Amor non est medicabilis herbis

      Юнхо натыкается на профиль совершенно случайно, листая ленту соцсетей, но он уже готов молиться на этого парня. У Ким Хонджуна просто превосходные фотографии: игра со светом, смелые и необычные ракурсы и высокая четкость. Невероятное мастерство. Но они не стали бы такими, если бы не качественная работа модели — её позы, выражения лица, взгляд. Парень определенно создан для камеры.       Юнхо долго вглядывается в каждую фотографию, получая невероятное удовольствие от простого просмотра. И с каждой минутой влюбляется все сильнее в талант Хонджуна. Или в него самого? Это не столь важно, потому что руки уже сами тянутся к карандашу, чтобы рисовать. Он так давно ничего не творил, что инструменты несколько раз падают из рук. Это вдохновение случайно найденным в интернете лицом стало настоящим спасением, пока не превратилось в манию. Спустя пару дней — недель, месяцев? кому в самом деле важно время — Хонджун уже взирал на Юнхо со всех уголков мастерской.       Разбросанные по полу листы подхватывает ветер и проносит перед затуманенными глазами творца. Вот Хонджун, заламывая руки, молится, а на следующем листе уже хитро улыбается, протягивая зрителю яблоко. Он то невинная жертва, пострадавшая от рук коварного злодея, то сам дьявол во плоти в том самом красном пиджаке. Юнхо очарован, возбужден и определенно чуточку невменяем, когда решается открыть личные сообщения, чтобы пригласить свою музу и рисовать каждый его вздох. В голове вспыхивают тысячи картин, которые можно будет изобразить. Все они несомненно будут шедеврами, потому что картина с запечатленным Хонджуном ничем иным быть и не может.       Пальцы застывают над клавиатурой, так и не решившись что-либо напечатать. Происходит что-то странное. Мысли об этом парне вытесняют любые другие. В голове только одно и крутится:

Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун Хонджун

      Что это? Одержимость? Жажда? Нужда? Руки начинают трястись. Происходит что-то страшное, ненормальное. Юнхо же даже не знает этого человека, видел лишь фотографии. Так почему?       «Потому что он вдохновил, — шепчет кто-то в голове. — Позволил снова рисовать. Только благодаря ему бумаги больше не белые, а карандаши сточены от использования, вокруг опять разливается привычный запах красок, и мольберт не стоит без дела. И сам ты трясешь от нетерпения, чтобы начать творить. Потому что он дал силы снова жить»       Истерика подкрадывается незаметно. Юнхо одновременно смеется и плачет. Эйфория сменяется печалью и так по кругу. Чувства переполняют его тело. Оно вот-вот взорвется, не способное выдержать столько всего за раз. Хонджун смеется и плачет вместе с ним — стоит лишь взглянуть на нужный рисунок.       Юнхо распирает от любви к нему, к своему Богу человеку, которого он даже не знает. Это нехорошо, но так приятно.       Спустя пару минут художник приходит в себя, расположившись в окружении набросков. В мастерской становится слишком спокойно после внезапного приступа безумия. Юнхо слушает свое дыхание, чтобы окончательно успокоиться, и старается ни о чем не думать.       Он так сильно концентрируется, что не сразу слышит звонок.       — Привет. У тебя все в порядке? — телефон немного искажает взволнованный голос Сонхва. — Соседи жаловались, что слышали какие-то странные громкие звуки.       Юнхо рвано выдыхает. Его сердце — бьющаяся птица в клетке. Он так хочет рассказать, описать все в самых ярких красках, что сейчас чувствует. Поделиться хоть с кем-то о своей проблемой, попросить помощи, освобождения от ненормального чувства и назойливого голоса в голове. И одновременно с этим никогда не хочет говорить о Хонджуне, делить его с кем-то еще.       Сонхва владелец студии. Он когда-то и сам рисовал — хорошо рисовал, Юнхо видел картины — пока что-то не случилось. Что-то, что навсегда выбило кисточку из его рук. Отношения арендодатель-арендатор не позволяют лезть в сокровенные тайны души. И Юнхо решает, что это работает в обе стороны.       — Все хорошо. Опять картина не получилась, дал волю чувствам. Извини, если доставил неприятности.       Сонхва еще что-то говорит, напоминая про задолженности и правила, но парень уже бросает трубку. Юнхо поворачивает голову и замирает. Недавно законченный портрет, подсвечиваемый заходящими солнечными лучами, стоит на полу прямо напротив. Хонджун внимательно смотрит с холста, подзывая к себе. Художник, еле дыша, опускается на колени перед картиной. Дрожащей рукой гладит шершавую от красок поверхность, представляя бархат чужой кожи. Голос в его голове шепчет: «Восхваляй, люби и превозноси. Преклоняйся ему». И Юнхо его слушается.       Он целует своего Бога.