Ты всё ещё хочешь?

Микаса заворожено разглядывала рисунок, пытаясь провести ассоциацию между собой и девушкой на бумаге. Она была изображена сидящей на пёстрой подушке на фоне больших ширм с изображениями цветов и птиц. Лицо с нежными чертами. Выразительные и проницательные глаза окрашены в тёмные тона. Её губы слегка приоткрыты. Взгляд наполнен властью и силой. Чёрные волосы были заплетены в слабую косу, украшенную синими лентами. Как-то женственно и нежно, что расходилось с её истинным бунтарским образом, как ей казалось. Одета в традиционное японское кимоно. Одно плечо оголено под чёрной струящейся тканью со сложным узором цветущих ветвей розовой сакуры. В опущенной руке она сжимала рукоять большого меча, перетянутую такими же синими, как в её волосах, лентами. Другая рука зарылась в блестящую чёрную шерсть огромного пса, сидящего рядом с ней на подушке. Голова собаки покорно покоилась на коленях Микасы, но взгляд, устремленный вперёд, агрессивно сверкал серо-голубым цветом, угрожая расправой любому, кто посмеет побеспокоить его хозяйку. Микаса замечала всё новые детали на портрете. Неужели Жан всю ночь создавал эту работу? Обычным рисунком это не назовёшь. Она посмотрела на Леви, взгляд которого был прикован к изображению. Грудь парня резко поднималась и опускалась. В обычно равнодушном выражении лица мелькнул интерес. — Что думаешь? — Нарушила тишину. — Думаю, что это должно быть моим. — Что? — Решила, что ослышалась. — В обмен на вопросы. Что ты хотела узнать? Микаса была сильно впечатлена картиной, но понимала, что рисунок закинет в ящик стола в спальне, к остальному вороху бумаг и фотографий, которые рука не поднялась выкинуть даже при переезде. Она с любопытством взглянула на Леви. Шестерёнки в голове закрутились, раздумывая над ответом. — Мне надо подумать, — одна мысль резко сменяла другую. — Для начала, как ты узнал, что я делаю запрос на тебя в интернете? Темноволосый встал и жестом показал направляться за ним. Они подошли к сетке на самом краю крыши. Микаса, ожидая, встала впереди. — Там находится главный офис моей семьи, — Леви подошёл к ней сзади, положив голову на плечо, одной рукой обнимая девушку за талию, а другой направляя вытянутый палец вперёд. Микасу ошпарило от прикосновения парня, но она с интересом смотрела на высокий чёрный блок с тонированными окнами. Здание особо не выделялось, но если обратить на него внимание, то создавалось ощущение, будто весь город построен вокруг него. — Улей из Обители зла, — она говорила что думает. — Вот не удивлюсь, если сейчас стая ворон образует воронку над ним, очень было бы в тему, — Микаса не унималась. — А ещё бы огромный огненный глаз наверх, чтобы Око следило за своими орками, — прошептала заговорщически. — Так мрачно? — Леви улыбнулся. — Не то слово. Штаб Акацуки. — Что? — Наруто, что ли, не смотрел? Он не ответил, но Микаса будто почувствовала скрип его закатывающихся глаз. — Прости, я не могу остановиться, — она смеялась. — Но это правда похоже на главный штаб корпорации монстров. — Отчасти так и есть. Только мой клан работает на защиту страны. Что-то вроде цепных псов, стерегущих действующее правительство. — Говорила же, что ты - псина, — как-то неловко пошутила. — Прости, — она замялась. — Глупость сказала. Я так, правда не считаю, — повернула голову к Леви, носом задевая тёмные пряди парня. — Отчасти ты и здесь права. Моя семья из поколения в поколение передаёт этот золотой ошейник преданного служения. Микаса смотрела в глаза Леви. Она понимала, что он делится с ней важным и личным. Но выражение его лица было таким, как если бы он рассказывал ей, сколько стоит килограмм картошки в супермаркете. Как ему удаётся быть таким непробиваемым? То конфету прямо изо рта украл, теперь с таким же скучающим лицом говорит о своём клане и правительстве. — Леви? — М? — А вы там ходите в чёрных мантиях с рисунком красных облаков? — Тебе правда девятнадцать, а не девять? — Таков мой путь ниндзя, — Микаса посмеивалась сама над собой, чувствуя, что напряжение от близости Леви уходит. С самого детства в стрессовых для неё ситуациях она старалась шутить. За ширмой легкомыслия пыталась унять свои истинные чувства и привести мысли в порядок, возвращая себе спокойствие. Леви теперь обнимал её обеими руками. Спиной она чувствовала тяжёлое биение сердца парня, шевеление его груди от дыхания. Они молчали. Но это молчание не было вынужденным и гнетущим. Ей было хорошо и спокойно. Вот здесь, в этом шквале свежего утреннего воздуха, в объятиях манящего и загадочного однофамильца, которого едва знала. Будто не было той аварии, забравшей её семью. Не было приёмной матери, так и не подарившей девочке искренней родительской заботы. Не было первой любви, разбившейся об острые края уродливой ревности. Здесь и сейчас она себя чувствовала легко. — Что такое сюрстрёмминг? — он прервал её размышления. — Я думала, что лучший из лучших знает всё. — Не обязательно знать всё, чтобы быть лучшим. Так из чего этот сюрстрёмминг? — Ооо! Это что-то, созданное из чудес.

***

Время тянулось томительно и нудно. Одни лекции сменялись другими. Микаса тоскливо поглядывала на пустой стол Леви. После того как они спустились с крыши, парень сказал, что ему нужно уехать. Она прокручивала их диалог в голове: — Это благодаря работе твоей семьи, ты узнал, что я ищу информацию о тебе? — Да. — Но ведь таких запросов в день может быть десяток, если не больше, — она сжалась, вспоминая о клубе фанатов. — Запросов много. Но у меня стоят уведомления на несколько айпи адресов. — Ясно. Микасу ошарашило. Получается, что он знает и её домашний адрес. Но мало того, интернет она подключила за день до первого дня в Университете. Когда он успел? Уведомления? Что он ещё может узнать? Он видел её запросы по тому, как восстановить рубашку? Он знал? Стыд-то какой. Так. Стоп. Плевать на рубашку. Он знает её адрес. У него какие-то настройки на её сеть. Что ещё? И зачем всё это? Кто он? Микаса почувствовала себя зверьком в клетке. Вся напоказ.

***

В перерывах между парами Саша и Конни устроили ей экскурсию по университету. В конце учебного года будет большой фестиваль для привлечения новых студентов. Золотую молодёжь Стохеса ещё нужно подтолкнуть в выборе будущего учебного заведения, чтобы у обеспеченных родителей не было и мысли перечить желаниям своих драгоценных чад. Они зашли в большой центральный зал университета. Огромные окна на высоких стенах освещали помещение. Под потолком были подвешены хрустальные канделябры и большие металлические люстры. Микаса разглядывала рожи врезанных в стены статуй. Огромные человекоподобные существа кривились уродливыми гримасами. Одни лупоглазые и большеротые, другие очень даже симпатичные, но с искаженным, непропорциональным туловищем: голова, составляющая треть тела, либо детские ручки и ножки на огромном накаченном теле. — Это что за чертовщина? — Микаса ткнула пальцем в каменное изваяние с большими квадратными зубами. — Миленькие, правда? — Саша хихикнула. — Так и хочется пощекотать их. — Я бы сказал, как из детских страшилок. Никогда не смогу к ним привыкнуть, — Конни поморщился. — Так и хочется снести головы, а не пощекотать, — Микаса говорила серьёзно, представляя, как наносит удар каждой твари у основания шеи. Отчего-то она нашла сходство этих существ с тем гигантом, что теперь украшает машину Эрена. Они подошли к большим колоннам у сцены с вывешенным плакатам. На них студенты лепили свои предложения по организации мероприятия. Смысл был в том, чтобы «застолбить» ту или иную идею. Объявлений было достаточно много: закусочная, театральная постановка, школа талантов и тому подобное. На Микасу нахлынули воспоминания, как она когда-то с Эреном и Армином создали большую инсталляцию земного шара, в каждом уголке которой можно было ощутить разнообразие природы. Они соорудили Северный полюс с большими сугробами из ваты и льда для напитков, уголок с морем, налив воду с огромным количеством соли в большой таз, засыпанный по краям песком, переходящим в пустыню Сахара. Обогреватель, который Армин одолжил для жаркого пустынного климата из гаража деда, чуть не спалил всю их установку, когда кто-то из учеников накидал на него ваты из Северного полюса. Правда, всё это происходило ещё в школе. А кажется, что в другой жизни и не с ней. — А мы тоже обязаны что-то подготовить? — Обязаны. Но основное веселье готовят дети первокурсники. Мы-то уже старожилы, считай, — Саша тянула зубами мармеладного червячка. — Думаю, мы пригласим рок-группу. Выберем потом на голосовании какую, — Конни налепил листок с надписью «Группа 3-1, Наём музыкального исполнителя для завершения фестиваля». — Хотя вы с Леви, да и мы с Конни могли бы и без всякой группы зажечь, — Саша с надеждой посмотрела на Спрингера. — Нет, тебе бы за учёбу лучше взяться, — Конни был категоричен. — А Леви откажется, сама знаешь. Или скажет, что это… — Детский сад, — в унисон проговорили Микаса и Саша. — Но если ты, Мика, попросишь его очень, — снова хитрый прищур Саши. — Мне и самой бы не помешало уделять больше времени учёбе, — Микаса ушла от ответа. В животе уже привычно скрутило от упоминания о темноволосом.

***

Проведя всё время с Сашей и Конни, Микаса не успела сказать Жану спасибо за подарок. Писать или звонить не хотелось, поскольку он заслуживает личной благодарности. До дома её подвез Гюнтер, уже знакомый охранник из караоке клуба, который приехал за Конни и Сашей, чтобы отвезти их на семейный ужин к Спрингерам. Микасу настойчиво приглашали с собой, но девушка отказалась, ссылаясь на какие-то там дела. Хотя из дел у неё было только одно запланированное. Поставив макбук на маленькую барную стойку своей кухни, она застучала пальцами по клавиатуре: «Леви Аккерман - придурок номер один». Как ни странно, поисковик выдал несколько страниц со ссылками, ведущими на интернет дневники, форумы, социальные сети и сообщества, в которых были те искомые ключевые слова. Микаса открыла пару сайтов: девушки делились своей участью отвергнутых заносчивым брюнетом с мерзким характером. Так они его описывали. Телефон завибрировал на диване: — Это не смешно, Аккерман, — сказал на выдохе уставшим голосом. — А по-моему, очень смешно, Аккерман. Держа в руке телефон, Микаса разглядывала в большом зеркале следы от зубов на ягодице.