How are you, Ангел?

Дорогая моя Н., странная и глупая детская надежда на то, что Вы читаете мои письма, всё растет и растёт внутри меня. Её посадили в меня маленьким семечком, и она сразу пустила корни. С тех пор я всё чаще, когда вижу Вас в онлайн чуть позже обычного, представляю, как Вы листаете строчки, написанные мной, и, натыкаясь на знакомую буковку «Н» в посвящениях, улыбаетесь сама себе. Я снова Вам — но теперь всё не так уж в моей жизни радужно, как я могла бы описать это в будущей книге. Странные, непонятные мысли одолевают меня чаще и чаще. Смотря на себя в зеркало, смотря на свои руки, слушая голоса в своей голове, я готова истерически смеяться. Что здесь? Я не идеальна — признаю по сотне раз на дню. И жизнь моя тоже не идеальна — повторяю, как мантру. Но, знаете, я понимаю, что это нормально. Ведь я же человек. Из тех же костей и артерий, эмоций и страхов. У меня тоже есть голова, две руки, две ноги. Я умею дышать, ходить, говорить, чувствовать. Мне тоже бывает и больно, и весело, и иногда не хочется жить. Только (слышите!) я всё равно не такая, как все. И это всё, что нужно знать обо мне — Я люблю Вас. Как глупо это и как банально, я говорила это миллионы раз, адресуя Вам. А любовь — вообще сама по себе довольно банальная штука. Вас, человека взрослого, умного, не удивить букетиками анонимно, стихами на смятых листах и конфетами с предсказаниями в обёртке. Не удивить звёздными ночами и тихими, тише шёпота, словами о грандиозных чувствах. Да я больше и не пытаюсь удивить Вас своей детской любовью, которую Вам даже в карман не положить. Не таскаюсь за Вами, словно привязанный к нитке цветастый фантик. Не смотрю в глаза, рядом не дышу. Мои чувства поистрепались. Я не знаю Вас. Вы не знаете меня. И это нас разделяет. Между нами слои бетонных стен, скрестись в которые я устала. Да и руки давным-давно не оставили на себе живого места. Я хочу к Вам, а Вы — даже не появляетесь в поле моего зрения. Гуляете какими-то десятыми улицами и смеётесь в компаниях совершенно чужих для меня людей. Интересно, Вы всё так же поднимаетесь раньше солнца по утрам? Мне до Вас ни добежать, ни докричаться. Я запуталась в себе, как наушники в кармане, и лишь с одной разницей — чем больше я пытаюсь разобраться со внутренним, тем хуже делаю себе. А что у нас на повестке дня? О чём я могу поплакаться сегодня? О том, что, закрывая глаза, не вижу Вас. На изнанках век фрагменты моей жизни устарели, подпортились, а Ваши черты лица — вообще не разобрать. Да, эти чуть тонкие губы и смотрящие со строгостью глаза. Да, эти веснушки по контуру скул и острый подбородок. Я говорю об этом потому, что знаю — по памяти повторяю наизусть. А на деле — Вы не живёте в моих фантазиях. Вас будто выгнали оттуда с позором и обещанием стереть любую мысль о Вас навсегда. Я не ругаюсь с теми, кто так поступил, потому что я всеми руками и ногами за здравый смысл. Когда мысли о Вас перестали быть адекватными? Да — они таковыми никогда и не были. Я на пустом месте, считайте, что посреди асфальта, возвела песчаный замок. Спрашивается — откуда песок? Так я ж его накидала только мысленно. И проводя аналогию с нашими отношениями (если «это» можно назвать отношениями, я бы лучше просто рукой между нами помахала) смело заявляю — здесь я тоже начудила. В голове и сердце. Мы были знакомы с моих детских лет, я всегда смотрела на Вас и чувствовала, что тянет. Как будто магниты разных полюсов положили на один стол. Тогда маленькая я ещё не понимала, о каких волнах в душе идёт речь. Просто хотелось непременно знать, какие сериалы Вы смотрите (спасибо за информацию — мне не понравился), чем занимаетесь в свободное время и о чём думаете, когда на секунду будто бы выпадаете из реальности. И мне правда было важно, чтобы Вы не плакали и были рядом в очень ответственные моменты моей жизни. Через годы отдаления, когда детство закончилось, на меня ушат с холодной водой опрокинули. Я вспомнила, как ненавидела Вас, как ругалась мысленно и вслух, как метала молнии в Вашу сторону, а в ответ ловила Ваши с большим зарядом. И тогда поняла — всё это время меня тянуло к Вам как к женщине, как к единственной, кто способен залатать раны от жестокой реальности на моей душе. И волны эти были чувствами, которые, точно солёная вода, выедали разрубленные края. Я глотала воздух ртом только в надежде на то, что Вы однажды бросите мне спасательный круг. И я всё ещё жду его. Жду, пока ночами стараюсь не думать о Вас, а с пустой головой, знаете ли, очень трудно засыпать. Пока убеждаю себя — я не хочу Вас видеть, а потом жадно ищу Вас глазами в каждом прохожем. Раны не заживают. Их терзают постоянно, раз за разом. Просто потому, что не знают, есть ли там, в душе, какие-то пробоины и откуда они взялись так много лет назад. Я не расскажу. Я закрыла рот на замок и ключ выбросила. Ведь это слишком больно. Я стараюсь не думать о плохом. Шучу шутки в подсознании. Улыбаюсь людям наяву. А если вдруг напьюсь, то буду звонить не как все — бывшим, а несостоявшимся. Вы — моя несостоявшаяся. Единственная такая на моём веку. И, наверное, от греха подальше стоит удалить Ваш номер. Откуда он у меня? И всё-то Вам расскажи. Я отношусь к жизни играючи. Многого боюсь, но безумно хочу рисковать, ставя на кон всё. Мне нечего терять, мне не о чем жалеть. У меня скоплено столько всякого барахла, что я непременно завещаю его кому-нибудь, как я (подруге, конечно). Ещё у меня полным-полно сопливой прозы. Ссылочкой не поделюсь. Многое я из головы-то толком не вынесла, так что стимул есть — пиши да пиши. Вообще, я довольно часто пишу Вам, но никогда не отправляю — меня за горло хватает отсутствие смелости. И вряд ли я вообще когда-то решусь рассказать Вам, как легко слова могут складываться в предложения, а предложения в то, что мне хочется с едкой усмешкой кинуть Вам в лицо. Я люблю Вас, а Вы... Знаете, сейчас же почти осень. Снова. Скоро будут падать листья, чай станет горячее и вкуснее, а жить захочется ну может совсем капельку больше. Я не знаю, ощущаю ли какую бы то ни было грусть, как обычно это бывает, хандру там или приступы депрессии. Но я совершенно верно чувствую, что теряю что-то очень важное. А что?