкнуть, обозвать, проклясть, но вместо этого он подчинился. Это был совсем не Hasnuts, а однокурсник Антон Шастун со своеобразным взглядом на жизнь и припизднутым поведением. Но в отличие от обожаемого кумира, этот самый Шастун целовал его. Целовал так, что перед глазами заплясали звездочки. Или это он слишком сильно зажмурился? Чужой язык был таким мягким и пьянил сильнее коньяка. Хотелось ощущать его снова и снова, а потом и вовсе перебраться к Шастуну на колени, обхватить его тело ногами, прижаться… и на этой мысли Арсению стало страшно. Он уперся ему в грудь и так резко отшатнулся, что опрокинул стул. По ощущениям, глаза у него стали безумными и едва не выкатились из орбит от испытываемого стресса. — Арс… — начал было Шастун, но тот замотал головой, умоляя его заткнуться. А потом и вовсе схватил свою сумку с телефоном и позорно свалил. Лицо и шея горели, губы покалывало, сердце ревело разогнанным мотором, в голове все еще царил сумбур. Он даже не осознал, что забыл свою тетрадь с ручкой и учебник. Да и плевать на них! Арсений дошел до лестницы, спустился на первый этаж и направился прочь. Он никогда не пропускал пары, но сейчас… просто не был готов сидеть в одном кабинете с Шастуном. Даже в одном здании. *** Поцелуй стал жирной точкой в их договоренности. Арсений вернул очки в обмен на свой учебник. Шастун очень просил поговорить с ним и обсудить случившееся, но получал жесткий и безапелляционный отказ. Хотя слова «нет» этот идиот не понимал и продолжал просить о приватной беседе снова и снова на протяжении нескольких дней. Однажды Арсений не выдержал и закричал так, что на его вопль обернулись люди. — Отвали, Шастун! — слышал, скорее всего, весь универ. Возможно, тот продолжал бы настаивать, но ему снова намяли бока: после того, как Арсений на него наорал, Шастун начал ходить с заплывшим глазом и подбитой губой. Арсений хотел бы сказать, что рад этому, но нет. Он с тревогой косился на Шастуна и искренне сочувствовал. Ему бы следовало все хорошенько обдумать и проанализировать, разобрать по полочкам. Но тот поцелуй вызывал у него что-то типа шока, в котором Арсений пребывал уже неделю. Он ни о чем не думал, даже новости про Hasnuts не читал. Просто выполнял список задач, ложился спать, с утра составлял новый to-do-list и дальше по накатанной. Постепенно его начало отпускать. Мысли собрались в кучу, и Арсений проанализировал каждую их встречу, каждый разговор, каждое… все. Запасная ручка, поддержка (пусть и специфическая) во время истерики в туалете, одолженные очки, постоянные прикосновения, слова Гудка и Окси, реплики самого Шастуна и попытки обсудить поцелуй. Арсений ему нравился! Определенно! Эта информация здорово поднимала самооценку и грела душу. Ему и раньше уделяли знаки внимания, но чтобы так напористо и… с распусканием рук и языка — такое случилось впервые. Арсений должен был бы злиться, но в глубине души понимал, что ему лестно. Да и сам поцелуй не был неприятным. Даже более того, он будто пробудил аппетит и спящее либидо. Хотелось еще. Хотелось больше. Хотелось… удовлетворить собственное любопытство. Из-за этих неуместных чувств начался раздрай. С одной стороны, Арсений фанат Hasnuts номер один! Ему и только ему принадлежит его сердце. С другой, они никогда не встретятся! А Шастун… не вызывал отторжения. Может, он не влюблял в себя, но определенно будоражил и пробуждал некоторые желания. К четвергу Арсений почти что преисполнился решимости поговорить с Шастуном. Вот только его планам не суждено было сбыться: вокруг того и без него шныряла гудящая толпа. — Что происходит? — поинтересовался он у Оксаны. — Прикинь! Шаст встречается с Кузнецовой! — С кем? — Арсений нахмурился, испытывая странное чувство предательства. — С Ирой Кузнецовой! Певица, она еще на билборде около уника изображена. Кузнецова его сегодня подвозила, поцеловала на прощание и висла на нем. — Мм, ясно, — пробормотал Арсений, чувствуя, как сердце осыпается в труху. Какого хрена Шастун полез с поцелуями, если у него есть девушка?! *** Арсений поглядывал на Шастуна весь день. Раньше тот ходил никому не нужный и никем не замеченный, а теперь ему прохода не давали. Всем было до жути любопытно разузнать про Кузнецову. Судя по недовольному выражению лица Шастуна — тот и сам не горел желанием отвечать на одни и те же вопросы. Впрочем, Арсения это не касалось. Он все еще был обижен и зол. Какого черта его губы осквернили поцелуем? Считается ли подобный поступок адюльтером? И вообще зачем Шастун ходил за ним? Зачем проявлял внимание? Зачем прикасался? Было бы ложью сказать, что Арсения не интересовала подоплека взаимосвязи Шастуна с Кузнецовой. Вот только становиться в очередь жаждущих заполучить сплетни из первых уст он не спешил. Да и между собой они ничего не решили после поцелуя — было бы тупо подваливать с разборками, когда сам же не пожелал поговорить. Так что его целью стала Окси. — Пойдем на обед? — предложил он. — О, да, давай, — та разулыбалась и поднялась с места, направляясь к выходу из аудитории. — Говорят, сегодня солянка в столовке. — Короночка нашей поварихи, — хмыкнул Арсений. — Значит, будет давка. Может, лучше заскочим куда-нибудь еще? В Мак или БК, например? — Нет, я хочу солянку! Да и куртку не взяла — озябну ж, пока до кафешки доберемся. — Лады, — Арсений беспечно пожал плечами. — Вдруг нам повезет прорваться? Особенно если народ продолжит осаждать Шастуна и расспрашивать его о Кузнецовой. — Я до сих пор в шоке! — Окси смешно округлила глаза. — В жизни не думала, что Шаст водится с селебой и знает всяких знаменитостей. Почему-то от этой фразы в голове Арсения закоротило. Шаст водится с селебой. Шаст знает всяких знаменитостей. Например, у него могут быть общие знакомые с Hasnuts! — Они, вроде, встречаются даже? — спросил Арсений. Мысли его все еще вращались вокруг кумира, но собственные слова все равно неприятно укололи. Невольная реакция на Шастуна и мысли о нем невообразимо бесили Арсения. Какого, спрашивается, хрена?! — Фиг поймешь! Вроде, они сосались. Кто-то из ребят видел. Но Шаст ничего толком не говорит. Отмахивается ото всех только. — Скрытничает. Может, потому что Кузнецова не хочет афишировать? Она же звезда, а Шастун этот никто вообще. — Я тоже так думаю! Ей подобная реклама не нужна, — согласилась Окси, сворачивая к лестнице. Арсений следовал за ней в мрачных раздумьях. — Как думаешь, с кем еще из селеб знаком Шастун? — полюбопытствовал он. — С Олесей Иванченко. Арсений сбился шага и замер. — Что? — спросил он, в неверии хлопая глазами. — Это не точно, но она вроде как в машине сидела, на которой Кузнецова его подвозила. Может, просто похожая девушка, но Алка с педа, которая помешана на эзотерике и люто фанатеет от Наталки, бьет себя пяткой в грудь, мол это Иванченко стопроц. Теперь носится весь день по унику и вопит, что видела свою богиню. Окси не заметила, что Арсений отстал, поэтому пришлось спешно нагонять ее. Но при этом в голове уже построилась целая цепочка возможностей: Шастун знаком с Олесей, которая встречается с Зайцем, а тот в свою очередь записывает треки с самим Hasnuts! Это был отличный способ подобраться к нему! Вот только использовать Шастуна казалось неправильным. На самом деле про него даже думать было стремно. Потому что первым делом в голове вырисовывались не самые приличные сцены. Например, то как полуголый Шастун поглаживал его большими пальцами, крепко удерживая за талию. Или прикосновение его теплой руки, последующий поцелуй. Сперва нежный и едва уловимый, а затем напористый и страстный. — Але, Арсений! — Окси пощелкала пальцами у него перед носом. — А? — Прошу тебя купить мне сосиску в тесте и солянку. Я хочу в туалет заскочить. — Конечно, Окси, без проблем. Он кисло улыбнулся и поспешил в столовую. Очередь, как и предполагалось, была большой, так что Арсений занял место и уткнулся в телефон. Лучше было погрузиться в фандом и отвлечься, забыть о существовании Шастуна. Они — параллельные вселенные. В тайном аккаунте у него не только собственный канал, но и подписки на другие: новостные, со сплетнями, артами, фанфиками, эстетикой, эдитами. В общем, хватало всякого. Наушники он не взял, так что видео не посмотреть. Арсений увидел обновление у любимого автора и полез туда. Глупо, но порой он с кайфом читал фанфики про Hasnuts. Причем исключительно со слеш-тематикой. Пейрингов с ним было великое множество: другие исполнители, ведущие, медийные личности. Но Арсений больше всего любил метку ОМП. Когда автор придумывает собственного, не существующего в реальной жизни персонажа — всегда можно ассоциировать себя с ним. Арсений пытался прочесть историю про Hasnuts/Максим Заяц, но его ревнивое сердечко не выдержало подобного вызова. Даже осознавая, что у одного есть девушка Олеся, а второй… про него ничего не известно, — Арс все равно пыхтел, как разъяренный дракон, стоило лишь представить их вместе. К счастью, он смог отыскать несколько авторов, пишущих пейринг с ОМП, и сегодня одна из них выпустила разом целую историю! Эта девушка писала в соавторстве с одной художницей, так что позже к работе должны были появиться и иллюстрации. Арсений сразу сохранил все ссылки, чтобы почитать по пути домой. А затем полез дальше. В новостях, как и всегда, пусто и грустно, зато в сплетнице было очень много нового. Арсений погрузился в чтение: всеми забытая народная артистка России хаяла творчество Hasnuts в каком-то интервью. Дескать, она не понимает популярности исполнителя подобного жанра. Тем более тот даже не появляется на публике. Разумеется, ее уже обосрали в комментариях. Арсений отметил лайком особо хлесткие выражения, после чего перешел по ссылке, открывая оригинальное интервью, и нажал на дизлайк. А вот дальше в сплетнице… шла копипаста его поста про родинку на кончике носа! Со всеми скриншотами и пруфами, которые Арсений собирал месяцами. — Вот же… — он едва успел прикусить язык, чтобы не начать материться вслух. Но для воришек у него была пара ласковых. Он принялся строчить огромный, яростный пост с требованием удалить публикацию. И вот здесь он в выражениях уже не постеснялся, именуя админов крысами, паразитирующими на чужом труде. Красивые аллегории разбавлял классический народный словарь три этажа с такими эпитетами, как говноеды, чмыри, ебланы, суки, хуеплеты, пиздуны и гондоны штопанные. Обычно Арсений был колким, но писал все гадости в завуалированной форме, не прибегая к острому словцу. Теперь же опустился до самого низменного уровня, выплескивая все свои эмоции на админов паблика. И дело было не только в воровстве его статьи и его идеи! Арсений выпустил копившийся гнев и недовольство из-за странностей с Шастуном, ухода из любимого клуба, расставания с друзьями, новой нагрузкой в виде очередных репетиторов. Только адресовал он свои страсти не виновникам событий, а попавшимся под горячую руку админам. Разумеется, в ответ его послали на хер, сославшись на знаменитое «раз в интернете, значит, принадлежит всем». Арс тихо зарычал и хотел отправить очередной колкий ответ, как вдруг оказался забанен. — О, как раз наша очередь подходит. Я вовремя успела, — обрадовалась подошедшая Окси. Арсений рассеянно кивнул и пробормотал: — Возьми мне тоже, что и себе, ладно? Я отойду, а то дело одно нарисовалось. — Ладушки. Арсений невпопад похлопал ее по плечу и отошел к колонне. Из-под его пера вышла огромная статья, шеймящая воров в целом и один конкретный канал сплетницы в частности. Он запостил этот опус на своей странице, поставил запрет на репосты и копирование, после чего злобно вышел из аккаунта. Сейчас не время думать об этой херне — впереди еще пары у Василия Дмитриевича, после чего его ждали в деканате по вопросу посещаемости курса. А вечером очередные дела. Так что пусть все остальное идет на хер! И воры, и Шастун, и даже родители. Он сделал пару шагов в сторону занявшей один из столиков Окси, а потом вдруг решил — а почему бы и нет? Арсений открыл мессенджер и написал отцу: «Пап, я не собираюсь уходить из баскетбольного клуба.» Его палец на миг завис над кнопкой «отправить». Здравый смысл подсказывал, что это путь в никуда, но эмоции кипели, а гнев толкал совершать подвиги. Пусть даже он потом пожалеет о содеянном. Арсений отослал отцу свое заявление, а сам уселся напротив Окси. — Приятного аппетита. — Спасибо, Арс, тебе тоже. *** Дома Арсения ждал скандал. В обычное время он никогда не стал бы перечить родителям, но сумятица, вызванная общением с Шастуном, всеми этими слухами и поцелуями, настолько выбила его из колеи, что давно сдерживаемые эмоции поперли наружу. И если обычно Арсений молча подчинялся, то стоило ему заявить о своих желаниях, как ничто не способно было сдвинуть его с намеченного пути. Потому что отец сам учил его: мужик сказал — мужик сделал. Арсений не тряпка и не размазня, он озвучил свои условия, и уступки здесь недопустимы. Отец сперва кричал и стучал кулаком по столу, но невозмутимость Арсения произвела эффект. Так что они перешли к логике и здравому смыслу. Арсений апеллировал близкой сессией, обязанностями старосты и прочей занятостью. Любое изменение привычного распорядка могло сказаться на общей динамике. Да и в целом его расписание содержало идеальный баланс между умственной деятельностью и физической активностью. В итоге отцу нечем было крыть, так что он нехотя согласился с его доводами. Но с условием, что в случае возникновения проблем во время сессии или с другим конкурсом — они вернутся к вопросу его ухода из баскетбольного клуба. Эта новость настолько окрылила Арсения, что он впорхнул в спальню и, запершись, станцевал победный танец. Весь список дел был послан глубоко и надолго. Хотелось как-то порадовать себя! А заодно взглянуть, что стало с каналом сплетницы. К счастью, у него хватало верных подписчиков, которые подобно святой инквизиции помчались репортить и писать хулительные отзывы за воровство. В итоге многих там перебанили, но пост-таки удалили. Зато этот холивар обеспечил Арсению приток новых фолловеров — нашлись люди, которые заинтересовались настоящим автором статьи про родинку на носу. Они заглянули на огонек и увидели регулярные рубрики Арсения, которыми тот безмерно гордился. Здесь красовались подробные разборы аллюзий и метафор из странноватых, а порой и вовсе неразборчивых текстов песен Hasnuts, анализ графики и изображений в его клипах (Арс безумно восхищался тем, что в работах Hasnuts можно было найти как Пикл Рика, так и лестницу Иакова). Еще он делал смешные комиксы, искал забавные сходства между Hasnuts и другими культовыми персонажами, а порой выпускал статьи вроде той самой про родинку. Из-за повседневной занятости он делал контент заранее и забивал отложку под завязку — чтобы не переживать об обновлениях канала. Вот и сегодня Арсений решил помедитировать и позалипать в миллионный раз на обожаемого Hasnuts, попутно создавая черновики предстоящих публикаций. Пока он разыскивал знаменитость в белой майке-алкоголичке, как у Hasnuts в клипе Зайца, телефон пиликнул уведомлением и на экране всплыла маленькая фотография. Арсений бросил незаинтересованный взгляд на дисплей, но мигом оживился и полез в аккаунт под названием iam, принадлежавший Hasnuts. Публикация содержала фото тех самых очков, которые Арсений вернул Шастуну! — Ну, бля-а-а! — тихо прохныкал он, после чего нервно вцепился зубами в ноготь на большом пальце и прокрутил экран вниз, изучая подпись. «Они стали еще более ценными» И смайл с сердечком! — Че за хуйня?!! — опешил Арсений, чувствуя, как что-то сжимается в груди. Сердечко?! Кому это адресовано? Он полез в комменты, где народ в основном тупо орал или писал восхищенную ересь. Тогда пришлось переключиться на тематические каналы. К сожалению, сплетник запретил ему просматривать комментарии — а в них вся соль! Хотя и сами сплетники не смогли дать адекватного разъяснения, только вопрошали знает ли кто-то что-то. Наиболее интересные темы они потом репостнут отдельной публикацией, соответственно, можно не паниковать из-за запрета читать и писать комментарии. А вот в новостном паблике пошли разгоны про Олесю Иванченко, которая была на последних съемках клипа Зайца с Hasnuts. Такая теория являлась заведомо провальной — у нее уже был парень. Дальше шли всякие другие предположения и мелькали ничем не обоснованные имена российских звезд. Ничего примечательного Арсений не нашел, поэтому открыл собственный канал, добавил во вложения скриншот фотографии и подписал: «почему сердце черного цвета?». Этого вброса хватит читателям, чтобы найти о чем поразгонять. Сам он открыл фото и тупо его изучал. Может, у Hasnuts появились отношения? Новость об этом уничтожит Арсения. А еще снова эти очки… Стоит ли предложить Шастуну что-то еще взамен? Денег тот не хотел… но от курсовой может и не откажется. Фантазия Арсения оказалась чересчур порочной, потому что в голове начали вырисовываться весьма однозначные образы того, что Шастун еще мог попросить. Это здорово взволновало — даже сильнее сердечка в посте Hasnuts. Арсений поднялся и стал собираться на пробежку. Любимые The Prodigy и быстрый бег избавят его от тупых мыслей и легкой возбужденности, вызванной фантазиями. *** На следующий день у них был первый семинар по философии. Арсению не пришлось к нему готовиться, так как он повторил тему парадоксов и античности вместе с Шастуном. Хотя препод и так обещал ему автомат, можно было не особенно напрягаться — от Арсения требовалось лишь стопроцентное посещение. От пары ничего особенного не ожидалось, поэтому он просто сидел, изучая отвечающих однокурсников. И каково же было его удивление, когда Шастун сам поднял руку. Обычно тот молча отсиживался на всех занятиях, а сессию сдавал неведомым чудом. Арсений во все глаза уставился на него, слегка приоткрыв рот. Шастун начал отвечать, глядя на него в ответ. Этот его взгляд — тяжелый, немигающий, пристальный — нервировал и странно будоражил. Арсений хотел отвернуться, но не мог заставить себя это сделать. Его будто загипнотизировали и сделали прикованным к Шастуну. Отвечал тот, к слову, неплохо. Были огрехи и формулировки оставляли желать лучшего, но на хорошую оценку претендовать можно. Препод даже похвалил его, опешив от проявленной активности, и выставил баллы. Шастун занял свое место, но продолжил таращиться на Арсения. Это выходило за рамки, так что пришлось пересилить себя. Арсений уткнулся в тетрадь и принялся закрашивать клеточки, замечая дрожь в руках. Шастун странно на него влиял! Арсения это одновременно пугало и вызывало странный подъем. К счастью, до конца пары тот больше не вызывался ответить, и все прошло спокойно. Стоило звонку прозвенеть — Арсений первый вылетел прочь из кабинета. Ему нужно было побыть одному. Проветрить голову и ни о чем не думать. Особенно о Шастуне, чтоб его черти драли! Даже Hasnuts никогда не влиял на него подобным образом. В фандоме все прямолинейно, однозначно, ясно. Ты чему-то радуешься, с чего-то горишь, обожаешь Hasnuts, ненавидишь его продюсера, порой срешься с другими фанатами, находишь единомышленников и приятелей. Идеально! Шастун же был темной лошадкой. Арсений ничегошеньки про него не знал и сближаться не горел желанием. Но они целовались, обнимались, держались за руки. Шастун непростительно часто объявлялся в его мыслях. Глазами Арсений искал его в толпе, не мог отвернуться при контакте взглядов. А теперь еще и сердце билось, как от быстрого бега. Арсений не пожелал обсудить их поцелуй и избегал его потому, что боялся. Боялся последствий и странного влияния Шастуна. Боялся того, как реагирует его тело, как мысли возвращаются к нему снова и снова. Все это было ужасно неправильно! Ошибочно! Именно поэтому он и сбегал всякий раз — будь то попытка поговорить или просто взглянуть. Следующая пара уже начиналась, так что он вернулся в аудиторию. С Шастуном они контактировали всего один раз — пока Арсений отмечал посещаемость. Но на этом все! Ему приходилось одергивать себя и жестко следить за каждым жестом и действием. Внутренняя потребность таращиться на Шастуна казалась дикой и странной. Так прошел весь день Арсения до самого вечера. Оставался только шахматный клуб, но до него было сорок минут. Обычно это время он тратил на ужин, но сегодня им владело единственное стремление — оказаться в одиночестве и позволить себе перевести дух. *** В кабинете, где они играли, все было как всегда: куча стеллажей с книгами, квадратные пошарпанные столики с простенькими стульями, отдельная тумба с шахматными досками и часами. Арсений бросил свои вещи на ближайший стул и расхаживал туда-сюда, надеясь успокоить нервы. Его пальцы то и дело скользили по корешкам книг. Скоро кто-нибудь придет, они сядут играть и мысли сконцентрируются на доске и просчете вариантов. Дверь хлопнула, Арсений обернулся на звук и замер в искреннем ужасе: на пороге топтался Антон Шастун. Он бросил свой рюкзак на пол и целеустремленной походкой поспешил к Арсению. — Что ты здесь делаешь? — хрипло выдавил тот, пятясь к одному из стеллажей. Шастун ничего не ответил, но продолжил неумолимо приближаться. Арсений вжался лопатками в книги и выставил перед собой руку. — Стой, где стоишь! — велел он, но Шастун не подчинился. Ладонь Арсения уперлась ему в грудь. — Пожалуйста! Антон… не надо! — Не надо что? — спросил тот. Арсений облизнулся и взглянул на его губы. — Что бы ты ни задумал… прошу, оставь меня в покое! Антон коснулся его запястья и аккуратно опустил чужую руку. — Ты сам этого не хочешь, Арсений, — сказал он, делая еще один шаг на встречу. — Хочу! — упрямо заявил тот, вжимая голову в плечи. Голос Арсения звучал звонко и ненатурально. — Уходи! — Нет, — Шастун вцепился в деревянные полки слева и справа от Арсения: заключая его в кольцо своих рук, но не прикасаясь. — Давай поговорим. — О чем? Арсений снова не мог перестать таращиться на него. Только в этот раз его взгляд метался между губами Шастуна и его глазами. Хотелось засосать его прямо сейчас или сбежать. — Ты мне нравишься, Арсений. — И? — спросил тот, будто для него это ничего не значило. Но сердце ухнуло в пятки, а в животе что-то приятно заворочалось. — Я хочу с тобой встречаться. — Хочешь со мной встречаться? — тупо повторил Арсений. — Да. И все. Никаких больше пояснений или попыток прикоснуться. Они так и стояли: Арсений прижимался лопатками к стеллажу и во все глаза смотрел на Шастуна, а тот упер руки по обе стороны от него и не позволял сбежать. — Но ты же с этой… с Кузнецовой! — неожиданно вспомнил Арсений. И даже ощутил укол обиды. — Ирка прост помочь хотела, чтобы я перестал после пар с пацанами меситься. Не уходи от темы, Арсений. Да или нет? — Нет! — тут же выпалил он. Шастун чуть склонился и заглянул ему в глаза. — Это твое окончательное решение? — К… конечно, — Арсений ответил с запинкой и негромко. Потому что никакой уверенности в своем ответе не испытывал. Встречаться с парнем! Он просто не мог себе этого позволить. Да и времени на отношения попросту нет. К тому же его сердце уже принадлежало Hasnuts. Арсений пытался на этом сосредоточиться, но внутренне обмер. Вдруг его отказ положит конец их шашням? И Шастун никогда больше его не поцелует? Подтверждая его мысли, тот убрал руки, давая ему свободу, и сделал шаг назад, неотрывно глядя в глаза Арсения. — Я тебя понял, — спокойно сказал он. Шастун будто ждал, что Арсений передумает. Смотрел на него не мигая и стоял на месте. Но никакой реакции не последовало, так что он развернулся и направился к выходу. — Стой! — Арсений вцепился ему в предплечье. Его глаза были широко распахнуты, сердце быстро билось, но при этом он и сам до конца не понимал, почему остановил Шастуна. Или что говорить дальше? Ведь его мнение не изменилось — между ними ничего не может быть. Вот только никто ничего от него не требовал. Шастун переплел их пальцы вместе, а другой рукой приобнял, притягивая к себе. — Арсений, — выдохнул он куда-то на ухо, запуская от теплого дыхания мурашки по коже. — Я не… не… Он пытался дать повторный отказ, но язык не поворачивался. Будто тело вступило в сговор с Шастуном, вынуждая Арсения подчиниться и принять его предложение. — Мне нужно время, — простонал он. — Все норм. Подумай сколько нужно, — мягко сказал Шастун, после чего чмокнул его в висок и отступил. — До встречи, Арсений. Шастун улыбнулся ему и вышел из помещения. А вот Арсений остался в абсолютном раздрае. Какого черта происходит?! И о чем ему думать, если его мнение останется прежним? Но Шастун заставлял сердце странно замирать, и что-то внутри сжималось в пружину. Скорее всего, это всего лишь похоть и телесный голод, не более того! Ведь Арсений влюблен на протяжении нескольких лет! Его сердце принадлежит Hasnuts и только ему. Правда ведь? *** Игра в шахматы определенно не задалась. Арсений отлично знал дебюты и эндшпили, но не просчитывал ходы соперников и проигрывал, словно новичок. Хотя в его характере было стремление к победе и вечное желание одерживать верх. Но сегодня в очередной раз Шастун ворвался в его мысли, лишая спокойного существования. Его признание... прикосновение губ к виску, неуловимые полуобъятия. Трудно было признать, но Арсений жаждал большего. Чтобы Шастун снова поцеловал его, чтобы прижимал к себе, чтобы... что-нибудь еще. — Арс, ты в порядке? — спросил Лисичкин. — Вроде бы. Просто голова немного болит, — соврал он. — Может, тогда домой пойдешь? А то тебя даже Васька сделал. Арсений поджал губы. Васька играл всего четыре месяца как, но проигрыш ему не задел гордости, а вот слова Лисичкина — другое дело. Нафиг мысли про Шастуна! Сейчас для них не время и не место! А раз есть расписание для воздыханий по Hasnuts, то и Шастуна можно втиснуть в свободное окошко. — Давай лучше сыграем с тобой партейку, — улыбнулся Арсений. А сам подумал: "Пизда тебе, Лисичкин!" *** Согласно выверенной привычке, он держал себя в узде, как мог. Разумеется, финальная игра в шахматы была в его пользу. Но по пути домой он то и дело думал о Шастуне. Что вот с ним делать? Встречаться — не вариант. Тем более Арсений сидел в глубоком шкафу. Но физического контакта хотелось до звезд перед глазами. Скорее всего, дело в молчавшем до этого либидо, ведь если говорить откровенно, то у Арсения временами не было возможности хорошенько подрочить. А тут парень... симпатичный, умеющий хорошо целоваться. Вот как устоять перед искушением? Арсений вздохнул и решил просто не думать. Все равно в присутствии Шастуна его мозг коротило. Так что проще ориентироваться по ситуации. Дома все шло по знакомой схеме: беседа с отцом, совместный ужин, задания и Hasnuts. Когда Арсений, наконец, позволил себе зайти во второй аккаунт, то увидел кипиш в фандоме. Он мигом полез разбираться, что же случилось. Заяц, Олеся Иванченко, Ира Кузнецова и еще ряд селеб отмечали чью-то днюху в каком-то ресторане. И на видео был парень, очень похожий на Hasnuts. Но тот мелькал где-то на задворках, а скриншоты не позволяли ничего рассмотреть. Арсений долго обсуждал с другими фанатами все факты за и против, а потом вдруг понял — Кузнецова! Та самая, которая просто "Ирка" для Шастуна... так просто спросить его. Искушение было велико, но Арсений себя остановил. Нет! Он не поступит так с Антоном (и когда только Шастун стал Антоном?). Это будет предательством чужих чувств: попытаться вызнать у парня, который к тебе неравнодушен, инфу о парне, который тебе нравится. Арсений выше подобного манипуляторства. Снова его сознанием завладел Антон. И вот Арсений уже сидит на его странице в ВК и изучает тупые мемасы и прочие публикации. Когда он очухался, то мигом закрыл интернет и пошел спать. Эта тенденция — интересоваться Антоном — пугала и заставляла нервничать. *** На утро стало легче. Голова включилась в рабочий режим и была занята учебой. Арсению казалось, что он поборол эту блажь и все теперь пойдет на лад. Но стоило Антону усесться рядом с ним на занятиях, как сердце приятно заныло. Черт! — Привет, Арсений, — поздоровался тот. — Доброе утро, — сухо ответил Арсений. — Занят сегодня вечером? — У меня каждый день расписан, Шастун. Сам-то как думаешь? Антон опустил локоть на парту и ткнулся щекой в собственный кулак, внимательно глядя на Арсения. Тот сперва молчал, потом поерзал, а затем раздраженно спросил: — Что? — Во сколько ты сегодня освободишься? Вот же непрошибаемый человек! Антон упрямее тысячи мулов и неотвратимее самого Таноса. — В девятнадцать тридцать. — Норм, времени еще достаточно будет. — Достаточно для чего? — Чтобы затусить. Арсений осоловело моргнул и тупо повторил: — Затусить? — Нам с тобой, — терпеливо повторил Антон. — В рамках продолжения вчерашнего разговора. Об отношениях и симпатии. До Арсения дошло, что тот не хочет называть свидание свиданием в присутствии однокурсников — им приколов с ребятами после слухов Гудка хватило. Особенно Антону. Арсений сомневался, что стоит соглашаться. Но подвешенный в воздухе вопрос их отношений выбивал из колеи. Что же до личной встречи, то она могла расставить все точки над и. — Хорошо, — заключил он. — Только держись от меня подальше на парах. Ты слишком отвлекаешь от учебы. В ответ на это Антон улыбнулся так, что у Арсения засосало под ложечкой. А потом он поднялся, взял свои вещи и свалил на галерку. *** Арсений долго смотрел в телефон, не решаясь написать отцу. Но в случае прогулки ему придется пропустить ужин и вечернюю беседу, так что нужно обо всем рассказать. "Пап, мы сегодня с однокурсниками идем в кино вечером. Я приду домой после сеанса, ближе к ночи. Хорошо?" Все внутри замерло в ожидании ответа. Если отец не отпустит, то придется отказать Антону в свидании. Только... Арсений ему соврет. Он взрослый и совершеннолетний парень, который не может провести вечер в киношке без родительского благословения — это не то, о чем Арсений согласен распространяться. К счастью, отец отпустил. Все благодаря тому, что он редко куда-то выбирался. Тем более Арсений сослался на компанию однокурсников, а староста обязан присматривать за своими. Вот только у Антона были другие планы, нежели банальная киношка. — Ты любишь музыку? — спросил он, стоило им встретиться вечером (это было мило, ведь Антон ждал его у выхода из универа). — Ну... да? Наверное. А что? — мигом запереживал Арсений. — Погнали в один клуб? У меня там приятель сегодня выступает. Потанцуем, оторвемся. Сердце Арсения резко отбило такт ча-ча-ча (хотя едва ли Антон подразумевал это, когда предлагал танцы). Вдруг речь шла о Hasnuts? Шастун мог быть его приятелем! Антон общался с селебой, и вещи у него всегда дорогие, брендовые. — Мне в полночь надо быть дома, — робко признался Арсений. — В идеале даже к одиннадцати. Антон задумался. — Ну ладно. Раз так, то заскочим всего на пару часов. — Ага, — пробормотал Арсений. — Го, я такси пока вызову. Они вышли за территорию универа и немного подождали, стоя плечом к плечу. Антон курил перед дорогой, а Арсений занимался тем, что тупо нервничал. Когда машина подошла, они спокойно разместились на заднем сидении и тронулись в путь. Вот только все было не так-то просто: стоило им оказаться в салоне авто, как Антон взял его за руку и принялся мягко поглаживать подушечкой большого пальца. Черт! Они едут в клуб, где будут танцевать и... возможно, сделают что-то еще. Например, по традиции подобных заведений, отсосут друг другу в туалете. От подобных фантазий Арсения бросило в жар. — Как твой день прошел? — поинтересовался Антон. — Нормально, а твой? — Тоже, — хмыкнул тот. — Сколько у тебя всяких секций и занятий? — Эм... футбол, легкая атлетика, баскетбол, шахматы, читательский клуб и дополнительно высшая математика. Ну и универ еще. Там бывают всякие конкурсы, фестивали. — Ты ж вроде на первом курсе ходил в театральный кружок? Да, ходил. Но родители сочли это неподходящим увлечением, и ему пришлось бросить. — Разонравилось, — соврал Арсений. Хотя ощущения при этом были такие, словно кто-то водит острым лезвием по коже. Он обожал театр, и играть на сцене было чуть ли не лучшим, что с ним случалось. — Жаль, ты охрененно смотрелся в постановках. Я тогда на тебя и запал. Арсений поперхнулся и закашлялся, пытаясь уложить это все в голове. Он так давно нравился Антону?! — Тогда какого фига ты молчал и только сейчас решил... вот это все? Антон грустно улыбнулся и нехотя признал: — Скоро кое-что изменится в моей жизни. И прежде, чем все случится... я хотел успеть признаться тебе. Пусть даже и получить отказ, но хотя бы попытаться, понимаешь? Арсений нихера не понимал. Более того, эти слова жутко его напугали! — Ты... у тебя что-то плохое происходит? Лицо Антона приобрело обреченное выражение. — Все не так уж и скверно. Есть надежда, что обойдется малой кровью, но я пессимист, — он мотнул головой. — Давай пока не будем об этом. Арсений крепче вцепился в его руку, но был встревожен не на шутку. Фантазия начала рисовать картины одну хуже другой. Тогда Антон склонился к его уху и шепнул: — Не накручивай себя. Все не так паршиво, как ты себе воображаешь. А затем он просто взял и легонько куснул его за мочку! И мысли реально поменяли русло. По венам побежала будто не кровь, а лава. Арсений шумно выдохнул и повернулся к нему, глядя в глаза и облизывая губы. Выражение лица Антона стало серьезным, он отследил движение его языка, но ничего не сделал. *** Они вошли в клуб, минуя огромную очередь, так как у Антона был vip-пропуск. Оказавшись внутри, Арсений раззявил рот и воскликнул: — Офигеть! — Что? — уточнил Антон. "Здесь выступал Hasnuts!" — мысленно проорал он. Но вслух этого говорить не стал. — Я видел это место на фотках. Антон самодовольно ухмыльнулся и кивнул головой на второй этаж. — Го, покажу тебе наши места. Они прошли мимо охраны — оказывается, простые смертные не могли туда подняться, — и очутились будто в другом мире! Красивые и пафосные диваны, стильные столики, отдельная танцплощадка, учтивые официанты и куча гламурных тусовщиков. — Не знал, что ты мажор, — проворчал Арсений, таращась во все глаза (вдруг в одном из людей он узнает Hasnuts?). — А я и не мажор, — хмыкнул Антон. — Что, впечатляет? — Ну... в целом прикольно, но я не из тех, ради кого нужно пускать пыль в глаза. — Я не пытался показушничать, а просто привел тебя хорошо провести время. — А если бы пытался, то что сделал бы? — кокетливо спросил Арсений. — Ну, у меня есть пара козырей. Не буду их пока раскрывать. — Козел! — беззлобно возмутился он. — Бываю иногда, — Антон направился к их столику, продолжая сжимать ладонь Арсения в своей. — А ты что вообще слушаешь? Какие-нибудь баллады? — The Prodigy, — самодовольно ответил тот. Антон присвистнул и уточнил: — А из наших исполнителей кто-нибудь нравится? — Ну... — Арсений помялся, прикидывая, озвучить ли имя Hasnuts. А потом решил — была ни была. — Пожалуй, есть один исполнитель. Не знаю, ты слышал или нет. Его Hasnuts зовут. Антон сбился с шага и обернулся к Арсению. Его лицо выражало сразу целую кучу эмоций. — Тебе он реально нравится? — в голосе Антона было столько удивления и скепсиса, что это задело. — Hasnuts классный! Треки с Зайцем, конечно, на любителя, но сольное творчество чистый кайф. Арсений даже вскинул подбородок, готовясь отстаивать честь любимого исполнителя. Но Антон не стал спорить или негативно высказываться о его пристрастиях. — Ясно, — сказал он, после чего кивнул в дальний угол. — Вон наш столик. Посмотрев в указанном направлении, Арсений впал в ступор. Там сидела группка людей! Из которых он знал только Кузнецову (и то по плакату перед универом). — Я думал, мы будем только вдвоем. — Ну типа... скинем вещи, поздороваемся и можем отчаливать на танцпол. Но если тебе не ок, то можем даже не подходить. — А вы с Кузнецовой точно ни-ни? Антон прищурился и с ухмылкой спросил: — Ревнуешь? Арсений думал начать отпираться, но ему захотелось немного потешить чужое эго. Тем более Антон сам признался, что много лет неровно к нему дышит. — Теперь уже нет. Антон уставился на него в неверии, а потом резко притянул к себе и начал целовать. Арсений подобного напора не ожидал и был совершенно растерян первые мгновения. Но затем встрепенулся и осознал — вот то, чего он так жаждал. Арсений буквально вжался в него, наслаждаясь моментом и скользя руками по плечам Антона. Как же это хорошо! Как же приятно! Голову застилал приятный дурман с одной-единственной мыслью: может, предложить уединиться? Но тот отстранился и заглянул ему в глаза. — Арсений... я могу воспринимать твои слова как согласие? — Согласие на что? — не понял он. Этот вопрос идеально вписывался в его развратные мысли. Арсений почти поверил, что Антон ответит "согласие на секс со мной". Но вместо этого он услышал: — На отношения. Что мы встречаемся. Или пока рано? Здравый смысл подсказывал: стоит повременить. Все хорошенько обдумать, взвесить, проанализировать... Но у Арсения стояло так крепко, а Антон был так близко, что мозги в миллионный раз замкнуло. — Да. Да, мы встречаемся, — согласился он. Антон выдохнул с таким облегчением, будто от ответа зависела его жизнь. А потом радостно и широко улыбнулся, закинул руку Арсению на плечо и повел к поглядывающей на них компании. — Всем привет, — сказал он. — Знакомьтесь, мой парень Арсений. Кузнецова радостно завопила и зааплодировала. Кто-то за столом ее поддержал, кто-то сказал: — Наконец-то, Шаст! Мои поздравления! Они устроились сбоку на диванчике. Антон навел сканер на куар-код, открыл меню и выбрал себе пиво, после чего протянул устройство Арсению. — Закажи, что захочешь. Тот никогда не бывал в подобных местах, поэтому бездумно полистал его, поглядывая на столик. Глупо будет попросить чаек, когда все вокруг выпивают. Пиво он терпеть не мог, поэтому остановился на одном из коктейлей. Остаток вечера прошел весело. Компания у Антона была занятная, но долго они с ними не просидели: пригубили свой заказ и отправились танцевать. Чуть позже Кузнецова с каким-то парнем составила им компанию, но Арсению не было до них дела. И всему виной Антон. Потому что в его системе ценностей под танцами подразумевались страстные обжимания посреди отплясывающих в пьяном угаре людей. Он прижимал к себе Арсения, потирался о его зад, целовал в шею, оставляя засосы. И все сильнее вызывал желание уединиться. В какой-то момент их позвали за столик — поднять бокал за успех какого-то там стендапера Гороха. Арсений понятия не имел, кто это такой и в чем суть его удачи, но осушил свой бокал до дна. После танцев мучила жажда, а коктейль был сладеньким и прохладным — самое оно. Вот только с напитка его здорово развезло: Арсений начал хихикать невпопад, задевать все и всех руками, двигаться как-то осоловело. — Ты пьян? — спросил Антон. — Не-е-е! — протянул Арсений. — Я трезвый. Всего один бкльчик. — Ты наклюкался, — не согласился тот. А затем взглянул на время — оказалось, уже перевалило за десять вечера. — Погнали домой, Арсений. — Не хочу! — Прости, я обещал доставить тебя вовремя. Сходим сюда в другой раз. Антон поднялся с места, взял его за руку и потянул за собой. Арсений надулся, но встал с места. Они попрощались с шумной компанией и пошли на улицу. — Может, тебе на свежем воздухе полегчает, — предположил Антон. Они потоптались у входа, дожидаясь такси. При этом Арсения приходилось придерживать — его откровенно шатало. Еще он лип к Антону, лапал его, беззастенчиво хватался за самые разные места и вылизывал его рот. В машине они продолжили, причем Арсений попытался забраться к нему на колени, но его попытки не увенчалась успехом из-за узкого пространства салона и их высокого роста. — Хочу тебя, — прошептал Арсений. — Думаю об этом с того дня, как нас Гудок с Варнавой застукали. Антон крепче вцепился в него и выдохнул через зубы. — Я тоже хочу тебя, Арсений. Но в другой раз. Сегодня тебе нужно быть дома вовремя, к тому же ты пьян. Арсений капризно захныкал и от обиды куснул его в надплечье. — Бля! — зашипел Антон. — Так тебе и надо! — он был доволен собой. А затем чуть поерзал и уселся поудобнее, постепенно погружаясь в сон. В итоге до квартиры Антон тащил его на себе — Арсений был практически в отрубе. Более-менее он очухался лишь перед дверью, когда Антон пытался его растормошить и запустить в квартиру. Возню с замком явно услышали родители, потому что им открыли. — Что здесь происходит? — сурово спросил отец Арсения. — Мой бойфренд привел меня домой, — широким жестом указав на Антона, сообщил тот. А затем поцеловал его на прощание и, шатаясь, ввалился в квартиру, протиснувшись мимо шокированного родителя. Тот, даже не попрощавшись с Антоном, захлопнул дверь. *** Будильник сработал в 6:00 — обычное время пробуждения для утренней пробежки. Но не после того, как Арсений перебрал накануне. Вообще-то его не уносило с алкоголя, но он и не употреблял его толком. Так, выпивал бокальчик шампанского на Новый год или вина в день рождения матери. Точный состав вчерашнего коктейля Арсений не запомнил, но был уверен — раз пьется легко, значит, не крепкий. Или всему виной отсутствие толкового ужина? Он перекусил в столовке за полтора часа до тренировки, а потом поехал кутить с Антоном. Мда уж... Спасибо, что хотя бы голова не болела. Ощущалась только общая вялость и заторможенность. Ну и сухость в горле — жутко хотелось пить. Арсений вырубил будильник и шмыгнул на кухню, перебирая воспоминания вчерашнего вечера. Он вис на Антоне и признался, что хочет его. Стыдоба-то какая! И как после этого ему в глаза смотреть? А как вообще люди взаимодействуют после секса? Это ж до жути неловко... Впрочем, не туда его мысли свернули. Арсений обреченно вздохнул и осушил кружку с водой, после чего поплелся в ванную. Душ он принимал после пробежки, так что стоило почистить зубы. Намазав пасту на щетку, Арсений поднял взгляд и замер, в ужасе таращась на свою шею. Засосы! ЗАСОСЫ! Что скажет отец?! Или он уже все видел? Момент вчерашнего возвращения домой остался в тумане. Арсений принялся чистить зубы и активно соображать. Ладно, отец ведь не в курсе, что автор этих следов Антон. Всегда можно сослаться на какую-нибудь девчонку. Хотя стоп! Антон провожал его... придерживал и пытался открыть замок, но не очень преуспевал в этом. Тогда дверь распахнулась... и Арсений вспомнил! Его встретил отец, которому он заявил... — Бля-а-а! — протянул он, тараща страшные глаза своему отражению в зеркале. Это был полный и абсолютный пиздец. Фиаско, братан! Кина больше не будет — отец его расчленит и закопает. Или законопатит ему зад, чтобы неповадно было. У Арсения дрожали руки, когда он подставлял зубную щетку под проточную воду и убирал ее в стакан. Нервными, рубленными движениями он умылся и прополоскал рот, после чего оперся ладонями на раковину и опустил голову. И что теперь делать? Что делать, блядь?! Сваливать. И это желание полностью совпадало с ежедневной привычкой начинать день с пробежки. Только на этот раз Арсений пытался все делать в стелс-режиме, лишь бы никого не разбудить. Он взял телефон, наушники, переоделся в тренировочную форму и слинял. Сегодняшнее утро требовало моральных сил, поэтому он врубил Hasnuts и припустил по обычному маршруту. Жутко хотелось просто умчать куда глаза глядят. Как Форест Гамп — до границы города, а потом и штата. Но Арсений был реалистом: ему нельзя пропускать универ, негде ночевать, да и концерт Hasnuts в декабре, через месяц с небольшим. К тому же родители воспитали Арсения ответственным, правильным человеком. У него есть принципы и мужество. Осталось только собрать волю в кулак и принять этот бой. В итоге вместо одного круга, он бежал уже третий. Время перевалило за семь утра, оба родителя проснулись и были готовы к беседе с ним, чего не скажешь про Арсения. Как ему быть? Что говорить? Он перебирал в голове самые разные факты и оправдания, начиная со всратого "это пранк" до банального "мам, пап, я гей". Но Арсений даже наедине с собой не решался произнести это вслух. А тут... Он остановился и упер руки в колени, пытаясь продышаться. Скорость бега и дополнительные дистанции не смогли его успокоить, как не смогли помочь придумать правильную речь для родителей. А вот средненькое состояние после вчерашнего коктейля до сих пор сказывалось. Пора было возвращаться домой. — Явился, — с порога заявил отец. — Я уж думал, будешь бегать, пока мы с матерью на работу не уйдем. Арсений даже немного расстроился — эта мысль не пришла ему в голову. — Привет, — коротко сказал он, снимая кроссовки. Арсений повесил куртку-жилетку в шкаф и принялся расстегивать олимпийку под строгим взглядом отца. На звук разговора из кухни вышла мать с покрасневшими, заплаканными глазами, от чего Арсению стало совсем паршиво. — Ну, рассказывай, сын, — скомандовал отец. — Мне нужно принять душ. — Не увиливай от темы! — рявкнул тот. — Что вчера произошло?! Арсений посмотрел себе под ноги, отметив прохудившийся носок. Краем сознания решил, что стоит их выбросить — в общем, он делал что угодно, лишь бы не продолжать разговор. Из-за его молчания отец взбесился и принялся орать, повествуя об их нелегкой родительской доле и о том, сколько сил они вложили в его воспитание, а Арсений, наплевав на их труды, вырос никчемным алкоголиком и пидором. Стоявшая там же мать начала всхлипывать и утирать катившиеся из глаз слезы. Она не поддерживала отца, но и явно не благословляла поступки сына. — Все, хватит, — крикнул Арсений. Он впервые в жизни поднял голос на отца, но терпеть больше не мог. Внутри образовалась странная пустота. Арс всегда боялся разочаровать родителей, подвести их, но все его страхи стали реальностью. Поэтому продолжил он гораздо спокойнее: — я гей, таким уж родился. Простите, что познакомил со своим парнем. Обещаю больше этой темы не поднимать. И я не алкоголик — просто неудачно сделал заказ и не заметил, что коктейль был высокоградусный. Если это все претензии, то я в душ, иначе опоздаю на занятия. Мать продолжила тихо плакать, а вот отец смотрел на него так, словно видел впервые. Поэтому Арсений проскользнул мимо и заперся в ванной. Не понятно, чем все это закончится, но сейчас он не готов развивать тему. *** Арсений молча ушел из дома и поспешил в универ. На первую пару он все равно опоздал, но зашел в аудиторию, извинился и принялся писать лекцию. Внутри будто что-то умерло. Им владело абсолютное безразличие ко всему, даже к многочисленным злым словам отца. Только за слезы матери было стыдно, но он такой, какой есть. С этим ничего не поделаешь. После звонка ему нужно было бежать в шахматный кружок и решать очередные задачи вместе с Лисичкиным, но Арсению было кристально похуй. Он не сдвинулся с места, бездумно передвигая предметы по парте. В этот момент к нему подошел Антон. — Дарова, — сказал он, плюхаясь жопой на парту. — Че мрачный такой? Арсений поднял на него взгляд и пожал плечами. — Башка болит после вчерашнего? — сделал собственный вывод тот. — Я тебе лекарство на всякий принес. Ща. Антон слез со стола и потопал к своим вещам, а спустя пару минут положил перед ним небольшой пакет из аптеки с медикаментами, бутылочкой воды и несколькими протеиновыми батончиками. — А это зачем? — Арсений потыкал пальцем в один из них. — Вдруг ты пожрать с утра не успел. Слова Антона были даже хуже проблем с родителями, потому что ранили по-настоящему. Об Арсении всегда заботились по-особенному: учили самостоятельности, ответственности, исполнительности. Мама готовила? Тогда ты помой посуду. Отец обновляет проводку? Соизволь помочь — сам ведь пользуешься ее благами. Чего-то хочешь? Тогда встань и сделай. Соответствуй запросам, живи в рамках, будь идеальным. Но вот такой жест... внимание на пустом месте, без каких-либо просьб и уведомлений — с подобным Арсений не сталкивался. А ведь Антон не впервые заботится о нем... Сразу вспомнилась их встреча в туалете, когда ему были отданы очки. Ведь в тот момент Антон уже испытывал к нему чувства! Арсений поднялся с места и негромко попросил: — Обними меня. Антон тут же выполнил его просьбу, мягко сжимая в кольце своих рук. Арсений стоял не двигаясь, впитывал его тепло и наслаждался этой нехитрой заботой. Ему было без разницы, кто и что подумает — все равно хуже, чем есть, уже не будет. Тем более теперь Антону будет кому прикрыть спину, если ему решат вломить в очередной раз. — Че случилось, Арсений? — спросил тот. — Хочу, чтобы все знали, что мы вместе. Я ревнивый, знаешь ли. Он говорил не о том, о чем спрашивал Антон, но душой не кривил. Может, уже через минуту ему захочется забрать свои слова назад, а через неделю он будет сокрушаться и посыпать голову пеплом из-за пылкого и необдуманного поступка. Но здесь и сейчас Арсений хотел только этого — объятий, утешения и поддержки. — Я все равно ни на кого, кроме тебя, не смотрю. Арсений глуповато улыбнулся, ощущая, как в сердце что-то приятно ворочается. А потом вдруг что-то щелкнуло внутри и вернуло все краски жизни. Рано или поздно — у него должны были начаться отношения. И лучше родители узнают сейчас, чем через тридцать пять лет, когда Арсений будет разводиться с женой, потому что та узнала о его любви к колбаскам. — У меня в субботу трена по баскету отменилась, — сказал он, отстраняясь и озорно поглядывая на Антона. — Куда хочешь пойти? Арсений задумался, прислушиваясь к себе. Каких-то тусовок в стиле прошлого похода в клуб не хотелось. Там шумно, какие-то приятели Антона, да и закончилось все не лучшим образом. Напрашиваться в гости некрасиво, а к себе не пригласить — для знакомства с родителями слишком рано. А ведь отец еще не сказал свое последнее слово. Неровен час Арсения запрут дома, повесят отслеживающий трекер или еще что похуже. — Может, погуляем у меня по району? — предложил он. — Покажу тебе свои любимые места. Там красиво и тихо. — Хорошо, — просто согласился Антон. Арсений даже выдохнул с облегчением. Отец едва ли запретит ему ежедневные пробежки, так что в случае проблем с родителями — им все равно удастся встретиться. Начиналась пара, поэтому он улыбнулся в ответ и уселся на свое место, хлопнув Антона по плечу. Тот посмотрел на Арсения долгим взглядом, будто пытаясь запомнить, после чего свинтил на галерку. Сидевшая на соседнем ряду Окси сразу же ткнула Арса в бок и указала страшными глазами на телефон. Очевидно, что его ждал допрос с пристрастием. Он хмыкнул и лениво открыл мессенджер. "Вы с Шастуном встречаетесь?!?! Почему ты не рассказывал???" Арсений цокнул языком, недовольный чужим любопытством. Но... отпираться уже глупо. Арсений нуждался в объятиях и они того стоили. "Как-то к слову не приходилось." "Ничего себе! Никогда бы не подумала, что ты в него влюблен... только когда ты к нему прижимался, все стало очевидно" Ее слова натолкнули Арсения на размышления о собственных чувствах. Антон ему... нравился. Действительно нравился, причем в том самом смысле. И дело было не только в физическом влечении: Антон заботливый, внимательный, надежный, с ним просто по-человечески хорошо. Конечно, это не та любовь, которую Арсений испытывал к Hasnuts, однако стоило быть реалистом. Они никогда не встретятся. А если однажды случится чудо и это произойдет — ему все равно ничего не светит. Арсений улыбнулся и не стал отвечать Окси. Вместо этого он зашел в общий чат курса, отыскал в списке Антона и скинул ему время и место встречи. *** Весь день Арсений пребывал в странной эйфории. Они сходили с Антоном на обед, обсудили учебные моменты и некоторых преподов, обменялись парой шуточек (оказалось, каламбуры Арсения нравятся не только подписчикам его канала), а на прощание даже поцеловались. Вот только дорога домой вымывала это чувство. С каждым новым километром настроение становилось все более и более мрачным. Кто знал, что ждало его дома? Двери он открывал с чувством иррационального страха — вдруг родители сменили замки? Разумеется, ничего подобного не произошло. Арсений вошел в квартиру и осмотрелся. Привычно пахло едой, в гостиной работал телевизор. Минут пять пришлось повозиться в прихожей — пока переобулся, пока снял верхнюю одежду, но за это время с Арсением так никто и не поздоровался. Он несмело заглянул в комнату и увидел сидевших на диване родителей. — Привет... — как-то несмело вымолвил Арсений, за что ему пришлось самого себя упрекнуть. — Здравствуй, Арсюш, — ответила мама. Ее голос надломился, а губы скорбно поджались. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы совладать с эмоциями, после чего та продолжила: — еда на плите, мы уже перекусили. При этом отец даже не повернул головы в его сторону. Будто Арсения не существовало вовсе. А ведь у них была семейная традиция — они всегда ужинали вместе. Исключение составляли лишь те случаи, когда кто-то сильно задерживался или имел другие планы на вечер. И то после сбора всей семьи — Поповы садились попить чаю и поболтать. — А... спасибо, — Арсений выдавил кислую улыбку и направился в спальню. Все могло быть и хуже... но легче от этой мысли не становилось. *** Остаток недели прошел точно так же: родители ужинали без него, мать вела себя неловко и скомканно, а отец игнорировал. Арсений то и дело повторял себе, что вечно это не продлится и рано или поздно все вернется на круги своя. Но это не успокаивало. Он безумно скучал по их вечерним беседам, по совместному времяпрепровождению, даже по тотальному контролю. Отец всегда был для него примером и идолом. Арсений все свои поступки совершал, лишь бы угодить ему и порадовать, боясь разочаровать. И теперь, когда случилось непоправимое, он оказался в абсолютном раздрае. В университете все было неплохо, присутствие Антона даже чуточку подбадривало, но каждый вечер, возвращаясь домой с тупой надеждой, что сегодня все точно наладится, Арсений лишь сильнее погружался в отчаяние. Даже предстоящее свидание с Антоном не сильно его радовало. Ну состоится и состоится, чего такого? Тем не менее, ко встрече он подготовился и даже принарядился. Они условились найти друг друга около входа в парк. Когда Арсений явился туда, Антон уже его ждал. — Я боялся, что ты не придешь, — с ходу сообщил он. — Привет. — Привет. С чего ты взял, что меня не будет? — удивился Арсений. — Ну... ты какой-то грустный последние дни, да и на меня внимания не обращаешь почти. Я подумал... — Антон пожал плечами, — вдруг ты жалеешь обо всем, просто не знаешь, как сказать. В груди защемило от нежности. Глупый, мнительный дурачок! Арсений обнял его и прижал к себе. — Не выдумывай, Антон! Ты единственное, что держит меня на плаву. И в этот момент в голове щелкнуло. Единственный? А ведь это действительно так! Арсений уже несколько дней не слушал треки Hasnuts, фанатские паблики просматривал просто по привычке и ни разу даже не подумал о том, когда ему было плохо. Хотя раньше только Hasnuts и помогал ему справляться с жизненными трудностями. — Тогда че случилось? — спросил Антон, чуть отстраняясь и заглядывая ему в глаза. Обычно Арсений лгал и делал это без зазрения совести. Но искреннему, беспокоящемуся о нем Антону не хотелось лгать. — С родителями немного поссорился и расстраиваюсь. Ничего такого, забей. — Арсений взял его за руку и повел в сторону пруда. — А у тебя хорошие отношения с ними? — Да, поэтому и грущу. Но давай лучше о чем-нибудь веселом поговорим. Или о тебе. — Обо мне? — удивился Антон. — Да. Мы ведь мало знаем друг о друге. Ты мне даже в переписке если что-то и присылаешь, то мемы и шутки. Арсений заметил, как тот смутился и покраснел. — Если тебе мемы не нравятся... — Нравятся, Антон, не загоняйся! Я другое подразумевал. Чем ты увлекаешься? Чем занимаешься? Из какой ты семьи? Расскажи что-нибудь. — Гм... — протянул тот, размышляя. — Ну типа... я живу один. Родаки развелись, когда пиздюком был. Мы сами из Воронежа, там мамка с сестрой остались. Я переехал, чтобы учиться. Вообще мне хотелось херней всякой заниматься: сначала ювелиром мечтал быть, потом юмористом, еще был этап увлечения музыкой. Но мамка выторговала обещание, что я получу диплом. Батя отбашлял на первый курс, я учусь платно. Вот. Ну че потом? Я переехал, подрабатывал то тут, то там, в учебе я не отличник, сам знаешь, но кое-как тяну. Арсений слушал с интересом и улыбался. Надо же, как круто — делать то, что захочется! Наверное, здорово жить одному... Впрочем, он теперь и сам, можно сказать, сосед по коммунальной квартире. — Ясно. А какую музыку ты любишь? С моими вкусами мы еще тогда в клубе разобрались, — вдруг спросил Арсений. Антон чуть помялся, украдкой на него взглянул, открыл было рот... но затем мотнул головой и сказал: — Разную, от Металлики до Люси Чеботиной. Арсений на это хохотнул и потом затянул: — Зачем мне солнце Монако? Для чего, скажи, мне луна Сен-Тропе? Когда твой взгляд светит ярко... — Так и есть, — перебил Антон, притягивая его к себе и заглядывая в глаза. — Я так рад, что ты согласился со мной встречаться. И он поцеловал Арсения. Прямо посреди парка, в котором тот каждый день бегал. К счастью, из-за плохой погоды народу было немного. Но Арсения эти вопросы мало беспокоили. Сердце трепыхалось в груди напуганной птичкой. Антон часто выкидывал что-то в этом роде: честно говорил о своих чувствах, намекая на сильную и давнюю любовь, но не обязывая отвечать взаимностью. А ведь Арсений не замечал его все эти годы! Каким же идиотом он был... — Прости, — Антон отстранился. — Постараюсь больше не делать глупостей, а то тебе еще влетит. Арсений хотел было возразить, но все же промолчал. Тут могут пройти ребята из его клуба, бывшие одноклассники или даже родители! — Все в порядке, — сказал он, после чего мотнул головой в сторону дорожек. — Пойдем по тому маршруту. Там места очень красивые. Они медленно двинулись, после чего Антон поинтересовался: — А ты из наших артистов, вроде, по Hasnuts упарываешься же. Почему он тебе нравится? Арсений поколебался, после чего опять же честно ответил: — Он спас мне жизнь в свое время. С тех пор у меня особые отношения с его музыкой. Надеюсь, ты не станешь ревновать. Звучало, как безобидное подзуживание, но Арсений действительно думал, что ревновать его к Hasnuts стоит в первую очередь. — Я доверяю тебе, — беспечно ответил Антон. — Ты ж не вертихвостка какая. Эти слова неприятно кольнули. Антон безоговорочно ему верит, Арсений же влюблен в Hasnuts... это показалось ему кощунственным. Он поспешил сменить тему и стал расспрашивать Антона обо всякой ерунде вроде любимых фильмов, наличия аллергий (рис, ты прикалываешься?) и прочих мелочах. Тот охотно отвечал и задавал встречные вопросы. Они гуляли несколько часов и болтали, болтали, болтали... а потом зашли в кофейню и немного посидели. После того поцелуя не было никаких других, как не было и слишком откровенных прикосновений. Но Арсению и так было комфортно и тепло — просто от возможности побыть вместе, пошутить и пообщаться. Но в то же время мысли про близость с Антоном здорово его будоражили. Учитывая, как все идет, рано или поздно этим дело и закончится. — А ты один живешь или с кем-то? — спросил он, как бы невзначай. — Один, — ответил Антон и взглянул на Арсения так, словно видит насквозь. И читает каждое его греховное желание. — Понятно, — улыбнулся тот, стараясь сменить тему. — Не бывает скучно? — Иногда, — взгляд Антона немигающий и пронизывающий не отпускал его ни на секунду. Как и всегда, Арсения пробрало до костей. Только если раньше подобное смущало, то теперь возбуждало. — Если станет тоскливо, я могу позвать тебя в гости? — уточнил Антон. — Позвать можешь, — игриво ответил Арс, с намеком на отказ со своей стороны. Однако оба прекрасно понимали, что Арсений приедет. *** — Поехали ко мне, — спокойно произнес Антон. Он не уточнял когда и зачем — все и так было предельно ясно. Арсений облизнул пересохшие губы. Черт! Если они решат свалить к нему прямо сейчас, то проблем с родителями не избежать. Но и откладывать совсем не хотелось... Начался активный мыслительный процесс, в ходе которого он молчал, наверное, с минуту. — Я ни к чему тебя не принуждаю, Арсений, — мягко сказал Антон. Он потянулся, чтобы взять его за руку, но остановил себя, воровато озираясь на заполненное кафе. Антон сжал пальцы в кулак и спрятал его под стол. — Слушай, если захочешь — можешь просто прийти в гости без какого либо подтекста. Или ну его нахер вообще, откажись и готово. — Нет, я хочу именно с подтекстом, — капризно надув губы, ответил тот. На миг ему стало страшно, что Антон пойдет на попятную. — В среду я закончу около восьми вечера, а в четверг нам ко второй паре, — в итоге сказал Арсений. Глаза Антона зажглись алчным светом. — Тогда договорились. Жду тебя в среду. — Ага, — небрежно бросил Арсений, с самым серьезным видом отпивая кофе. При этом его щеки пылали всеми оттенками красного, а смущение затапливало по самую макушечку. Ему нужно будет подготовиться к среде и изучить целую кучу теоретических материалов. Об этой стороне жизни Арсений вообще ничего не знал, потому что боялся даже гуглить. А теперь... все резко изменилось! Правда, не сказать, что его устраивают некоторые вещи. Например, невозможность взяться за руки во время свидания или ссора с родителями. Черт, на самом деле ему стоит подумать о большем, нежели простая подготовка к сексу и какие-нибудь лайфхаки по отсосу. — Мне пора, — сказал он, заглядывая Антону в глаза. — Я могу тебя проводить? Но Арсений мотнул головой. — Нет, это я провожу тебя и посажу в... ты на автобусе или метро? — На такси, если честно. — Ха! — хмыкнул Арсений. — Надо же, какой ты транжира. — Просто ценю свой комфорт и могу себе это позволить. Ну типа... я не хвастаюсь, прост так реально лучше. Не люблю людей. — Все в порядке, Антон. Я не осуждаю, просто подшучиваю. Тот сощурился, а потом придвинулся ближе и сказал: — Я ведь тоже могу подшутить над тобой, Арсений. Например, в среду. От этих слов сердце обмерло, а он сам неловко заерзал на месте. — И как же? — Способы разные бывают. И Антон плотоядно улыбнулся, давая понять — речь идет исключительно о сексе. — Еще ничего не было, а ты уже строишь из себя невесть что, — горделиво фыркнул Арсений. Антон воспользовался тем, что его руки были под столиком, и схватил его за коленку, поглаживая большим пальцем. — А я уже жду не дождусь. — Похотливое животное, — Арсений закатил глаза, но у самого кровь кипела в жилах от одной мысли об этом. Антон всегда действовал уверенно, знал чего хочет и заставлял его трепетать от волнения и возбуждения. Пожалуй, они взяли слишком резвый разгон. С другой стороны, Арсений ограничивал себя очень много лет. Он заслужил свое право на счастье и взаимность. — Просто я очень долго мечтал о тебе, — ответил на его замечание Антон. — А те джинсы с дырками на коленях буквально сводили меня с ума! Арсений носил их на втором курсе и просто обожал. Но пришлось затолкать эти штаны подальше в шкаф из-за отцовского осуждения. Кажется, он знает, что лучше надеть в среду. — Всего лишь дырявые джинсы? — негромко сказал Арсений. — Не представляю, что с тобой случится, когда ты увидишь меня голым. Антон медленно прикрыл глаза, на мгновение его хватка на колене усилилась, а затем он и вовсе убрал руку. — Реально пора по домам, — произнес он, хватаясь за телефон и открывая приложение для вызова такси. Арсений откинулся на стуле и озорно на него взглянул. — Чем же таким неотложным ты там займешься? Антон зло на него зыркнул, после чего спросил: — Ты так любишь нарываться? — Не представляешь, насколько сильно. Здесь — в многолюдной кафешке — он чувствовал себя в безопасности и не боялся играть с огнем. Но стоит остаться наедине... Арсений замкнется в себе от смущения и робости. К счастью, у Антона таких проблем нет. — Я запомню, — пообещал тот, после чего начал собираться. Арсений залпом допил остывший кофе и поднялся вместе с ним. *** Пока они стояли на улице, поджидая такси, их плечи соприкасались. Жаль, что чужая кожа была сокрыта под слоями одежды, но взаимное тепло распространялось и согревало. Тогда Арсений робко заметил: — Мне очень понравилось наше свидание. Я давно хотел получше тебя узнать. Антон пытливо на него взглянул, после чего пообещал: — Я буду чаще тебе писать о всяком, а не просто слать мемы. И в этом был он весь! Антон абсолютно не понимал, как правильно взаимодействовать с людьми, — Арсений не раз наблюдал это в универе при его общении с другими и даже с собой в прошлом. Но при этом всегда чутко улавливал намеки и звучавшие между строк просьбы. Арсений аккуратно взял его за кончики пальцев и мягко сжал. — Спасибо. Антон улыбнулся, но в его глазах читалось огорчение из-за того, что они не могут поцеловаться. Вокруг них был шумный проспект с остановками общественного транспорта и толчеей. Он сел в машину и помахал ему на прощание. Арсений еще немного постоял, наблюдая за его отъездом. В этот момент телефон уведомил о сообщении. Антон прислал ему стикер с поцелуйчиком. Банально, глупо, по-детски, но на душе стало так светло и тепло. Арсений ответил ему, после чего медленно побрел окружными путями в сторону дома. Ему хотелось поразмыслить об их отношениях в глобальном плане. Быть геем сложно, именно поэтому ему комфортнее сидеть в шкафу. Но и скрывать свои чувства, ограничивать себя на свиданиях — не менее трудная задача. По сути два его мира схлестнулись сейчас — он настоящий и тот, каким Арсений пытался быть. Вот только все его страхи и ограничения были вызваны не столько людьми вокруг, сколько мнением родителей. Он пытался оправдать их ожидания и соответствовать их стандартам. Идеальный ученик, идеальный ребенок, идеальный человек. И все это рухнуло в один миг из-за чертового коктейля. Арсений остановился и задрал голову, глядя в темное, мрачное небо. На душе было точно так же. И лишь одно светлое пятно... причем даже не Hasnuts, а простой парень Антон Шастун. Он закусил губу, размышляя. Если бы ему довелось встречаться с Hasnuts — держал бы Арсений их отношения в секрете? Боялся бы брать его за руку или еще что? Определенно нет. Плевать на весь остальной мир, ведь это Hasnuts! Его давняя и самая сильная любовь. Значило ли это, что и с Антоном следует поступать так же? Или лучше быть сдержанным и пытаться дальше перекраивать себя под стандарты родителей? Ответов у него не было. Зато пищи для размышлений появилось хоть отбавляй. Арсений направился домой, где его ждала куча заданий, какие-то хлопоты, а еще родительская отстраненность, преследовавшая его вот уже несколько дней. *** В понедельник после пары его караулил у входа в кабинет Федорчук. — Привет, — поздоровался с ним Арсений. — Опять трену решил перенести? — Не, я поговорить. Давай отойдем? Арсений почуял что-то неладное и насупился, но кивнул. Федорчук выбрал местечко у окна и, устроившись на подоконнике, спросил: — Это правда, что ты пидор? Ах, вот к чему все! — Пидор у нас только Мерценко. Такого кривоногого мудилу еще поискать! Ни забить, ни прикрыть, ничего. Тоже мне футболист. Если же ты про ориентацию спрашиваешь, то я гей. — Ебать! Так тебя Шастун в итоге совратил? Арсений начинал злиться, а потому ответил: — Это я его совратил. Он держался как кремень, но перед моим обаянием сложно устоять. С чего тебя это вообще интересует? Федорчук сидел с отвисшей челюстью и молча взирал на Арсения, но потом встрепенулся и нехотя признал: — Мне тебя отстранить придется. Типа... я не уверен, что ребята захотят с тобой играть и все такое. Арсений невозмутимо сложил руки на груди и спросил: — Ребята не захотят или ты? — Че? — вскинулся Федорчук. — То. Лишь тебя во всей команде парят такие вещи, ребятам вообще без разницы, с кем я сплю. Куда важнее — как я играю. Без меня вы всрете соревнования. — Арс, братан, нам надо время подумать. Типа... ты четкий пацан... был. Вот. — Удачи на соревнованиях, — бросил Арсений и молча ушел. Отстранение задело его гордость и здорово взбесило, но сожалений не вызвало. Похуй на футбол, ему все равно баскет больше нравится. Еще можно будет Антона обрадовать — он в среду раньше освободится. *** Почему-то разговор с Федорчуком что-то в нем изменил. Будто бремя, которое Арсений тащил на себе долгое время, вдруг покинуло его и сразу стало свободнее дышать. Он хорош во всем, за что берется. И если его талант не ценят и выбрасывают, словно мусор, без веской причины — нужен ли ему вообще такой клуб? И такая жизнь. Будь идеальным, Арсений! Будь умничкой! Но стоит допустить одну-единственную оплошность, стоит хоть в чем-то не угодить другим, и все — твоя песенка спета. Остается лишь улыбаться и махать ручкой. Баста! Надоело. В конце концов, у него есть свои желания, стремления и потребности. Хватит их подавлять и ограничивать, лишь бы нравиться кому-то другому. Арсений вернулся домой в самом боевом настроении и решил озвучить то, что откладывал с момента свидания с Антоном. Он вошел в кухню, где родители пили чай, и сказал: — Привет. Хочу предупредить, что в среду не буду ночевать дома. *** Отец впервые за неделю взглянул на него, но не спешил ничего говорить. Материнский взгляд метался от одного к другому, после чего она несмело спросила: — Почему тебя не будет? Арсений глядел отцу прямо в глаза. В этот миг его уверенность поколебалась. Все же он любил и боготворил его, стремился получить его похвалу, мечтал быть достойным сыном. Но эти сомнения пришлось задушить на корню, ведь даже сейчас отец не проронил ни слова. — Поеду в гости к своему парню, — ответил он с вызовом. Отец тут же отвернулся и продолжил пить чай, будто никакой Арсений не врывался в кухню, нарушая их спокойствие. — Арсюш... — мама окончательно растерялась, — но ты ведь... он же тоже мальчик! — А меня девочки не интересуют, мам. И никогда не интересовали. Если что, буду на связи — можете звонить. Та машинально кивнула, но желание чаевничать у нее пропало. Арсений же развернулся и пошел в свою комнату. В сердце смешались причудливым образом гордость за себя и абсолютное отчаяние. Ему страшно хотелось обнять маму, поболтать с отцом, ощутить привычную семейную атмосферу. Да, с него много требовали и держали в ежовых рукавицах с детства, но теперь все будто перевернулось с ног на голову. Он начал выходить из-под контроля, делать то, что считал нужным и правильным. А родители... без них сложно, но у него своя жизнь. И каждый из этих поступков — правильный. Трудный, тяжелый, болезненный, но нужный. Оказавшись в спальне, Арсений завалился на кровать и открыл их переписку с Антоном. Последние сообщения с поцелуйчиками вызвали у него глупую улыбку, а вместе с ней стойкую убежденность — он все делал правильно. *** На следующий день, собираясь в универ, Арсений придирчиво изучил свой гардероб. В итоге он выбрал провокационную футболку, подаренную на день рождения Пироженкой: на ней схематически был нарисован член, чья головка прикрывалась стикером со смешным глазастым кокосом, а ниже шла надпись Co(c)k/o(r)/nut. Джинсы с дырками на коленях он приберег до среды, но вытащил другие, не менее убийственные — скинни, похожие на колготки. Они идеально очерчивали его мышцы и придавали ему соблазнительности. Арсений собирался подразнить Антона как следует. Сегодня он даже не постеснялся использовать мамины средства для укладки и поработал над прической. Так что из дома он выходил с тем самым чувством, когда человек понимает — сегодня он стопроцентная десятка. В универе на него даже оглядывались, заставляя Арсения чувствовать себя еще лучше. Он шел своей модельной походкой и наслаждался чужим вниманием. Единственное, что его задело, это брошенное кем-то в спину: — Педик! Но подобные люди так или иначе будут ему встречаться. Стоило привыкнуть и перестать обращать внимание на идиотов, отрастить броню. Тем более в этот день открыто на него засматривались не только девчонки. Когда же Арсений предстал в новом образе перед Антоном, тот долго его изучал, не произнося ни слова. — Что? — спросил тот, вскидывая брови. — Ниче, — буркнул Антон. Весь день он был странно молчаливым и нахохлившимся. Арсения задело подобное отношение, но предъявлять претензии он считал ниже своего достоинства. Когда они пошли в столовую, Толик, давно пускавший на Арсения слюнки, таращился еще более откровенно, чем обычно. Арсений каждой клеточкой ощущал, как его раздевают взглядом. В итоге Антон набросил на него свою толстовку, а потом притянул к себе и, облапав за зад, не просто поцеловал, а похабно оттрахал его рот своим языком. — Молодые люди, ведите себя приличнее! — не выдержав, сделал им замечание один из спустившихся пообедать преподавателей. — Извините, — буркнул Антон, отстраняясь от Арсения. Тот согласно промычал и плотнее закутался в толстовку, чтобы прикрыть образовавшийся стояк. А ведь Антон шутливо рассказывал про сексуальные наказания. Черт, если все они так же приятны, как этот поцелуй, то Арсений будет как можно чаще дразнить его. От этих мыслей член окреп еще сильнее, и пришлось начать решать в уме уравнения — это всегда помогало отвлечься. Тем временем Антон склонился к его уху и сказал: — Арсений, не одевайся так больше, или я до среды не дотерплю. В ответ тот самодовольно хмыкнул и ответил: — Куда ты денешься, Шаст? Антон поджал губы и со злым прищуром взглянул на него. В каждой черточке его лица отражалось обещание припомнить все это в самый нужный момент. *** Время до среды пролетело очень быстро, но с самого утра часы тянулись со скоростью улитки. Арсений то и дело ерзал, поглядывал на циферблат и ждал, ждал, ждал окончания занятий. К счастью, в футбольный клуб вечером ему не нужно было, так что после занятий они сразу поехали к Антону. — Давай закажем че-нибудь, чтобы одновременно с нашим приездом заказ доставили. Арсений подобрался к его уху и шепнул: — Мне пока нельзя есть, Антон. Закажем после. И его рука мягко коснулась ноги Антона, чуточку сжав. — Бля, — шумно выдохнул тот, зажмурив глаза. Арсений буквально лучился самодовольством, понимая, как на него действует. *** Жил Антон в современном доме с закрытым двором, подземной парковкой, навороченной системой охраны и прочими плюшками. При этом его квартира была просто огромной! Высокие потолки, просторная кухня-гостиная, следом еще одна гостиная, спальня, гостевая и еще одна запертая комната. Это не считая двух ванных комнат! — Обалдеть! — у Арсения глаза были размером с блюдца, пока Антон проводил ему экскурсию. — Ты снимаешь эти хоромы?! — Да, сначала снимал, потом выкупил. Лень было чет другое искать, а тут уже все под себя оборудовал. — У тебя родители миллиардеры? — Нет. Чайник поставить? Или пить тебе тоже нельзя? Арсений порозовел щеками. Наедине вся его бравада испарилась, тем более с порога начинать заниматься сексом было стремно. Хотелось чуточку пообвыкнуться с обстановкой. — А кофе есть? — Да, ща сделаю. У меня эта... кофемашина. Правда, я ее редко использую, ток для горячего шоколада или если кто-то в гости приходит. Больше чай люблю. Пока Антон суетился, Арсений уселся на стул за небольшой барной стойкой в кухонной зоне. Он наблюдал за ним и жутко нервничал. — А что в запертой комнате? Ему нужно было на что-то отвлечь мысли, а Антон, показывая квартиру, упомянул, что сюда вход закрыт. — Да так, кое-че, — отмахнулся тот. — Надеюсь, не какая-нибудь красная комната, как в пятидесяти оттенках? — Не, но если захочешь — я знаю, где такие найти. У Арсения отвисла челюсть. — Ты сейчас прикалываешься? — Нет, — спокойно ответил Антон, ставя перед ним кружку. — Твой кофе. — Что еще ты знаешь? — с прищуром спросил Арсений. — Про блядушники? Да много чего. Где кинки-пати проходят, какие дрочильни норм, куда можно прийти, если хочешь какие-то игрушки, но не хочешь их дома монтировать. Арсений был не просто в шоке, а в абсолютнейшем ахуе. Вот тебе и тихий парень Антон Шастун! — И ты туда ходил? — На кинки-пати был разок, но не зашло. Я слишком стеснительный для такого движа. Дрочильни ваще не мой варик, а вот специальные комнаты для каких-то эро-приколов было дело, использовал. — Какие, например? — живо заинтересовался Арсений. Он чувствовал странный укол ревности к прошлому Антона. К тому, что тот мог все это попробовать и понять собственные вкусы и предпочтения. А в жизни Арсения ничего, кроме поцелуев, не было. — Качели для секса. Типа заебешься их устанавливать и будут потом мешаться в спальне. Да и не факт, что вообще понравятся. По мне, кстати, на пятерочку из десяти. Арсений уткнулся в кофе, пытаясь успокоиться. Ему вдруг стало до жути страшно: что, если он разочарует Антона? У него из опыта только статьи в интернетике. — Все норм? — спросил Антон. — Тебя напрягает это или типа того? — Нет, ничего такого, — соврал Арсений. — Просто немного нервничаю. — Мы можем не спешить. Просто попырим в фильм, пообнимаемся и поболтаем. *** — Нет! — резко возразил Арсений. Если он сейчас пойдет на попятный, то к следующему разу накрутит себя еще больше. — Я же не зря готовился. Антон помолчал, изучая его своим пытливым, внимательным взглядом. Он не проронил ни слова, отчего атмосфера лишь накалилась. Арсений чувствовал себя жалким неудачником. Чем он занимался всю свою жизнь? Зубрил домашки и пыхтел на спортивных соревнованиях, а другие в это время наслаждались жизнью и пробовали секс на качелях. Очуметь! Ему бы такое даже в голову не пришло никогда. С другой стороны, чего сам Антон добился? Учился абы как и тратил отцовские денежки. От всего этого сумбура в башке захотелось просто сбежать. Причем не столько от Антона, сколько ото всего мира. Например, запереться в туалете и для успокоения нервов прослушать один из треков Hasnuts. Желательно с первого альбома, когда разрозненные и обработанные через специальные программы слова в треке пропевал сам Hasnuts. В дальнейшем, когда он стал знаменит, с вокальными партиями ему помогали всякие селебрити. Это сложно назвать прям вокальными партиями: в каждой песне звучало всего несколько фраз, часть из которых просто произносились. Арсений мысленно прикидывал, в кармане ли его наушники, когда Антон обошел барную стойку и встал позади него. — Что ты делаешь? — спросил Арсений, заметно напрягаясь. Ответом ему послужили приобнявшие его руки. Антон прижимал Арсения к своей груди, ласково оглаживал предплечья, громко вдыхал, зарывшись носом в волосы. — Ты мне очень нравишься, — сказал он. — Хочу, чтобы тебе было хорошо, Арсений. Каждый рецептор живо реагировал на его действия, посылая сильные импульсы. Будто виртуозный скрипач играл на струнах его души. Тело действительно расслабилось, отзываясь на прикосновения. Наслаждаясь теплом, легкой щекоткой от чужого дыхания. Вот только Арсений все еще нервничал и покусывал нижнюю губу, а еще лихорадочно думал, думал, думал. Отец всегда учил его быть честным человеком. И этот догмат неожиданно взял верх, вынудив его признаться: — Это мой первый раз. От произнесенных слов стало одновременно легче и страшнее. Все происходило, словно Арсений наблюдал за собой со стороны. Голос был чересчур звонким и даже писклявым, неприятно бил по ушам. При этом сам он откликался на каждое ласковое движение рук. — Вообще или с парнем? — негромко уточнил Антон. Как же стыдно! А еще опаляюще-жарко и томно. Словно его расплавили и залили внутрь оболочки жидкий огонь, от него изнывало нутро и щеки окрашивались в смущенный красный цвет. — Я... никогда... ни с кем, — совсем тихо и сбивчиво пробормотал Арсений. — Нам не обязательно заходить далеко, — Антон переплел их пальцы. — Если ты боишься или не хочешь. — В том-то и дело, что хочу! — капризно заявил тот. Это было чистой правдой. Пусть даже в процессе Арсений проявит себя не с лучшей стороны, но он быстро учится! Буквально на лету схватывает. Ему просто нужно дать шанс, сделать скидку на неопытность. — Тогда идем, — прошептал Антон, слегка потянув его за руку. Оказавшись около спальни, Антон остановился и спросил: — Тебе нужно в душ или?.. — и он распахнул дверь в комнату. Арсений прикрыл глаза, испытывая странное волнение и трепет. Богатая фантазия рисовала образы того, что случится за порогом этой спальни. Но в то же время... он провел целый день в универе. Хотелось предварительно смыть с себя пот и вообще... — Я бы искупался, да, — признался он, ощущая, как по телу проносится легкий озноб. Ему было боязно и волнительно, как это всегда бывает перед столкновением с неизведанным. — Не против, если составлю тебе компанию? — спросил Антон. Может, так чудилось на эмоциях, но Арсению его голос показался особенно томным и соблазнительным. — Охотно соглашусь. Кто-то же должен потереть мне спинку. Он пытался вести себя самоуверенно и сохранить привычную манеру общения, но все это было показное. Внутри он сжался в маленький комочек, как новорожденный котенок, жаждущий очутиться рядом с матерью, но не способный ее отыскать. — И не только спинку, — улыбнулся Антон. Они оказались в просторной ванной, где тот начал доставать полотенца из специальной тумбы под раковиной. Арсений тем временем неловко переминался с ноги на ногу, сомневаясь в своих дальнейших действиях. К счастью, его мозгам не нужно было напрягаться, когда Антон находился рядом. Тот сам подошел к нему и начал его раздевать, нежно целуя в губы. В каждом его движении сквозило сдерживаемое нетерпение и обещание чего-то грандиозного. Антон, словно бережливый человек, открывал подарок, стараясь не разорвать упаковку. Его чуткость позволила немного расслабиться, поэтому Арсений охотно поддавался и сам взялся стягивать с Антона безразмерное худи. — Ты очень красивый, — выдохнул тот, любуясь обнаженным торсом Арсения. Он не таясь рассматривал его, демонстрируя весь спектр своего восхищения. Это льстило и тешило эго. Впрочем, Антон и сам был в хорошей форме, хоть и уступал Арсению в рельефности пресса. — Ты тоже ничего, — хмыкнул он в ответ, после чего продолжил раздеваться. Ему было чем еще похвастать: ежедневные пробежки и многочисленные спортивные секции обеспечили Арсения роскошными ногами с проработанными мышцами и подтянутой, аппетитной задницей. Впрочем, Антона многим больше интересовало то, чем того наградила природа. Он таращился на его пах и жадно облизывался, позволяя догадаться о направлении его мысли. Боже... неужели Антон собирается?.. Но вслух Арсений ничего не спрашивал, просто ждал. К счастью, тот быстро стащил остатки вещей и направился в душ. — Потеплее или попрохладнее? — спросил он. — Сделай что-то среднее, а жару мы и сами поддадим в случае чего, — заверил Арсений. Он поражался собственной наглости. Впервые в жизни ему довелось предстать полностью нагим перед другим человеком. Они собирались заняться сексом. Но Арсению не было стыдно, наоборот, его происходящее подзуживало быть более раскованным. Внутреннее волнение, впрочем, значительно смолкло, стоило увидеть обнаженного Антона. Нагло таращиться на его возбужденный член Арсений считал некрасивым. Но втихомолку поглядывал, наслаждаясь выступом венок и совершенством размера. Он представлял, как под теплыми струями воды Антон сам набросится на него и возьмет прямо здесь и сейчас. Но тот не оправдал этих ожиданий. Его поведение было чутким и нежным, не переходящим никаких границ. Только в напряжении пальцев и тяжелых вздохах можно было прочесть, насколько сильно он сдерживается. Арсений решил проявить инициативу самостоятельно. Он обхватил ладонями лицо Антона и поцеловал его. Сперва на пробу — нежно и осторожно, но внутреннее пламя мигом стало пожирать, распаляя и будоража. Арсений отдался этому чувству, углубляя поцелуй и просто отключая мозги. Здесь и сейчас было лишь жадное до ласки чудовище. И Антон взялся его укрощать и подкармливать, ответив с не меньшим пылом. Он сминал его губы, хозяйски лапал за задницу, а потом и вовсе упер грудью в стену. — Стой спокойно, Арсений, — приказал Антон, опускаясь на колени и касаясь языком. — Пресвятая дева Мария! — всхлипнул тот, толкаясь задницей навстречу юркому языку. Ноги опасно расползались по мокрому полу душевой, плитка, к которой Арсений прижимался, была холодной и неприятной, еще и приходилось следить за тем, чтобы не рухнуть ненароком. Но в черепной коробке было непривычно пусто. Казалось, ударь — и услышишь звук камертона. Антон вылизывал его с кайфом, с жадностью дорвавшегося до своей мечты человека. А стоны Арсения были ему самой драгоценной наградой. В какой-то момент он не выдержал и встал, выключив лившуюся неподалеку воду. — Идем в спальню, я больше не могу сдерживаться, — порыкивая сообщил Антон. И Арсений последовал за ним. Молча и робко, с раскрасневшимися лицом, шеей и даже грудью. Подобных ощущений он даже вообразить не мог! А ведь это самое начало... Его грубовато бросили на кровать, после чего он ощутил в заднице сразу два смазанных пальца. Знакомое и приятное чувство. Вот только собственные пальцы Арсения никогда не могли похвастать столь глубинным изучением территории — он пробовал лишь покружить ими около входа. У него никогда не было эротических игрушек, да и возможности поиграть с собственной задницей. Все, что Арсений мог, — подрочить тем или иным способом. Теперь же он дорвался до запретного плода. Дорвался и не сдерживал себя. Арсений стонал, срывая голос и наслаждаясь каждым толчком. Дурея с того, как Антон трахал его своими длинными, умелыми пальцами. Поэтому когда тот спросил: — Арсений, я собираюсь взять тебя. Ты готов? Не передумал? Тот в ответ только что-то нечленораздельно промычал. Смысл сказанного до конца не дошел до него. Но жаждущая прикосновений и удовольствий задница подавалась вслед за покинувшими ее пальцами. Но те быстро сменились твердым и крепким членом. Приняв его в себя, Арсений вскрикнул и закатил глаза. Он редко позволял себе материться, но сейчас даже мысли его состояли исключительно из матов. Было до странного хорошо. Удивительно приятно. Невообразимо круто. Особенно в тот момент, когда Антон подобрал нужный угол. Арсений стал громче стонать и подаваться, жадно насаживаясь и требуя: — Еще! Еще! Еще! Блядский, сучий, чертов Шастун! До чего же с ним было хорошо! До чего же умело он действовал! Особенно потому, что тот охотно исполнял просьбу Арсения и драл его снова, снова и снова. Даже когда тот кончил и обессиленно повалился на кровать — Антон продолжил двигаться, выбивая из него скуляще-умоляющие звуки. Когда Антон кончил, то мягко вышел из него и улегся рядом, поглаживая спину и изучая лицо Арсения. Не разлепляя век, тот пробормотал: — Сейчас я отдышусь, и мы продолжим. Только на этот раз я хочу тебя оседлать и прокатиться с ветерком. Он хитро приоткрыл один глаз и, улыбаясь, взглянул на него. — Все, что пожелаешь, Арсений, — заверил тот. Вся ночь была в их распоряжении. *** Это было первое утро Арсения в чужих объятиях. Антон мило сопел ему в затылок и прижимал к себе, как плюшевого мишку, заставляя невольно улыбаться. Вообще Арсений был крупным парнем, но на фоне Антона даже он ощущал себя Дюймовочкой. Он улыбнулся и нехотя выскользнул из кровати. Прошло уже полчаса с момента его пробуждения, и праздно валяться не хотелось, как не хотелось будить Антона. Тем более можно было потратить время с пользой: искупаться, сделать завтрак и немного подумать. Прошлый вечер вышел невероятным! Арсений чувствовал себя желанным, ему было так приятно и... кажется, он начинал влюбляться в Антона. В его юмор, в его уверенность, в его нежность, в его заботливость, в каждую крупицу их взаимодействия. На самом деле это не стало откровением. В конце концов, Арсений здравомыслящий и рациональный человек, а свою неожиданную тягу к другому парню смог опознать почти сразу. Просто... отказывался верить себе, не желая идти на поводу у глупого сердца. Но теперь, после всего произошедшего между ними, Арсений был рад, что все сложилось так, а не иначе. Но чувства чувствами, а после вчерашнего марафона удовольствия ему хотелось жрать просто неимоверно! К счастью, будучи современным человеком, живущим в одиночестве, Антон забил морозилку полуфабрикатами. Херачить пельмени на завтрак было ту мач, а вот расчехлить блинчики с мясом — дело святое. Пока завтрак разогревал сам себя на сковородке, Арсений уткнулся в телефон. Родители ему не писали, на что он втайне надеялся, и это чуточку подпортило настроение. Он открыл свой второй аккаунт и уставился на тонну уведомлений, оповещений и прочего. Фандом буквально сошел с ума! А его телефон стоял на беззвучном, так что весь движ прошел мимо Арсения. — В этом фандоме даже моргнуть нельзя! — возмутился он, в первую очередь открывая аккаунт самого Hasnuts. Там была ссылка на новый клип!!! И сообщение о выпуске очередного альбома. Арсений не сдержался и заорал от восторга, а потом соскочил с табуретки и радостно запрыгал. Дома он бы выражал свои эмоции многим скромнее (орал бы в подушку), но при Антоне (который, к тому же спал) было не стыдно. Продолжая издавать странные, нечленораздельные звуки, Арсений открыл клип. Как и всегда — нарисованные мультяшки творили всякую дичь под бодрый бит. А немногочисленные строки текста подбадривали героя найти в себе мужество и сделать решительный шаг к мечте. Арсений узнал голос Зайца и, что удивительно, Кузнецовой. В голове вновь всплыла мысль о том, что Антон может быть знаком с Hasnuts... Пока он переваривал это все, послышался странный стук. Арсений пошел на него и обнаружил проснувшегося Антона около запертой комнаты. — Чего там такого важного, что ты с утра пораньше ломишься в закрытую дверь? — хмыкнул он. — Арсений? — Антон казался сбитым с толку. — Ты на кухне? — Да, жарю блин... Блядь! Он развернулся и припустил к плите. На радостях от фандомных новостей у него из головы вылетела готовка. В итоге с одного бока его аппетитные блинчики все же подгорели. Арсений горестно взирал на результаты своих трудов. — Прости, я налажал с завтраком, — пробурчал он. — Слишком увлекся новостями. — Из-за песни Hasnuts? — уточнил Антон, складывая руки на груди. — Да! Там клип и объявили о скором выходе альбома! Кстати, а ты знаком с ним? — выпалил Арсений, не успев прикусить язык. *** Лицо Антона стало непроницаемым. Он прошел на кухню и поставил чайник, только после этого обернулся к Арсению и спросил: — Что, если так? Тот стушевался и пожал плечами. — Просто любопытно. Это было правдой, хоть и неполной. Просить Антона познакомить их теперь показалось скверной идеей. — Ты как-то упоминал, что Hasnuts спас тебе жизнь, — вдруг произнес тот. — Как это случилось? Арсений резко сник, и все хорошее настроение будто испарилось. Он долго размышлял, стоит ли рассказывать Антону. С другой стороны— они ведь встречались и нравились друг другу. А Арсений носил в себе эту историю уже не первый год и ни разу никому ее не рассказывал. — Это было летом перед поступлением в универ, — ответил он. — Hasnuts тогда только начинал свой путь, у него и треки были попроще, и анимация корявая в клипах... В общем, я сдавал ЕГЭ и усиленно к ним готовился. Моя нынешняя загруженность и рядом не стояла с тем, что было тогда. Я только и успевал, что учиться да зубрить. Сам знаешь, как это в выпускном классе. — Угу, — пробормотал Антон. Чайник щелкнул, уведомляя о вскипяченной воде. Арсений кивнул в ту сторону и предложил: — Сделай себе пока чаю. Мне будет легче рассказывать, пока ты не смотришь на меня так. — Как так? — поинтересовался Антон, но с места не сдвинулся. — Внимательно и пытливо. — Пытливо? — его лицо комично вытянулось. — У тебя странные ассоциации. Антон взялся искать чашку и доставать пакетик, стоя спиной к Арсению. Тот обхватил себя руками и позволил телу ссутулиться. Теперь все случившееся кажется такой глупостью! История яйца выеденного не стоит, но его чувства в тот момент... — В общем, у меня подтекал чердачок из-за обилия учебы, — продолжил рассказывать Арсений. — А классе в десятом я понял, что мне нравится один одноклассник — Руслан. Типа... кризис ориентации и осознание себя. И все бы ничего, но он начал встречаться с девчонкой на год нас младше. Я узнал перед экзаменом и так распсиховался, что плохо его сдал. Это все наложилось друг на друга: херовая оценка, страх перед родителями, стресс от ЕГЭ и разбитое сердце. Так что я решил... выпилиться. У мамы много лекарств от давления, она гипертоник. Я решил выпить их, чтобы... ну, ты понимаешь. Даже погуглил, что и с чем лучше смешать из аптечки, в каких дозах. Антон обернулся к нему и таращил свои огромные глаза в немом шоке. Арсений чувствовал кожей его взгляд, но сам смотрел лишь на собственные руки. — Когда родителей не было дома, я решился... взял таблетосы, водички налил, поплакал, даже записку оставил. У меня играла случайная подборка песен, и там зазвучал его трек. Он, знаешь, не всегда поет. Иногда просто проговаривает текст. Когда я уже подносил первую таблетку ко рту, из колонок раздался его оклик. Прям не просто певучий и мелодичный, а пугающий такой — "Don't do this!". Я непроизвольно вздрогнул и уронил таблетку. А потом у меня случилась истерика, я просто валялся на ковре и рыдал минут сорок, наверное. При этом в голове засела именно эта фраза Hasnuts. Арсений сжимал и разжимал пальцы, боясь поднять взгляд. Совершенно тупая история про не менее тупого малолетку. В конце концов, экзамен он смог пересдать, а Руслан сам собой забылся в момент поступления в универ. — Короче, я все убрал и ничего не сказал родителям. Досдал экзамены, поступил и с тех пор фанатею от Hasnuts. Звучало топорно, но Арсений не способен был в красках описать свой перегруз, измученность, переутомленность, присыпанную сверху любовными страданиями и ужасом перед отцом из-за заваленного экзамена и похеренного будущего. Антон подошел к нему и сгреб в медвежью охапку. Он не произнес ни слова, но в его объятиях читался страх. Страх потерять Арсения, страх никогда не встретиться. — Теперь я с тобой, — сказал он. Арсений хмыкнул и обнял его в ответ. — Говорю ж, тупая история. Вроде бы отмахнулся, будто ничего такого. Но в нем вновь ожили воспоминания о тех временах, и стало жутко паршиво. — Не глупая, Арсений. Это часть тебя и твоего жизненного пути. Я просто рад, что ты не наделал глупостей. — Да... родители бы этого не пережили, а мысль о них немного отрезвила. Ну и Hasnuts. Объятия Антона стали еще крепче. А потом он поцеловал его. Сперва утешающе и нежно, но с каждой секундой, с каждым прикосновением губ страсть распаляла их. Арсений и оглянуться не успел, как Антон уже стоял перед ним на коленях и стягивал с него трусы, собираясь отсосать. — Надо тебе почаще слезливые истории рассказывать, — хмыкнул он. — Или можно просто попросить, — Антон хитро ухмыльнулся и принялся за дело. *** Впервые в универе Арсения одолевали не учебные мысли. По его просьбе Антон отсел подальше, но все равно отвлекал. Он буквально проник ему под кожу, в каждую клеточку. И Арсений без остановки прокручивал в голове все произошедшее с ними за последние сутки и даже больше. В животе порхали пресловутые бабочки, а настроение было просто великолепным. Как же невероятно, удивительно, здорово быть в отношениях с парнем, который тебе нравится. Впрочем, Арсений понимал, что его чувства давно перевалили за эту простую отметку. Причем настолько, что он начал постепенно отдаляться от Hasnuts. Конечно, воспоминания о нем и страсть к его творчеству останутся в сердце навеки, но любовь... теперь она принадлежит другому человеку. Возможно, стоило сказать об этом вслух, но Арсений пока не был готов к подобному шагу. Тем более Антон ничего не требовал. Они просто были вместе, и им было хорошо. Правда, на переменах им почти не удавалось пересечься: один мчался покурить, а у второго вечно были какие-то дела. Поэтому Арсений смилостивился и разрешил сидеть рядом с ним. Они соприкасались ногами под партой, от чего на его губах расцветала еще более глупая улыбка. Антон же временами просто залипал на Арсения и не скрываясь таращился, за что получал тычок в бок. Но это внимание, безусловно, льстило. После занятий они немного прошлись и поболтали, а потом один уехал домой, а второй помчался в очередной кружок. Не прошло и пяти минут, как сердце сковала тоска. Хотелось снова все бросить и поехать к Антону. Но это было бы неправильно. И если с ним все вопросы были решены, то реакция домашних на отсутствие заранее напрягала. Арсений предупредил их, но... В общем, встреча с родителями заранее настораживала. *** Арсений вошел в квартиру и неторопливо раздевался, прислушиваясь к гремящей на кухне посуде. Время ужина... Он постоял любопытным тушканчиком, после чего решил действовать. В конце концов, под лежачий камень вода не течет, а прямого запрета ему никто не давал. Арсений повесил свою сумку на крючок, вымыл руки и пошел к родителям. — Привет. Ма, чем-нибудь помочь? — сходу спросил он, оценивая накрытый стол. Отец резал хлеб и глядел на него украдкой, мама разливала борщ по тарелкам. Не произнеся больше ни слова, Арсений достал три ложки и разложил их на столе, а затем поплелся к холодильнику за сметаной и майонезом. Когда он устроился на своем обычном месте, там уже стояла порция супа. — Как сходил в гости? — спросила мама. Арсений приложил все силы, чтобы не покраснеть. Не станет же он рассказывать им, что прошлую ночь почти не спал, предаваясь плотским утехам. — Было здорово, — улыбнулся он. — Мы поели пиццу и... — больше ничего цензурного они не делали, — посмотрели фильм. — Что за фильм? Арсений напряг память. Что он видел последним? — Чужой. Ромул, — решил он. — Это ужастики, что ли? — изумилась мама. — Да, старье все переснимают. Там еще эта... Рипли главной героиней была. Ну, в наше время, — впервые подал голос отец. У Арсения на пару мгновений сердце перестало биться. Означало ли это, что они помирятся? Что его готовы простить? — Только в Ромуле не было Рипли, — закивал Арсений. — А так в точку, это оно. — Ох, не понимаю я такое кино, — со вздохом призналась мама. — Мы вот с Сережей недавно по телевизору смотрели... Она начала рассказывать про просмотренный с отцом сериал, а Арсений сидел ни жив ни мертв. Все как всегда! Как было до этой идиотской ссоры! А ведь ему так хотелось вновь ощутить семейную атмосферу, поговорить с родителями, просто... обнять их. Арсений хлебал борщ, неуверенно поддерживал диалог и каждый раз радовался, стоило отцу произнести хотя бы пару фраз. Ужин подходил к концу, и вместе с тем подступали обычные страхи... что, если его снова отвергнут? Продолжат игнорировать? — Как дела в университете? — за чаем спросил отец, впервые обратившись к Арсению. Тот охотно поведал про полученные автоматы и похвалу, рассказал про кружки, но умолчал об отстранении от футбола. Вот только отец всегда помнил его расписание, поэтому упомянул сам: — Чувствуете себя готовыми к соревнованиям? Врать не вариант, но портить едва восстановившиеся отношения с отцом не хотелось. — Арсюш? — мать удивило его молчание. — Капитан выгнал меня из команды из-за ориентации. Так что к соревнованиям они без меня готовятся. За столом повисло молчание. Арсений не решался поднять взгляд, но сказал: — Надеюсь, хотя бы вы от меня не откажетесь из-за того, что я... отличаюсь от других. — Арсений, — мать потянулась через стол и обняла его. — Ты всегда будешь моим сыном. Даже если... — ее голос дрогнул, — тебе нравятся мальчики. Эта новость тяжело ей далась, но она хотя бы пыталась принять новую реальность. А вот отец... он хранил молчание. Арсений взглянул на него и вопросительно приподнял брови. — И без футбола проживешь, — заключил тот. Мама отстранилась и заговорщически улыбнулась Арсению. Судя по всему, над отцом и его мировоззрением активно поработали. Как говорится, мужчина голова, а женщина шея. — Спасибо... спасибо за поддержку, — ответил Арсений. Ему стоило огромных трудов сдержать слезы радости и облегчения. Этого отец явно не одобрит. Но это все детали, главное — они наконец-то помирились. *** Удивительно, как резко может измениться жизнь! Всего одно небольшое дополнение в виде отношений с Антоном — и все перевернулось с ног на голову! Теперь Арсений живет и дышит не только учебой и существующим где-то в собственной вселенной Hasnuts, но и другими вещами. Ходит периодически на свидания, временами остается с ночевкой, сидит рядом с Антоном на парах, а еще переписывается и созванивается с ним. Они делятся впечатлениями, постепенно изучают друг друга, что-то рассказывают о себе. И Арсений не может даже представить, каково это — быть без Антона. Тем более тот невероятно милый! Заботится о сестре с матерью, старается учиться и параллельно где-то работает (но пока не хочет объяснять Арсению, чем занимается, и приходится уважать его желание). Правда, во всем этом счастье были и свои минусы. Например, другие ребята в универе. Их часто оскорбляли и пытались вставлять палки в колеса. Арсения даже попытались сместить с поста старосты, но Варнава пришла и лично вставила всем пиздюлей. Почему она решила заступиться — до конца не было понятно, но Арсений ценил ее помощь. Ну и если совсем честно, то компания друзей Антона не очень ему нравилась. Там, конечно, были селебрити и некоторые из них точно знали Hasnuts, но даже это являлось слабым утешением. Они все такие... оторванные от жизни. Тусовщики, весельчаки, кутилы. Но мало кто из них хоть чем-то интересовался по-настоящему. Кузнецова якобы обожала дизайн, но слово рококо слышала впервые, а многие ее публикации на тему дизайна на самом деле были вдохновлены блогами других людей, действительно разбиравшихся в этом вопросе. Заяц... Арсений понятия не имел, как его воспринимать. Этот чел вечно махал кулаками, носился будто Карлсон на озверевшем пропеллере и сыпал странными фактами из животного мира. Был еще парнишка Ваня, который считал Африку страной на букву А, — про него даже говорить странно. Может, Арсений был снобом или несовременным парнем? Но все его опасения разбила в пух и прах Олеся. Она умела постоять за себя, обладала классным чувством юмора, но несмотря на всю свою кажущуюся милоту, — могла такими хуями обложить, что даже Антону не снилось. И как-то так вышло, что именно с ней у Арсения наладилось общение. Они могли подшучивать друг над другом, болтать обо всякой ерунде, но также Олеся запросто соглашалась почитать какую-нибудь книжку и потом поделиться впечатлениями. К счастью, лицезреть приятелей Антона на постоянной основе не требовалось — у Арсения было достаточно забитое расписание, а свободное время они предпочитали проводить наедине, лишь иногда выбираясь куда-то. *** — Привет, — Антон открыл дверь и расплылся в счастливой улыбке. — Какими судьбами? — Решил сделать тебе сюрприз и принести поесть, — Арсений потряс пакетом с контейнерами. Был выходной день, а ему стало лень тащиться на баскетбол. Вместо этого он собрал домашней еды и прикатил к Антону. — Лучший! — выдохнул тот и поцеловал Арсения. — Раздевайся, проходи. Я ща кое-че закончу и подгребу к тебе на кухню. Дай мне буквально минут тридцать, лады? — Лады. Антон еще раз его поцеловал и умчался в свою излюбленную закрытую комнату. Что он там прятал — Арсений понятия не имел. Однако богатая фантазия рисовала то лабораторию по варке метамфетамина, то комнату для расчленения. Впрочем, на злодея Антон совсем не походил, так что тревоги на самом деле не вызывал. Скорее любопытство. Арсений вытащил контейнеры и поставил их на стол, а сам принялся варить себе кофе. Спасибо людям, придумавшим эту чудесную машину! Приятный, терпкий запах проникал в легкие и дарил ни с чем не сравнимый кайф. Наполнив кружку капучино, он устроился за стуле и открыл второй аккаунт. Как и всегда — фандом шумел и кипел, а его анонимку буквально разорвало от вопросов. Вот только теперь, благодаря Антону, Арс относился к этому всему намного спокойнее. Оказалось, Заяц сболтнул в интервью, что любимый человек Hasnuts отлично поладил с Олесей. Это вызвало волну шума и хайпа, все тут же начали публиковать фотки ее совместных прогулок с Кузнецовой. Нужно было что-то ответить, и Арсений задумался. А ведь он и сам подружился с Олесей... может, разузнать у нее про Hasnuts? Или это будет некрасиво по отношению к Антону? Хотя... Арсений вдруг нахмурился. Если все в его окружении селебы, то как Антон с ними сошелся вообще? И эта его запертая комната... От мыслей отвлекло очередное уведомление в телефоне. Подписчики продолжали интересоваться его взглядом на ситуацию. Арсений чуть поразмыслил и написал, что делать выводы пока рано, а словам Зайца и вовсе доверять не стоит: этот ход может служить пиаром для Олеси. Тем не менее, сам Арсений скорее верил в сказанное Зайцем, просто написал первое пришедшее в голову объяснение. Олеся не из тех, кто стал бы продвигаться подобным образом. Что вновь вернуло его к круговороту размышлений. Новость о влюбленности Hasnuts вызывала двоякие чувства... Еще пару месяцев назад Арсения бы подобное размазало. Теперь же он одновременно желал счастья своему кумиру и испытывал легкий укол сожаления, но не более того. Сильнее его волновал Антон. Что тот прячет в своей тайной комнате? Почему селебы с ним общаются? Столько вопросов... но адресовать их самому Антону он не осмеливался. Поэтому решил утолить любопытство иным образом. Арсений отложил телефон на стол и, поднявшись, крадучись двинулся в сторону комнат. Вроде бы его не было слышно... Он подошел к двери, за которой скрывался Антон, и, аккуратно ее приоткрыв, заглянул в микроскопическую щелку. Его взгляду предстала звукоизолированная комната с кучей музыкальных инструментов, мощным компом и сидевшим в наушниках Антоном. Прикрыв за собой двери, Арсений поспешил к ближайшей ванной. Выходило... Антон писал музыку? Или просто делал аранжировки? Могло ли так быть, что они с Hasnuts являлись конкурентами? Ведь раньше Зайцу тоже кто-то писал треки, да и сейчас не каждая его песня выходила в соавторстве с Hasnuts! И это могло объяснить странную реакцию Антона на упоминание соперника. Арсению хотелось поразмыслить, но просто так торчать в запертом толчке было тупо. Поэтому он полез под душ, решив таким образом убить сразу двух зайцев: вдруг у них с Антоном дойдет до интима. Намыливая тело, он продолжал думать про всю эту ситуацию, но в итоге в голове образовалась странная каша. У него слишком мало информации о том, как Антон познакомился со своими друзьями и чем конкретно он занимался. Поэтому Арсений преисполнился решимости допросить его с пристрастием и поставить все точки над и. Он вытерся и, накинув халат, потопал в кухню. Антон уже сидел там и... смотрел в телефон Арсения. *** Арсений замер на месте, покрываясь липкой испариной. Потому что его фанатский канал был последней открытой вкладкой. Да еще и с публикацией про Зайца с Олесей! Антон не мог не заметить. А ведь они друзья Антона... Стало страшно и жутко, поэтому что-то в его голове перемкнуло. — Какого хрена ты копаешься в моем телефоне?! Это нарушение личных границ! — выпалил он с явным наездом в голосе. — Верни сейчас же! Арсений привел бы в пример свое уважение к тайной комнате Антона, если бы несколько минут назад сам не заглянул бы в нее. Не стоило этого делать! Как минимум потому, что теперь озвученные претензии казались ему лицемерными. От чего на душе помимо липкого ужаса возникло еще и гадостное ощущение собственной испорченности. Антон уставился на него. Он смотрел долго и внимательно, не произнося ни слова, но и не откладывая смартфон. Арсений нашел в себе мужество, чтобы приблизиться и требовательно протянуть руку. — Я не шучу, Антон! Отдай мой чертов телефон. Вместо ответа тот опустил взгляд и зачитал вслух: — Видели сегодняшнюю фотку? Что за неприлично обтягивающие брюки, Hasnuts?! Я просто умер! Это слишком! Нужно запретить его законом. Нет! Лучше пусть почаще надевает шмотки в облипочку! Чтобы во всех подробностях можно было рассматривать его персик и... кое-что еще. С самого утра из-за этих фоток хожу с леденцами во рту, но думаю совсем не о них. Жар бросился в лицо Арсения. Это были его слова, его мысли, его чувства. Он даже помнил, какие смайлы и где расставлены в тексте. Но, черт подери, до чего неуместно и нелепо все это звучало теперь. Тем более из уст Антона. — Не надо, — хрипло попросил Арсений. Но его никто не послушал. Антон открыл следующий пост: — Как же я люблю Hasnuts! Люблю в нем все: начиная с его творчества и таинственности, заканчивая офигенными руками! Знал бы кто, сколько раз я представлял эти пальцы... Он замолчал, но Арсений прекрасно знал: к этому посту прикреплена фотка Дивы Плавылагуны из фильма "Пятый элемент" с подписью "Во мне". Тот наконец отложил телефон. Причем сделал это, не скрывая брезгливости. Сердце Арсения в этот момент осыпалось кусками. Да, Антон знал о его увлечении, но лишь в разумных пределах: о песнях в плеере и спасении его жизни. А вот фанатские похотливо-влюбленные публикации стали для него неприятным сюрпризом. Наверное, следовало признаться Антону в чувствах и объяснить, что к Hasnuts он успел остыть. Но в тот момент его голову не посетило ни одной здравой мысли. Арсением владела лишь паника и страх. Поэтому, как и всякий загнанный в угол зверь, он атаковал. — Даже мой папа, помешанный на контроле, никогда не копается в моем телефоне! — прокричал Арсений. — Ты не должен был заглядывать в него! Тем более читать что-то личное. — Личное? Это ты про свои признания, которые видят сотни фолловеров? — со злой насмешкой уточнил Антон. — Это просто блог, в нем нет ни имени, ни фотки. Ты бы никогда не узнал о его существовании, если бы не сунулся в мой блядский телефон! — Арсений продолжал говорить на повышенных тонах. Но сам осознавал, насколько никчемное оправдание использует. И тогда он пошел в атаку: — Какого хера ты вообще в него сунулся? Или это у тебя такой пунктик в отношениях с проверкой всех переписок, звонков и прочего? Антон поджал губы и встал с места. — Тебе лучше уйти. — Выгоняешь? — растерялся Арсений. — Именно. — Из-за тупых фанатских высказываний в интернете?! Реально? Антон сжал челюсти, стараясь сдержать собственный гнев, после чего отчеканил, контролируя каждое слово: — Ты продолжал постить свои любовные признания Hasnuts даже после того, как мы начали встречаться. Тебе наплевать на мои чувства, даже на чувства Олеси, хотя я думал, что вы с ней подружились. Ты лицемерный, двуличный мудак, Арсений. — Это старые посты! У меня отложка заранее забита и сама публикуется в выбранный день и час, я давно все это написал. И к Олесе очень хорошо отношусь! — Именно поэтому, с твоих слов, они с Максом старательно пиарятся за чужой счет. Отличный пример дружеской поддержки! Очень многое о тебе говорит. Арсений написал ту заметку, просто желая снизить уровень фанатского безумия. Но как это объяснить Антону? Тем более когда тот в таком состоянии. Впервые за все время их знакомства Арсений видел его в ярости. — Ты все извращаешь! Покопался немного в телефоне, сделал какие-то свои выводы и даже не хочешь услышать мою точку зрения. Я никогда тебе не врал! Ясно? Никогда! — Не врал, но скрывал! Утаивал свое помешательство на Hasnuts. Сколько у тебя еще таких скелетов в шкафу? Арсений деланно рассмеялся: — Я что-то утаивал? А ты, Антон, ты сам! Ни разу не сказал, что прячется в той сраной комнате. И про работу свою вечно умалчиваешь. Но в отличие от тебя, я не пытался ничего вызнать, а спокойно ждал, когда ты будешь готов поговорить. Антон на мгновение задумался, но почти сразу ответил: — Ты общаешься с моими друзьями, делаешь вид, будто они тебе нравятся, а сам пишешь о них в своем блоге! А если бы я тебе Hasnuts представил, что было бы? Ты стал бы за ним шпионить и строчить об этом в сети? Или кинул бы меня ради него? Арсению показалось, будто ему дали под дых с размаху. Он, блядь, любил Антона! Вот только ему об этом так и не сообщил... — Ты думаешь, что несешь?! — прорычал он. — В моем блоге ни слова про твоих друзей! Макса с Олесей я упомянул лишь в ключе недавнего интервью. И никогда не пытался воспользоваться чужими связями! Даже не попросил свести меня с Hasnuts! — Но ты интересовался, знаком ли я с ним, — горько усмехнулся Антон. Эта простая фраза будто поставила точку. Все решила. Остатки гордости подстегнули Арсения сгрести телефон и направиться в ванную, где оставалась его одежда. Им владели злость и досада, но другие эмоции маячили на периферии. Например, чувство вины и обида. Наверное, будь Антон простым пацаном, который не знаком со звездами, этот разговор пошел бы по другому пути. Арсений просто признался бы в своей помешанности на Hasnuts, тот поржал бы над ним и забыл. Но смысла во всех этих "если да кабы" никакого. Это их первая ссора и, возможно, последняя... ведь уверенности в примирении не было. Наскоро собравшись, Арсений подошел к порогу и замер, в шоке таращась на пакет с собранными в него контейнерами с едой, которые он принес из дома. Вот, значит, как?! Развод и тапки по почте. Ну супер! Арсений покинул квартиру, даже не попрощавшись, лишь громко хлопнул дверью. *** Домой он ехал абсолютно разбитым и опустошенным. Антон обидел его, ранил, обозвал, но в то же время... перед ним было стыдно. И за слова в адрес Олеси с Зайцем, и за пошлости про Hasnuts. Но самое обидное, влюбленность Арсения так и осталась незамеченной. Антон вцепился в слова в адрес Hasnuts, но ни разу не подумал о себе самом. Ради него пришлось выйти из шкафа, поссориться с родителями и некоторыми ребятами в универе. Черт, да он девственность потерял именно с ним! А Антон так и не понял его чувств... В груди жгло, словно туда на всей скорости влетел осколок метеорита. Ни разу в жизни Арсению не было так больно и плохо. Он крепко жмурился и жалел, жалел о той проклятой встрече в туалете! Если бы не отмена конкурса, то ему не пришлось бы рыдать. Антон не помог бы ему и не решился на сближение. Но буквально через секунду после осмысления всего этого Арсений пошел на попятный. Это его первая настоящая влюбленность. Не в кого-то недоступного и далекого, а реальные чувства к реальному человеку. Их хотелось сохранить и сберечь. Независимо от того, как и когда все закончится. Словно заевший кусок пленки, их ссора снова и снова прокручивалась в голове. Постфактум Арсений начинал соображать, что стоило сказать или ответить, как себя лучше было бы повести. Но все уже закончено и сделанного не исправить, а как поступить дальше, он банально не знал. Дома Арсений сгрудил контейнеры в холодильник, прошмыгнул в спальню и улегся на кровать, зарывшись носом в подушку. Было так паршиво и тяжело! Он был в полном раздрае и совершеннейшей растерянности. Что делать дальше? Как быть с Антоном? Просить прощения или ждать извинений? Попытаться поговорить или игнорировать? Черт его разберет... Именно в таком состоянии его и застала мама, когда зашла в спальню. — Арсюш, ужин готов, — произнесла она, однако тут же нахмурилась, заметив его состояние. — Что случилось? — поинтересовалась та, усаживаясь на краешек кровати и касаясь его лба мягкой ладонью. — С парнем поссорился, — признался Арсений, едва сдерживая слезы. Он окончательно расклеился. Отцу в таком состоянии лучше на глаза не показываться. — Что-то серьезное или... бытовой конфликт? Мама явно собиралась употребить слово "ерунда", но ей не хотелось принижать чувства Арсения. Он ценил ее тактичность. — Серьезное. Не знаю, вместе мы все еще или уже нет, — срывающимся голосом признался Арсений. Та ласково погладила его по голове. Мама редко проявляла нежность, обычно в минуты его болезни или что-то вроде того. Но с недавних пор она пыталась показывать больше участия и нежности. — Решение за тобой или за ним? Арсений пожал плечом. — Непонятно. Мы оба обижены и оба не правы. Мама коснулась его лба губами и слегка сжала руку. — Арсюш, утро вечера мудренее. Не спеши пока и не делай глупостей. Вы молодые, горячие, вам нужно немножечко остыть и все переосмыслить. А потом встретитесь и поговорите как взрослые люди. Уверена, все наладится. От ее слов стало чуточку лучше. В конце концов, мама права — они еще не расстались. Значит, не все потеряно! И как бы плохо ни было сегодня, завтра ситуация может исправиться. — Спасибо за поддержку, — прошептал он. После чего сел на кровати и прильнул к ней, ощутив ответные теплые объятия. — Хочешь, кино вместе посмотрим? Или поиграй с отцом в шахматы. Отвлекись как-нибудь. В этот момент его желудок жалобно заурчал. — Я бы перекусил, — признался Арсений. — Ужин готов, так что идем. Мама всегда была несколько холодной и отстраненной женщиной, поэтому ее участливость казалась странной, но в то же время была очень приятна. Арсений пошел вместе с ней, все еще грустный, но самую малость приободренный. В конце концов, Антон может перебеситься и успокоиться! И тогда они поговорят. *** Но в понедельник Антон не пришел в универ, что расстроило Арсения. Все эти дни они не переписывались и не созванивались. Первым идти на контакт он не осмеливался — хотел оценить обстановку между ними и потом уже действовать. Но дни сменялись один за другим, а Антона так и не было... Сердце сжималось от тоски и тревоги. Арсений пытался переключиться, но с каждым днем становился все более мрачным и дерганным. Отец вопросов не задавал — вероятно, узнал все от матери. Та не пыталась вывести его на разговор и разузнать как дела с его парнем. Но при этом сказала, что всегда готова его выслушать и поддержать. Арсений это ценил, но что-то обсуждать был не готов. У него слишком мало данных, да и те основаны лишь на его эмоциях. Если взглянуть трезвым взглядом на их последний разговор, то Арсений наверняка многое упустил из виду. Им предпринимались попытки логически обдумать ситуацию, но угомонить собственные чувства не выходило. Каждый раз он лишь сильнее психовал и изводил себя. Поэтому сделал то единственное, что мог — ушел с головой в учебу. И даже не открывал свой второй аккаунт, изолировав себя от Hasnuts. Тот представлял собой прямое напоминание о причине их ссоры с Антоном. Одно время Арсений даже подумывал перепродать свой билет на скорый концерт. Но не спешил с этим — в конце концов, с Hasnuts он провел в разы больше времени, чем с Антоном. А потом наступила пятница, и тот пришел на занятия. Он сидел на своей галерке, мрачный, с кругами под глазами и натянутым на лицо капюшоном. Арсений смотрел на него во все глаза, не в силах оторваться. В нем смешались странные чувства: радость от встречи, облегчение, что с Антоном все в порядке, жгучая тоска по нему, желание подойти и обнять, а вместе с этим страшная обида за нанесенные оскорбления и обвинения в лицемерии, страх и грусть. Из-за всего этого Арсению не удавалось сосредоточиться на паре. Он даже не смог ответить на элементарный вопрос, заданный преподавателем. — Что с вами сегодня, Попов? — строго спросил тот. — Неважно себя чувствую, извините, — пробормотал он. В итоге его оставили в покое и опрос продолжился, но Арсений ощутил на себе чей-то прожигающий взгляд. Обычно так на него смотрел только Антон. Он обернулся к нему и столкнулся с немигающими, внимательными глазами. Они рассматривали друг друга, после чего по лицу Антона прошла странная гримаса. Он отвернулся, а Арсению пришлось крепко вцепиться в парту, чтобы не дать волю эмоциям. Какого черта это было?! *** Арсений не из тех, кто пасует перед трудностями или живет в подвешенном состоянии. Тем более всех прошедших дней хватило, чтобы промариноваться в собственных мыслях и чувствах. А вот их с Антоном переглядки на паре стали катализатором единственно верного решения: пришла пора все обсудить. Поэтому на первой же перемене он поплелся в курилку. Заметив его, Антон сощурился, но ничего не сказал вслух, только затянулся в очередной раз. — Поговорим? — спросил Арсений, горделиво вскидывая подбородок. — О чем? — холодно ответил Антон. — О нас. О том, что произошло. И... о том, что будет дальше. Антон смотрел на него с холодным пренебрежением. — Ничего не будет, Арсений. Все закончилось. По его представлениям, они должны были поговорить, высказать друг другу претензии, недовольства, ультиматумы, поорать, в конце концов. Но никак не ставить жирную точку на пустом месте. — То есть мы расстаемся просто потому, что я фанател от Hasnuts, — сделал выводы Арсений. — Мы расстаемся потому, что ты двинутый херов фанатик. Я весь твой канал прочекал, и это не нормально — писать такие вещи и следить за человеком. Арсений поджал губы и сложил руки на груди. — Может, и не нормально. Но... это вся личная жизнь, которая у меня была раньше. Я дрочил на Hasnuts и наблюдал за ним, но связи с реальностью не терял никогда. Я осознавал и осознаю, что мы из разных миров и никак не пересечемся. Просто... до тебя я был жутко одинок. И сублимировал таким образом. — Это не мои проблемы, так что не старайся надавить на жалость, — раздраженно произнес Антон. Он выглядел таким злым и недоступным, будто совершенно другой человек. Не тот, который отдал Арсению свои брендовые очки и пытался нелепо утешить в туалете. Не тот, который принес ему лекарства от похмелья с батончиками и водой. Не тот, который заботился о нем, обнимал, любил. И от всех этих мыслей становилось так больно, что дыхание спирало в груди. А еще на краю сознания слабым маяком мелькала мысль — это конец. Финал их истории. А он так и не успел сказать самых важных слов в своей жизни... Хотя должен был. — Я не давил на жалость, а лишь хотел объясниться. Даже если тебе оно не нужно — это важно для меня. Выслушаешь? Арсений предпринял последнюю попытку если не помириться, то хотя бы донести до Антона искренность своих чувств. К тому же, не сделай он этого сейчас — другой возможности уже не предоставится. Антон недовольно дернул уголком губ, но открещиваться не стал. — Говори, — буркнул он, сосредотачиваясь на курении. — Я мало рассказывал тебе о таких вещах, но... у меня строгие родители, — начал Арсений, — поэтому мне всегда приходилось жить и дышать только учебой. Таскаться во всякие секции, к репетирам и так далее. Я надеялся, что в универе будет легче, но это нихера не так. Требований меньше не стало, а времени никогда ни на что не хватало. Даже просто с друзьями потусить. Поэтому и с личной жизнью не сложилось. А Hasnuts... ты знаешь, при каких обстоятельствах я к нему привязался. Тогда-то и случилась моя гиперфиксация. Типа... это своего рода отдушина, понимаешь? Мой способ снять стресс и получить хотя бы толику кайфа. Поделиться своей любовью с другими и увидеть отклик. Да, не все мои публикации... ну... приличный характер носят, но я и серьезные какие-то вещи писал. Вроде анализа его текстов. А от спермотоксикоза страдать в нашем возрасте не зазорно. Тем более Hasnuts реально секси. — Да никто даже его рожи не видел толком! — взорвался Антон, переходя на повышенные тона. Стало очевидно, что у него какие-то личные и весьма неприязненные отношения с Hasnuts. Поэтому Арсений не стал углубляться в тему. — Я не о нем хотел поговорить, если честно. Просто пояснил за свой канал, чтобы ты... не судил так строго. — Да мне насрать на твои оправдания. Моего решения это не изменит — между нами все кончено. Арсению стоило огромных усилий сдержать лицо и не показать слабости. Хотя, очевидно, что после этого он снова будет рыдать в туалете. Гордость подняла голову, отговаривая признаваться и позориться, но даже если Антон не примет его чувств — озвучить все вслух было необходимо. Так быстрее переболит, быстрее отпустит. — Я тебя понял, Антон. Повторюсь: я говорю больше для себя. Чтобы тоже поставить точку. На этой фразе его голос дрогнул и пришлось зажмурить глаза. В глотке образовался противный, удушливый ком, а под веками все пылало. Как же херово ему было! Чертов Hasnuts, чертов Шастун! Пару слезинок удержать не удалось, поэтому остаток разговора Арсений смотрел себе под ноги, опасаясь увидеть брезгливое и недоверчивое выражение лица Антона. Ведь тот считал его лицемером. — Так вот, — голос звучал хрипло и тихо, — потом в моей жизни появился ты. И это... все изменило. Сначала у меня возникли интерес и желание, но с каждым новым днем вместе мои чувства крепли и становились все более глубокими. Я не говорил этого... сам не знаю почему, но хочу сказать хотя бы теперь. Я влюблен в тебя. Он рвано выдохнул и испуганно сжался, ожидая... чего-то. На принятие своих чувств Арсений в глубине души надеялся, но осознавал — этого не случится. Однако грубость и отстраненность Антона могли ранить еще сильнее, буквально раздавить. Из-за этого Арсений боялся произносить эти слова вслух, но надеялся таким образом повлиять на ситуацию. Антон мог считать, будто его сердце до сих пор принадлежит только Hasnuts. Вот только он ничего не ответил, а Арсений по-прежнему боялся на него взглянуть и увидеть омерзение или безразличие. — Вот и все. Прощай, — сказал он напоследок. Реакция Антона так и осталась тайной: пока Арсений брел прочь, тот ничего не произнес вслух и не попытался остановить его. О дальнейших парах речи уже не шло. Каждый шаг давался с трудом, будто Арсений выброшенный на берег, неповоротливый дельфин, у которого ни воздуха, ни сил. Вот и Арсению так же — им овладела слабость и усталость, внутри все горело и сотрясалось от сдерживаемых рыданий, а глаза заволокло пеленой. Он отошел от универа и вызвал такси. Нахуй все. Даже Арсений имеет право на маленький бунт в виде прогула. Ему нужно зализать раны и уложить в голове мысль о расставании. *** Дальнейшие дни слились в бесконечно серое и унылое существование. Арсений действовал на автопилоте: ходил на пробежку, чистил зубы, учился, посещал кружки. И во всей этой монотонности он находил свое спасение — чем сильнее уставали его тело и мозг, тем меньше хотелось думать про Антона и вспоминать его. Тем более на пары тот ходил не систематически, а сам Арсений запрещал себе смотреть на галерку. Изменений в нем никто не заметил, кроме родителей. Остальные видели все того же Арсения — умника, старосту, спортсмена. Разве что не такого улыбчивого и приветливого, как раньше. Отец пытался его как-то расшевелить и даже вывозил на рыбалку, но это не помогло. Поэтому мама решила спросить: — Чем бы тебе хотелось заняться, Арсюш? Чтобы по-настоящему и для души. Думать не хотелось, поэтому он ответил первое пришедшее в голову: — Мне всегда нравилось играть в театре. Родители переглянулись, мама осторожно кивнула отцу, и тот с горестным вздохом предложил: — Запишись тогда в театральный кружок. Ты же раньше ходил. — Зачем? — не понял Арсений. — Ты последнее время сам на себя не похож. Мы просто надеемся, что это поможет тебе немного взбодриться, — сказала мама. Арсений смотрел на них, чуть приоткрыв рот. Отец явно не в восторге от этой идеи, он даже не скрывает своих чувств, но готов уступить... Неужели все настолько паршиво? — Я подумаю, спасибо, — пробубнил тот, опуская взгляд. Антона больше нет и не будет, но родители всегда рядом. Они любят его и тревожатся, так что Арсению нужно хотя бы изобразить видимость живого человека, а не запрограммированного на учебу робота. — У меня еще билеты на концерт куплены, — вдруг вспомнил он. — В следующую субботу иду. — О! Это чудесные новости! — мама явно обрадовалась. И Арсений выдавил подобие довольной улыбки, после чего принялся рассказывать, насколько сильно ждал этого события и как хотел послушать живое выступление любимого музыканта. Вот только на самом деле ему было наплевать. Арсений даже всерьез подумывал перепродать билеты. С момента ссоры с Антоном он не заходил в свой второй аккаунт — не интересовался новостями и обновлениями, не заглядывал в фанатские паблики и даже в своем удалил всю отложку. Хотел и сам канал снести к чертовой матери, но решил сперва попрощаться с подписчиками — как-никак они были ему кем-то вроде замены друзей. Им нравилось его творчество, а уходить по-английски как-то некрасиво. Только писать прощальный пост не хотелось, так что Арсений отложил все в долгий ящик. А теперь придется все-таки пойти на выступление, ведь мама так обрадовалась его социальной активности... да и Hasnuts, по сути, ни в чем не виноват. Это все Арсений. *** День концерта настал незаметно. Обычно выступления Hasnuts вселяли в него эйфорию. Сегодня же Арсений был в привычном похоронном настроении. Он не поехал раньше назначенного времени, чтобы топтаться с другими фанатами в километровой очереди и высматривать шныряющих туда-сюда администраторов Hasnuts, а приехал ровно к назначенному времени. Заяц вышел на сцену и начал нести свойственный ему бред. Люди вокруг улюлюкали и посмеивались, а Арсений... он вспоминал Антона. Ведь этот пришибленный Макс был его знакомым. Черт бы их побрал! Из-за этого вновь накатила волна тоски и горя. Хотелось спрятаться под одеялом, оставив все тревоги где-то снаружи. Не стоило сюда приезжать! Объективно — это самая всратая идея Арсения. Он шумно выдохнул и сцепил руки в замок. Два часа — и он уйдет. Вернется к зубрежке, подготовке к семинарам или согласится сходить на стендап Пироженки — тот решил стать комиком и звал на открытый микрофон в какой-то бар. За этими мыслями он не заметил, как вышел Hasnuts. Тот помахал всем рукой и встал за синтезатор. Он не имел привычки говорить с толпой, поэтому микрофона на нем, как всегда, не было. — У моего большого друга для вас новость, — сообщил Заяц. — Как вы, наверное, знаете, Hasnuts скоро выпускает новый альбом. Зал зашумел и заулюлюкал, а Арсений лениво поаплодировал. — Так вот! В день премьеры он раскроет тайну своей личности. Фанаты взорвались. Они орали так истошно и громко, что Арсению стало не очень хорошо. Пришлось прикрыть уши руками. Что-то внутри откликнулось вялым любопытством и теплом. Он желал Hasnuts всего самого хорошего, вот только эти новости не трогали, как раньше. — И начать наш совместный номер мы хотим с его сольной песни с предстоящего альбома. Hasnuts что-то сказал, но из-за отсутствия микрофона услышали его лишь сидевшие неподалеку от сцены зрители и сам Заяц. — Ты серьезно щас?.. — переспросил тот. — Реально? Да, давай, че нет. Ребята, у нас изменение планов! Hasnuts собирается презентовать то, что написал недавно. Кроме нас с вами, этот трек никто пока не слышал, его даже на альбоме не будет. Все вокруг продолжили бушевать, а Арсений зябко обхватил себя руками. Ему было интересно послушать новое, но лучше бы это произошло дома — в комфортной и спокойной обстановке. А дальше случилось нечто невероятное — Hasnuts вынесли микрофон. Вау! Он что, собирался петь?! Зазвучала музыка — меланхоличная и печальная. Бля, как ему это удавалось?! Даже теперь творчество Hasnuts идеально попадало в душевное состояние Арсения. Это взбодрило. Он подался вперед, вслушиваясь в аккорды и чувствуя внутренний отклик. А потом... потом тот начал шептать слова. Низко, проникновенно, но... Арсений разинул рот и не мог поверить! Голос Антона! Это ебаный Шастун! И рост у них, вроде бы, одинаковый (сложно точно сказать — Hasnuts не оповещал публику о том, сколько в нем сантиметров и в каких местах). У них были одинаковые очки, отданные Арсению! Была ли у Антона родинка на кончике носа? Вроде бы... Или Арсений пытался натянуть сову на глобус?! Вот только все его предположения подтвердились, стоило вслушаться в текст. Hasnuts рассказывал о своей давней любви, которая разбила ему сердце. Причем лирика очень красиво повествовала о двух сторонах одного человека — настоящей и фальшивой. Все вокруг всегда выбирали подделку и жаждали ее внимания. А неприметная, но реальная личность никому не была нужна. Однако ему повезло, и со временем любимый человек ответил взаимностью. И все, казалось, просто чудесно, пока не выяснилась правда: ему тоже больше по душе фальшивка. Заканчивался трек на признании, на том самом сраном признании самого Арсения! И Hasnuts, точнее долбаный Антон, признавался, что надеялся и в то же время боялся поверить в него. Когда отзвучала последняя нота и все взорвались аплодисментами, Арсений просто сидел в ступоре и смотрел на сцену. А затем поднялся и пошел прочь. В жопу этот концерт! В жопу этого сраного Шастуна! В жопу все! По пути он открыл их чат и попытался написать, но оказался в черном списке. — Мудак! — прорычал он, после чего залез в общую беседу потока, тэгнул Антона и обложил его трехэтажным матом. Арсений не вдавался в подробности произошедшего между ними, да и в целом разобрать что-то кроме оскорблений в этой речи было невозможно. Но какое же удовлетворение он испытывал! И ни грамма сожалений. Херов ублюдок обвинял его в лицемерии! А сам-то?! Козел высшего ранга. Арсений жутко злился, но впервые за долгое время чувствовал себя живым. Наконец-то он расшевелился! И теперь мечтал придушить Антона. *** До дома он добрался на запасе адреналина, злости и ахуя. Даже умудрился улыбаться родителям и заверять, что концерт прошел волшебно. Выбивал из колеи только учебный чат, который разрывался комментариями однокурсников на тему гейской драмы в их отношениях. Так что Арсений просто вырубил телефон нафиг. Голова разрывалась от кучи вопросов и клокотавшей в груди ярости. Вот правильно говорят, что люди судят других по себе! Антон самый настоящий удод! Лживый, двуличный козлина. Арсению срочно нужно было отвлечься, поэтому он врубил комп и залез в дискорд-чат с двумя своими приятелями из баскетбольной команды. Он спросил, когда у Пироженки выступление, решив таким образом переключиться. Серега прислал все пароли и явки. Оказывается, его дебют был запланирован на завтрашний день. Арсений обещался быть и на фоне этого между ними завязался забавный диалог: Антон Захарьин выражал сомнение в том, что это настоящий Арс — его невозможно было куда-либо вытащить, а Серега разогнал теорию о похитителях тел. Арсений шутливо поддержал ее, пообещав поработить и их двоих тоже. Дальше тема плавно перетекла на какие-то другие вещи, и они почти полчаса говорили обо всем и ни о чем. Арсений ощутил странное тепло на душе, ему даже дышать легче стало. Все же круто иметь друзей, с которыми ты на одной волне! Арсений хмыкнул и пообещал себе чаще выбираться куда-нибудь с Пироженкой и Зоханом. Тем более за время их сегодняшнего общения он ни разу не вспомнил про Антона. И раз в их отношениях поставлена точка — стоило начать смотреть вперед. *** Началась новая учебная неделя, ставшая для Арсения своего рода вызовом. И дело было не в Антоне — тот все равно отсутствовал, а в бестактных однокурсниках. Приходилось стоически выносить все их подколы и попытки устроить допрос с пристрастием. В конце концов, Арсений сам поступил импульсивно, но ни о чем не жалел — Антон заслужил каждое озвученное в его адрес ругательство. Единственная, от кого не удалось отмахнуться, — Окси. Она вцепилась как клещ, и Арсений сдался. Правда, не вдавался в подробности и рассказал только о самом факте расставания. Антон не появился и во вторник, что должно было дать поблажку. Позволить выдохнуть и попытаться перелистнуть страницу. Только Арсений испытывал толику досады. Хотелось сделать... что-нибудь! Например, плюнуть ему в рожу или высказать все, что накипело. Будто угадав его тайные чаяния, Антон заявился в среду. Причем не просто пришел на занятия, а возник перед Арсением, словно черт из табакерки. На лице щетина, под глазами круги, выражение мрачной морды недоброе. Его стало чуточку жаль, но пришлось подавить эти чувства и сконцентрироваться на более стоящих — на злости и обиде. — Давай поговорим? — устало попросил Антон. — Мы уже поговорили, ты довольно четко дал понять, что мы поставили точку, — огрызнулся Арсений и принялся обходить его по дуге. Пусть катится колбаской по Малой Спасской! Но Антон схватил его за руку и рывком развернул к себе. — Арсений... — начал он, но закончить не успел. Чужой кулак прилетел ему прямо в живот. Антон машинально согнулся, глотая воздух, а Арсений растерянно хлопал глазами. Когда он успел стать таким человеком? Почему вообще пустил в ход кулаки? Толпа вокруг зашушукалась, кто-то даже принялся снимать их на камеру. Это мигом остудило желание Антона пообщаться. Он выпрямился и натянул на кепку капюшон худи, стараясь укрыться от зевак. От этой сцены все вопросы и сомнения Арсения отправились на задворки, а вот злость в очередной раз затуманила разум. Его взбесило поведение Антона, который будто стеснялся его. Он вскинул кулаки и попытался нанести еще один удар, но тот ловко и умело перехватил чужую руку. — Остынь, Арсений. Это не то, что нужно нам обоим. — Откуда тебе, блядь, известно, что мне нужно? — прорычал Арс. Хотя внутренне соглашался с Антоном. — Ладно, потом поговорим, — с грустным вздохом решил он, после чего просто свалил. Даже на пару так и не явился! Зачем, спрашивается, приходил в универ? Неужели только ради Арсения? Подобные мысли тешили эго. Но развивать идею Арсений боялся. Все-таки любовь так никуда и не делась, а раздувать ее построением воздушных замков — паршивая идея. Ему требовалось время, чтобы все забыть и оставить в прошлом. А злость с обидой служили лучшим оружием для истребления нежных чувств. Вечером того же дня Арсений сидел дома и уныло перечитывал лекцию по экономике, когда ему позвонил Антон. Он чуть поколебался, после чего все же принял звонок. — Вау! Наша звезда снизошла до разблокировки моего номера? — Арсений, не ерничай, пожалуйста, — голос Антона звучал измученно. Как бы ни хотелось забить на это болт, но в сердце что-то отозвалось сочувствием. — Я приехал к тебе на район. Стою в том месте, где мы встретились во время нашего свидания, помнишь? — Нет, конечно. Я ведь не живу здесь с самого детства, — принялся сучиться он. — Я хотел бы поговорить. Ты придешь? Арсений не отвечал, переваривая информацию. С одной стороны, Антон очень жестко и бесчеловечно порвал с ним. С другой... он узнал, что бойфренд тайно дрочит на его же знаменитое альтер-эго. Сомнительная ситуация, конечно. Молчание затянулось, поэтому Антон трактовал его как отказ. — Ясно, — произнес он. — Ну, я все равно буду тебя ждать. Вдруг передумаешь? — раздался обреченный выдох. — Обещаю, если решишь съездить мне по морде, то сопротивляться не стану. Арсений злобно сбросил звонок. Вот же мудак! Еще и дразнит его! Пытается искусить своей кажущейся покорностью! Что самое херовое — Антон упрямое животное, так и будет торчать там до ишачьей пасхи, пока Арсений не соизволит явиться. Впрочем, думал он об этом, вытаскивая джинсы из шкафа. Арсений считал, что заслуживает извинений. А если не дождется их, то реально отмудохает этого сучару. Но несмотря на все воинственные мысли, в глубине души он на что-то надеялся... *** Он практически бежал к месту встречи, но когда заметил высокую фигуру Антона, то замер столбом. В голове стоп-сигналом замигало осознание — вот сейчас они точно закончат всю эту историю. Поговорят, обсудят взаимные претензии и... это неоднозначное "и..." вызывало нервный припадок. Арсений сделал дыхательную гимнастику и попытался успокоиться. Он зол и жаждет объяснений, а Антон... черт его разберет, что у него в башке творится. Но раз пришел — ему тоже надо закрыть гештальты. Так что ничего страшного не случится. Они взрослые люди — подумаешь, расстались! Это не повод терять лицо. — Привет, — поздоровался он, приблизившись к Антону. — Здравствуй, Арсений. И все. Дальше диалог не шел — они стояли и таращились друг на друга. Антон будто преобразился и снова стал собой прежним: с его лица исчезли холодность и безразличие, вернулась прежняя мимика и привычка смотреть в упор, почти не моргая. Арсению стало до чертиков больно от этого. Сразу вспомнились былые времена, совместные вечера с прогулками, киношками и чем-то большим. Потому он отвернулся и предложил: — Давай пройдемся, а то мы людям ходить мешаем. — Ага. Они медленно двинулись по извилистым дорожкам парка. Антон раскуривал сигарету, а Арсений пытался считать вдохи. Кто должен был начать разговор? Инициатор встречи или оскорбленный в лучших чувствах Арсений? И насколько символично будет положить конец всему в том же парке, в котором состоялось их первое свидание? — Ты был на концерте? — спросил Антон. — Да, но ушел после презентации нового трека Hasnuts, — с толикой вызова в голосе произнес он. — ...почему? Голос Антона прозвучал неуверенно и даже робко. — Взбесился. Думаю, ты и сам слышал мою голосовуху в чате. Я ее записал сразу, как свалил из зала. Точнее, после того, как обнаружил себя в черном списке. Арсений вновь обратился к саркастическому тону. Почему-то в сложные моменты он непроизвольно начинал атаковать оппонентов. Антон что-то цыкнул себе под нос, после чего отшвырнул окурок в сторону и поинтересовался: — Но песню ты слышал? — Слышал, — неохотно признался Арсений. — И... что ты о ней думаешь? — Что ты лицемерный мудак, который всех равняет под одну гребенку. Типа я весь из себя такой лжец потому, что не показал тебе канал с фанатским ором по Hasnuts. А сам... блядь, Антон, ты слушал мои признания в том, что меня от суицида твоя песня спасла! И даже в тот момент нихера не рассказал! Антон ничего не ответил, только втянул голову в плечи, будто ему было холодно. Арсения это лишь сильнее взбесило. — И че это за способ раскрыть правду?! — продолжил бушевать он. — Ты же знал, что я услышу все! Не проще ли было поговорить лично? Антон резко вскинулся, защищаясь: — Не проще. Я через песни выплескиваю эмоции. И... у меня не было уверенности, что ты не соврал про свои чувства. Даже теперь я... Он неуверенно заткнулся, а Арсений раздраженно закончил его мысль: — Сомневаешься в моих словах? Ха! Это потому, что ты сам заврался. Только я одного не пойму: раз для тебя все кончено, какого хера ты сюда приперся? Антон остановился и развернулся всем телом в сторону Арсения. Тому тоже пришлось притормозить и обернуться к нему. Только в отличие от сжавшегося и нервного Шастуна, он был переполнен праведным гневом. — Ну? — потребовал ответа Арсений. — Потому что я люблю тебя, — из уст Антона это не звучало как признание. Подобным тоном рассказывают родным о смертельной болезни или вроде того. Арсений сложил руки на груди. Чувства чувствами, но что это меняет? Если Антон будет видеть в каждом его движении желание предать и обмануть — долго их отношения не продлятся. А заставить его верить невозможно. — И что дальше? — спросил он. — Ты не хочешь мириться, — подытожил Антон. Это не было вопросом, скорее, замечанием. — Не вижу в этом смысла, — честно признался Арсений, резко теряя всю свою стервозность. Он смертельно устал, ему было мучительно плохо. И чем дольше длились все эти кошки-мышки с Антоном — тем хуже становилось. Проще поступить как с восковой полоской на волосатой ноге: сдернуть и ждать, когда утихнет боль. — Почему? — Антон склонил голову к плечу. — Ты лживый параноик и не доверяешь мне. А я не собираюсь терпеть все эти сомнения и наезды. Мало ли какая еще херь взбредет тебе в голову! В тот раз у тебя случились психи просто потому, что я писал о своей любви к кумиру. И ты даже не дал мне объяснить, что все эти посты старые. И все потому, что приревновал к самому себе! Антон вскинул брови и приоткрыл рот, таращась на Арсения. — Ты же слышал песню! Там о другом совсем! — Эмм... — пробормотал сбитый с толку Арс. Он все воспринял только так и никак иначе. — Тогда я вообще не понимаю, что произошло. Расскажи толком! Словами через рот, а не бормотанием в микрофон: какого хрена ты меня кинул? Что я сделал не так? Антон тяжело вздохнул и кивнул в сторону темной дорожки, уходившей вглубь парка. Они двинулись в выбранном направлении, но тот не спешил объяснять свою реакцию. Арсений же усиленно перебирал в голове всевозможные события, пытаясь понять Антона. Вспомнился только давний скандал, когда Hasnuts тусовался с певичкой одной и даже написал ей песню. А потом та его кинула. Он попытался отжать права на трек, но был послан далеко и надолго: его карьера только началась, а Кока уже была суперзездой. Фанаты Hasnuts тогда устраивали флешмобы по закидыванию ее помидорами и яйцами. Сам Арсений физически поучаствовать не смог, но активно помогал с организацией и сбором средств на снаряды. — Это из-за Коки? — решил озвучить свое предположение Арсений. — Че? — Антон нахмурился. — А! Не, с Клавой не самая лучшая история, но это уже после было... — он с силой потер лицо. — Бля, ну, в общем, помнишь, я про батю своего рассказывал? Что он свалил, когда я мелким еще был, и помог единственный раз за семестр заплатить на первом курсе? — Арсений в ответ кивнул, не понимая, как отец Антона связан с их отношениями. К счастью, тот продолжил рассказ: — Я переехал, и примерно в это же время треки Hasnuts выстрелили. Так что я гордо ему объявил о своей независимости. Тип мне не нужны отцовские бабки, я самодостаточный и всякая такая херь. Он начал пиздеть, что любит меня, гордится и прочая хуйня. А я тупой, наивный... ну уши и развесил, поверил ему. Радовался, как баклан. Батя даже ко мне переехал, таскал меня по каким-то тусам, время со мной проводил. Я счастливый ходил, думал помирились и все круто. Потом случайно вскрылась правда, — Антон поджал губы и со злостью пнул валявшийся на дорожке камешек. — Батя долгов в Воронеже наделал и слинял оттуда. А я стал просто источником халявы. Да и напрягаться не надо — просто называй сыной-корзиной и живи себе припеваючи. В общем, когда я ему предъявил, батя даже отпираться особо не стал. Мы с ним тогда посрались жестко, и он сказал, типа я сам нахуй никому не всрался — быдловатый, необразованный дрыщ из захолустья. Только Hasnuts представляет интерес и то лишь до тех пор, пока на волне хайпа. Он замолчал и даже свесил голову, вероятно, вновь переживая те события. Антон напоминал воздушный шарик, из которого выпустили весь воздух. — И ты... боишься, что никому не будешь интересен как Антон Шастун? Тот кивнул, потом пожал плечами. — Не знаю. Но у меня какое-то ебанутое восприятие Hasnuts. Типа... я его недолюбливаю с тех пор? Наверное, как-то так. А с Клавой вся эта ситуевина уже потом случилась. Она со мной замутила, получила песню и отчалила. По сути, ниче такого: отчисления за трек мне приходили исправно, Клава никогда в любви не клялась, да и у меня она ток симпатию вызывала. Но меня переклинило. Почему-то слова бати вспомнились и капец. Дальше они шли в тишине. Антон продолжал вариться в своих переживаниях, а Арсений пытался взглянуть на происходящее его глазами. Шастун ведь всегда транслировал негатив по отношению к Hasnuts, а тут вскрылась любовь его бойфренда к собственному альтер-эго. Мда уж... — Знаешь, почему я приударил за тобой именно сейчас? — вдруг спросил Антон, вырывая его из потока размышлений. — Я ведь влюблен в тебя с конца первого курса. Времени было предостаточно. — М? — заинтересованно промычал Арсений. — Я все никак не мог решиться. Ты такой занятой, такой серьезный, такой классный. Тебе никто не был нужен. Тем более тихий и неприметный однокашник с галерки. Но близилась презентация нового альбома, на которой раскроют тайну моей личности. Время поджимало, и мне пиздецки захотелось попытаться. Чтобы понять, проверить — понравится ли тебе Антон Шастун. Не знаменитый Hasnuts, а именно я сам, без шелухи и регалий. И ты, блядь, реально начал со мной встречаться! Я был до пизды счастлив, аж рыдать хотелось. И в голову не приходило, что инфа про тайну личности может иметь значение. А потом я увидел этот твой паблос... типа, я проиграл самому себе еще до того, как попытался что-то предпринять, — он горько усмехнулся. — Самый пиздец в том, что когда я мечтал о тебе раньше, то иногда думал: объявлю миру, что я Hasnuts, тогда и подкачу к Арсению. Это прибавит мне веса в его глазах. А я просто ненавижу этим козырять! Но мне так хотелось тебя заполучить, что я был готов себе на глотку наступить и разделить твою любовь с Hasnuts. А потом сам же не смог преодолеть свои загоны. Такой вот прикол. Арсений резко преградил ему путь и уставился глаза в глаза, даже схватил за плечи, чтобы не позволить ему уйти. — Ты идиот, Антон! И я сейчас не про твои проблемы с восприятием себя, а про нас двоих. Да, я был влюблен в Hasnuts. Фанател, как многие малолетки это делают — просто потому, что нужно кого-то любить, понимаешь? Чтобы было хоть что-то приятное в жизни. Но когда мы начали встречаться, то для меня все изменилось! Я полюбил тебя, только тебя! Даже Hasnuts стал в разы меньше интересоваться. И тот пост про Олесю... мне просто хотелось успокоить фанатов. Раньше новость об отношениях Hasnuts разбила бы мне сердце, но теперь я просто пожелал счастья своему кумиру и все. Потому что у меня появился ты! И это в разы ценнее. Ты мне веришь? Арсений вглядывался в его лицо, пытаясь считать ответ. Потому что это и только это станет отправной точкой их будущего. — Да, я верю тебе, Арсений. На самом деле я... ну... почти всегда тебе верил, просто через свои страхи переступить боялся. А потом ты мне вмазал, и будто мозги на место встали. Еще и канал свой вести перестал. От такой новости Арсения взяла оторопь. — Ты чекал мой канал? — Каждый день, комменты тоже. Хотелось твое мнение о новой песне услышать, она же для тебя написана. — Мог бы просто спросить, — Арсений улыбнулся. — Хорошо, в следующий раз так и сделаю, — Антон опустил взгляд на его губы, потом вновь заглянул в глаза. — Я могу тебя поцеловать? Дыхание перехватило как в первый раз. Это снова был его Антон — заботливый, нежный, внимательный. Блядь, как же Арсений по нему скучал! Вместо ответа он сам его поцеловал. Жадно, томительно, жаждуще. Ощущение теплых рук и родные объятия, прикосновение губ к губам... никогда в жизни Арсений не поверил бы, что такие обыденные вещи станут для него столь значимыми. Они отстранились и посмотрели друг на друга. — Значит... мы снова вместе? — несмело уточнил Антон. — Да, но учти, что в следующий раз, если выкинешь подобный прикол с расставанием без адекватного объяснения причин, я из тебя все дерьмо вышибу. Антон улыбнулся и пообещал: — Такого больше не повторится. Арсений удовлетворенно кивнул, а потом озорно улыбнулся и спросил: — Хочешь познакомлю тебя с родителями? Расскажешь моему отцу, почему я ходил с кислой миной последние недели. Подвергнешься допросу с пристрастием. Антон стойко воспринял эту идею и ответил только: — Если ты этого хочешь. — Хочу! — Арсений сцапал его за руку и направился в сторону дома. — А еще я жутко голоден и не отказался бы от чая. — Чай — это тема, — поддакнул Антон, покорно топая следом. *** — Блядь, Шаст! — голос Арсения срывался, а в голове царил сплошной сумбур. Это было нечестно, коварно, низко с его стороны! Антон как был мерзким засранцем, так и остался. А ведь Арсений просил его не делать этого! Умолял! Но тот, как и всегда, поступал со свойственной ему своенравностью. Впрочем, пенять только на Антона не стоило. Арсений сам виноват не меньше! Стоило бы собрать все свое мужество и твердо очертить границы. А раз он этого не делал... Ладно, в глубине души его все устраивало. Но чувство стыда и нормы приличия, вдолбленные в подкорку строгим воспитанием, грызли его, призывая в подмогу совесть. Арсений понимал, что нельзя позволять себе подобные вольности. Но стоило Антону затащить его в кабинку туалета и встать на колени, как этикет отправился в пешее эротическое. А вслед за ним отправлялся и сам Арсений. Причем он не знал, что раззадоривает его сильнее: то, что Антон отсасывает ему в туалете Кремлевского дворца, пока они находятся на церемонии вручения музыкальных наград, или то, что он таким образом просит у него прощения. По сути, Антон ни в чем не виноват даже — просто одна певичка висла на нем и строила ему глазки. Хотя они с Арсением не единожды ей сказали, что находятся в отношениях еще со времен учебы в универе. Но той было наплевать: она продолжала делать стремные намеки. Вот Арсений и взбесился, а весь его яд достался сугубо Антону. И, как полагается при укусе змеи, тот старательно его отсасывал. Причем пользовался он этим трюком не в первый раз, потому что только оргазм помогал так хорошо прочистить Арсу мозги. Тот прикусил себя за ладонь, сдерживая финишный стон. Антон при этом так жадно лапал его за зад, что захотелось послать все куда подальше и свалить домой для более интересного времяпрепровождения. Антон поднялся на ноги и отряхнул брюки, после чего деловито поинтересовался: — Полегчало? — Ага, — сыто улыбнулся Арсений. — Только теперь домой хочется. — Ну давай свалим. Сбрешу Стасяо, что мне хуево стало. Все равно выступать сегодня не придется, пусть он сам тут распрягается. Арсений улыбнулся и поцеловал его в губы. — Обожаю, когда ты такой сговорчивый. — Обожаю, когда ты не сучишься, — подстебнул в ответ Антон. Они вышли из туалета и направились к Стасу. Тот всегда заметно нервничал, когда эти двое вместе выходили в свет. Антон обычно вел себя податливо и тихо, но рядом с Арсением менялся будто по щелчку пальцев. Из-за этого Стас не скрывал своих надежд на их расставание. Вот только за шесть лет ничего не изменилось: они как встречались, так и встречаются. Недавно даже собаку завели. — Стас, мне чет херово. С животом беда, — сходу начал Антон. — Шаст, не сходи с ума! Тебе премию могут дать! — Слушай, ну все знают, что я гей. Какая мне премия? — Если что, получишь ее сам, — предложил Арсений. — Ага. Речь хорошую толкнешь, из меня все равно оратор говно, — поддакнул Антон. — А мне нравятся твои языковые навыки, — ввернул Арсений, подразумевавший отнюдь не речевые обороты. За что он получил тычок в бок. — Ладно. Но завтра приезжай на студию! Надо обсудить пару моментов, — сдался Стас. — Добро. Давай, до встречи. Арсений просто кивнул тому на прощание, и они с Антоном направились к выходу. — Ну, вот и все, отмучились, — выдохнул тот. — Ага, — Арсений улыбнулся. — Можем отдыхать. Тем более дома их ждал Джем, который при возвращении хозяев встречал их с одной тапочкой в зубах и умильно вилял хвостом. А это куда лучше каких-то премий, где дебильные пигалицы вешаются на чужих мужиков. Впрочем, откуда таким барышням знать про семейное счастье. Вот то ли дело Антон с Арсением...