Перепутье (Second Life Choices)

Барни откинулся головой на бетонную стену, бросая мячик Псу через гараж. Робот сидел в той же позе, что и мужчина, где-то в тридцати футах напротив. Он легко поймал его в энергетическое поле своей лапы, принцип которой был схож с гравипушкой, что когда-то спроектировал Илай, пусть оно и было куда слабее. Через мгновение Пес отправил шарик обратно Калхуну, и тот его схватил. Барни очень хотелось чем-то себя занять, но ему не разрешали напрягаться, поэтому он пошел копаться в складах. В дальнем углу обнаружился старый бейсбольный мяч. Шнуровка порвалась и кожа облезла, но, по крайней мере, это отвлекло его и заняло Пса, который играл роль его няньки. Бывшему охраннику не нужна была никакая нянька, но робот не отставал буквально ни на шаг, словно… ну как пес! Десятифутовый пес, который с легкостью может разорвать броневик пополам, но в то же время имеет собачьи привычки. Свен выяснил, что Барни свалил из лазарета, и устроил ему новый. Калхун выслушал от врача несколько довольно красочных выражений — половину из них даже не на английском — но, тем не менее, понял, что это про него. В конце концов, медик разрешил Барни не возвращаться на больничную койку, однако запретил ему работать, пока не скажет обратного. Бывший ГО-шник чувствовал себя так отвратительно из-за пребывания в замкнутом пространстве, как никогда прежде, и это прошел лишь день. Когда Калхун был ребенком, он никогда не любил подолгу сидеть на одном месте. В целом, как и все дети. Но у него это доходило до того, что он не мог сосредоточиться даже в школе. Барни пытался с этим справиться, но у него ничего не выходило, и лишь спустя годы он сумел найти действенный способ сдержать всю свою энергию. Быть охранником в «Черной Мезе» стало лучшим выходом для него. Порой бывало тяжело, но зато всегда было чем заняться или помочь людям. Иногда он все еще ощущал приступы беспокойства, и когда он был вынужден находиться взаперти, ему было плохо. Калхун уже сделал всю ту небольшую работу, что мог — а именно техническое обслуживание той самой машины, на которой Гордон приехал в «Белую Рощу». То есть бывший ГО-шник подтянул несколько болтов и проверил двигатель на работоспособность. Но к сожалению, все было идеально. И в итоге все, что оставалось Барни и Псу — это кидать друг другу мячик. Это одновременно развлекало робота и давало Калхуну возможность заняться чем-то, кроме ручного труда. — Знаешь, Пес, двадцать лет назад я был готов даже убить за то, чтобы хоть немного отдохнуть и поваляться. Да и десять лет назад! — сказал Барни, швыряя мяч еще раз. — Но сейчас, когда я вынужден отдыхать, все, что мне хочется — просто свалить. Вот что делает борьба с людьми. Кто-то очень стремится расслабиться и перестать сражаться, но как только это происходит, они понимают, что необходимо воевать дальше. Даже сон за эти годы стал роскошью. Были дни, когда он вообще не мог спать, а когда получалось, его мучили кошмары о «Черной Мезе», войне или том, что его принуждают пережить процесс «усовершенствования» комбайнами против его воли. Последнее было худшим. В его первые дни работы на ГО под прикрытием Барни был очень рад, что носит маску, потому что боялся, что его раскроют. В этом случае было два пути. Первый был мгновенная смерть, второй же подразумевал, что его превратят в сталкера. Если бы он смог вспомнить, кем был прежде, то пожелал бы умереть. — Но сейчас?.. Я не знаю, что мне с собой делать. Все всегда рассчитывали на меня, но отодвигали на вторые роли. А я могу делать гораздо больше, — пожаловался Калхун. Он любил изливать душу Псу. Рядом с ним ему не приходилось волноваться о том, как странно он выглядел со стороны в такие моменты. Робот не умел разговаривать, но он мог слушать. Пес бросил мяч, издав протяжный звук. Барни потер затылок и вздохнул. — Как бы я хотел, чтобы мне позволяли сделать больше… Мне это нужно, Пес. Это моя работа — охранять всех, и даже это мне не дают сделать! Если бы я приехал сюда раньше, то смог бы больше. Ну что-то типа охранника, кем я и являюсь, да? Он кинул мяч еще раз. — Даже одну-единственную вещь не могу сделать правильно. И это моя вина… Робот странно затих. — В смысле… Твою мать! — ахнул Барни, когда что-то твердое ударило его в грудь. Опустив взгляд, он обнаружил, что там лежит мяч. Посмотрев на Пса, Калхун нахмурился: — Черт возьми, Пес! Зачем ты это сделал? Собака снова заурчала, и бывший охранник вернул ему игрушку. — Ладно. Забей. Как только мяч оказался у Пса, тот бросил его вновь, причем с той же силой, но уже в живот Барни, сбив его с ног. — Да что за фигня?! Робот снова что-то прогудел, но в этот раз он звучал злобно или расстроенно. Почему его настроение так резко изменилось? Неужели он?.. — Тебе не нравится, когда я себя принижаю? Пес издал одну длинную ноту и покачал головой, будто говоря: «Именно так, тупица». — Дэмн… Ты не мог это по-другому мне сказать, что ли? Больно же, — произнес Калхун, потирая грудь. Он знал достаточно о себе, что там ничего особенного, но осадочек остался. — Ты поступил бы так же с Гордоном или Аликс? — с улыбкой сказал бывший ГО-шник Псу. Тот энергично закивал. Это заставило Барни усмехнуться, пока он кидал мяч. Гордон и Аликс. «Интересно, что они задумали», — подумал он про себя. Эти двое стали непобедимой командой с момента, когда они встретились. Они взорвали и Нова Проспект, и Цитадель, замедлили процесс разрушения ядра, эвакуировали кучу людей и стырили у комбайнов пакет данных, с помощью которого закрыли суперпортал навсегда. Неудивительно, что люди смотрели на них. По сравнению с ними Барни был кем-то второстепенным, но тем не менее, он сделал очень многое для Сопротивления. Двадцать лет борьбы — и тут внезапно из ниоткуда появляется Гордон, и все резко становится лучше. Похоже, он действительно был Открывателем Пути, как его величали вортигонты. — Порой мне кажется, что люди любят Гордона больше, чем меня, — Калхун грустно улыбнулся. Пес притих. Барни ожидал новый бросок мяча, но когда взглянул на робота, тот буквально застыл на месте. Бывший охранник уже собирался было окликнуть его и спросить, все ли нормально, но заметил, что и мяч замер. Он застыл в воздухе, летя по траектории броска в ожидающую руку Пса. Или может, лапу? Клешню? Фиг с ним, главное, что он завис на месте. Что вообще творится? — Это ожидаемо, когда… дело касссается символов надежды, мисссстер… Кал…хун… — сказал кто-то. Голос шел словно из ниоткуда, но слышался при этом везде. Он звучал одновременно издалека и в то же время рядом с его ушами. Затем впереди возникла какая-то фигура, но с ней что-то было не так. Сначала она была силуэтом, но потом оказалось, что это нечто выходит прямо из-за Пса, что не было возможным, потому что тот сидел возле стены, прямо как Барни. Фигура выглядела так, будто шла по коридору, которого не было видно. Она двигалась неторопливым шагом, и по мере ее приближения бывший охранник смог всмотреться в ее черты. Похоже, это был мужчина. На нем был темно-синий костюм с фиолетовым галстуком, и он держал в руках портфель. Он имел прямоугольное лицо, но в то же время с резкими чертами. У него были высокие скулы, кожа сморщенная, что делало его изможденным. И бледная. Примерно как у солдат Альянса под их броней, но не до такой степени. Однако это бросалось в глаза. Его черные волосы были коротко подстрижены, что делало его голову еще более прямоугольной, чем она была. Когда неизвестный прошел сквозь Пса, Барни заметил, что сущность была прозрачной, настолько, что он мог видеть очертания робота через человека. Это было самое ужасное чувство, которое Калхун испытывал за сорок шесть лет своей жизни. Некто остановился, чтобы посмотреть на бейсбольный мяч, который застыл в воздухе, стряхнул с него пыль и стал пялиться на Барни. И тут бывший ГО-шник увидел его глаза. Они были неестественно зеленого оттенка и будто светились — настолько яркими они являлись. Их цвет потряс его до глубины души. Он совсем перестал сопротивляться. Когда это ему понадобились усилия, чтобы двигаться? Почему он вообще не мог ничего сделать? Этот человек… Нет. Этот Человек. Он явно был не из тех, кого видишь каждый день. Барни был вынужден сделать такой вывод о том, насколько Он отличается от других. Человек ухмыльнулся и посмотрел на Калхуна сверху вниз. – Давно не виделисссь. Прошло немало времени, я знаю, но это было сссделано из лучших соображений, уверяю вассс. То, как он говорил, было ненормально. Были паузы там, где они не должны находиться, и ударения не на тех слогах. Он знал слова, но будто не умел разговаривать. Это напоминало Барни о старых машинах для перевода текста в устную речь. Они тоже не умели говорить, как человек. Калхун попытался что-то сказать, но слова просто не выходили. Он был полностью во власти этого Некто. Барни предпочел вместо этого уставиться на Человека. — Сссудя по выражению вашего лица, вы не рады меня видеть. Я думал, я заслужил… большего почтения, учитывая все, что я сссделал для Сопротивления и для вас. Как и для доктора Фримена. В настоящее он живой и здравствует. По мере того, как Он говорил, обстановка вокруг сменилась с гаража в «Белой Роще» на какое-то черное пространство, которое плавно изменилось на длинный коридор. Калхун мог увидеть сквозь Человека других двоих людей, которые шли вперед. Они были повернуты к бывшему охраннику спинами, но он узнает HEV отовсюду. И можно было предположить, что человек справа в шапочке и теплой куртке — это Аликс. Они держали в руках оружие и двигались медленно, внимательно осматривая все вокруг. Ничего такого не увидев, Аликс опустила ствол и повернулась к Гордону. Она кивнула ему, а затем они побежали и скрылись за углом. Окружающая обстановка сменилась еще раз, и они снова оказались в черной пустоте. — Ваши способы выживания не оссстались незамеченными, мистер Калхун. Они напомнили мне кое-что другое. Барни внезапно вспомнил Его. Он уже видел его в «Черной Мезе»! А потом еще годы спустя. Этот день слабо ему вспоминался, но он знал, что встречал этого Человека раньше. — Вот почему я решил одарить вассс, невзирая на то, что сказали мои… работодатели. Это должно быть полезно для вас и помочь вам, чтобы помочь другим. Калхун начал снова вырываться. Он понял, кем был этот Человек. Тем, кто удерживал Гордона все эти годы! Тогда, находясь в Сити-17, Барни заходил проведать доктора Кляйнера, когда этот неизвестный явился им. С собой Он взял костюм Гордона. Был только один способ, которым Он мог его заполучить — и Барни нужны были ответы. Человек лишь ухмыльнулся, а затем объяснил, что доктор Фримен цел и невредим. Калхун думал, что это все — чушь собачья. Неизвестный оставил HEV Кляйнеру со словами о том, что Гордон вернется очень скоро. Когда Он ушел, воспоминания Калхуна стали размытыми, и он обнаружил костюм засунутым в ящик. Когда бывший охранник спросил Айзека, откуда тот взялся, доктор ничего не смог ответить. Ученый модифицировал его, чтобы костюм мог заряжаться от источников энергии Альянса, и спустя всего несколько дней после завершения работы Гордон появился на железнодорожном вокзале. Вспомнив это, Барни ощутил ярость. Да как он посмел лезть в их воспоминания и манипулировать ими, как кукловод?! Но оставался вопрос: каким же будет подарок? Он собирался забрать его, как и Гордона? Он не мог этого сделать! У Калхуна оставалось столько дел в «Белой Роще»… — Перед тем, как я покину вассс, запомните, важно оставить этот диалог приватным,— сказал Он, прежде чем медленно раствориться. Цвета окружающего пространства стали понемногу возвращаться, и Барни оказался там же, где и был изначально, но время по-прежнему не двигалось. Прошло еще несколько секунд, и наконец все ожило. Мяч полетел, Пес его поймал, а Барни вздохнул. Он положил руку на голову и обнаружил испарину на лбу. Пес вскочил и подбежал к Калхуну, проверяя, ранен ли он. — Я в порядке, Пес. Не переживай. Просто задумался немного, вот и все, — солгал Барни. Он помнил Человека. Он помнил о нем все. И больше не собирался его забывать.