Новый Империй

      Солнечная система, планета Терра, Прибалтийский регион       07 февраля 2011 года       Генрих Уильямс стоял перед свежей могилой и тихо читал отходную молитву. Он похоронил Шандора в глухой чаще, чтобы никто из преследователей не нашёл её. Во избежание, так сказать. Позже, когда он выполнит приказ инквизитора, он вернётся сюда и похоронит парня на кладбище. Или погребёт согласно традициям его народа. Он заслужил.       Лейтенант зло цыкнул зубом. Он ненавидел вот такие моменты. Когда приходится провожать в последний путь тех, с кем приходилось работать. Нет, он не испытывал сожаления о том, что не умер сам, в конце концов, у него приказ. Да даже если бы и не было, бессмысленно сожалеть о произошедшем. Особенно если, как бы цинично это ни звучало, ты выжил в конечном итоге. Но вот оставлять врага безнаказанным – это не в его стиле. Никогда не было.       Он был старшим сержантом королевской морской пехоты Великобритании, когда начался «конец света». Тогда на их базу налетели вражеские бомбардировщики, попытавшись стереть её с лица земли. Налёт был отбит, благо, зениток на базе там хватало, но затем последовал орбитальный удар и десант. Из всего гарнизона выжило только два отряда, одним из которых был его четырнадцатый. В свои двадцать семь он не первый раз руководил войсками, но вот в реальном бою участвовал впервые. И настрелялся тогда, казалось, на всю жизнь.       Неделю он, собирая уцелевших по всей округе, прятался в лесах и горах, иногда совершая налёты на культистов ради пропитания и боеприпасов. Его отряд пытались выследить и уничтожить, но все его солдаты были обученными и всегда давали достойный отпор. Им понадобилось немного времени, чтобы научиться пользоваться лазерным оружием и применить его против врагов. За всё время до прихода имперского флота они смогли настолько вывести из себя хаоситов, что на них объявили охоту космодесантники Хаоса. В первом же столкновении с ними Уильямс потерял двадцать одного бойца и вынужден был отступить в леса. Ко второй встрече он подготовился и встретил гигантов огнём «Стингеров» и «Джавелинов». Те горячую встречу оценили, но отступать не стали, поливая британцев снарядами болтеров. И нарвались на мины, заложенные на дороге специально для подобного случая. Это практически полностью уничтожило отряд космодесантников, оставшихся двух спокойно расстреляли из гранатомётов. С сопровождением из культистов проблем после этого не возникло.       Правда, десант имперских сил Уильямс принял за вторую волну, потому отстреливался от них до последнего патрона. Он партизанил бы ещё долго, но имперское командование не пожалело сил на его поиску и блокировало крупный лесной массив, где прятался отряд британцев. После чего петля затянулась, и Уильямсу пришлось сдаться.       Затем выясняли его личность, размещали в лагерях беженцев, которые постепенно превращались в поселения, определяли в действующие части и так далее. Уильямс сохранил звание в армии и получил под командование новый отряд, после чего это подразделение бросили на зачистку партизанящих и откровенно бандитирующих отрядов хаоситов. Именно здесь проявились его задатки следопыта и следователя, конечно, не столь выдающиеся, как у тех, кто занимался этим много лет, но хватило, чтобы обратить на себя внимание Инквизиции. Инквизитор Пулиторе запросил его отряд для поимки диверсионных отрядов, и Уильямс согласился. За две недели он по наводкам инквизитора выследил и уничтожил тех, кто терроризировал округу в течение месяца. И именно после этой операции ему было присвоено звание лейтенанта и открыта дорога в ряды штурмовиков Инквизиции – отборного боевого подразделения, аналога спецназа SAS или ГРУ. Служба в подобной структуре считалась в его стране почётной.       До этого месяца он не потерял ни одного бойца из своего подразделения, одерживая победы над равным противником. Но сейчас против него было целое поселение и задача не перебить всех, но представить правосудию. Впервые он злился на Пулиторе, досадуя, что послушался старого дурака и не стал зачищать городок огнём и мечом. С другой стороны, сделай он так – и их бы перебили раньше, но зато у местных были бы причины для этого. А теперь смерть – слишком мягкое наказание для всех, кто сражался против него. Если... нет, когда он доберётся до своих, он будет просить о самом страшном наказании для главарей этой шайки. Это его право как офицера штурмового корпуса Инквизиции.       Глядя на могилу Ашимова, Уильямс подумал, что стоит воздать ему почётные почести, как человеку, который отдал жизнь, помогая ему. Да и Довлатову тоже не стоит обделать. Хотя, он не знал, выжила она или нет. Девушка свалилась с коня при обстреле, но это не причина для смерти. Штурмовики же выжили, хотя, конечно, у Озоды не было панцирной брони.       Впрочем, рано делить трофеи. Нужно доставить сообщение о предательстве и преступности. А ближайший лагерь на юге, у развалин города под названием Калининград. До этого мест полтысячи километров, пешком не одолеет, впрочем, у него два коня. Запасы еды есть, у него помимо собственного пайка есть поёт Эйвери и одного из штурмовиков, что остались прикрывать отход инквизитора из дома. Вот с оружием беда, нож да лопата. Пистолет остался у Пулиторе, а штурмовая винтовка не работает: при попадании в ранец накрылась система подачи энергии. Коней тоже надо кормить, но тут тоже не о чем беспокоиться. Шандор при побеге из конюшни навьючил на каждого коня по два мешка с овсом. На первое время должно хватить.       Поклонившись могиле напоследок, лейтенант подошёл к коням и запрыгнул на своего скакуна. В своё время он учился верховой езде, так что умел управлять лошадьми. По его расчетам, он достигнет окрестностей лагеря через два дня, если будет двигаться неспешно и с остановками, при этом избегая основных путей. Главное – найти путь без больших скоплений снега, а то найти его будет легче лёгкого . Выбрав направление, Уильямс тронулся в путь.       Как и предполагал лейтенант, он двигался на юг два дня, периодически останавливаясь на отдых и перекус. К его везению, в глубине лесной чащи остались целые деревья и незасыпанная снегом трава, которой смогли питаться лошади. Правда, спать приходилось на земле, надеясь лишь на термоизолирующий комбинезон, но выбирать не приходилось. Кроме того, снаряжение штурмового корпуса было надёжным, так что замёрзнуть насмерть он не боялся.       Проблемой оказалось найти лагерь имперских сил. Уильямс не знал точных координат, в шлеме данных не было, а самостоятельно искать он мог довольно долго. Был вариант ещё идти к морю, ведь, по слухам, Калининград располагался как раз на побережье, однако, подумав, он отверг этот вариант. Если его преследуют, то будут искать как раз вдоль побережья, как самый очевидный и, в принципе, надёжный вариант. Конечно, в лесу лагерь найти тяжелее, но и самого лейтенанта обнаружить не так-то просто.       В конце концов, он решил завернуть ближе к морю, но всё равно держаться лесов. Надежда была на постоянные патрули, которые смогут его обнаружить. У крупного лагеря много патрулей, и они передвигаются по большому радиусу. Так что есть шансы на то, что его найдут быстрее, чем он прибудет в лагерь. И он даже не подозревал, как быстро это случится.       Уже вечером второго дня, когда непроглядная тьма хозяйничала в чаще, Уильямс отдал управление лошадям. Он уже понял, что лошади неплохо находят дорогу в любое время суток, потому предоставлял им возможность двигаться самостоятельно. Кроме того, они явно чувствовали близость поселения и стремились попасть туда. Так что лейтенант позволял себе в таких случаях прикорнуть в седле. Вот и сейчас он клевал носом, отдыхая от управления и запутывания следов. Он уже почти погрузился в сон, когда услышал характерный звук работающего двигателя внутреннего сгорания. Сон мгновенно прервался, и Уильямс остановил лошадей. Звук приближался откуда-то с запада и мог быть как машиной преследователей, так и патрулём. Решив не рисковать слишком уж явно, Уильямс спрыгнул на землю, привязал лошадей к дереву и спрятался за ним.       Минуты тянулись слишком уж медленно, и лейтенант успел известись за это время. Неизвестность его не то, чтобы пугала, скорее выводила из себя. Он бы предпочёл знать, с кем имеет дело, так легче составить план и работать по нему. И плевать, что у него только нож и лопатка, что-нибудь бы с ними приготовил.       Свет фар ярко осветил лошадей, заставляя Уильямса нырнуть обратно за ствол. Через лес двигались два УАЗа, если он правильно помнил название этих машин. Такие же были и в поселении, что радости не добавляло, однако и повода для паники не давало. Эта марка стала популярна после «конца света», их производили везде, где была возможность, они отличались хорошей проходимостью и надёжностью. Так что и встречались везде и всюду.       Машины разделились и взяли дерево с лошадьми в полукольцо, после чего остановились так, чтобы фары охватывали как можно большую площадь. Штурмовик умудрился остаться в тени, готовясь принять бой.       - Внимание! – раздался механический голос на английском. – Говорит командир патруля городского лагеря Калининграда. Вы пересекли границу внешнего охранного периметра! Выходите на свет с поднятыми руками. Не пытайтесь скрыться, вас видно в тепловизор.       Уильямс подавил желание выдохнуть. Тем временем сообщение повторилось, теперь уже на французском, что стало лишним доказательством подлинности патруля. По инструкции они должны предупредить о себе на нескольких языках, а потом могли смело открыть огонь. Если бы это были преследователи, то не стали бы с ним так церемониться, тем более, если у них есть тепловизор.       Отбросив от себя нож и лопатку, лейтенант поднял руки и вышел на свет фар.       - Назовите себя! – снова раздался механический голос на английском. Дальше он повторил ту же фразу на других языках, но теперь уже Уильямс не стал ждать.       - Лейтенант Генрих Уильямс, штурмовой корпус Ордо Еретикус, - сказал он, готовясь к худшему.       Стрельбы не было. Вместо этого из машины вышли двое и двинулись к лейтенанту. В свете фар это оказались солдаты местного гарнизона, соответствующие нашивки были на месте. И облачены они были не только в стандартную форму, но и в лёгкую нательную броню, что говорило о статусе лагеря.       - Лейтенант, я перепровожу вас в отделение милиции, - ответил один из них, видимо, старший. – Ваши руки.       Уильямс опустил руки и позволил надеть на них наручники. Конечно, он мог бы перебить их в рукопашном бою, но ему это, естественно, было не нужно. Не для этого он два дня пересекал пепельные леса. Солдаты погрузили его в машину, после чего залезли туда сами. Водитель развернул УАЗ и направил его прочь из леса. Вторая следовала за ней на некотором расстоянии.       УАЗ был простым внедорожником, и у этой модели удобств было минимум, зато на нём был установлен болтер «Шторм» и прибор ночного видения. Вздумай Уильямс сопротивляться – и его нашпиговали бы свинцом, на близком расстоянии это оружие было страшным. И он полагал, что на второй машине стоит что-нибудь дальнобойное, чтобы работать в эффективном тандеме. Солдаты по соседству с любопытством и напряжением смотрели на него, но в их взглядах не было злобы или угрозы. Просто присматривали за потенциально опасным нарушителем, не более.       Машина вскоре выбралась из лесной чащи и выехала на дорогу, ведущую к входу в лагерь. И вход это охранялся как положено: дорогу преграждали шлагбаумы и шипы, по бокам были возведены бункеры с пулемётами, чуть в стороне возвели окопы с противотанковыми орудиями. Всё это ограждалось от окружающей следы колючей проволокой и противотанковыми ежами. И Уильямс был уверен, что за всем этим скрываются зенитные установки и дальнобойные гаубицы. В общем, напрямую соваться сюда мог заве что самоубийца. Или хороший диверсионный отряд.       Здесь патрульные передали лейтенанта силам гарнизона, после чего вновь укатили на дежурство. Гарнизонные бойцы посадили его в «Химеру» и повезли дальше, скорее всего, в сам лагерь. Точно сказать Генрих не мог, поскольку бойницы «Химеры» специально были закрыты.       Ехать пришлось не менее сорока минут, когда, наконец, машина остановилась. Бойцы тут же выбрались наружу и вывели пленного. Они приехали к непримечательному зданию, которых было полно в округе, во всяком случае, на первый взгляд, и лейтенант уже было подумал, что его собираются вести дальше пешком, однако конвоиры довольно сильно толкнули его к двери, так что сомнения тут же отпали. Его умозаключения подтвердились ещё и тем, что открывшаяся дверь была бронированной. Хотя внешне не производила такого впечатления.       Коридор был такой, каким его можно было увидеть в любом военном здании: серый и безликий, периодически разбавляемый дверьми в стенах. Лейтенант не видел разницы в размещении, но его повели не в комнату, а в камеру, которая располагалась дальше за поворотом. С него сняли броню и оружие и завели за решётку.       - Сиди здесь, - сказали ему. Уильямс фыркнул, но уселся на тюремную скамью. Раз ему придётся ждать местных дознавателей, то можно и подремать некоторое время.       По ощущениям он проспал пару часов, когда за ним пришли. Два солдата, незнакомых ему, и офицер в чине майора. Он был гораздо старше лейтенанта, ему можно было дать сорок, с цепким взглядом, широкоплечий, среднего роста, всё ещё в хорошей форме, судя по выправке. Конечно, если он тут выполняет кабинетную работу, то мог и растерять навыки, но лейтенант не собирался это проверять.       - Майор фон Хейтц, - представился мужчина. – У меня к вам много вопросов, лейтенант Уильямс... Если вы действительно лейтенант.       - Если вы сомневаетесь в моей личности, можете обратиться в Ордо Еретикус, майор, - угрюмо отозвался Уильямс.       - Обязательно, но сначала я задам вам несколько вопросов, - фон Хейтц открыл папку и взял в ладонь перо. – Откуда вы прибыли?       Уильямс молчал. Выждав минуту, майор деланно вздохнул:       - Лейтенант, ваше молчание не улучшит вашего положения. Я...       - Согласно «Табели о рангах», - отчеканил Уильямс, - офицер штурмового корпуса Инквизиции имеет право не отчитывать ни перед кем, кроме полномочного инквизитора и офицера контрразведки. Вы не являетесь ни тем, ни другим, я имею право требовать встречи с одним из вышеупомянутых людей.       - Вы наглеете, лейтенант, - повысил голос майор. – Напоминаю, что вы сейчас в моей власти и на моей территории. И я могу сделать с вами всё, что в моих силах. Помните об этом.       - Помните, что из-за ваших действий Инквизиция может принять меры не только в отношении вас, но и всего вашего гарнизона, - размеренно ответил штурмовик.       - Для начала, - начал выходить из себя фон Хейтц, - вы ничем не доказали, что принадлежите к штурмовому корпусу Инквизиции.       - Свяжитесь с Ордо Еретикус. Назовите моё имя и звание. Код: 280100000003709.       - И что мне это даст? – поднял бровь майор.       - Всю информацию обо мне и моём задании. Той части, к которой вам позволит ваш допуск. Но вам придётся это сделать при мне.       - С чего вдруг?       - Иначе вас не допустят до информации. Больше ничего сообщить не могу.       Майор всё-таки из упрямства попытался хоть что-то выудить из лейтенанта, но тот остался глух и нем. Скрипя зубами, фон Хейтц ушёл в свой кабинет, оставив штурмовика досыпать на скамье. Уильямс прекрасно понимал, что при нём связываться с Инквизицией никто не будет, но ради информации доберутся до пресс-офиса. Этот центр вроде буфера между правоохранительными офисами на местах и высшей инстанцией. Операторы связи там решают, стоит ли передавать информацию Инквизиции или полномочий местных сил достаточно. Сами они не принадлежат непосредственно какому-либо ордосу, но полномочий всё же имею несколько больше, чем обычные военные связисты. И если у майора хватит мозгов, он догадается назвать код и получит ответы на свои вопросы.       Майор действительно размышлял над интересующими его вопросами. Этот лейтенант ведёт себя нагло и вызывающе, но свои права знал. Майор за годы службы хорошо усвоил, что бюрократия может защитить от любых нападок, если ей грамотно пользоваться. И этот задержанный офицер, видимо, тоже был в таких вопросах не новичком. Штурмовой корпус Инквизиции действительно стоял выше рангом, чем Имперская Армия, но что здесь забыл один из его офицеров? Конечно, проверить его информацию легче всего именно в пресс-центре, хотя это и сильно било по самомнению фон Хейтца. Но его не пошлют оттуда, а даже если лейтенант не принадлежит штурмовому корпусу, там наверняка заинтересуются тем, кто прикрывается таким званием.       Майор вошёл в кабинет и снял трубку телефона прежде, чем сесть за рабочий стол.       - Начальника центра связи мне.       - Слушаюсь.       Начальник связистов, к счастью, был на дежурстве, а потому отозвался быстро.       - Слушаю, господин майор.       - Соедини меня с пресс-центром Инквизиции, - сказал фон Хейтц, уже представляя реакцию.       - Что-то случилось? – голос связиста слегка дрогнул.       - Не задавай лишних вопросов, лейтенант, - отрезал майор.       - Есть, сэр. Соединяю.       Ждать пришлось несколько минут. Операторы пресс-центра, по слухам, никогда не отвечали сразу, проверяя линию на надёжность. Или просто любили действовать на нервах своих собеседников. Впрочем, майор не думал, что за всё время людям не надоело бы такое развлечение, тем более, что инквизиторы чувством юмора не славились       - Пресс-центр Инквизиции, - раздался в трубке усталый голос. – Вы из отделения Калининградского городского лагеря. Слушаю.       - Говорит майор фон Хейтц, начальник отдела дознания лагеря, - сказал майор. – У нас появился человек, который утверждает, что является лейтенантом штурмового корпуса Инквизиции. Требуется дознаватель, чтобы подтвердить или опровергнуть это.       - Имя представившегося, - пробормотал оператор.       - Генрих Уильямс.       - К кому был приписан?       - Он не сказал, ссылаясь на «Табель о рангах». Отказывается говорить вообще.       - Понятно. Более ничего?       Фон Хейтц задумался. Он не мог решить, стоит ли говорить о крайней фразе задержанного. Если он лжёт, или у него есть связи среди связистов, то пройдоха выкрутится, а с майора снимут голову. К сожалению, у него нет связей в Инквизиции, иначе бы смог подстраховаться. Но придётся действовать на свой страх и риск.       - Код: 280100000003709.       Какое-то время оператор молчал, после чего выдал:       - Принято. С вами свяжутся. Отбой.       - Отбой, - удивлённо сказал майор. Интересно, что бы это значило?       Солнечная система, планета Терра, Прибалтийский регион, Калиниградский лагерь-город       11 февраля 2011 года       Последствия звонка сказались на следующий же день. С самого утра к командующему обороной лагеря сыпались доклады и сообщения, отчего он не вылезал из штаба, раздавая приказы и распоряжения. Адъютанты носились как угорелые, связисты пересылали сообщения целыми книгами, офицеры на оборонительных пунктах только что на ушах не стояли, гоняя солдат по постам. И всему причиной были десятки челноков «Аквила», спускающихся сейчас на аэродром лагеря. Модифицированные челноки, с более мощными двигателями, усиленным бронированием и стилизованной I на борту.       С бортов «Аквил» спрыгивали штурмовики Инквизиции, занимая периметр. Их здесь собралось по меньше мере больше роты, но не они одни привлекали внимание. В центре одной из посадочных площадок построились два отделения Сестёр Битвы из ордена Девы-Мученицы. Массивная силовая броня вкупе с болтерами придавали им внушительный вид и намекали, что не стоит мешать им не пути. Одна из Сестёр в ранге супериоры была вооружена цепным мечом и болт-пистолетом, но пока что они покоились в магнитных захватах.       Посреди этого строя стоял человек в позолоченной силовой броне, сверкающей орлами и крестами. На магнитном захвате покоился силовой топор, в кобуре – плазменный пистолет. Шлем покоился на сгибе локтя, и на обозрение было открыто обветренное лицо с патрицианскими чертами лица. Выражение лица у него было сосредоточенным, а внимательные чёрные глаза изучали окрестности.       Убедившись в каких-то своих заключениях, человек махнул рукой, и Сёстры двинулись вперёд. Громкая поступь бронированных сапог заставляла вздрагивать стоящих неподалёку солдат гарнизона, в том числе и группы, встречающей высокого гостя.       - Вольно, - сказал человек в золочёных доспехах, не успел офицер гарнизона и слова вымолвить. – Любезнейший, проведите меня сразу до места заключения.       - Есть, сэр, - откозырял офицер. – Прошу в машину.       Прибывших погрузили в «Химеры» и грузовики ЗИЛ, согнанных, казалось, со всех гаражей гарнизона. Процессия, двигаясь по лагерю, занимала собой всю дорогу и перекрыла немало улиц. Горожане с удивлением смотрели на двигающуюся колонну и гадали, не началась ли новая война.       Майор фон Хейтц старался ничем не выдать своего удивления, когда по аппарели остановившейся у его отдела «Химеры» спустились девы-воительницы. Сёстры Битвы в его глазах были грозными воинами, несмотря на то, что все они – женщины. Ему пришлось повидать, как болтеры рвут на куски противника и заставляют отступать даже космодесантников Хаоса под дождём снарядов. Таких бойцов стоить опасаться. И уж тем более вызывает опасения человек, который ими распоряжается.       Гость, которого сопровождали Сёстры, вышел вперёд и остановился перед майором.       - Майор фон Хейтц, полагаю, - скорее утвердительно, нежели вопросительно сказал человек. – Проводите меня к задержанному. Незамедлительно.       Даже если майор и хотел соблюсти формальности, стальные нотки в голосе новоприбывшего отбили у него любое желание общаться вообще. Он лишь кивнул и направился внутрь здания, человек в броне и Сёстры двинулись следом.       Лейтенант Уильямс вскочил со скамьи сразу, как только услышал тяжёлые шаги закованных в керамит ног. К моменту, как у камеры появилась вся делегация, он уже вытянулся во фрунт, приведя себя в относительный порядок.       - Приветствую вас, лорд-инквизитор Солари, - отчеканил он, едва гость вышел из-за угла.