Студентка твоего сердца.

Посреди учебного дня в одном из коридоров университета студенты одного из факультетов толпой собрались вокруг мадам Валлен-Беренже , которая собиралась сказать им "что-то важное". — Дети мои, — начала Кассандра, оглядывая обучающихся с добродушной улыбкой на лице, складывая руки в замок. Обращалась она к ним как школьный классный руководитель к своим ученикам. Они давно были не детьми, а весьма взрослыми, самостоятельными людьми, но женщина всегда видела в них тех первокурсников. За три года обучения она стала им как мать — Кассандра всегда защищала их перед другими преподавателями, была на стороне студентов, у которых преподавала. Несмотря на свое бескорыстную заботу и любовь, которую давала студентам, мадам Валлен-Беренже никогда не упускала возможности отчитать обучающихся за их косяки. Строгостью она была не обделена. — От нашего института должно поехать в театр несколько студентов. Если есть желающие — поднимайте руки, а если их не будет — я выберу этих человек сама. Сходите на постановку, заодно и найдете вдохновение для своих работ, — мадам улыбнулась, оголяя белоснежные зубы. — Итак, желающие? Теодора и Фридрих переглянулись, безмолвно спрашивая друг друга, пойдут ли они. Кивнув, они подняли руки. Одногруппники подхватили и сделали ответный жест. — Отлично. Но, к сожалению, с вами я поехать не смогу по личным обстоятельствам. С вами поедет мистер Робертс, который очень этому рад, — с саркастичной улыбкой сказала женщина. Студенты издали возмущенный вопль. Очевидно, они не были рады выбору сопровождающего. —Не знаю, почему вы его так не любите. Нет, с вами конечно мог поехать месье Нойманн, но думаю вы бы тоже были не особо рады — смеясь продолжала Валлен-Беренже. При упоминании немца Блумхагена и Эйвери передернуло. Он был неприятен им еще больше, поэтому Джон казался самым лучшим вариантом. Альберт был знаком с отцом Фридриха, поэтому ожидал от его сына наилучших результатов. Юноша не оправдал завышенных ожиданий мужчины и попал в его немилость, за что получал от него на парах хуже, чем Теодора от Робертса. Правда, профессор недавно смиловался и уже не так сильно придирался к ней в плане учебы, но мужчина никогда не упускал возможности постебаться над ней с хитрой улыбкой на лице. Со временем это начала вызвать у студентки смех и улыбку, не раздражение. — Итак, те, кто не идут в театр — можете идти. Теперь те, кто идет — завтра, в три часа.. — преподавательница начала объяснять все подробности завтрашнего дня, а студенты слушали, кивая. В конце учебного дня Блумхаген и Эйвери собирались домой. Спускаясь по ступеням лестницы, девушка задумалась о своем. Когда студенты выходили из учреждения, Фридрих на автомате открыл дверь девушке, чтобы та смогла пройти. Вынырнув из мыслей и заметив это, Эйвери ухмыльнулась. — Истинный джентельмен, — незлобно пошутила Теодора, кладя руки в карманы. — С-стараюсь, — посмеявшись ответил Фридрих. — Все еще х-хочешь идти в этот т-театр? Не передум-мала? — Ты это из-за Джона? — В какой-то степ-п-пени — да. Ты ведь не л-ладишь с ним, вот и под-д-умал... — Если выбирать между Нойманном и ним — выбор очевиден. Когда тот на меня смотрит — будто бы глазами раздеть хочет. Мне на парах его сидеть не по себе, а здесь хотели с ним в театр отправить.. Тогда бы я точно соскочила. Фридрих, а почему Курт отказался идти? Он вроде как твой друг. — Он н-не л-любитель людных м-мест. Не по себе от т-такого кол-л-личества люд-д.. — Блумхаген начал заикаться все чаще. Раздраженно закатив глаза, он стукнул себя по лбу. Теодора дотронулась до его плеча, понимающе кивая. — Фридрих, спокойнее, — девушка вдруг ухмыльнулась, — Подожди-ка, а что за волнение? Неужто оно из-за Курта? — Дора, — отчеканил парень, сердито глядя на подругу. — Молчу.

* * *

На следующий день студенты собрались около университета в назначенное время. Одним из первых пришла Теодора: она всегда любила приходить пораньше и не любила опаздывать. Подойдя к учебному заведению, студентка пересеклась с профессором взглядом. Как всегда, сама серьезность. Девушка решила поздороваться первой. — Здравствуйте, мистер Робертс, — с любопытной улыбкой сказала Эйвери, подходя к серьезному мужчине. Джон коротко кивнул. Она нерешительно встала напротив, всматриваясь в его лицо. Холодный взгляд, пробирающие черные глаза и точеные скулы. Профессор притягивал аурой таинственности и этим вызывал у студентки любопытство и... Желание разгадать эту тайну и узнать его? Робертс начал смотреть на нее в ответ, чуть нахмурившись. — Вы сегодня молчаливый, — констатировала та, хитро улыбаясь. Профессор, услышав очередной подкол студентки, закатил глаза. Получив желаемую реакцию, Теодора почувствовала удоволетворение. Однако, в нем читалась какая-то непривычная рассеянность. Мужчина, будучи молодым, в свои учебные года устроился на практику в школьное учреждение. Там ему постоянно приходилось ездить на экскурсии в разные музеи и театры с маленькими, непослушными детьми. Благодаря этой "удачной" практике у него пошла нелюбовь к детям и экскурсиям. Когда Валлен-Беренже попросила его съездить на представление со студентами, его реакция была неоднозначной. Но даме отказывать нельзя, поэтому из вежливости мужчина согласился. Мадам умела уговаривать. Фридрих чуть опоздал к назначенному времени. В этом плане он с подругой был не похож: в большинстве случаев Блумхаген не успевал приходить вовремя. Придя, юноша столкнулся с пронзительным взглядом преподавателя. — Из-з-звините за опозд-дание, м-мистер Робертс, — виновато произнес Фридрих, стыдливо опуская глаза. — Пунктуальности вам не занимать, — раздраженно выдохнул профессор. Джон не любил опаздывающих людей. Собрав и отметив обучающихся, они направились в назначенное место. Театр находился не так далеко от университета, поэтому идти им пришлось недолго. Оказавшись внутри здания, профессор со студентами сдали верхнюю одежду в гардеробную. Теодора посмотрела на Робертса: он был одет в деловой костюм. Чувство стиля у него было превосходным.

* * *

Постановка была не из увлекательных, от которой студенты умирали со скуки. Эйвери пыталась сидеть в телефоне, за что тут же получила замечание от преподавателя. Закатив глаза, она убрала мобильник в карман. Сидеть спокойно — точно было не про нее. По ушам бил громкий голос артистов, говорящих по микрофону. Глаза девушки загорелись, когда в голову пришла идея. Она наклонилась к Фридриху и прошептала ему шутки, от которых оба тихо посмеялись. Эйвери не хотела останавливаться и продолжала давать комментарии ко всему происходящему на сцене, от которых тихий смех Блумхагена становился все задорнее. Из-за громких голосов и звуков, исходящих со сцены, смех студентов никому не был слышен. Всем, кроме внимательного Джона, который сидел сзади. Рука профессора легла на спинку сиденья девушки. Он привстал и чуть наклонился к Эйвери, прошептав ей замечание. Мужской голос с хрипотцой заставил студентку покраснеть, а мурашкам пробежаться по ее коже. Она нахмурилась, складывая руки на груди. Наконец представление закончилось и студенты покинули театр. На улице уже достаточно потемнело. Некоторые разошлись по домам, а остальные, Блумхаген и Эйвери, решили дойди с преподавателем до университета. Шли они в некомфортной тишине. Теодора хотела завязать диалог с Робертсом, но заметивший это Фридрих покачиванием головы попросил ее этого не делать. Он все еще чувствовал вину перед мужчиной за свое опоздание. Когда они проходили мимо переулка, юноша неожиданно заговорил. —Мне н-нужно свор-рачивать. До свид-дания, мистер Робертс, — сказал Блумхаген, и, улыбнувшись им напоследок. — До свидания, Фридрих. Пройдя пару метров и оказавшись около института, Джон заговорил первым. — Что ж, до завтра, Эйвери. — Не так легко от меня отделаетесь. Нам идти в одну сторону, — сказала Дора, ухмыльнувшись. Мужчина хмыкнул, смотря куда-то вдаль. Помолчав пару секунд, он все же ответил. — Хорошо, тогда идем. В его движениях читалась какая-то нервность: он теребил руки в карманах, будто бы его что-то тревожило. Мужчина беспардонно вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку. Ломка? Обнаружив, что пачка была пуста, он разочарованно вздохнул, бросив ее в ближайшую мусорку. Джон заметил, что Дора вытянула руку и протянула ему портсигар. — Спасибо, — сказал мужчина, вытягивая одну сигарету. Его черты лица чуть смягчились. Он устроил сигарету между зубов, подпалив окурок зажигалкой. Девушка одним движениям убрала портсигар обратно в карман. Сама курить не стала. Джон облегченно выдохнул, когда сделал пару затяжек. Профессор почему-то волновался, находясь наедине со студенткой. Вспомнив то, как мужчина наклонился и прошептал ей пару слов, кровь подступила к щекам Эйвери. Она считала его голос очень красивым — он был низким и бархатным. Повернув голову вбок, Дора посмотрела на Джона. Идеальный профиль лица, задумчивый вид и зажатая между зубов сигарета. Прекрасная внешность. — Вам понравилась постановка? — вдруг спросила девушка, разбавив тишину. — Честно — нет, — Робертс немного помолчал, а затем продолжил. —Никогда не обесцениванию старания людей, но это даже стараниями назвать нельзя. — Вам не понравилось, как играли актеры? — В большей степени. А кто-то и переигрывал. — Согласна. Особенно та нарядная женщина в возрасте. У нее было такое лицо, будто она на грани орг.. — девушка резко прикрыла себе рот рукой, понимая, какую неподобающую вещь сказала при преподавателе. Но мужчина поднял брови в изумлении и улыбнулся, а потом звонко рассмеялся. Его смех был по-детски задорным и заражающим. Губы Эйвери расплылись в непрошенной улыбке, а щеки вновь покраснели. — Соглашусь с тобой. Из-за этого ты так смеялась с Блумхагеном?— спросил Джон, безотрывно смотря на студентку. Первоначально эти слова ощутились как упрек. Если бы их связывали романтические отношения, то можно было бы расценить это как ревность. Он не раз замечал, как Эйвери в дружеском жесте могла приобнять Фридриха, положить руку на его плечо. К мужчине почему-то сразу подступало раздражение. — А вы... — Нет. Мне все это неинтересно. К тому же, он занят. Мужчина улыбнулся уголками губ. Он вновь сделал пару затяжек. — Извини. — Давно вы курите? — вдруг поинтересовалась девушка. — Хм, — Робертсу потребовалось пару секунд, чтобы дать ответ. — Начал, когда заканчивал университет. — Джон вдруг улыбнулся. — Один раз на последнем курсе попался в туалете курящим. — Как неблагородно, — прокомментировала Теодора с улыбкой. — Согласен. В студенческие года я был таким же как ты, амбициозным, упрямым, — Эйвери театрально закатила глаза. — А тут это клеймо. — Можно поинтересоваться — где вы учились? — Сначала я отучился в художественной школе. Получив аттестет, пошел в институт. Как раз в тот, где сейчас и работаю. — Значит, вы курили в туалетах нашего института... Нужно будет повесить на двери табличку "Здесь курил Мистер Робертс! ". Услышав это, Джон вновь засмеялся. — А дальше вовсе не увлекательная история. — Ну же, интересно ведь. — С такой любопытностью тебе нужно было быть журналисткой. — Ха! Одно время увлекалась, писала статьи, но забросила. Пропал энтузиазм, — она чуть помолчала, а затем продолжила. — Мистер, вы ведь писали картины? — Да, конечно. До сих пор дома лежит скопления. Сейчас за это уже не сажусь, нету времени. Эйвери было очень интересно слушать рассказы преподавателя. В скором времени они дошли до того места, где им нужно было разойтись. Профессор развернулся к студентке, и она заговорила первая. — Спасибо вам за то, что поделились чем-то из своей жизни. Признаюсь — я думала вы не из тех, кого можно разговорить. Будто бы увидела вас с другой стороны. До свидания. — И тебе спасибо, что составила компанию. До завтра, Теодора, — улыбнувшись, сказал Робертс. Они оба шли домой с приятным чувством в груди. Джон прежде не был столь разговорчив с кем-либо кроме Томаса. Студентка умела творить чудеса, раз смогла разговорить такого загадочного мужчину.