Моя любовь на первом курсе

      В течение всей следующей недели, как и было уговорено, Лэнс таскал кофе для Барбары из своего кофешопа. Они помирились сразу после завершения кино-ночи, когда парень виновато окликнул её, посмотрел щенячьими глазами, а потом последовали примирительные обнимашки. Кит ушёл раньше, поэтому с ним так помириться не получилось. Впрочем, с ним Лэнс как раз-таки и не собирался мириться, потому что они ругались постоянно, а потом общались, как ни в чём не бывало.              А вот Барбаре с Китом всё же пришлось помириться. Именно пришлось. И инициатором этого примирения был их начальник, старший редактор Такаши Широганэ.              На следующей неделе после той кино-ночи, которую ребята устроили на выходных, девушка зашла в условленный день в редакцию, где, как и всегда, наткнулась на Кита. Она всё ещё сердилась на него, и эту злость подогревало ещё и недружелюбное отношение корейца к ней.               Широ куда-то отошёл, и Барбара постаралась как можно дружелюбнее поздороваться с Китом. После ссоры поздороваться с ним – уже большой шаг, и когда парень просто бросил в ответ ироническое «угу», явно пытающееся ее на что-то спровоцировать, она, ясное дело, психанула.              – Боже, Кит! В чём твоя проблема?! – яростно воскликнула девушка, от чистого сердца не понимая, почему он к ней так относится. Кореец смотрел ей в глаза, и внутри его разрывало от желания всё высказать. Может быть, так бы и случилось, и она именно таким образом узнала бы о том, что происходит в голове у Коганэ, но нет.        Барбара психанула раньше него и вылетела из аудитории. И едва не сшибла с ног Широ, хотя это, конечно, всего лишь оборот речи, потому что он стоит на ногах крепко, и ещё неизвестно, что может так просто выбить его из колеи. Так что в итоге она просто больно врезалась в его торс, извинилась и собралась было убежать в закат, чтобы остыть где-нибудь далеко-далеко, когда преподаватель схватил её в последний момент чуть выше запястья своей бионической рукой с вопросом «Стой, что случилось?» и развернул на себя. Слишком резко развернул, отчего Барбара снова смешно ударилась носом о его грудь.               – Извини, – Широ тотчас же отпустил её руку, сделал шаг назад и виновато почесал затылок. Девушка потерла ушибленный нос и поправила сумку на плече. На ее руке осталось ощущение холодка от бионического протеза Широ.              Из аудитории на шум выглянул Кит, и Барбара, вспомнив, почему она убегала, громко фыркнула, развернулась и пошла прочь. Коганэ тоже сделал озлобленное лицо, и тогда Такаши сразу сообразил, в чём дело: дети так и не помирились.              – Барбара, вернись! Барбара! – окликнул он её дважды, и поскольку она так и не послушалась, ему пришлось включить режим преподавателя. – Мисс, кажется, я сказал вам вернуться! – сказал он, повысив голос. Тогда она всё-таки остановилась, развернулась и нехотя подошла к Широ, скрестив руки на груди и стараясь не смотреть ему в лицо. Ей-богу, ну что она, маленькая девочка, что ли? На щеках проступил румянец. – В чём ваша проблема, ребята? – спросил он уже более мягко.              Кит смотрел в сторону, и на его щеках тоже краснел румянец. Он боялся банально открыть рот, потому что его главной проблемой был ты, Такаши Широганэ. Барбара с кислой миной смотрела себе под ноги и тоже не собиралась ничего говорить. Жаловаться на этого мальчишку? А что толку? Сейчас при участии Широ он, может быть, сделает вид, что они помирились, но впоследствии это ни к чему не приведет. Конечно, их ссора получилась глупой, но…              – Прекрасно! – Широ недовольно хлопнул в ладоши. – Идёмте за мной, оба. – И это не предвещало ничего хорошего…       В течение следующего часа все желающие, а также нежелающие студенты, которым приходилось идти через холл третьего корпуса, могли лицезреть двух студентов, сидящих на стульях и держащихся за руки. У колонны напротив стоял Широ, скрестив руки на груди, и с легкой насмешкой смотрел на всё это безобразие. Он посмотрел на часы: этим двоим оставалось сидеть еще двадцать минут. Они неплохо держались, притом, что и Кит, и Барбара глядели в разные стороны, но лица прятать не желали.              – Хей, Широ! Воу, что здесь происходит? – из коридора вырулил Лэнс и остановился напротив друзей. – Эй, ребят, улыбочку! – первым делом он достал телефон и сделал селфи на фоне мирившейся парочки. – Так что это вообще такое, а? Ты их типа наказал?              – Это они типа мирятся, – сказал Широ и посмотрел на Лэнса. – Будешь обижать Кита, тоже вот так посажу вас обоих, ага?              – Не-не, я что, я ничего, – Макклейн притворно (или нет?) испугался и тут же свалил куда подальше.       SharpShooter отправил вложение в диалог «I say VOL you say TRON”: «Смотрите, кто застукал сладкую парочку!»                     – Я думаю, нам все-таки нужно поговорить, – сказала Барбара, когда Широ, наконец, закончил обсуждать с ними новый выпуск и отпустил сотрудников газеты «домой». Волшебным магическим образом Кит больше не ссорился с ней и перестал смотреть исподлобья, после того как они просидели целый час, держась за руки. Ну, надо же, метод Такаши, кажется, сработал…              – Я тоже так думаю, – сказал Коганэ, убедившись, что редактор слышит его, и они вместе покинули аудиторию. – На самом деле, нет. – Он резко переменился, когда они вышли за пределы видимости и слышимости Широ. – Я приветлив с тобой только потому, что этого хочет Широ. Ты меня раздражаешь. Очень. Сильно.              – Но почему? – воскликнула девушка ошарашенно. – Я ведь в самом деле хочу с тобой подружиться… – ей стало так обидно, что на глазах навернулись слёзы. – Что я тебе сделала?              – Мне нужно идти, – Кит довольно грубо пошёл вперёд, не дослушав Барбару и оставив её в расстроенных чувствах. Ноги унесли его в комнату, и только там он смог перевести дыхание. Ему не хотелось обижать её, в какой-то момент он даже подумал о том, чтобы поделиться с ней своими чувствами. Насколько парень разбирался в людях, он понимал, что она его поддержит. Но он не смог раскрыть свой секрет и в итоге очень грубо обошёлся с хорошим человеком. Коганэ закусил губу и спросил себя – но ведь оно и к лучшему, да?