Погибаю от любви, задыхаясь в ненависти

      Профессор Бриндлмор сидела за своим столом, внимательным взглядом сканируя учеников восьмого курса. Гермиона по привычке села между Гарри и Роном, водрузив учебник по ЗОТИ на стол.       — Прошу минуту внимания, — подала голос профессор, — отныне вы будете сидеть со своими партнерами по вашим проектам.       Гермиона еле сдержала разочарованный вздох. У них с Малфоем не удавалось продержаться и пары минут без взаимных колкостей, а теперь еще и сидеть вместе на занятиях. Это было выше ее сил.       Лицо Малфоя, изначально выражающее скуку, после слов профессора скривилось, и он бросил раздраженный взгляд на Грейнджер.       Рон сочувственно вздохнул, когда Гермиона направилась в сторону слизеринца, а Поттера похлопал по плечу, словно отправлял его в суровое странствие.       Пэнси широко разулыбалась, пиная Нотта, чтобы он скорее освободил место для Гарри.       Когда все расселись по своим местам, Бриндлмор встала из-за стола и подошла ближе к ученикам.       — Итак, у вас было достаточно времени, чтобы определиться с темой своих учебных проектов. Сейчас попрошу каждую пару назвать свои темы, и приступим к обсуждению.       Все по очереди принялись называть свои темы, и профессор довольно кивала головой. Гарри и Пэнси выбрали тему Патронусов против Дементоров.       — Отлично. Нужно делиться своими знаниями с другими, мистер Поттер, вы являетесь уникальным примером для многих. У вас очень мощный патронус.       Гарри смущенно улыбнулся и опустил голову, а Пэнси пихнула его в бок, чтобы не стеснялся, и что-то тихо шепнула, отчего скулы Поттера окрасились в алый.       Когда дошла очередь до пары Гермионы и Малфоя, девушка вопросительно посмотрела на своего партнера по проекту, но Драко показал рукой, что не против, если она сама озвучит их тему. Грейнджер села ровнее и сказала:       — Мы с мистером Малфоем выбрали тему вампиров.       — Почему именно вампиры? — на всегда невозмутимом лице Бриндлмор проступило удивление. А затем в ее глазах вспыхнуло недовольство. Может, кто другой этого бы и не заметил, но Гермиона привыкла наблюдать за эмоциями других людей.       — Хотим понять суть: что толкает их на нападения, могут ли они контролировать себя, не пить человеческую кровь, а также…       — Нет, я не могу одобрить вам эту тему, — сухо заявила Бриндлмор, бестактно перебив Гермиону. — Она не актуальна и не имеет никакой ценности в современных реалиях.       Гермиона растерялась, не ожидав такого резкого отказа, поэтому молчаливо застыла, позабыв все слова и аргументы.       — Не соглашусь с вами, профессор, — подал голос Малфой.       — И с чем вы не согласны?       — Во времена Второй Магической Войны Волдеморт использовал их, как свое войско. Они убивали учеников этой школы, пили их кровь, а после проигрыша темных волшебников исчезли, будто их и не было никогда. Всегда тихие и незаметные, а тут решились на такое. Не находите это интересным? — Достаточно, мистер Малфой. — произнесла Бриндлмор, и ее голос зазвенел сталью. Остальные ученики притихли, наблюдая за их диалогом. — Последнее слово остается за мной, и я, как ваш преподаватель, не нахожу обоснование этой темы достаточно рациональным. К сожалению. — добавила она. — К сожалению, — повторил Малфой и с вызовом взглянул на нее, — директору Макгонагалл эта тема показалась любопытной, и она уже лично одобрила ее. Гермиона, услышав слова Драко, постаралась оставить выражение своего лица невозмутимым. Это был отчаянный блеф, но сейчас Гермионе как никогда нужна была информация, поэтому она решила не препятствовать лжи Малфоя.       Профессор Бриндлмор смерила их подозрительным взглядом и произнесла:       — Я обсужу этот вопрос с директором Макгонагалл. — отрезала она и перевела взгляд на других учеников.       Гермиона старалась оставаться невозмутимой, но ее нога нервно тряслась под столом. И когда девушка почувствовала, как горячая ладонь Малфоя накрыла ее коленку, то чуть не подпрыгнула на месте.       — Будь спокойнее, Грейнджер, ты нас выдашь. Похоже, нам еще разбираться с директором. Надеюсь, твоей репутации «золотой девочки» будет достаточно. — прошептал Драко.       До конца занятия Гермиона сидела, как на иголках, хотя внешне этого не показывала. Она думала о том, что восхищается умением Малфоя держать лицо в подобных ситуациях. Этому навыку она очень хотела научиться.

***

      Гермиона шла в библиотеку, когда ее нагнал Невилл.       — Гермиона, привет! Меня отправила директор Макгонагалл, попросила передать, что ждет тебя у себя в кабинете.       Грейнджер стиснула свою палочку в руках до побелевших костяшек. Черт, она знала, что этого не избежать, но тем не менее надеялась, что все обойдется.       — Спасибо, Невилл. — улыбнувшись другу, Гермиона направилась к директору.       Минерва Макгонагалл стояла у полки с книгами, когда Грейнджер вошла в кабинет. Женщина высматривала нужный ей фолиант, трогая корешки древних изданий, но не увидев того, что искала, она обернулась к Гермионе.       — Мисс Грейнджер, прошу садитесь. — любезно указала на стул директор и прошла к своему месту, расположившись напротив Гермионы. — Дождемся мистера Малфоя и приступим к разговору.       И после этих слов, как по взмаху палочки, горгулья отъехала в сторону, пропуская Малфоя в кабинет.       — А вот и он, — почти с родственной теплотой улыбнулась Макгонагалл. — Мистер Малфой, опаздываете.       — Прошу меня простить. — процедил он и бросил на Гермиону настороженный взгляд. Она ему кивнула в попытке приободрить, но вышло скорее нервно.       — Вы догадываетесь, почему я вас пригласила, верно?       — Да, — сказала Гермиона и посмотрела на свои пальцы, которыми цеплялась за мантию. — Боюсь, я ввела в заблуждение профессора Бриндлмор, за что прошу прощения.       Малфой чуть слышно кашлянул и с издевкой обратился к Гермионе:       — Грейнджер, тебя не учили, что врать плохо?       Она вздрогнула и послала ему убийственный взгляд. Сам же намекал, что только «золотая девочка» сможет уладить ситуацию, а теперь все испортил. Да и была ощутимая разница между тем, солгала ли Гермиона или это сделал Малфой: одной прощалось то, что не прощалось другому.       Макгонагалл же улыбалась, наблюдая за ними.       — Что ж, я искренне рада, что вы прислушались к моим словам о сближении. Вижу перед собой двух соратников, пусть они и пытаются меня обхитрить, что меня несказанно расстраивает, мисс Грейнджер. — Минерва покачала головой. — Мистер Малфой, а обман преподавателя совершенно вам не по возрасту и не по статусу семьи.       Щеки Гермионы горели, она чувствовала себя ужасно, оказавшись на месте провинившейся ученицы, которую отсчитывал директор. А вот Драко сидел расслабленно и спокойно, словно его ничего не волновало.       — Но больше меня расстроило, — Минерва постучала по столу указательным пальцем, привлекая их внимание, — что вы вынудили меня тоже солгать преподавателю. Надеюсь, вам очень стыдно.       Гермиона и Драко сначала непонимающе переглянулись и в замешательстве воззрились на директора. Минерва буднично пожала плечами, став вдруг похожей на заговорщика, и с лукавством проговорила:       — Но это останется нашей тайной, верно?       Первым пришел в себя Малфой. Он ехидно улыбнулся:       — Верно.       — Однако это в первый и в последний раз. — добавила Макгонагалл. — Я пошла вам навстречу, потому что тоже не разделяю скептицизма профессора Бриндлмор касательно вашей темы: мне она показалась любопытной. Но впредь направляйте свое пособничество на более благородные цели, а не на жульничество. В качестве наказания, раз вы так хорошо сплотились, на следующие пять дежурств заступаете вместе. Мистер Малфой, уверена, мисс Грейнждер обрадуется вашей компании, не так ли? — она взглянула на Гермиону, которая была мрачнее тучи и бледнее поганки.       — Конечно, — кивнула она и решила не спорить, чтобы не искушать судьбу. — Можем идти?       — Можете. — отпустила их Минерва.       Гермиона надеялась, что Драко не начнет выступать, потому что выглядел он крайне раздраженным и недовольным, но, к счастью, он молча поднялся вслед за девушкой и вышел из кабинета.       — Ты чуть все не испортил, Малфой! — сказала Гермиона, как только они оказались в коридоре.       — Это ты чуть все не испортила. У тебя на лбу написано, что ты врешь. Поэтому я вмешался, у меня определенно получается тебя спасать, Грейнджер.       — Ах, ну да, принц Слизерина, мастер лицедейства! — прошипела Грейнджер. — На дежурства будешь приходить вовремя и выполнять свои обязанности должным образом, понял меня?       — Мерлин, ты невыносима. Все, я пошел.       Малфой наградил ее пренебрежительным взглядом, и действительно ушел, как и грозился. Гермиона была готова достать палочку и кинуть в него ветряной сглаз, чтобы сбить с него всю спесь, в надежде, что от порыва ветра слизеринец впечатается в ближайшую стену.       Но Гермиона понимала, что это будет выглядеть глупо, тем более у дверей директора, поэтому сделала глубокий вдох и выдох, успокаиваясь.

***

      Звук удара о стену чего-то тяжелого вырвал Гермиону из раздумий — последний час, пока она делала обход, разумеется, в одиночку, она размышляла о том, как им с Малфоем найти представителей вампирского клана и поговорить с ними.       Гермиона перешла на бег, когда услышала сдавленный стон и голоса, наполненные злобой.       Она добралась до места, где происходила, как оказалось, драка, и увидела Блейза Забини, который сидел, облокотившись на стену, и вытирал кровь с губы. Джинни стояла перед ним, как щит от нападавших.       — Прекратите немедленно! — Уизли выставила палочку вперед, не позволяя гриффиндорцам подойти к Забини ближе.       — Что здесь происходит?       Четыре человека повернули головы в сторону Гермионы: двое гриффиндорцев, в которых она узнала Дина Томаса и Симуса Финнигана, пристыженно прятали палочки в мантии.       Джинни помогла Блейзу подняться и подала ему платок, чтобы он не зажимал кровоточащую губу рукой.       — Грейнджер, здесь нет ничего, что стоило бы твоего внимания. — сказал Блейз.       — Мы просто разговаривали.       — А звуки ударов и кровь у Блейза — это последствия разговора? Я спрашиваю — что здесь происходит?       — Симус и Дин что-то не поделили с Забини и начали кидаться в друг друга заклинаниями.       — Спасибо, Джинни. Минус десять очков каждому с факультета Гриффиндор, кроме Джинни, разумеется. Блейз, тебе минус пять очков.       — Что? — возмутился Симус. — Почему ему всего пять, а нам по десять?       Гермиона едва удержалась, чтобы не закатить глаза.       — Потому что, Симус, вы вдвоем напали на одного человека. Это несправедливо, а ваша драка в стенах школы — недопустимо вовсе! Неужели все, что случилось с нами, не научило вас ничему? Вам не стоило возвращаться в школу, если вы не готовы к адекватному сосуществованию с другими факультетами.       Томас и Финниган взглянули враждебно на Забини, с осуждением на Гермиону, с обидой на Джинни и ушли.       — Блейз, тебе нужна помощь? Отвести тебя к мадам Помфри?       Забини победно улыбнулся и отрицательно покачал головой. Потом повернулся к Джинни и отвесил ей шуточный поклон.       — Уизли, ты, как фурия, ворвалась в мое сердце, я польщен!       Джинни усмехнулась, ничего не сказав.       — А ты, Грейнджер, не перестаешь меня удивлять — твой грозный вид способен напугать кого угодно, а после того инцидента с Драко я обещаю никогда не переходить тебе дорогу.       Джинни заинтересованно посмотрела на Грейнджер и вопросительно выгнула бровь. Гермиона сделала вид, что этого не заметила.       — Дамы, сегодня вы спасли меня от беды, и я хочу отблагодарить вас. Приглашаю на вечеринку в гостинную Слизерина. Начало, о кто бы мог подумать, через пару часов. Я буду вас ждать!       — Как опрометчиво говорить старосте школы о вечеринке, которая против правил.       — Грейнджер, не оскорбляй меня, я лично видел, как ты эти самые правила нарушаешь, так что просто прими приглашение и приходи веселиться!       Блейз поспешил ретироваться, оставив девушек вдвоем. Гермиона промычала что-то невразумительное о том, как ей все надоели, а вот Джинни, на удивление, с энтузиазмом предложила:       — Давай пойдем?       — Куда? На вечеринку? — Гермиона посмотрела на подругу, как будто видела ее впервые. — На вечеринку слизеринцев?       — Ну да, а что? Мне бы не помешало развеяться.       — И ты решила, что гостиная слизерина — хорошее место для этого?       — Миона, ты чего заладила? Слизерин да Слизерин. Почему нет? Они же нам не враги.       Гермиона уязвлено прикусила язык и пробормотала:       — Тогда надо позвать Гарри и Рона.       Джинни болезненно поморщилась и посмотрела на Гермиону с затаенной мольбой:       — Я хочу развеяться, а сделать я это, увы, не смогу в компании бывшего парня и бдительного брата. Уж прости. Но, если ты не хочешь идти, я не заставляю.       Конечно, уже через час Гермиона стояла вместе с Джинни перед гостиной слизеринского факультета, чувствуя себя не в своей тарелке. По всем правилам и согласно обязанностям старосты она должна была всех разогнать и наказать, а не становиться соучастником.       Но Джинни рядом стояла в красивом платье и светилась предвкушением чего-то хорошего, поэтому Гермиона заглушила свою совесть и шагнула вместе с подругой в помещение, наполненное музыкой и голосами. Вообще, она бы не удивилась и кишащим повсюду змеям, но гостиная слизерина выглядела уютно. Фешенебельно и пафосно, но все же уютно.       Блейз сразу подскочил к ним, расставив руки для объятий, но так и не дождавшись реакции от девушек, просто помахал ими, как взлетающая птица.       — Я тронут до глубины души, что вы решили принять мое скромное предложение!       — Надеюсь, мы своим появлением никого не смутили? — спросила Джинни, осматриваясь вокруг. Конечно, другие слизеринцы их заметили и теперь шептались, бросая на них недовольные взгляды. Было ясно, что они не в восторге.       — Ты точно никого не смутила, — фыркнул Забини и посмотрел на Гермиону, — а вот ты не могла бы физиономию еще более кислой сделать, Грейнджер? Тебя будто сослали сюда на каторгу.       Тут к ним подошли Пэнси и Малфой, рядом с которым, как изысканная тень, следовала Астория. Гермионе было странно видеть ее в антураже простой студенческой вечеринки: уж слишком утонченной и элегантной она выглядела — подходящей только для роскошных мероприятий. Гермиону она по-прежнему не замечала, и никому, кроме нее, не удавалось заставлять Грейнджер чувствовать себя таким пустым местом.       — Грейнджер, — вздохнул Драко, — покой от тебя мне только снится. Блейз, а ты от Пэнси заразился и теперь зовешь непонятно кого к нам?       — О, — хмыкнул тот в ответ, — явился еще один недовольный каторжник. Идите вы от меня подальше! А вас прошу на танец, моя удивительная спасительница, — он поклонился и протянул Джинни руку.       Она, недолго думая, приняла его приглашение, и Блейз утянул ее в середину комнаты, где закружил на зеленом ковре. Астория мягко взяла Драко за запястье, и тот, ни слова не говоря, тоже повел ее к танцующим парам. Ну конечно, с такими, как Гринграсс, он был шелковым и послушным. Гермиона мысленно пожелала ему споткнуться.       — Не думала, что ты придешь, — сказала Пэнси, — неужели решила изменить своим принципам?       Гермиона напряглась и посмотрела на Паркинсон, готовясь к очередному неприятному разговору, но увидела, как Пэнси улыбается. Вполне дружелюбно и беззлобно.       — Но на танец тебя не приглашаю, — хмыкнула она, — боюсь оскорбить тебя своим слизеринским вниманием.       — Пэнси, я не хотела тебя тогда обидеть, — сказала Гермиона, сделав тот самый шаг, который, по правде говоря, должна была сделать давно.       — Я не настолько узколобая, чтобы обижаться из-за всякой ерунды, — отмахнулась Пэнси.       А Гермиона поняла, что восхищена простотой и легкостью Паркинсон, как и ее непредсказуемостью.       — Но ты ведь меня игнорировала.       — Я? — Пэнси даже удивилась. — Это ведь ты мне дала понять, что не хочешь со мной общаться. А я, пусть и навязчивая, но не до такой же степени.       — Если что, я разрешаю тебе навязываться, — хмыкнула Гермиона.       — Ох, ну спасибо, — рассмеялась Пэнси, и на душе у Грейнджер стало чуточку легче. — Пойдем сядем где-нибудь да посплетничаем?       Они уселись на зеленый (ну а какой же еще) диванчик у дальней стены, где Гермиона могла не смущать слизеринцев своим присутствием. Пэнси сняла каблуки и залезла с ногами на диван, водрузив их на колени Гермионе.       — Как там Гарри, что про меня рассказывает? — ухмыльнувшись, спросила она.       — Говорит, что страдает и лезет от тебя на стенку, — ответила Гермиона.       — Как отрадно слышать! — хихикнула Пэнси. — Драко о тебе то же самое говорит.       — Не сомневаюсь.       — А Джинни-то, оказывается, не промах, — заметила Пэнси.       Гермиона посмотрела на подругу, которая обнималась с Забини, и расстояния между их телами не было совершенно. Руки Блейза лежали у Джинни на талии, но спускались все ниже и ниже, а девушка не возражала. И было в этом что-то неправильное, отчаянное. Гермиона боялась, что Джинни в желании забыться могла совершить ошибку.       — Ты не несешь ответственность за чужие решения, Герми, — оказывается, Пэнси все это время наблюдала за ней. — К тому же Уизли, думаю, сможет сама за себя постоять.       — Верно, — кивнула она, раздумывая о том, что Блейз Забини, может, и неплохой кандидат для того, чтобы забыть о прошлой любви и залатать разбитое сердце.       — Девочки, а что вы тут сидите да чахнете? — перед ними вдруг вырос Теодор Нотт в полностью расстегнутой рубашке, оголяющей подтянутый живот, и с двумя бокалами вина.       — Тео-о, — обрадовалась Пэнси, — кто-то тебе дал от ворот поворот, вот ты и притащился к нам? — она потянулась к одному из бокалов. — Это мне, как любезно!       — Нет, это мне! — фыркнул Нотт и всучил один бокал Гермионе. — Не могу упустить шанс выпить с «золотой девочкой» на брудершафт! Ну, солнце, за нас!       Он плюхнулся на диван рядом с девушками и почти навалился на Гермиону, перекрещивая их руки. Она скорее от неожиданности, чем от желания сделала несколько глотков. Спиртное было крепким и отвратительным на вкус. И уж точно она, староста Хогвартса, не должна была его пить.       Голова неприятно закружилась. А Нотт и не думал отстраняться. Он был пьян и безрассуден.       — Ну что, может, вернемся к нашему разговору? Блейз уже нашел себе горячую гриффиндорку, и я тоже очень хочу последовать его примеру.       — Ой, нарыва-аешься, Тео, — заметила Пэнси, с легкой тревогой смотря на друга. — Прекращай.       Гермиона почувствовала, как прохладная ладонь Тео просачивается ей под свитер и гладит по пояснице. Она вскочила, как ужаленная, и воскликнула:       — Держи руки при себе! — достаточно громко, чтобы несколько слизеринцев, которые были поблизости, с любопытством на них заозирались.       Нотт поднял руки и невинно захлопал глазами:       — Я ничего не делал, клянусь! А тебе что-то показалось, да?       Бокал, который она уронила, окрасил ковер в багровый цвет, что вызвало неприятные ассоциации. В голове было странное ощущение, и Гермиона почувствовала себя некомфортно. Она бросила Пэнси:       — Передай Джинни, что я ушла.       И направилась к выходу, пробираясь через слизеринцев, как сквозь дремучий лес. Нотт остановил ее у дверей, схватив за руку:       — Солнце, мы же не договорили.       — Я же, кажется, ясно выразилась. — она снова вырвалась. — Не надо меня трогать.       — Слушай, я переборщил, признаюсь и каюсь, — сказал Нотт, подступая ближе. — Просто позволь тебя проводить.       Тут на его плечо легла рука Малфоя, который неожиданно вышел к ним, как из тумана. Он загородил Гермиону от Теодора и произнес:       — Сама дойдет, не маленькая. А вот тебя я, пожалуй, провожу, ты на ногах еле держишься, позорище. — потом, обернувшись, взглянул на девушку, — а ты чего стоишь? Топай отсюда, дверь там.       Гермионе повторять дважды не пришлось, она сама была рада поскорее выбраться, поэтому выскочила в коридор и поспешила в башню старост. Но ее не покидало странное ощущение, будто она сильно захмелела.       В своей комнате она, раздевшись, легла на кровать, но беспокойство только усиливалось. Наконец Гермиона поняла, что бросила Джинни совсем одну вместе с нетрезвыми слизеринцами.       — Черт, Мерлин! — она хлопнула себя по лбу и, поднявшись, натянула на себя одежду, и заторопилась обратно.       Вокруг сгущалась зеленоватая дымка.       Гермиона прошла в гостиную слизерина, где продолжалась вечеринка, и начала всматриваться в лица, но Уизли нигде не было. Значит, зря она сюда торопилась и подруга уже ушла. Интересно, одна? Или с Забини? Пэнси тоже пропала, поэтому Гермионе было не у кого спросить. Голова сильнее закружилась.       Она устало опустилась на диван, стоящий в самом центре слизеринской гостиной. Выпитый алкоголь расслабил ее тело и разум, и Грейнджер вдруг начала наслаждаться атмосферой вечеринки: слизеринцы свободно двигались, наслаждаясь танцем, , смеялись, обнимались друг с другом. Словно они были свободны от любых оков. Гермионе так не хватало этого чувства, она пока только училась жить так же свободно и легко.       Девушка разулыбалась, наблюдая за тем, как Нотт неумело повторяет движения за Пэнси, которая пытается научить его какому-то одной ей известному танцу. И почему она не могла найти Пэнси? Вот же она, всегда была здесь, у нее перед носом. Нужно будет все-таки спросить у нее про Джинни…       Грейнджер почувствовала, как диван рядом с ней проминается под весом чьего-то тело, повернула голову и увидела Малфоя.       Драко сегодня казался ей менее язвительным, чем обычно: конечно, вооружиться сарказмом и обидными словами в ее адрес он не забыл, но в них будто не было прежнего запала и ярких вспышек ненависти.       — У меня что-то не так с лицом, Грейнджер? Почему ты так смотришь?       Смутившись, Гермиона закрыла глаза и отвернулась.       — Ты просто какой-то необычный сегодня. Сказал так мало обидных слов и вдвое уменьшил порцию сарказма. Ты умеешь быть нормальным, просто прячешься под маской надменного павлина, а, Малфой?       Он засмеялся, и по телу Гермионы пробежали мурашки от его хрипловатого голоса. Странно, все было так странно.       Одно легкое прикосновение к ее волосам, и они свободно рассыпались по плечам. Гермиона с удивлением посмотрела на Малфоя, который держал в руках ее заколку.       — Зачем ты?..       — Мне так больше нравится. — он пожал плечами, — а что, возражаешь?       Гермиона покачала головой: она действительно не возражала, но почему? Они сидели близко: рука к руке, и мизинцем Малфой касался ее запястья. Это было так незначительно, но отчего-то все ее внимание сконцентрировалось в одной точке — там, где его кожа соприкасалась с ее.       К груди подступил жар, и Гермиона не сразу поняла, что это было желание близости. Она остро нуждалась в тепле и ласке, но чтобы они непременно исходили от одного определенного человека. И, видит Мерлин, она давно не испытывала чего-то, настолько иррационального.       — Чего ты хочешь? — прошептал Драко.       Они не смотрели друг на друга, оба наблюдая за танцующими парами, и Гермионе казалось, что если она взглянет на Малфоя, то подпишет себе приговор.       — А ты? — так же тихо отозвалась Гермиона.       Он цокнул языком.       — Неправильный ответ, Грейнджер.       Гермиона неожиданно для самой себя передвинула свою руку ближе к руке Драко и переплела их пальцы. Все в теле девушки напряглось от ее понимания того, что ее сейчас оттолкнут, но когда Драко крепче сжал ее руку в ответ, поглаживая большим пальцем костяшки, Гермиона пораженно выдохнула, наконец поворачиваясь к нему лицом.       — Давай уйдем отсюда, Грейнджер? — тихо спросил Драко.       Гермиона убедилась, что на них никто не смотрит, а после кивнула Малфою.       Драко поднялся с дивана и потянул Гермиону за собой, не отпуская её руки. Она, как привязанная, последовала за ним, забывая и о слизеринцах вокруг, и обо всем на свете, как будто весь мир сузился до одного лишь Драко Малфоя, который показался ей невероятно привлекательным. Надо отдать должное чистокровным семьям, раз уж они производят столь красивых наследников.       Как только они вышли из гостиной, Драко схватил Гермиону за плечи, прижав к стене. Нависая над девушкой, он смотрел ей в глаза.       Его бледное лицо приближалось все ближе, вызывая внутри Гермионы рой мурашек. Она зачарованно смотрела на него, чувствуя нарастающее возбуждение.       Жар, исходящий от тела Драко, заставлял Гермиону плавиться и тонуть в омуте желания. Ей казалось, что если Драко ее не поцелует прямо сейчас, — она задохнется.       Малфой запустил свои длинные пальцы в копну непослушных волос девушки, и наклонился еще ближе. Гермиона чувствовала его дыхание на своих губах.       — Чего ты хочешь, Грейнджер, скажи мне? — повторил свой вопрос Драко.       Гермиона немного подалась вперед, касаясь его губ. Это было едва ощутимое прикосновение, которого она испугалась, и попыталась отстраниться. Но Драко уничтожил крупицы оставшегося между ними расстояния и приник к ее губам.       В его движениях не было той робости, с которой Гермиона коснулась его губ. Поцелуй Драко был жадным, обжигающим, выбивающим воздух из груди и лишающим всякой воли.       Немного осмелев, Гермиона обхватила его шею своими руками, и начала целовать его с ответной жадностью.       У поцелуя был вкус огневиски, и Гермионе казалось, что ничего насыщеннее в мире нет.       Руки Малфоя опустились на ее талию, крепко ее сжали, и он прижался к Гермионе еще ближе, вызывая тихий стон удовольствия.       Вот это да! Драко Малфой, который казался ей холодным и жестоким, сейчас целовал ее с отчаянной страстью.       Гермиона горела оттого, что они с Малфоем соприкасались телами, как будто хотели проникнуть друг другу под кожу, и оттого, что она не хотела, чтобы это заканчивалось.       — Грейнджер, ты невыносима, — прошептал Драко, отстраняясь, а потом провел языком по ее шее. Гермиона закатила глаза и задрожала, цепляясь за его рубашку. — Прекрати сводить меня с ума.       — Малфой, — она не понимала, просит она его остановиться или продолжать.       Его руки, губы, да все его тело — прикасаться к Малфою было настолько приятно, что Гермиона удивилась, как могла жить без этого раньше. Малфой приподнял ее, и она послушно обвила ногами его торс, прижимаясь к нему еще теснее. Ох, Мерлин…       — Скажи, как тебе нравится, — потребовал Малфой.       — Мне…       Гермиона вынырнула из сна на поверхность, как из очень вязкого болота. Тишина спальни прижимала ее к кровати, как тяжелая перина. Дышать было слишком тяжело.       Сердце колотилось, как в лихорадке, волосы прилипли к потному лбу, а во рту чувствовалась отвратительная горечь. Гермиона перекатилась к краю кровати и опорожнила желудок.       Отравили…       Ее отравили.       Она поднялась и поплелась к шкафчикам, еле сохраняя равновесие, потому что ее потряхивало то ли от страха и непонимания, то ли от действия яда. Схватив пузырек с экстрактом чернобыльника с листьями мандрагоры, Гермиона поспешно выпила содержимое. В голове сразу прояснилось, но тошнота не проходила.       Кто это сделал? Кто?! Гермиона начала вспоминать. Конечно, первая мысль была о проклятущем Малфое, но она отмела ее: не в стиле Драко посылать ей поганые видения. И тут Гермиону осенило. Она ведь взяла напиток из рук Нотта, и теперь все встало на свои места.       — Я убью его. — прошептала Гермиона, и ее снова начало трясти, но теперь уже от злости.       И можно было Грейнджер похвалить за целеустремленность: если она что-то решила, то ее было не остановить. Через несколько часов после рассвета она уже сидела на трибунах у поля для квиддича, где должна была проходить утренняя тренировка Слизерина. Ее пальцы побелели от холода, а щеки раскраснелись, но внутри пылал смертоносный огонь.       И, видимо, сегодня провидение было на ее стороне, потому что первыми на поле явились Забини, Нотт и Малфой, которые шли, радостно перебрасываясь репликами. Весело им… Ну сейчас будет еще веселее.       Гермиона поднялась и направилась к ним, доставая палочку. Наверное, она была похожа на разъяренную фурию, жаль только волосы не шевелились змеями, как у Горгоны. Слизеринцы заметили ее и, умолкнув, остановились. Забини и Малфой выглядели озадаченными, и только у Нотта на лице промелькнуло осознание, он даже сделал шаг назад, будто хотел сбежать.       — Инкарцеро!       Теодор Нотт упал на землю и забарахтался в веревках, которые беспощадно опутали его, как будто паук завернул слизеринца в кокон, как дохлую моль.       — Что происходит?! — Блейз встал между Ноттом и Гермионой. — Грейнджер, ты ополоумела?!       — С дороги, Забини. — отчеканила она.        — Не переживай, друг, — откликнулся Нотт, тщетно сражаясь с веревками, — это она так со мной флиртует. Как спалось, солнце? Надеюсь, расскажешь, кто сни…       Она пошевелила палочкой, и Нотт подавился словами, потому что веревки еще крепче сжали его тело. Ни у кого из слизеринцев не было палочек, и Гермионе, как бы ни хотелось в этом признаваться, нравились и чувство власти, и ощущение превосходства.       — Грейнджер, — предупреждающе сказал Малфой.       — Не вмешивайся, — она даже не взглянула на него, наблюдая за корчившимся Ноттом. — Что было в том напитке? Отвечай.       — Сначала отпусти меня, Грейнджер, ты ненормальная, — прошипел Нотт, — мне больно.       — А так и должно быть, — ответила она, — в первый раз я поверила вам, и что в итоге? Вы отравили меня. Это подло, низко, гадко, но так в слизеринском стиле!       — Тео, только не говори, что ты подлил ей то самое, о чем я думаю?.. — пробормотал Забини, который, кажется, обо всем догадался. — Какой ты придурок…       Малфой прерывисто вздохнул и прикрыл глаза, наверняка тоже думая об идиотизме друга. Они уже даже не пытались его защищать.       — Окстись, Грейнждер, ух-х, — промямлил Нотт, — это просто безобидное зелье, изобретенное в моей семье. Оно лишь вызывает кх-м горячие сновидения о возлюбленном, вот и все! Ради веселья!       Эта новость лишь сильнее разъярила Гермиону.       — Безобидное?! Веселья?! Да кто дал тебе право поить меня зельем?!       — Ну, кстати, не только возлюбленные снятся, но и те, о ком ты часто думаешь или кто вызывает эмоции, — заметил Блейз, — Тео иногда нам втихую тоже эту дрянь подливает, так мне однажды, прикиньте, Амбридж приснилась. Так я чуть не помер.       — Подсознание не обманешь, Блейз, — хмыкнул Драко.       — Иди ты!       Гермиона покачала головой, и ее снова затошнило. Она отозвала веревки и произнесла холодно:       — Я намерена все рассказать Макгонагалл, в том числе и о ваших подпольных вечеринках. И поверь, Нотт, я сделаю все возможное, чтобы тебя ждало самое жесткое наказание. Надеюсь, это будет исключение из Хогвартса.       На этих словах она быстрым шагом направилась к замку. Злость поутихла, но жажда мести все еще клокотала внутри. Она не могла так просто спустить ему с рук эту шалость.       Но в первом же коридоре ее нагнал Малфой.       — И что это ты собираешься делать?       Гермиона остановилась и круто развернулась. Драко, пока догонял ее, запыхался и в форме для квиддича выглядел еще более юным, совсем подростком. Но в глазах читалась готовность к сражению, как, впрочем, эта готовность была и у самой Грейнджер.       — Если ты собираешься вступиться за своего дружка, то скажу сразу. Это бессмысленно. Я все расскажу Макгонагалл, — упрямо заявила она.       Он ядовито усмехнулся:       — Н-да, тогда, может, расскажешь и о том, что чуть не убила когтевранца?       Гермиона застыла, немного пораженная его словами, но затем с невозмутимостью произнесла:       — Прекрасно, как за последние дни слизеринцы показывают свое истинное гадкое нутро. Малфой, не вздумай меня шантажировать. Я сама все расскажу Макгонагалл и приму любое наказание.       Драко поджал губы, как будто жалея о том, что сказал, и устало вздохнул.       — Ты же все испортишь. Макгонагалл и так пошла нам навстречу с обманом Бриндлмор, а теперь ты прибежишь с кучей нарушений. Да и вечеринки — это, своего рода, отдушина. Думаешь, когда их запретят, это еще больше не усугубит отношения между факультетами? Кстати, на ней была не только ты, но и твоя подруга.       Гермиона не знала, чем возразить. Его аргументы звучали доходчиво, но чувство несправедливости было гложущим и невыносимым.       — И что тебе могло такого присниться, что ты настолько рассвирепела? — хмыкнул Драко. — Дементоры?       — Хуже, — мрачно ответила Гермиона, — мне приснился ты.       Малфоя, конечно, знатно перекосило от изумления. Он уставился на Гермиону, будто у нее выросли пара рогов и хвост. Так ему и надо, не одной же ей страдать.       — Знаешь, — пробормотал он, — могла бы меня пожалеть и об этом не рассказывать.       — А меня кто пожалел? — уточнила Гермиона, — я думала, что умираю, когда проснулась. Это ужасно.       — Видимо, твой организм специфически отреагировал на какой-то ингредиент, — задумчиво сказал Малфой, который по-прежнему выглядел ошеломленным и растерянным, — Нотт не хотел тебе навредить. Это была шутка.       — Шутка? По вашему, это смешно? — Гермиона снова разозлилась. — Да последним, что я могла видеть в своей жизни, был ты, Малфой. Это уже не шутка, это катастрофа! Ты так засел у меня в печенках и настолько надоел, что даже снишься.       Драко тихо рассмеялся и даже прислонился к стене, накрыв рукой живот и сотрясаясь от беззвучного хохота.       — Что, все было настолько плохо, Грейнджер?       Гермиона тоже криво улыбнулась. Ей отчего-то вдруг стало легко, и устраивать расправу расхотелось.       — Даже не представляешь, насколько все было плохо, — пожаловалась она.       Драко пристально на нее посмотрел и с лукавой ухмылкой заявил:       — Н-да, сомневаюсь, что твоя целомудренная голова смогла придумать что-то стоящее.       — Да что ты обо мне можешь знать? — возмутилась Гермиона.       Малфой пожал плечами, и вид у него сделался снисходительным, а на лице так и читалось выражение: «я о тебе уже все давным-давно понял».       — Ну и каким меня видит твое подсознание? — спросил он.        Гермиона всерьез задумалась, вспоминая детали и наконец позволяя себе их проанализировать:        — Неправдоподобным.       Драко удивился и вопросительно поднял бровь. Гермиона пояснила:        — Слишком нежным… Заботливым? Мало похожим на себя.       — И? — нахмурился он. — По-твоему, в реальности я должен был бы тебя пытать?       — Малфой, я тебя умоляю, — Гермиона закатила глаза, — в реальности ты бы смотрел, как меня пытают, и ничего бы не сделал.       Они посмотрели друг на друга, и нечто странное, двусмысленное промелькнуло между ними, что не понравилось ни Драко, ни Гермионе. Малфой кашлянул, переводя тему:       — Значит, мы все уладили и ты не помчишься требовать казни Теодора?        Гермиона вяло махнула рукой.       — Пусть просто не попадается мне на глаза. А еще нам нужно продвигаться в деле о вампирах.       Драко кивнул:       — Я уже определил возможное месторасположение вампирского клана в Девоншире. После тренировки можем отправиться на разведку, если у тебя нет планов.        Сегодня уроков не было, и Гермиона не видела причин, почему должна отказаться.       — Тогда договорились.