Пятьдесят оттенков Призрачного города

      Включай трек Beneld Bury – FEEL.              *И кто сказал, что если Саньлан далеко, то он не сможет доставить своему гэгэ удовольствие?*              Несмотря на то, что юноша был наедине с собой, щёки его покрыл заметный румянец. Однако приглушённая фоновая музыка всё-таки создавала настрой на расслабление, а низкий приятный голос отвлекал от волнующих мыслей.              *Возможно, ты сейчас смущён, – попал в точку Хуа Чэн. – Но сегодня я попрошу тебя отбросить стеснение*.              Пальцы слегка дрогнули, когда подушечки коснулись матовой поверхности. На ощупь игрушка оказалась достаточно приятной и, к счастью, в диаметре была однозначно меньше, чем достоинство Хуа Чэна. Юноша неуверенно взял подарок в руки.              *Ведь будь я рядом, – голос его стал несколько ниже, слова зазвучали выразительнее: – то лично занялся бы наслаждением своего дорогого гэгэ*.              – Мхх… – непроизвольно замычав, Се Лянь прикрыл глаза, внимания в себя сладость его голоса, пропитанную явным желанием.              *А сейчас, если ты готов, то я попрошу тебя лечь*.              Улыбнувшись подобной просьбе и повинуясь его словам, юноша опустился на одеяло, придвинув коробочку ближе к себе. Дыхание невольно участилось.              *Хорошо. Теперь я хочу, чтобы гэгэ снял с себя одежду*.              Некоторое время ткань футболки ритмично вздымалась на его груди в такт музыки, но потом Се Лянь всё-таки стянул с себя футболку и штаны, оставшись в нижнем бельё. Уверенный голос с нажимом добавил:              *Полностью, гэгэ*.              – Умх… Саньлан, – усмехнувшись тому, насколько хорошо молодой человек предугадал его реакцию, первокурсник всё-таки медленно стянул с себя остатки одежды и быстро накрылся одеялом.              *Я хочу, чтобы гэгэ прикрыл глаза и... начал ласкать себя*.              – Н-но…              «Ласкать себя?»              Се Лянь смущённо закусил губу, борясь с разгорающимся желанием от столь откровенных приказов и внутренним сопротивлением касаться своего тела. Просьба Хуа Чэна была для него слишком смелой. Однако, следующая фраза лишила его возможности найти причину для неповиновения:       *Хочу, чтобы гэгэ представлял, что это мои руки скользят по изгибам его прекрасного тела, мягко оглаживая все ямки и округлости…*              «Руки Саньлана…»              Раньше Се Лянь никогда не спал обнажённым, отчего сейчас даже простые прикосновения одеяла к прежде всегда прикрытым местам вызывали волнующие ощущения.              Но слова Хуа Чэна заставили его взглянуть на эту ситуацию под другим углом. Ведь действительно, он затеял эту игру не для того, чтобы как-то смутить Се Ляня, а для того, чтобы позволить ощутить своё присутствие рядом, пусть и с помощью столь неординарного способа. Это осознание если и не полностью отогнало все сомнения, но зато помогло юноше решиться попробовать.              *Мои пальцы ложатся на твою шею, обхватывая её, медленно скользят от кожи за ушком вниз…* – речь его тоже замедлилась, позволяя не спеша следовать неприкрыто возбуждающей инструкции.       Отдаваясь власти его мерного голоса, Се Лянь снова сжал губы и всё-таки прикрыл глаза, касаясь нежной кожи.              *Двигаются ниже, вдоль прекрасных ключиц… нежно оглаживают их от одного края до другого*.              Юноша откинул голову назад, губы мягко разомкнулись в тихом томительном выдохе. Рука послушно двигалась по заданному маршруту.              *Снова опускается ниже, задевая один из твоих аппетитных сосочков*.              Чувствуя, как у него уже краснеют кончики ушей, Се Лянь на миг замер. Спустя время, собравшись с силами, очень медленно направил свою руку к груди, слегка задевая набухшую плоть.              – Умх…              *Пальцы уверенно сжимаются на нём… прокручивают… оттягивают… играясь, и выбивая из моего гэгэ сладкозвучные доказательства удовольствия…*              Следуя его словам, Се Лянь уже и вправду с нестабильным успехом сдерживал рвущиеся наружу стоны.              «Саньлан… что же… ты делаешь со мной?..»       *Моя рука возвращается выше, пальцы ложатся на твой влажный язык. Гэгэ мягко посасывает их, вбирая в себя и как следует увлажняя, после чего возвращается ко второму сосочку…*              Се Ляню казалось, что у него помутился рассудок. Что всё это похоже на сладостное опьянение, вызывающее бушующее море приятного возбуждения. Он ещё даже не касался себя ниже, но изнывающий от желания член затвердел и теперь упирался так, словно был древком, а одеяло флагом.              И без того тяжёлое дыхание совсем сбилось, когда длинные пальцы оказались во рту юноши, когда язык принялся скользить по ним, должным образом увлажняя и смазывая. Выполнив распоряжение Хуа Чэна, они всё же покорно отправились к необласканному уголочку груди.              Лёгкий страх и волнение, которые были в начале, почти без следа улетучились. И хоть Се Лянь всё ещё не до конца оправился от смущения из-за столь откровенных и пикантных просьб, остановиться он уже не представлял себе возможным. Ведь это было не самоудовлетворение. Это было настоящее занятие Любовью с Саньланом на расстоянии.              – Аххмм…              Принявшись по началу мягко, а затем чуть жёстче сжимать светло-розовые бусинки, он ласкал чувствительное место, то ли в искушении, то ли в наслаждении выгибаясь в пояснице и сминая под собой простыню. Влага на коже моментально отдавала прохладой, заставляя ещё сильнее твердеть нежную плоть.              *Руки скользят ниже вдоль твоего подтянутого живота, оглаживают его поверхность, переходя на внутреннюю сторону бёдер…*              Се Лянь явно слышал, что теперь и Хуа Чэну стало не так просто сохранять самообладание. Предложения стали более рваными, голос приобрёл некоторую хриплость, местами напоминая зарождающийся рык, и как только юноша улавливал в его словах непроизвольные сигналы томящегося тела, он понимал, что окончательно пропадает вместе с ним.              *Мои пальцы сжимают твою кожу, впиваясь в неё со всей упоительной страстью, массируя и проминая так, как только заблагорассудится*.              Се Лянь сжал чувствительные участки тела и вдруг отчётливо ощутил, как после сведённых вместе коленей дёрнулся его член, истекая прозрачной смазкой и пачкая одеяло. Представление того, как на бёдрах смыкаются бледные кисти Хуа Чэна, снова сорвало с его губ дрожащее:              – Мх-х-х…. С-Саньлан…              Сведя брови вместе, юноша был послушным мальчиком, который всё это время не открывал глаз, отчего ощущения происходящего приобретали совершенно другой отклик тела. По-настоящему мысленно представляя, что всё это делает с ним Хуа Чэн, он млел во власти красочного воображения и его манящего голоса.              *Я тянусь за флаконом, чтобы увлажнить твой подарок, начиная с кончика и до самого его основания… потом снова возвращаюсь туда, где уже становится достаточно горячо и влажно…*              Се Лянь шумно сглотнул, ощущая переход к следующей части столь смелой игры. Всё-таки приоткрыв один глаз, он нашёл флакон и, слегка трясущимися руками открыл крышку, выдавливая немного смазки на кончик матовой игрушки. Казалось, сердце теперь билось у него не в груди, а в ушах. Возвращая руку под одеяло, он вдруг услышал слова, которые заставили его растерять весь дар речи:              *Чёрт… – вдруг сдавленно выдохнул Хуа Чэн словно был зол. – Как бы я хотел прямо сейчас зацеловать тебя, гэгэ… В твои медовые губы, в изящную шею, в резные ключицы… в каждый уголочек твоего прекрасного тела, – с тяжёлым дыханием горячо зашептал он. – Лишь видеть тебя – услада для взора, касаться же тебя – сейчас просто непозволительная, но такая желанная роскошь…*              Юноша замер, не в силах поверить, что все эти слова, сказанные на одном неистовом дыхании, были обращены именно ему. Он словно бы видел, как метается Хуа Чэн, желая прикоснуться к нему… как тяжело ему справляться с наполняющими душу эмоциями, как он хочет посмотреть глаза в глаза и прикоснуться. В наушниках было слышно его тяжёлое дыхание, в унисон с которым почти что задыхался теперь и Се Лянь. Но после недолгой паузы молодой человек, справившись с внезапным порывом, продолжил:              *Мххх… Приникая губами к твоей шее, я бы одновременно вставил в тебя этот пикантный подарок, заставляя выгибаться в моих руках от наслаждения…*              Не дожидаясь следующей команды, юноша решил именно так и сделать. Смущённо сжимая колени, он мягко надавил хорошо смазанным кончиком промеж ягодиц и вдруг к своему удивлению ощутил, как тот наполовину протолкнулся внутрь. Откровенный стон сорвался с губ, когда через пару толчков игрушка вошла на всю глубину. Се Лянь закусил край одеяла, стараясь унять дрожь, прошивающую тело.              *А когда бы она вошла… – он затих, словно хищник, готовящийся к роковому прыжку. – То я бы не стал жалеть гэгэ и как следует поиграл с его прелестной дырочкой*.              После этих слов Се Лянь внезапно ощутил вибрацию.              – Ах-х-х, С-С-Саньл-лан… – неистово впиваясь пальцами в простыню, словно в спасательный круг, от неожиданности юноша аж вздрогнул, не в силах сдержать сорвавшийся с губ громкий бесстыдный стон.              «Нетнетнетнетнет… так я точно… не доживу до утра… ох…»              Изнемогая от дразнящего удовольствия, Се Лянь невольно обратил внимание на то, как уже взмокла его тяжело вздымающаяся грудь. Как сильно затвердело достоинство, обильно заливающееся смазкой.              *Нещадно вставляя игрушку промеж упругих ягодиц, моя рука без стеснения ложится на твой пульсирующий от желания член*.              До чего же сильно Хуа Чэн раздразнил его. Только он один мог довести Се Ляня до того, чтобы ему ничего не оставалось, как, преодолевая последние остатки прежних внутренних запретов, прикоснуться к себе, плотным кольцом сжимая руку вокруг изнывающего достоинства. Одновременно смущаясь и желая этого.              – Хааа…аа!!       – Не надо, не надо, Хэ-сюн! *ик* Я ведь уже дошёл, всёёё хорошо… Тсссс, Лянь-эр может спать! Хе-хе… Всё… *мхммм* до завтра…              Голос Ши Цинсюаня раздался так же внезапно, как и открылась дверь в комнату. Чуть не словив остановку сердца, Се Лянь принялся лихорадочно пытаться схватить плеер, чтобы остановить запись и накрыться одеялом с головой. Но, к величайшему разочарованию первокурсника, после выключения аудиозаписи, игрушка добросовестно продолжила свою работу в прежнем режиме. Да и уже через пару секунд в комнату вошёл Ши Цинсюань, успев заметить, что друг не спит.              – О!.. Лянь-эр, ты не *ик* спишь? Слушаешь музыку?              Се Лянь замер в настоящем потрясении. Ёрзая на месте и ошарашенно глядя на пошатывающегося друга, неуклюже прокрадывающегося в комнату с блаженной улыбкой, он всё-таки не мог спокойно лежать на месте. Пытаясь присесть, чтобы приветствовать друга и создать иллюзию, словно ничего не происходит, он вдруг резко лёг обратно. Давление в самое чувствительное место оказалось гораздо сильнее в сидячем положении, нежели в лежачем.              – Ши-сюн… ты… пьян? – негромко спросил Се Лянь, напрягшись всем телом и изо всех сил пытаясь сохранить ровный голос. Оставалось надеяться, что друг не обратит внимание на его странное поведение, а также не услышит тихую вибрацию.               – Немного, ахаха. Мы с Хэ-сюном пили байцзю*, он тааак много ел *ик* и совсем не захмелел, а я вот… другое дело, – он махнул рукой, будто хотел отогнать курьёзность сложившейся ситуации, направляясь прямиком к постели. – И потом мне тааак захотелось спать, что пришлось Хэ-сюну, как истюнно… истенну… истинному, во! джентльмену везти меня обратно.              Се Лянь слушал, чуть ли не разрывая дыры пальцами в простыне и продолжая ёрзать на месте. Эта пытка казалась ему просто непосильной. Внезапно Ши Цинсюань рухнул на кровать лицом в покрывало и затих. Однако спустя секунду вдруг поднял голову вместе с указательным пальцем вверх, при этом с гордостью огласив:              – А ещё… я его поцеловал!.. а потом он меня… и… мы…              Голова его снова мягко упала на подушку. В комнате стало тихо, а через минуту её наполнил звук мерных посапываний. И еле слышной вибрации.              «О нет… – Се Лянь, виновато посмотрел на друга, а затем на плеер. Крепко зажмурив глаза, изо всех сил попытался пересилить себя, справляясь с до дикого неудовлетворённым желанием. Но спустя некоторое время с наиогромнейшим чувством вины сокрушённо вздохнул: – Ши-сюн, пожалуйста, простипростипростипростипрости меня…»              Наверное, нужно было быть просто роботом, чтобы суметь справиться с таким накалом страстей. Ещё раз посмотрев на уже крепко спящего друга, палец его всё-таки потянулся к проигрывателю, нажимая на кнопку «play».       *Я ласкаю его, двигая рукой вверх и вниз, заставляя гэгэ изливаться новыми порциями ароматной смазки…*       Касаясь себя и плотно сжимая губы, Се Лянь из последних сил старался сдержать рвущиеся наружу скулящие стоны, которые спящий неподалёку Ши Цинсюань точно никак не понял бы.              «С-Саньлан, легче… что же… ты делаешь…»              – Мххх, – закусывая край одеяла, он крепко зажмурился, но тихий стон всё-таки сорвался с губ. Юноша бросил взгляд на соседнюю кровать, но признаков жизни не обнаружил. Нервные окончания вконец воспламенились.              *Вставляю так глубоко, что гэгэ просто захлёбывается в своих мелодичных стонах, впиваясь пальцами в кожу на моих руках и ублажая слух. Но я не останавливаюсь, двигаясь всё быстрее и увереннее…*              Движения молочной кисти вдоль разбухшего члена стали чаще, Се Лянь сдавленно засопел. Вибрация в узком проходе яркими волнами отдавалась по всему животу и бёдрам, сбивая дыхание, заставляя снова прикрыть глаза, утопая в непозволительном удовольствии.              – Хххх…              *Беру гэгэ крепко за шею, беспощадно вдавливая голову в подушку и кусая один из нежных сосочков, раз за разом вставляю глубже и глубже…*              – Мхаа… С-Саньл!.. – затыкая рот одеялом, Се Лянь в последний миг еле сдержался, чтобы не прокричать имя возлюбленного на всё общежитие.              Мгновенная и тягучая разрядка яркой вспышкой накрыла тело, позволяя сердцу наконец сбавить свой бешеный темп. Своевольный подарок всё-таки начал постепенно замедляться, а низкой голос тем временем негромко произнёс:              *Просто люблю до беспамятства… Гэгэ… Сокровище моё, обещаю, когда я приеду, то мы с тобой наверстаем каждый час, проведённый в разлуке… *              Не открывая глаз, юноша вдруг ощутил, как дрогнули его губы.              Сказанные слова эхом зазвучали в голове.              *Просто люблю*              *до беспамятства*              *обещаю, когда я приеду*              *Наверстаем каждый час*              *Просто люблю…*              Прикладывая кончики пальцев к губам, юноша вдруг отчётливо представил, как Саньлан склоняется сверху, сливаясь с ним в долгом, сладком поцелуе. Руки сами собой крепко прижали к себе сгрудившееся одеяло.       

«⋆⋆⋆★⋆⋆⋆»

      Время до начала практики пролетело словно по щелчку пальцев. Подписав необходимые для неё документы и усиленно погрузившись в учёбу, все прошедшие недели Се Лянь вместе с Ши Цинсюанем не вылезали из университетской библиотеки. Возможно, именно из-за этой нагрузки сегодня у него непозволительно сильно болела голова.              «Настоящий профессионал в сфере СМИ должен обладать широким мировоззрением и владеть большим объёмом информации по каждой области знаний».              Слова декана с одной из пар просто впечатались в мозг, автоматически всплывая в памяти, пока Се Лянь, держа в руках карточку с ответом на экзаменационный вопрос, слушал ответ друга:              – Всего есть семь этапов журналистского расследования, – загибая пальцы, Ши Цинсюань принялся перечислять: – сначала получаем исходную информацию, затем конкретизируем цели и задачи, формируем гипотезу и проверяем её, далее переходим к практике.              – Не совсем, – решил сразу поправить его Се Лянь.              – Хмм, точно, затем оцениваем всю имеющуюся информацию и только потом проводим экспертизу и публикацию результатов.              – Верно.              – Лянь-эр, оох, – Ши Цинсюань устало закрыл глаза, уткнувшись лицом в стол. – Я не представляю, как нам запомнить это всё.              Се Лянь, устало вздохнув при мыслях о том, что сегодня они закончат с подготовкой ещё не скоро, принялся медленно растирать двумя пальцами пульсирующий висок.              – Если хотим и дальше получать стипендию, то как-то придётся.              – И то верно, – вздохнул он, забирая из его рук оставшиеся карточки. – Твоя очередь.              Первокурсник вытащил одну из них и, перевернув, прочитал:              – Место средств массовой информации в современном обществе.              – Ну давай, – укладываясь на стол, Ши Цинсюань подпёр голову рукой и протянул: – начинай вещать.              Не зря Цинхуа считается одним из самых престижных и серьёзных мест для получения высшего образования. Практика, которая начиналась уже спустя месяц учёбы – это были лишь маленькие побеги цветочков, к которым ещё можно было как-то приспособиться. А вот тот факт, что на зимней сессии их помимо зачётов по каждой из дисциплин ждал ещё и интегрированный экзамен в творческой форме – это была уже проблемка посерьёзнее.              Наслушавшись самых разных историй про данное «прекрасное» мероприятие, друзья единогласно решили начать готовиться к нему уже сейчас, как поступало и большинство остальных разумных студентов. Охватывать объём информации для этого приходилось поистине колоссальный. А ещё никуда не делись текущие практические и теоретические задания по предметам. Одним словом – пахать приходилось не по-детски.              Однако, несмотря на это, каждый вечер они стабильно созванивались с Хуа Чэном, который полностью поддерживал его академические стремления и даже не раз предлагал помощь с разъяснением трудных моментов. Как оказалось, он был ещё и лучшим выпускником своего курса, который окончил Цинхуа с красным дипломом, но Се Лянь, решив не доставлять ему лишних хлопот, каждый раз скромно отказывался.              «У Саньлана и так хватает забот с бизнесом, особенно, в командировке. А тут я буду ещё и с задачками для первокурсников приставать. Нет, так не пойдёт, – размышлял он. – Программа пусть и объёмная, но материал всё-таки усваивается хорошо. Просто нужно посвятить этому больше времени».       Несмотря на высокую загруженность, однажды помимо университетской библиотеки и аудиторий для занятий, Се Лянь как-то нашёл время для того, чтобы снова посетить библиотеку «Zhengyang Shuju». Во-первых, он хотел найти определённое издание для подготовки к экзамену по каллиграфии, которое могло быть только в том месте, а во-вторых, ему просто очень хотелось снова побывать там, где они недавно проводили время с Хуа Чэном.              – Добрый день, господин!              – Здравствуйте, господин Чон, – приветствовал охранника Се Лянь, радуясь тому, что смог запомнить его имя в прошлую встречу.              – Прошу прощения, тогда мы с Вами не познакомились, поэтому как всё-таки я могу к Вам обращаться? – дружелюбно спросил он.              – Моё имя – Се Лянь, – прикладывая пропуск к турникету, он зашёл внутрь зала.              – Что ж, господин Се Лянь, – протягивая ему перчатки, улыбнулся господин Чон: – Вся библиотека и в этот раз в Вашем распоряжении.              – Благодарю!              Это было даже к лучшему. С наслаждением втянув витающий в воздухе запах старинных книг, юноша двинулся вглубь густо уставленных рядов.              «“Идеальное письмо ”... Думаю, оно должно быть где-то здесь».              Пробегаясь глазами по многочисленным учебникам и габаритным томам, Се Лянь также отметил, что помимо древних изданий, здесь можно было встретить и достаточно свежие книги, которые, скорее всего, тоже имели определённую ценность.              Разглядывая названия на очередной полке, он уже хотел было двинуться к следующему стеллажу, как вдруг взгляд зацепился за тонкую книгу с серебристо-алым корешком. В отличии от остальных, она одна из всех была окрашена в такие яркие краски. Заинтересовавшись, Се Лянь осторожно взял книгу, чтобы прочитать название.              «Сказ о небожителе и демоне».              Обычно юношу не сильно привлекала художественная литература, поскольку он предпочитал тратить время на прочтение научных текстов, которые несли сжатую полезную информацию. Однако в этот раз и обложка, и само название почему-то вызвали в нём неподдельный интерес. Глянув на часы, Се Лянь отметил, что библиотека закроется нескоро, и что он ещё успеет найти нужный учебник.              «Тем более, может, эта окажется неинтересной, и я просто верну её через несколько минут на полку», – спокойно подумал он, усаживаясь за стол и раскрывая книгу.              Однако удивлению его не было предела, когда он увидел, что текст был написан в стихах. Взгляд сам собой заскользил по складным строчкам:

      Цветущая Небесная столица,

      Разила глаз своею красотой,

      Достойнейших господ светлица,

      Она жила не первый век и не второй.

      

      И каждый день в ней шёл по плану,

      Решая судьбы всех земных существ,

      Пока не содрогнулась словно от вулкана,

      Шёлковая почва высших тех небес.

      

      В смятении бросая друг на друга взгляды,

      Небесным жителям то было невдомёк,

      Что пополнение насытит их отряды,

      Что так вознёсся с громом юный паренёк.

      

      Прекрасен был и лик его, и помыслы,

      Душа словно кристально чистая вода,

      Вознёсшийся без лишних домыслов,

      Он изменил тогда всё раз и навсегда.

      

      Сначала приняли его к себе вполне радушно,

      Определив событье за счастливый случай,

      Но дальше мненье изменилось малодушно,

      Когда понятно стало, что он невезучий.

      

      Когда несчастья беспощадно раз за разом,

      Солили горько тем, кто рядом был,

      Они решили избегать его, словно заразу,

      В конце концов остался юноша один.

      

      Однако тот не сдался просто так,

      Смиренно принимая свою участь,

      Первое время это сущий был пустяк,

      Справлялся как-то с ним, почти не мучась.

      

      Но мало стало веры в то, что время лечит,

      Когда реальность больно бьёт по голове,

      Скорее больше шансов, что оно калечит,

      Склоняя все эмоции замкнуть в себе.

      

      И начала тускнеть та жизненная искра,

      Сводя почти к нулю стремление бороться,

      Судьбы тропа стала ещё волнистей,

      Теперь неясно, что как обернётся.

      

      Подобно голубю, попавшему в смолу,

      Испачкав, склеив перья белоснежные,

      Метаться начал он в лихом бреду,

      Забыв о принципах добра прилежных.

      

      Решив на время хоть покинуть Небеса,

      Дражайший наш герой ступил на землю,

      Где встретили его бескрайние леса.

      Уйти в себя спешил тот непременно.

      

      С тоской нырнул он в воды своих тёмных дум,

      И чуть не потонул в опасных тех морях,

      Внезапно осознал, из-за чего идёт ко дну,

      Свет маяка давно погас, в утрате якоря.

      

      В испуге распахнув глаза, он удивлённо замер,

      Поскольку в тёмной роще оказался не один,

      С не менее взволнованными карими глазами,

      Теперь смотрел на юношу какой-то господин.

      

      Одежды, выразительнее ярких клёнов,

      Очерчивали безупречный стройный стан,

      Красавец черновласый, явно муж достойный,

      Способен был обескуражить даже Небеса.

      

      И Небожитель наш, не в силах подобрать слова,

      Ошеломлённо замер, сидя на хладной той траве,

      Пока загадочный мужчина, предпочтя словам дела,

      Приблизился, заставив сердце полыхать в огне.

      

      Бледная кисть остановилась в ожидании,

      Решится ли герой подняться вновь?

      Отринуть от себя гнетущие страдания,

      Очистить загрязнившуюся кровь?

      

      Но юноша спустя мгновенье мягко улыбнулся,

      Вложив свою ладонь в прохладу его рук,

      Словно надежды тёплый луч Души коснулся,

      Унять теперь не мог он гулкий сердца стук.

      

      Заботливо касаясь белоснежных пальцев,

      Его прекрасный незнакомец вёл сквозь тьму,

      Уверенно минуя все преграды и не спотыкаясь,

      Проникся Небожитель доверием к нему.

      

      Когда же меж ветвей забрезжил тусклый свет,

      Мужчина замер, позволяя юноше идти вперёд.

      Тот глядя с благодарностью в ответ,

      Слова признанья напоследок приберёг.

      

      В смущении на мгновенье отвернувшись,

      Он смелости хотел как следует набраться,

      Но снова после размышлений повернувшись,

      Заметил, что один успел остаться.

      

      А незнакомца будто за секунду след простыл,

      Исчез он, как и появился – истинно загадочно,

      Он будто напоследок сказку сотворил:

      Оставив за собой лишь серебристых бабочек.

      

      Уж несколько недель минуло с того дня,

      Но юноша никак не мог найти покой,

      Осознавая, что в тёмном лесу тогда,

      Светлее было, чем в Столице ярким днём.

      

      И стоило лишь в мыслях попросить о встрече,

      Как снова ощутимо содрогнулась ткань небес,

      Погасли во дворцах роскошных свечи,

      Вскричали хором господа: «Это же бес!»

      

      Князь демонов явился личною персоной,

      Бросая в дрожь одним звоном цепей на сапогах,

      Все Небожители стремительно захлопнули засовы,

      Боясь связаться как-то с ним – то риск и страх.

      

      И лишь один единственный из всех,

      С распахнутых дверей так искренне и человечно,

      Без тени страха, недоверия, начищенных доспех

      С улыбкой юноша летел ему навстречу.

      

      О, как же рад он был, что снова слов не мог найти,

      Что искренняя просьба вдруг его была услышана,

      Оказывается, столько лет в потёмках он бродил,

      Сейчас тяжёлая завеса вмиг была опущена.

      

      И снова протянув ему прохладную ладонь,

      Мужчина замер, улыбнувшись лишь глазами,

      Давая шанс предстать перед самим собой,

      Прощаясь с прошлыми горючими слезами.

      

      Без страха юноша коснулся его пальцев,

      Вновь ощущая трепет просветления в груди,

      И кто уверенно сказал, что демоны мерзавцы,

      Когда один из них спасает с тёмного пути?

      

«⋆⋆⋆★⋆⋆⋆»

      Се Лянь как сел, так и застыл с книгой в руках, на одном дыхании прочитав всё произведение. Он сидел и не в силах был справиться с нахлынувшими эмоциями. С губ сорвался лишь тихий выдох:              – Вот это да…              «А ведь правда – многое не то, чем кажется на первый взгляд. И люди чаще всего отличаются от того, что про них рассказывают. Но эта книга… Хоть и князь демонов, но лишь он один проявил к юноше доброту, когда от него отвернулся почти весь мир».              Надо же было этому рассказу словно выпрыгнуть к нему в руки.              Отчего-то сердце сдавило тёплое и скребущееся чувство ностальгии по тем мгновениям, когда просто хорошо. Разум же захватило осознание того, что тебя где-то ждут. Тебя любят.