пОППОвЗИЦИЯ

      Компания молодых людей идёт по улице и шумно о чём-то рассуждает, не реагируя на замечания прохожих о нецензурной брани.       – Почему готовился я, а взяли опять тебя? – с явным возмущением интересуется один из парней.       Другой смеётся и толкает его в плечо, всем своим видом показывая, что ссориться не намерен.       – И вообще. С какого перепуга студентов театрального отправляют на исторические дебаты? – никак не унимается первый и самый шумный.       – Семён, Арсений умный, – пытается хоть как-то объяснить ситуацию девушка, которая до этого вообще не была заинтересована в диалоге.       – А я – нет? Ты вообще со мной встречаешься или с "умным Арсением"? – с шутливой обидой восклицает Семён.       Компания подходит к дверям торжественно украшенного здания и заходит внутрь, чуть понизив громкость своего разговора.       Там их встречают мужчины с металлоискателями и противно пищащие рамки, через которые предстоит пройти каждому, кто хочет попасть в недра здания.       – Почему эта хуйня срабатывает на ремень? – вновь ворчит Семён, когда ребята заходят в зал, где должно состояться мероприятие. – Мне без него теперь ходить? Может, вообще только в трусах?       – Господи, ну хоть здесь не позорься, пожалуйста, – девушка поспешно прикрывает рот парня своей рукой, замечая, что тот с каждым словом повышает громкость своих возмущений.       – Не хотите попробовать кляп? Слышал, многим парам нравится, – вставляет свои пять копеек "умный Арсений", но тут же замолкает, приметив осуждающий взгляд друзей.       Молодые люди садятся в не первый ряд на стулья не первой свежести, явно принесённые из какого-нибудь кабинета ОБЖ, где мебель не меняют с момента основания учебного заведения, поскольку просто не помнят о существовании такового. Актовый зал украшен широкой лентой с пафосной надписью "ДЕБАТЫ 2017" и какими-то новогодними висюльками. Похоже, не хватило не только стульев, но и торжественных атрибутов.       Вскоре на сцену поднимается мужчина, которому явно пора бы уже побриться налысо или носить какую-нибудь дурацкую кепочку, как это делают люди, которые начинают терять волосы. Хотя, похоже, он начал их терять уже лет двадцать назад. И, судя по тому, что ни одно из перечисленных действий не предпринимает, он всё не оставляет надежды эти самые волосы найти. Мужчина подносит ко рту микрофон, и тот, по всем канонам школьных и университетских выступлений, начинает работать только после нескольких сильных ударов.       – Добрый день, уважаемые гости и студенты университета! Сегодня мы проводим дебаты на актуальную и сложную тему: "Сталин – гений или монстр?", – мужчина делает крайне драматичную паузу, но, замечая, что никто не впечатлился, а некоторые даже зевают, сконфуженно продолжает. – Прошу наших ораторов выйти на сцену.       Арсений бодро поднялся и грациозно вскочил на возвышение одним лёгким движением. Подойдя к ведущему, он стал оглядываться в поисках своего оппонента. И наконец-то нашёл. На сцену по небольшой пристроенной лестнице с горем пополам взобрался щуплый долговязый парень с аккуратной короткой стрижкой, заплетающийся в собственных ногах и явно сильно волнующийся. Ведущий обречённо вздыхает, но продолжает говорить, показав рукой на несчастного юношу.       – Антон Шастун будет защищать тезис о Сталине как гении, – мужчина поворачивается в другую сторону. – Арсений Попов же, наоборот, тезис о Сталине как монстре.       В зале раздаются аплодисменты, по ощущениям, всего пары человек, и дебаты начинаются.       Антон подходит к своему микрофону, склоняется над ним в три погибели и... так и не начинает говорить. Он постоял какое-то время, переминаясь с ноги на ногу и вцепившись в стойку для микрофона пальцами, пока те заметно не побелели. Потом почесал затылок, вздохнул, покачался взад-вперёд, сложил руки в карманы брюк, но через пару секунд вернул их обратно к микрофону, а вскоре снова поменял их положение и стал теребить свою белую рубашку так, как будто пытался натянуть её себе на колени. Был слышен каждый шорох из зала, и бедный студент из последнего ряда, так надеявшийся открыть пачку чипсов, закатил глаза и откинул голову назад с выражением полной безысходности.       Арсений понимает, что ничего интересного Шастун так и не сделает, поэтому переводит взгляд на штору, висящую сбоку от сцены и заменяющую кулису. За ней ведущий явно уже не первую минуту яростно машет парню руками, чтобы тот начинал говорить первым. Арсений усмехается и подходит к своему микрофону.       – Добрый день, дамы и господа! Я считаю, что Иосиф Сталин был монстром. Он уничтожил миллионы невинных людей, устроил голод, превратил страну в концлагерь и подавил любое инакомыслие, – парень поворачивается к своему оппоненту и замечает у него мятый тетрадный листок, который тот перебирает дрожащими руками. Похоже, кто-то не выдержал и притащил ему текст, пока Арсений говорил.       Антон наконец поднимает взгляд на зал, но тут же щурится от яркого света и утыкается в свой листок, вычитывая оттуда первый аргумент:       – Я считаю, что Иосиф Сталин. Был гениальным политиком, который. Вывел эсэсэ... – парень осекается, но вскоре продолжает. – Вывел Советский Союз из руин и сделал. Его мировой державой. Он провёл индустриализацию, победил фашистскую Германию и делал. Всё для процветания своей страны, – юноша делает очень странные паузы, как будто его фразы и предложения заканчиваются где-то в середине. Антон читает текст, всё ниже наклоняясь к листку, и, кажется, очень хочет понюхать свой черновик.       Арсений старается не обращать внимание на парня, который еле держится, чтобы не убежать со сцены, однако, когда Шастун, внезапно вспомнив о том, что не поприветствовал зрителей в самом начале своей речи, поспешно добавляет сдавленное "здравствуйте", Арсений чуть не начинает смеяться во весь голос. Сдерживая улыбку, он отвечает:       – Антон говорит о "процветании" страны. Как можно называть процветанием годы террора и репрессий? Ваши аргументы удивительно наивны. Какой ценой Сталин добился того, что Вы сейчас перечислили в качестве его достижений? Он установил режим террора, уничтожил оппозицию и ответственен за гибель миллионов людей.       Наконец, кажется, Антон научился понимать свой почерк, поскольку его речь начала становиться чуть более связной. Хотя, и это ему не помогло.       – Однако и другие страны тогда тоже не были идеальными, – парень делает паузу, но быстро замечает, что на его листке есть ещё и примеры, поэтому судорожно зачитывает их. – В Америке была сегрегация, в Европе была война.       – Сравнение Сталина с другими лидерами некорректно, – Арсений уже не старается думать над аргументами и вспоминать умные слова. Здесь ему просто надо выглядеть увереннее Шастуна. И так очевидно, кто победил. – Всегда найдётся кто-то хуже и кто-то лучше. Сталин искоренил любую надежду на свободу и справедливость.       Антон вновь теряется в своём листке. Он пытается как можно быстрее найти подходящую строку, но, похоже, её там просто нет. Ведущий, замечая панику бедного парня, выбегает на сцену и, запыхавшись, возглашает:       – Спасибо ребятам за участие в дебатах! Думаю, мы все согласны, что личность Сталина остаётся спорной, а её оценка требует глубокого анализа и ответственного подхода, – мужчина стучит по плечу Антона. Да так, что тот от неожиданности чуть не падает на студентов, сидящих в первом ряду.       – Без выражения мнения мало смысла в самом народе, – торжественно восклицает Арсений, однако по отсутствию бурных оваций быстро понимает, что проявил свою артистичность не совсем вовремя.       Парни спускаются со сцены под строгие наставления ведущего о том, чтобы студенты немедленно возвращались на занятия. Друзья Арсения уже ждут его у выхода из актового зала. Юноша напоследок оборачивается. Шастун сидит на одном из стульев перед сценой, скомкавшись в какую-то непонятную позу и закрыв голову руками. Рядом с ним – пара преподавателей, которые пытаются приободрить его, хотя прекрасно понимают, что для парня его неудача в дебатах равняется концу света. Арсений ухмыляется и выходит из зала.       – Надо будет записаться ещё на какие-нибудь дебаты.