Ты – ошибка в моём сердце

Атмосфера в общежитии по-своему прекрасна. Новые знакомства, игры в карты (и не только в карты) с соседями, забавная и добрая заведующая, которая относится к ним, как к родным внукам. Ещё и стоит это всё не так дорого. Будто сказка, правда? Сказка со счастливым концом. Так и есть. Это выдумка, враньё, небылица. Потому что Арсений, пробыв в вышеописанном злосчастном месте несколько часов, уже, мягко говоря, устал, и хочет обратно. Куда обратно — сам не знает, ведь в съёмной квартире тоже не особо просторно было, да и накопленных за лето сбережений не хватало. Общага, по факту, намного лучше. Просить столько денег у родителей неловко, а откуда-то брать их надо. Ну или не жить в съёмной квартире и довольствоваться тем, что есть. Семья-то у него может и не бедная, каких-то шикарных покоев никогда не имелось, поэтому выпендриваться Арсений сможет лишь в далёком будущем. Когда станет известным дизайнером. Но как ему здесь жить с Серёжей, прости Господи, Матвиенко? — Руки болят. Рученьки мои, — этот индивидуум кряхтит и падает на пол. Стук тела о ламинат такой, что невольно становится больно. — Они не хотят подниматься. Самое время подумать: с кем он общается? На самом деле, было бы неплохо поразмышлять хотя бы об этом. А то голова забита однотипными мыслями о жилье и.. Шастуне. Это вполне ожидаемо, да. В прошлый раз Арсений натворил делов. Заварил, как говорится, кашу. И теперь надо её расхлёбывать. Но получилось слишком много — как в одной из серий «Маши и медведя» — и вовсе не вкусно. Готовка никогда Арсению не давалась. — Серёжа, ёбан бобан! — Оксана заходит в комнату совершенно незаметно. Хмурится, снимает наушники и кидает их с телефоном на двухъярусную кровать. Арсений уже её возненавидел — успел удариться головой. — Свали с дороги. Давай-давай. Тот вздыхает, но видит гнев в голубых глазах — причём и Арсения, и Окси — и принимает сидячее положение. Даже бесстрашные тараканы в комнате убегают при приближении этой девушки, такой хрупкой на вид. — Держи, кстати, — чуть ли не ему в лицо кидают какой-то большой, чёрный пакет. Окси плюхается на пол рядом с притихшим Серёжей. Пакет Арсений, конечно же, ловит, — реакция у него превосходная — но даже не осматривает содержимое и продолжает раскладывать многочисленные вещи по полкам, лишь спросив: — Что это? — Ты у меня спрашиваешь? Ты сам обещал рассказать, зачем тебе все эти шмотки, — Оксана встаёт, забирает пакет и кидает его в лицо уже Серому, который с любопытством достаёт оттуда.. Голубые штаны. И как он умудрился забыть про одежду? — Тебе же не нравится такое, Арс, — удивление виднеется в глазах друга, как и безмолвное ожидание ответа. В среду, когда Арсений «познакомился» с Антоном и вследствие очень заинтересовался этой личностью — никогда такого восторга от подколов другого человека он не ощущал — было принято решение и вправду его «преследовать». Всё-таки, посещать занятия, на которые ходит этот студент, не является чем-то незаконным. Всё в пределах нормы. Вроде. Загоревшись гениальной идеей, Арсений тут же пошёл заказывать себе голубую одежду и даже головные уборы, которые он не очень любит. Как и этот цвет. Как и этого парня. Который ему странно интересен. Подаренные на день рождения деньги потрачены абсолютно точно не с умом, но не всё ли равно? На остальные мелочи и пищу оставшейся суммы точно хватит. Да и родители, несмотря на просьбы этого не делать, продолжают материально его поддерживать. И шнурки на кроссах теперь будут голубые. Подошёл, что называется, ответственно. Лучше бы к учёбе так подходил, что ли. — Арс! Ты с нами вообще, нет? Хочется ответить матом и в рифму. — Забейте. Узнаете сразу, как только начнётся семестр. — Чего-о? Эй.. — Я закажу поесть. Вопросы отпадают. Ох уж эти меркантильные люди. Ради роллов готовы на все.

***

Самовнушение — штука полезная. Стоит лишь сказать самому себе: «Мне так-то похуй», и преспокойно узнавать «неважные» вещи. Например, как имя того высокого придурыша. Его узнать было очень даже легко. Лишь глянуть в галерее краткую биографию автора анимации с той самой выставки. А Антон уже сотни вариантов напридумывал. И вообще, почему в два ночи, он, вместо того чтобы спать, думает об этом? Итак, момент истины. Арсений? Да серьёзно, блять. Если Попов — с ударением на первый слог — вполне ассоциируется с ним (парень этот — жопа полнейшая), то Арсений.. Звучит по-графски. Это кто-то интеллигентный, начитанный и очень умный. Антон бы так и подумал, не знай он этого Арсения. Но нет, знает, к сожалению. Так уж судьба невзлюбила. И как вышло, что он — «Антошка, Антошка, пойдём копать картошку», а этот старшекурсник — «Арсений-гений»? В голову лезет неуместная шутка «гений без ни». Охуев от своих же мыслей, он быстро забирается под одеяло, словно это поможет убежать от тягостных раздумий. На удивление, в самом деле помогает: через некоторое время он погружается в глубокий сон, не замечая, как проходит вся ночь. Проходит она даже слишком быстро. Сейчас всего-то полдевятого, но задача встать с кровати кажется до боли непосильной, хоть и такое время пробуждения уже давно привычно для организма. Отмазки тут же находятся — там холодно, по утрам вечно дубак, даже весной, спать хочется неимоверно, да и времени ещё много — почему бы не поваляться? Антон от этих мыслей отмахивается и встаёт. Комната довольно маленькая, но всё равно более солидная, чем другие. Их общежитие в целом хорошо собой. Во-первых, в комнатах есть санузел и душ, а это уже ого-го, во-вторых — общая кухня вполне просторная и удобная. Встречается подобное не так часто. Но на это студенту без разницы, потому что там он бывает только по вечерам и выходным — утром предпочитает кушать в универе или кафе неподалеку. В восемь сорок пять зубы уже почищены, заспанное лицо — умыто, ненавистные кудряшки — причёсаны. Минута в минуту, секунда в секунду. Всё как надо. Прекрасное же чувство, когда ты неспешно собираешься и никуда не торопишься. Антон поправляет воротник клетчатой рубашки — весь гардероб забит только ими — и прячет волосы излюбленной кепкой. Их у него тоже много. Былой сонливости теперь нет, но, в любом случае, зря он так поздно лёг спать. И всё из-за этого Попова Арсения. Именно тогда, когда уже измученную мыслями черепушку посещает ещё одна — всё также о том парне — случается очередная неприятность. У Антона, блять, не получается открыть дверь. Он сам по себе тощий, что бы не ел. О кубиках даже не задумывается и ходить в зал точно не планирует, по крайней мере, в данный период своей жизни. Силёнок еле хватает. С горем пополам дверь всё же открывается, являя заёбанному взору «невероятную» картину. Коробки. Гора коробок. Новый сосед, который заехал к другим ребятам — их имён он до сих пор не знает, внешности не помнит, — так уж вышло — но слышал, что в комнате будет жить ещё один человек. После танцев с бубном у коробок, Антон, изрядно уставший, наконец бредёт по коридору к выходу. Девять двадцать восемь. Отставание на три минуты. Вдобавок он обнаруживает подарочек судьбы — отсутствие любимого кофе. Как такое возможно, если ещё недавно его было предостаточно? И тем более — почти никто такой кофе не пьёт. Знал бы он, что в эту же секунду несчастная Оксана раздражённо шипит и откидывает банку противного кофе, который теперь разбросан по всей комнате. А в ней и так, блять, не особо много места было. И всё это устроил чокнутый Арсений. Какой ещё человек мог такое придумать? Если это окажется розыгрышем на первое апреля, Оксана заставит его ночевать вместе с бомжами на лавочке. Вместе с кофе. Это точно какое-то проклятие. Иначе как объяснить то, что как только Антон заходит в кабинет и собирается сесть за своё место — третью парту у окна, где всё отлично видно и слышно — натыкается взглядом на чьи-то вещи? Кто пришёл на полчаса раньше и занял его место? — Что за..? Да блять, — тихий мат раздаётся в помещении, которое красиво освещено светом из окна. Окна, рядом с которым Антон хотел сесть. Обидно. — Чьи это вещи? — продолжает вести беседу с самим собой, совершенно не ожидая, что прилетит ответ. — Мои, — громкое, насмешливое и такое противно довольное. Антон оборачивается, как в фильме ужасов. Видит именно того, кого представил и — ничего себе — узнал по голосу. Чужая улыбка способна осветить весь мир — даже лучи солнца, плавно стекающие по жалюзям, проигрывают ей. Но это не комплимент, потому что улыбается не кто иной, как Арсений Попов. И улыбается из-за того, что видит именно ту реакцию, которую хотел — охуевшее выражение лица и обречённый стон. Как Антон должен себя ещё вести, если перед ним предстаёт этот абсолютно точно психбольной во всём, блять, голубом? Реально во всём. И шапка голубая, и футболка, и кофта на парте — голубая, и штаны — голубые, даже глаза его эти по-лисьи сощуренные — голубые. Не встреть он раньше этого Попова, подумал бы, что линзы. Антон кидает взгляд на стремительно надвигающегося на него Арсения — походка ещё такая идиотская — и инстинктивно отходит к окну с глупой мыслью: «он весь голубой». Браво. Ещё сказать бы ему это, чтобы ходить потом с разбитым носом. К ЛГБТ тот вряд ли толерантно относится. Придурок ведь. — Не знал, что ты тоже будешь на этом занятии, — останавливается рядом и блещет белозубой улыбкой. Пиздец. Однозначно пиздец.

***

Арсений выходкой своей доволен на все сто. И символично получилось. Первое апреля, все дела. Лицо этого Шастуна было слишком ржачным — брови так забавно вверх поднялись, что он не выдержал и усмехнулся, хотя планировал не показывать никаких эмоций. Но разве может быть о серьёзности речь, если он стоит тут во всём голубом и смотрит на очень приятную картину: причина его бедствий растерянно хлопает глазами, раздражённо поправляет кепку и пыхтит как паровоз? Это слишком забавно. Слишком. Антон бесится, и Арсению хочется прямо тут, сидя за партой, захлопать в ладоши и показать язык. Уделал так уделал. — Арсений Попов! — громко говорит преподаватель, заставляя названного дернуться в испуге. Зачем на весь кабинет орать-то? — Тут, — не отрывая взгляда от Антона, уткнувшегося в свою тетрадь, отвечает Арсений. Поправляет чёлку, облизывает губы и смотрит-таки на Василия-как-его-там-по-батюшке. Выглядит, наверное, странно, что он двадцать четыре на семь пялится на Антона Шастуна, но чужое мнение заботит его в последнюю очередь. Препод хмурится и спрашивает пытливо: — Факультет визуального дизайна? — некоторые оборачивается на Арсения на этих словах. — Ты уверен, что тебе подойдёт этот курс? — непонятно, что дядьке надобно, но он отвечает улыбаясь. Не потому, что диалог с педагогом ему очень интересен. Просто боковым зрением он замечает взгляд Антона. Тот сидит, теребит края клетчатой рубашки и наверняка не вдупляет, что Арсению от него нужно. Самому бы узнать. — Конечно! Меня всегда интересовала эта область, — и вновь улыбается во все тридцать два, когда в чужих зелёных глазах читается всё большее удивление. Что там в глазах у преподавателя ему слишком похуй. — Правда? Арсений делает умное лицо и произносит с чувством: — Искусство сливается с технологиями. За этим будущее, — и показывает большой палец вверх. Расслабленно откидывается на спинку стула. Крутой и загадочный. «Тупой и странный», — думает Антон, когда на него вновь оборачиваются и подмигивают. Человек без комплексов, называется. Напротив, ему даже нравится это выступление. И внимание. Но внимание одного конкретного человека. А Антона смущает и ещё как. Он снова утыкается в тетрадь, злобно зыркает на «врага» и шумно вздыхает, когда видит фирменную ухмылочку. И как на такое реагировать? Наверное, самым правильным решением этой проблемы — причём ходячей — будет тотальное игнорирование. Это же логично. Агрессия в ответ лишь сильнее раззадорит «противника». Рано или поздно старшекурсник забьёт. Ему станет скучно. И всё, жизнь снова будет спокойной. Отличный план. Надёжный, как швейцарские часы. Антон обводит чёрным маркером слово «игнорировать» в тетради, где должен был вести конспект. Неужели в нём уже что-то меняется?

***

— До сих пор не ответил.. — Ира грустно вздыхает и кладёт макушку на сложенные руки. Подруга — вечно весёлая и оптимистичная Дарина — отламывает от печенья половинку и протягивает ей. Ира качает головой и шмыгает носом. Кушать не хочется вообще. Всё настолько безнадёжно, что даже Дарина не переводит это в шутку? Он ей понравился с самого начала. Такой серьёзный и ответственный, вроде хамоватый, но в то же время вежливый. Виду не подаёт, но может стесняться. Из комикса словно вылез. Как тот самый парень, который всем нравится, но даже не существует. И внешность соответствующая. Высокий, кудрявый, глаза большие, добрые, но пустые. Так хочется их наполнить любовью, заботой. Растопить в сердце лёд. Стать особенной, быть не как все, не обращать внимание на заносчивость и странности. А Антон реально такой. И мало кому это нравится. Все любят считать это маской. Один лишь человек в это верит и даже не пугается. Правда этот самый человек является для него главным врагом в мире. Ира не знает, настолько сильно она влюбилась, или это уже дело принципа — завоевать именно его. Того человека, который не реагирует на её флирт, не отвечает и не проявляет никакого интереса, этим и цепляя. У Иры была мысль, что это и есть «ловушка», но Антон не похож на такого человека от слова совсем. Значит, она правда кому-то неинтересна? Она так старалась быть идеальной во всём. И ей никогда это не нравилось. Хотелось быть собой. И не подстраиваться под других. Но по-другому Ира просто не умеет. — Забей на него, — с сочувствием произносит родной голос. Рука подруги нежно гладит волосы. — Его даже программа вымогатель не взломает. — Ты хочешь сказать, что я вирус? — Эй, — Дарина садится рядом с ней и откладывает печенье в сторону. — Я просто беспокоюсь за тебя. Ещё ни разу такого не было с тобой, Ир. Да и сама подумай, это же Шастун. — Ага.. но.. — Ты хоть раз его с кем-нибудь видела? Даже с другом каким-нибудь? И именно в тот момент, когда Дарина громко говорит ей это, пытаясь успокоить, на всю столовую слышится противный скрежет стула. Обе по инерции оборачиваются на звук. И открывают рты, будучи в ахуе от увиденного.