Ты всё ещё хочешь?

К своему удивлению, Микаса довольно комфортно и непринуждённо почувствовала себя в компании, с которой познакомилась буквально двадцать минут назад. Она не планировала сразу заводить друзей, понимая, что пришла в слаженный за пару лет коллектив, в котором уже были первые влюбленности и первые расставания, становления крепкой дружбы и неприязни, совместные вылазки на природу и безумные вечеринки на студенческих фестивалях. Но чудаковатые однокурсники сразу вызвали расположение к себе. Микаса старалась не ассоциировать их со своими друзьями, оставшимися в Шиганшине, откуда она переехала, а вернее, сбежала в город больших возможностей Стохес. Прошло чуть больше двух недель её жизни здесь, но она уже успела привыкнуть к гулу большого города, к запаху свежевымытых тротуаров по утрам, к холодной постели, в которой не согревало даже тяжёлое зимнее одеяло. Но верные подруги Криста и Имир звонили ежедневно по вечерам. Они неподдельно беспокоились о том, как она себя чувствует на новом месте, и планировали свой обязательный приезд к ней в гости на летние каникулы. Об Эрене они не говорили и не спрашивали, за что та им была бесконечно благодарна. Потратив несколько дней на поиск квартиры и минимальное её обустройство, Микаса, не задумываясь, подала документы в лучшее учебное заведение Стохеса, понимая, что будет окружена дочками и сыночками самых обеспеченных и успешных людей города, что означало более широкие возможности в связях при выборе будущей работы. Благо, сомнений в том, что её зачислят с её отличными оценками и блестящими характеристиками и рекомендациями преподавателей из Института Экономики и Управления Шиганшины, у неё не было. Она усмехнулась над каким-то очередным нелепым подкатом Райнера к Энни, как вдруг почувствовала шлепок жижи по голове. Микаса ошарашенно подняла голову на «Ох…» рыжей девушки, которую окрестила стервой на первых парах. — Рал, что за херня! — крикнула Энни, вскочив и уперевшись руками в стол. — Ой, новенькая! Да как же так! Я не знаю, что со мной сегодня, всё из рук валится! — заверещала Петра Рал, демонстративно касаясь пальцами растёкшегося в волосах Микасы киселя. — Сегодня какие-то магнитные бури, видимо, — продолжала щебетать Петра. — Прости меня, новенькая. Наверное, толстовка испорчена… Сколько с меня? Пары баксов будет достаточно? Глаза Микасы потемнели, как затянутое грозовыми тучами небо. В порыве ярости она была готова схватить Петру за шкирку и вдавить рыжую голову в лужицу сладкого киселя, стекавшего с её волос и одежды на стол. Но в последний момент взяла себя в руки, вспомнив, что как минимум не планировала выделяться на новом месте. — Ничего, — только и ответила она, больно вонзив ногти себе в ладони, сжатые в кулаки. Вопреки ожиданиям, что Петра ретируется, та наклонилась и зашипела так, чтобы слышала только Микаса: — Держись подальше от Леви, убогая. Иначе в следующий раз вместо киселя будет что-то позабористее. Выпрямившись, Петра потёрла кисель между пальцев: — Ребята, прошу прощения за беспокойство. Микасочка, ведь тебя так зовут? Надеюсь, пятно отстирается, — надув губки, громко выпалила она, отходя к двум девушкам, что, не стесняясь, заливались смехом в стороне, ожидая подругу. — Мика, хочешь, я разберусь? — провожая взглядом Петру, сказала Энни. — Нет, это лишнее, — как можно дружелюбнее произнесла Микаса. — Уверена, что у меня ещё будет возможность ответить ей. В голове мелькали картинки, как она сворачивает шею рыжей десятком способов, которые знала в совершенстве. — А кто такой Леви? — отвлекаясь от мыслей о мести, спросила она. Четыре пары глаз посмотрели на неё, не моргая. Райнер не смотрел. Он развернулся вслед уходящей Петры. — А-а-а, тепель мне фсё яфно, — вспомнив про обед, произнесла Саша с набитым ртом. Микаса напряжённо ожидала продолжения, разглядывая, как колышутся щёки и высокий хвост шатенки от жевания. — Петра, так зовут ту, что вылила на тебя кисель. С первого года бегает за Леви, — отдышавшись и запив водой остатки еды, сказала Саша. — У них даже что-то было. А может и есть… Но по Леви понять сложно. Он тёмная лошадка, — как-то слишком мечтательно добавила Саша, получив пинок от Конни под столом. — Ну а что? — потерев ногу, продолжила Саша, — красивый, сильный, обеспеченный. Номер один по успеваемости. Не парень, а мечта. Но уж слишком недоступный. Сколько слёз по нему пролили и проливают девчонки, делая признания и получая отказ. А Петра вцепилась мёртвой хваткой и, как цепная псина, отгоняет тех, кого не успел отшить самостоятельно Леви. — Я бы ей вдул, — как будто говоря о погоде, доложил Райнер. Все учтиво оставили его слова без комментариев. — Но ты всё равно лучше, моя булочка, — чмокнув в щёку Конни, Саша немного покорёжилась от ласкового прозвища, но что не сделаешь ради любви. И продолжила доедать обед. — А сам Леви там, — бесцеремонно Энни развернулась на сто восемьдесят градусов и ткнула пальцем в столик, за которым сидели девушка с малиновыми волосами, два блондина и темноволосый, которые сразу заметили внимание, обращённое к ним. — Энни, ну нельзя же так напрямую! — воскликнула Саша, пряча лицо в ладонях. — Тот худощавый, в белой рубашке, — закончила Энни, поворачиваясь обратно к своему столу. Щёки Микасы на мгновение вспыхнули. Она посмотрела в сторону компании за столом в углу, каждый из которой периодически поглядывал на неё. Но её интересовали только ледяные глаза темноволосого, не сводящие с неё изучающего взгляда. — Ладно, ребят, мне нужно что-то с этим сделать до начала лекции, — сказала она, поднимаясь со своего места и показывая на мокрые пятна на толстовке. — Помощь потребуется? — учтиво спросил Жан. — Нет. Спасибо за заботу. — Но ты же не доела! — Саша, не моргая, смотрела на тарелку с овощным месивом. — Э-э-эм, ты хочешь доесть за меня? — недоверчиво сдвинув брови спросила Микаса, и получила несколько быстрых кивков в ответ. — Угощайся, — улыбнулась она, на ходу скидывая с волос липкие красные ошмётки. — А знаете, она мне уже очень нравится, — произнесла с придыханием Саша, пододвигая к себе блюдо, в сопровождении закатывающихся глаз Конни и Энни. — Интересно, а откуда тут кисель? Не помню, чтобы его когда-либо давали, — добавила она.

***

Микаса прошла к выходу из столовой, не видя, но точно ощущая каждой своей клеточкой, как по ней скользят два острых серо-голубых осколка. Как назло, в туалете не работала сушилка для рук, и Микаса пыталась промокнуть после застирывания толстовку бумажными полотенцами. Слишком увлёкшись смыванием киселя, она практически полностью намочила её. — Тоже мне, лучший университет страны, — процедила, снова безуспешно нажимая на кнопку сушилки. Сняв с себя толстовку, она зашла в одну из кабинок туалета, дабы не мельтешить в новом учебном заведении своим бельём, пусть даже перед девушками. Она встряхнула мокрыми волосами, громко выдохнув. — Ну не в лифчике же идти, — убеждала себя, обратно нацепить мокрую одежду. Она закрыла глаза, откинув голову к стене. «Да, Аккерман, отличный первый день», — эта мысль не успела продолжиться. Микаса напряглась, уловив медленный, еле слышный звук шагов. К чему такая скрытность? Звук затих совсем рядом. Она задержала дыхание, и вдруг на перегородку её кабинки что-то плюхнулось, постукивая пуговицами. Микаса открыла глаза и увидела висящую белую рубашку. Затем раздался щелчок двери, означающий, что кто-то покинул женский туалет.

***

Пара уже началась. Все сидели, слушая основные тезисы сегодняшней лекции Теории Управления, как дверь в аудиторию открылась. — Прошу прощения за опоздание. Могу войти? — А, новая студентка? Заблудилась? Можешь не отвечать. Проходи. Но впредь знай, что если я начал лекцию, а ты ещё не в аудитории, то можешь даже не пытаться проникнуть сюда, — профессор Майк Захариус (его имя Конни заботливо написал в блокноте Микасы) строго смотрел на неё поверх очков. — Поняла, — сказала Микаса, проходя вперёд, отмечая невероятное сходство во внешности преподавателя с библиотекаршей Нанабой. Да и фамилия у них одна. Брат с сестрой что-ли? Кто-то из группы не выдержал и присвистнул, кто-то охнул, а потом закашлял, наверное, Саша подавилась. Лицо рыжей стервы выражало ненависть. Она до хруста сжала ручку, когда Микаса прошла мимо неё, одетая в очевидно большую по размеру белую рубашку с закатанными рукавами и вышитой черной буквой «А» на кармане. Влажные волосы Аккерман были распущены и мягкой волной колыхались при походке. Несколько парней сглотнули от образа жгучей красотки, будто только вышедшей из душа после горячего секса и накинувшей на себя рубашку партнёра. Она села за свой стол, сложив руки впереди. Ей было наплевать на окружившее её персону внимание, на бубнеж профессора, продолжавшего лекцию, на Петру, что, опустив голову вниз, тряслась, видимо, от злости. Микаса смотрела на темноволосого парня, теперь сидящего в одной чёрной футболке.