Погибаю от любви, задыхаясь в ненависти

      Утро следующего дня беспощадно наступило, наградив Гермиону головной болью и чувством досады. Конечно, она не жалела, что ударила Малфоя (хотя, чего уж тут, можно было и посильнее: ей просто не хватило размаха), скорее она сокрушалась, что это произошло при всех и так нелепо. Гермиона повела себя, как вспыльчивая незрелая девчонка, которой она была на третьем курсе.       Что ж…       Она подошла к зеркалу и широко улыбнулась отражению. Ее радовало, что эта безрассудная девчонка все-таки полностью не исчезла, испугавшись войны, гибели и крови.       — Тебе должно быть очень стыдно, Гермиона Грейнджер.       В зеркале Гермиона выглядела привычно растрепанной, бледной, немного истощенной, но в глубине карих глазах зажглись маленькие живые огоньки, по которым она успела соскучиться. Хотя чем ярче был огонь, тем чернее — тьма, которая его обступила.       Гермиона спустилась к завтраку одной из последних: Гарри и Рон уже сидели за столом. Рядом с ними примостилась и Джинни: она задумчиво передвигала вилкой еду в тарелке, не обращая внимание на то, что происходит вокруг. Всегда яркие огненно-рыжие волосы сейчас были блеклыми лучами солнца, а карие глаза потухшими угольками.       — Привет, — Рон, в отличие от друга, выглядел бодрым, но, тем не менее, бросал тревожные взгляды на Гермиону, Гарри и Джинни. — Какие-то вы все сонные и печальные. Что случилось, пока я спал?       — Я читала всю ночь, — и глазом не моргнув, соврала Гермиона. — Думала насчет того, чтобы взять вампиров в качестве темы по ЗОТИ, и потому искала информацию про возможные способы их устранения.       — И как? — хмыкнул Гарри. — Ударом по носу?       Гермиона усмехнулась, а Рон почесал затылок:       — Почему я такого не помню?       — Потому что это неправда, — сказала Джинни, — никого таким способом не обезвредить, к сожалению.       — Ага, — подтвердила Гермиона и невольно поискала взглядом Драко. Но его нигде не было, как и остальных из серебряного квартета. Сейчас за слизеринским столом, отведенным для выпускников, сидело совсем мало учеников: несравнимо с тем количеством, которое было до войны.       — Надеюсь, вы смогли отвертеться от хорька с его подружкой? — спросил Рон.       Гарри с Гермионой переглянулись: они оба чувствовали себя виноватыми, в очередной раз утаивая от друга часть правды, а Джинни нахмурилась, уловив эту странную напряженность.       — Нет, придется остаться при выбранных напарниках, — ответил Гарри и принялся жевать с особым усердием. — К сожалению.       — Надеюсь, что сотрудничество с ними не будет для вас большой проблемой. Я не думаю, что люди меняются. Никак не могу забыть, с каким пренебрежением они относились к тебе, Гермиона. — произнесла Джинни.       — Высокомерные выскочки, — поддакнул Рон, — но посмотрим, что теперь они будут делать, когда министерство прижало их семьи к стенке       — Люди могут измениться, — пробормотал Гарри, — нужно давать шансы.       — Время покажет, — отстраненно согласилась Джинни, а потом обратилась к Гермионе: — А у тебя что с Малфоем? Не достает?       — Не могу точно сказать. — Гермиона не сомневалась, что после вчерашней выходки при первой же попытке заговорить с Драко он пригрозит страшной расплатой и запретит ей приближаться к нему даже на шаг. Впрочем, Гермиону это особо и не расстроит. — Найду его и спрошу. В прошлый раз он настаивал на том, чтобы я отказалась от совместной работы. Вот только против желания министерства он пойти не сможет.       — О, Мерлин, — Джинни закатила глаза, а Рон напряженно посмотрел на Гермиону. — Снова министерство. Когда они отвяжутся от вас? Можно подумать, вы мало были пешками в их шахматной партии.       Гермиона была согласна с мнением подруги, но даже сейчас, будучи героями войны, они не могли ничего сделать против министерства. Оставалось смириться, подчиняясь чужой воле.       Ей не нравился Малфой, но еще больше ей не нравились нерешенные задачи, незаконченные дела и повисшие в воздухе обязанности, поэтому Гермиона отхлебнула горячий чай, специально, чтобы он обжег горло и взбодрил, поднялась и направилась к выходу из зала, чтобы найти Драко.       С четверкой слизеринцев Грейнджер столкнулась в дверях. Пэнси увидела Гермиону первой и что-то сказала остальным — одно короткое тихое слово, но его было достаточно, чтобы слизеринцы остановились, а Блейз и Тео засияли гаденькими ухмылками, глядя на нее. Только лицо Малфоя осталось непроницаемым.       — Герми, а мы тебя обсуждали, — ослепительно улыбнулась ей Пэнси, подходя почти вплотную. — Что же ты не сказала, что буйствуешь, когда выпьешь?       — Да, я как раз хотела перед тобой извиниться, что ушла и не попрощалась. — кивнула Гермиона, отступая назад, чтобы сохранить личное пространство.       — Да ладно, — фыркнула Пэнси, — не заморачивайся.       — Да-а, — встрял Блейз, — Грейнджер, и давно ты в бойцовском клубе? Не думал, что в такой, — он обвел пальцами в воздухе фигуру Гермионы, — столько прыти. Готов отдать половину наследства, чтобы снова увидеть… Кхм. — тут Забини нарвался на предупреждающий взгляд Малфоя. — В общем, ты та еще штучка.       — Эй, — Нотт ткнул его локтем в бок, — поосторожнее, не забывай, что ты общаешься с моей потенциальной девушкой, — он подмигнул Гермионе, — ну что, солнышко, я, надеюсь, все еще нравлюсь тебе трезвой?       Она сразу не сообразила, что ответить, поэтому замерла в замешательстве, совершенная сбитая с толку внезапным вопросом. И, видимо, выражение лица у нее сделалось комичным, потому что Забини и Нотт расхохотались и даже Пэнси улыбнулась. Они в этот момент показались живыми, беззаботными, настоящими, и Гермиона не могла понять, как им удалось остаться такими после всего, что произошло. И она даже не знала, злило ли ее это или она просто завидовала.       — Я хотела поговорить с тобой наедине, — кашлянув, обратилась она к Малфою, — удели мне время.       Драко взглянул на нее, и Гермиона могла догадаться, что сейчас он скажет «а с чего вдруг я должен это делать?», но он ее удивил:       — Хорошо, я тебя слушаю.       — Тогда мы не будем мешать, — сказала Пэнси и указала Блейзу и Тео в сторону стола, — Герми, удачи! — она заговорщицки ей подмигнула.       — Драко, удачи! — пропищал Блейз, передразнивая девушку.       — И, пожалуйста, друг, в следующий раз уворачивайся, — добавил Нотт, похлопав Драко по плечу, — не обязательно получать по носу.       Малфой хмыкнул, провожая взглядом удаляющуюся троицу. Гермиона успела заметить в его лице эмоцию, похожую на нежность, на которую, как она думала, он был не способен. Кажется, Драко и правда ценил своих друзей. Потом он снова посмотрел на Гермиону, и нежность вмиг сменилась враждебностью.       — Если ты собиралась извиняться, то вперед.       — Вообще-то, я не собиралась.       — Нет? — он приподнял бровь.       — Мне не за что извиняться.       — Не за что? Ты хотя бы в курсе, что только дикари бросаются на других, если осознают свою несостоятельность. У людей принято решать все словами, знаешь ли.       — Ну с людьми я по-человечески и общаюсь. — Гермиона начала сердиться. — а ты-то тут при чем? — потом она все-таки не выдержала. — Малфой, да в чем твоя проблема?       — Моя проблема? — опешил он.       — Да, почему ты меня ненавидишь? — спросила Гермиона, и на одно мгновение ее голос дрогнул, и она понадеялась, что Малфой этого не заметил. — Хотя меня это не интересует, честно. Я знаю, что ты терпеть меня не можешь, и это взаимно, поверь. Знаю, что ты хотел бы, чтобы…– Она едва не сказала «чтобы я умерла», но вовремя исправилась, — чтобы меня вообще здесь не было, но тебе придется смириться: я уже здесь. Министерство навязало нам работать вместе, и с этим тоже ничего не сделаешь. Но ты продолжаешь усложнять жизнь и себе, и мне. Поэтому спрошу еще раз: в чем твоя проблема?!       Гермиона проговорила это на одном дыхании, как заученный параграф, и теперь замолкла, глядя на Драко выжидающе и настороженно, как на зверя, готового в любой момент укусить. Малфой еще больше помрачнел и какое-то время задумчиво наблюдал за снующими в столовой учениками, чтобы не смотреть на Грейнджер.       — Ты считаешь, что я тебя ненавижу, но все равно согласна со мной работать? Это же нужно совсем не иметь никакого уважения к себе, Грейнджер. И это я должен спрашивать, какие проблемы у тебя и почему ты играешь роль послушной собачки министерства, хотя это оно должно во всем тебе потакать. У меня нет выбора, потому что моей семье выгодно числиться на хорошем счету у этого сборища святош, но ты им ничего не должна.       Драко впервые говорил с ней, не высмеивая и не награждая оскорблениями. Гермиона даже не ожидала, что это ее так поразит.       — У меня нет выбора, потому что мои слова и желания тоже не имеют значения для министерства.       Драко вдруг улыбнулся, почти ехидно, но все же эта была улыбка.       — Даже статус «героини войны» не пользуется у них авторитетом? Я думал, что для тебя теперь открыты все двери, а ты, оказывается, заложница обстоятельств. Кто бы мог подумать… — он многозначительно усмехнулся. — Но ты правда думаешь, что от нашего с тобой партнерства зависит мир? Тогда, боюсь, у меня для него плохие новости.       Гермиона тихо рассмеялась, а Драко замер, глядя на нее озадаченно и растерянно.       — Пока министерство не достигнет своих целей, мы будем вынуждены исполнять их замыслы. Никто не будет считаться с тем, что мы думаем и хотим. Поэтому, — Гермиона перестала смеяться и серьезно посмотрела на Драко, — предлагаю смириться с обстоятельствами и сдать это чертово задание!              — У меня от тебя, Грейнджер, сплошные неприятности, — поморщился он, — но я согласен работать вместе, если обещаешь не раздражать меня.       Гермиона мысленно возликовала и затараторила с энтузиазмом, который не испытывала уже очень давно:       — Тогда предлагаю взять тему вампиров, они довольно скрытные создания, поэтому мало изучены. Я уже провела небольшое расследование и изучила несколько новостей о нападениях вампиров, которые происходили примерно в одной области. Если сопоставить все данные, то можно определить возможное местоположения вампирского клана, это на юге Девоншира. Придется, конечно, походить по лесам, но, думаю, это того стоит. Единственное, сейчас растущая луна, и в это время вампиры…       — Особенно агрессивны и кровожадны, не надо читать мне лекцию, я тоже более, чем осведомлен. — Драко закатил глаза, а Грейнджер даже смутилась: она привыкла все рассказывать Гарри и Рону, поэтому забыла, что Малфой в знаниях и оценках почти ни в чем ей не уступал.       — Так что скажешь?       — Вампиры так вампиры. — согласился он, но скорее для того, чтобы быстрее закончить разговор. — без разницы. И сейчас мне уже пора.       — Тогда, может, сегодня встретимся в библиотеке? — Гермионе было даже жаль упускать такое благодушное состояние Малфоя, которое могло быть однократно случившемся чудом.       — Сегодня у меня тренировка по квиддичу. В этом году я планирую надрать задницы твоим обожаемым друзьям, — ухмыльнулся Драко, немного приободрившись, как будто одна эта мысль уже доставляла ему удовольствие.       Гермиона скрестила руки на груди, отзеркаливая выражение лица Малфоя:       — Ну или они в очередной раз поставят на место выскочек с факультета Слизерин!       — Это мы еще посмотрим, Грейнджер. Надеюсь, ты будешь в первых рядах, потому что свою победу я намерен посвятить тебе.       — Буду с нетерпением ждать, Малфой.       Драко лишь снисходительно взглянул на нее, затем отвернулся и направился к своим друзьям, не сказав ничего на прощанье.       Грейнджер с недовольством сверлила спину удаляющегося Малфоя. Он опустился на скамью рядом с Тео, и тут же к нему подсела Астория Гринграсс.       Гермиона в последний раз видела девушку еще задолго до того, как они с Роном и Гарри покинули Хогвартс. Война оставила след и на Гринграсс: ее миловидные черты лица утратили детскую наивность, сейчас она была воплощением аристократического изящества.       Астория нежно улыбнулась Малфою, садясь вплотную. Обвила своими тонкими пальцами предплечье Драко, прошептала что-то на ухо. Малфой лишь безразлично кивнул головой и обратил все свое внимание к Тео, который активно жестикулируя, рассказывал что-то друзьям.       Гермиона невольно залюбовалась видом Драко и Астории вместе: молодые, красивые, чистокровные волшебники. Идеальная пара.       Встряхнув своими непослушными волосами, она вскоре заставила себя отвести взгляд от слизеринского стола и направилась прочь, чтобы подготовиться к урокам.

***

      Ослепительные лучи удивительно теплого для конца сентября солнца пробегали по лицам заинтересованных зрителей. Команда Гриффиндора проводила тренировку по квиддичу, отрабатывая новую стратегию ведения игры.       Первый матч у них планировался состояться против команды Пуффендуя через две недели. Рон крепко сцепил пальцы на метле, провожая взглядом летающий по полю квоффл.       Все лето он тренировался каждый день, летая вокруг самодельного поля для квиддича у Норы, оттачивая мастерство. Гермиона знала, что так ему было легче не думать о том, что случилось. Гарри активно поддерживал его, играя вместе с ним.       В этом году Поттер по-прежнему был капитаном команды Гриффиндор. Джинни выполняла роль охотника. И сегодня ее игра была агрессивной: она швыряла квоффл в кольцо с остервенением — Рон едва успевал отбивать мяч.       Гермиона с тоской наблюдала за их тренировкой, ожидая ее окончания.       Гарри что-то кричал Джинни, но она игнорировала его комментарии, продолжая лупить по квоффлу, вымещая свои эмоции в игре. И хотя казалось, что она не замечала ничего вокруг, но от летающих вокруг бладжеров ловко уворачивалась.       Гарри поднял руку, останавливая игру и полетел к младшей Уизли. Он потянулся к ней, пытаясь прикоснуться, но девушка отпрянула в сторону и что-то сказала, а после устремилась к раздевалкам, не реагируя на свое имя, когда Гарри попытался ее окликнуть.       Рональд собрался полететь за Джинни, но Гарри его остановил, покачав головой, и направился за своей девушкой сам.       Гермиона тоже вскочила со скамейки, испуганно провожая взглядом Поттера, который определенно решил поговорить с Джинни. Расстроенный вид друзей огорчил и саму Грейнджер.       — Оу, я пропустила все самое интересное, — рядом раздался голос Пэнси.       Конечно, она видела сцену, которая произошла между Поттером и Уизли, и наверняка она ее повеселила. Пэнси выглядела довольной, как сытая кошка, и Гермиона разозлилась.       — Что ты здесь делаешь?       — Пришла полюбоваться горячей тренировкой наших знаменитостей, но, кажется, я не вовремя.       Гермиона смерила слизеринку недовольным взглядом.       — Я никак не могу понять, чего ты добиваешься? Пэнси, произошло столько всего, но вы, слизеринцы, во всем ищете представление и повод посмеяться над чужой трагедией.       Лицо Паркинсон вдруг стало серьезным, а глаза загорелись злым огнем.       — Ну да, куда нам до святош с Гриффиндора?! Героев войны, честных людей, понимающих, добрых! — Пэнси подошла к Гермионе и ткнула ее пальцем в грудь. — Вы всегда выставляете нас монстрами, которым чужды эмоции. Ты такая стерва, Грейнджер!       Гермиона впервые видела у Паркинсон такой спектр эмоций: выражение лица утратило привычную надменность, она словно сбросила маску — сейчас перед ней стояла злая и сильно оскорбленная девушка. Вся злость Гермионы погасла так же быстро, как и вспыхнула, сменившись усталостью.       — Дело не в том, какими мы вас видим, Пэнси, а то какими вы себя показываете. Я никогда не отвергала ничьей дружбы, вы отвергали таких, как я. Называли нас «грязнокровками», считая вторым сортом.       — А ты когда-нибудь думала о том, в каком обществе мы росли и воспитывались? Конечно, нет! Не видишь ничего дальше собственного носа. — Пэнси зло усмехнулась, отходя на шаг, и повторила. — Ты ничем не лучше нас, Грейнджер. Живи и дальше со своими ярлыками.       Гермиона вдруг почувствовала себя виноватой, осознав, что сумела по-настоящему задеть Паркинсон. Еще пару лет она бы этому даже обрадовалась, но теперь…       — Пэнси… — начала она, но слизеринка ее перебила.       — Сейчас будет тренировка Слизерина. Думаю, тебе пора.       Грейнджер из-за этой стычки не заметила, что на поле уже вышли игроки другой команды, среди которых маячила и светлая макушка Малфоя.       Она молча подняла со скамьи сумку, спустилась с трибун и пошла в сторону замка. И если бы Гермиона обернулась, то сразу бы заметила Малфоя, который неотрывно смотрел на нее, замерев на метле в лучах ослепительного солнца.

***

      Гермиона больше часа сидела над пергаментом, не в силах сконцентрироваться над конспектом. Слова Пэнси не выходили из головы — Гермиона чувствовала, что перегнула.       Легче было думать, что все слизеринцы — засранцы, а не рассматривать личности за масками высокомерия.       Еще и Гарри с Джинни не пришли к ужину. Рон бросал тревожные взгляды на вход в обеденный зал, но никто из них не явился. За столом царило напряжение, и ужин прошел в тишине. Невилл пытался завести разговор, видя подавленность своих сокурсников, но в ответ получал односложные ответы, поэтому оставил попытки.       Гермиона встала из-за письменного стола, и только хотела пойти лечь на кровать, чтобы подумать, как раздался стук в дверь.       Когда она открыла, то увидела бледную Джинни, которая закусывала губу.       — Можно я побуду с тобой?       — Конечно, проходи, — Грейнджер отстранилась от дверного проема, пропуская Уизли в комнаты. Джинни подошла к дивану, что стоял в гостинной, и плюхнулась на него. — Мы расстались с Гарри.       Она произнесла эти слова со смирением.       Гермиона села рядом, взяла подругу за руку.       — Расскажешь?       — Гарри пошел за мной. Пытался объясниться. — Джинни поморщилась. — Но мне не нужна его жалость. Проснувшись той ночью, когда ты застала мою истерику, я лежала до самого утра и думала — а вдруг вся моя любовь к Поттеру надуманная? Я увидела его впервые, когда мне было десять. Мальчик-который-выжил. С ума сойти, легенда магического мира!       Гермиона обняла Джинни за плечи, а Уизли продолжала говорить:       — Я придумала образ, в который влюбилась, понимаешь? А потом… Когда случилась война, я цеплялась за него, как за свое спасенье. Мне казалось, что если Гарри будет меня любить, я справлюсь. Вот только… Война закончилась, мы все настрадались, Гарри вроде и был со мной, поддерживал. Но и ему самому нужна помощь. Он закрывается от нас, молчит, когда ему плохо. Ты права. Ты всегда была права, твердя мне, что я должна жить собственной жизнью. А не лелеять чувства к придуманной личности. Гарри совсем не такой, как в моей голове и это нормально. Я осознала это той ночью. Поэтому я не стала слушать его объяснений. Просто предложила расстаться. — голос Джинни едва заметно дрогнул. — Но я не была готова увидеть в его глазах облегчение.       — Джинни…       — Нет, я понимаю. Правда понимаю. Просто это тяжело. Мне нужно время, чтобы привыкнуть.       — Я горжусь тобой, Джинни. Не каждому это дано — быть сильным, когда особенно тяжело.       Уизли тихо заплакала. Но спустя пару минут вытерла слезы, глубоко вдыхая.       — Поговорила с Малфоем?       — Да, у нас временное перемирие. — хмыкнула Грейнджер. — Он даже согласился с выбранной мною темой.       — Мы точно говорим про Драко Малфоя? — Джинни смешно раскрыла свои карие глаза, а после утвердительного кивка Гермионы, сказала: — Удивительно!       — Сегодня мне дали понять, что мы могли ошибаться насчет слизеринцев.       — О, только Рону этого не говори. — рассмеялась Уизли. — Мой брат не перенесет этого!       — Ты права, он к этому еще не готов. — Гермиона встала с дивана. — Давай выпьем чаю на ночь и ты останешься у меня в башне старост?       Джинни согласилась.       Гермиона переживала за подругу, переживала за Гарри, но отчего-то в этот момент ей сделалось невероятно легко. На секунду она испугалась, что и в ее глазах Джинни увидит облегчение. Но, к счастью, Джинни грела руки о чашку чая и смотрела, как в камине догорают последние угольки.