Комната триста двадцать четыре

Саша не спеша в общежитии обустраивается. Одежда уже аккуратно сложена, лежит стопочкой на полке в хлипком шкафу, смешные тапки прячутся под кроватью, а на коврике у двери стоит пара кроссовок. Посуда тоже на месте, каждая кастрюлька, тарелка и ложка, а скромное количество еды заняло свою полочку в холодильнике, который у девочек рассчитан на весь блок. Под подушкой она хранит растянутую майку для сна, а в шуфлядке у кровати смогла уместить большую часть личных вещей. Там теперь ютятся все тетрадки с конспектами, её набор для душа и куча каких-то проводов.  Крючкова даже как-то в коллективе обживается, потихоньку знакомится со всеми соседками. Ангелина в тот же день подходит к ней с неловкими извинениями, на которые её подтолкнула Шестерикова, совсем пристыдив. Что-то мямлит и в конце концов выдает:  — Извини, короче, — смущенно трет затылок, уткнувшись взглядом куда-то в пол, — ты нормальная девчонка вообще.  И Саша эти извинения принимает, наверное, потому что в глубине души верит, что Терехина ничего плохого не имела в виду. Она свою особенность воспринимает не как недостаток, а скорее как интересную часть себя. Да и с девочками ссор по таким детским поводам не хочется. Они наоборот её к себе посидеть вечером зовут, хотя это лишь формальность, ведь они группкой сидят обычно именно в комнате, где теперь живет Саша вместе с Оксаной и Соней. Кто-то, чье имя Крючкова пока не успела запомнить, даже просит показать, как она второй рукой вообще пользуется. Это представление всех до ужаса восхищает, а Саша, похоже, смущается.  Ночами, когда наступает время заучивать законспектированные лекции, соседки удивляются терминам в тетради Саши, пытаясь наугад правильно вычитать слова, написанные кривоватым «врачебным» почерком, что за два года обучения появился сам собой. А сама Крючкова в шоке от всей их инженерной бурды, ведь от математики слишком далека была примерно всю свою жизнь. 

***

 Кульгавая, что обычно вся в учебе и различных университетских мероприятиях, почему-то с появлением Саши ощущает себя крайне непривычно. Мало того, что теперь в их комнате на одну свободную кровать меньше, от чего и места во всей комнате тоже. Им с Нецветаевой приходится освободить для Крючковой все шкафы и полки, что они нагло позанимали своим барахлом, а на кровать больше нельзя скидывать одежду, формируя новый склад. Если бы знакомство с Сашей не было таким хорошим, то она могла бы начать злиться от такого переселения.  Но пока её хватало только на сплошное стеснение, которое появилось словно из воздуха. Раньше она с Оксаной жила как с сестрой, да и к другим соседкам по блоку уже так привыкла, что была настоящей и живой всегда.  А с Крючковой какого-то черта хотелось быть лучше. И вот Соня уже лишний раз смотрится в грязное зеркало в душевой, которое всем лень помыть, чтобы проверить, насколько хорошо выглядит. Она больше не оставляет грязную посуду в раковине, что там обычно копится со скоростью света, всегда застилает кровать и пытается хотя бы не плодить вокруг себя бардак. А ещё, кажется, впервые в жизни начинает думать над тем, что надеть, чтобы выглядеть симпатичнее. Девочки же шутят, что Соня нашла себе воображаемого мужа, за что сразу получают по подзатыльнику под дружный смех.  Кульгавая заставляет себя думать, что это всё дурное влияние поездки домой, где мама строго контролирует порядки, потому что другого объяснения придумать не может. Но также пытается хотя бы самой себе не врать о том, что Саша её почему-то слишком интересует. Ведь Саша смешно шутит, всегда спрашивает заварить ли Соне чай, если идет на кухню делать его для себя. Беспокоится, не мешает ли её настольная лампа другим спать и однажды даже накрывает Кульгавую одеялом, когда та во сне его неосознанно скидывает на пол.  Саша ощущается как тепло и забота. Как что-то мягкое, будто облака, и уютное. С ней рядом почему-то хочется сидеть, хочется к ней прикоснуться хотя бы на секунду и просто рядом помолчать.

***

Оксана хитро наблюдает за Кульгавой, что внимательно выбирает продукты и слишком хочет спать, чтобы сразу это заметить.  — С тобой что-то не так, — лепечет рядом с ухом. Их утро радует тем, что третью пару отменяют, а потому Соня с Оксаной чуть ли не бегут в общежитие. По дороге заходят в продуктовый, чтобы продуктов купить на остатки стипендии, ведь есть хоть что-то надо. — И знаешь, я не могу понять что, но точно это узнаю.  Соня утомленно поднимает глаза на подругу, цокает:  — Я же уже миллион раз говорила, что ничего не изменилось. Я обычная.  — Нет, с тобой определенно что-то не так, — Нецветаева выкладывает покупки из корзины на ленту, продолжая изучать чужое лицо. — Ты начала вести себя как дура, я тебя такой никогда не видела. Как подменили после Ангарска.  — И что могло поменяться после поездки? — Соня брови удивленно складывает, порядком устав уже от этих разговоров на одну и ту же тему, и заполняет пакет покупками, аккуратно перекладывая. Оксана была слишком допытливой, будто дело в тайне вселенского масштаба. — Или думаешь, что за четыре дня дома я успела найти себе парня и выйти замуж?  Они выходят из магазина, вдыхая морозный воздух и направляясь к общежитию. Нецветаева пачку сигарет достает, пытаясь после пар расслабиться.  — Нет, думаю дело нихуя не в этом, — она замолкает, пытаясь подпалить сигарету, а после пускает клубок дыма, — но в Сашке – да.  И хитро щурится, наблюдая, как Соня глаза закатывает то ли от тяжести пакета, что ей одной приходится тащить, то ли от надоевших издевок подруги.  — Окс, если дело правда в ней, то я, бля, жопу ставлю, что пивом проставлюсь, — Кульгавая кидает единственную карту, которая в такой ситуации точно действенно сыграет, потому что Оксану знает уже слишком хорошо.  — Забились, — они в качестве подтверждения жмут друг другу руки и Нецветаева наконец замолкает, потому что понимает, что в любом из вариантов такого пари останется удовлетворенной. 

***

Сегодня на седьмом этаже чересчур шумно, ведь студенты нашли новый дурацкий повод напиться. Кто-то либо вычитал, что сегодня праздник цветных носков, либо все по классике решили, что вечер пятницы уже служит отличным поводом. Они кочуют по комнатам, ходя от компании к компании.  Девочки же сидят во второй комнате их блока, разыгрывая в «Правду или действие». Шестерикова предложила именно эту игру под предлогом, что так они лучше друг друга узнают. Тут несколько их одногруппников, с которыми Саша познакомиться ещё не успела. Её, ради которой и затевалась игра, конечно, тоже позвали, заманивая тем, что угостят в честь переезда. Крючкова может и не пила бы, боясь, что в компании новых знакомых глупостей натворит на пьяную голову, но предложение от Оксаны уж слишком заманчиво звучало, а девочки очень хорошо располагали к себе.  — Саша, теперь ты, — Женя, сидя прямо на хлипком полу, распивала свою кружку вина и следовала очереди игры. — Правда или действие?  — Правда, — недолго думая, выпаливает Крючкова. Нет, к действиям, от которых можно ожидать чего угодно, она ещё точно не готова.  — Окей, почему тебя переселили на самом деле? — она делает акцент на конец фразы, привлекая этим вопросом внимание всех присутствующих.  — Нет, мы, конечно, много слышали всякого, но хотим узнать от тебя правду, — добавляет Маф, отлипая от уж слишком откровенных объятий с Григорьевой.  Саша тяжело вздыхает, сохраняя интригу, делает большой глоток из кружки, что уже пошла по кругу, и жмурится от терпкого вкуса, что прожигает горло.  — Хотите знать? Ладно, — Саша жмет плечами и начинает свой короткий рассказ, — Меня словила коменда, когда я с девчонкой с общаги была.  Она делает акцент на последних словах, вкладывая все смыслы в это слово, пока на неё таращится несколько пар глаз.  — А отмазаться никак? — находчивая Григорьева первой подает голос, нарушая гробовую тишину.  — Может и можно было, если бы кто-то в этот момент не кончил, — Крючкова говорит об этом так, будто это её обыденный рассказ о прошедшем дне.  Маф громко присвистывает, пока остальные начинают посмеиваться и мешкаться. Кажется, девочки от не слишком раскрепощенной Саши ожидали точно не такой похабной истории.  Соня же дважды давится пивом, с каждым разом краснея всё сильнее и сильнее. Надеется, что на общем фоне это не так заметно. В голове какого-то черта сразу рисуются образы, от чего ощущает, что, похоже, сейчас сидит совсем пунцовая. Удивляется самой себе, потому что к таким вещам давно привыкла, не маленькая же. Да и школьные годы прошли, чтобы такую бурную реакцию на своем лице ощутить. Очередь идет дальше и все быстро забывают о произошедшем только что, продолжая веселиться. Правда, Кульгавая до сих пор мысли в порядок привести не может, когда проходит уже полкруга. Всё взгляды робкие кидает на Сашу, что громко смеется с того, как Маф изображает их преподавательницу.  Потому решает хоть на пару минут скрыться под предлогом принести ещё выпивки, скрывается в дверях, бросая короткое:  — Я ща.  Тут гораздо тише и спокойнее. Через картонные стены доносятся голоса, но это уже не так отвлекает. Здесь хоть можно перевести дыхание и хотя бы попытаться угомонить воображение. Присаживаясь на кровать наконец ощущает, насколько пьяна. На стенах сами собой рисуются абстрактные узоры, а диагонали косятся. Соня из шкафа достает припрятанную бутылку фильтрованного, открывает прямо на месте и делает несколько больших глотков. Снова глаза жмурит, стараясь прогнать образ Саши.  А та словно чувствует, залетает в комнату, пошатываясь. Видно, что тоже изрядно напилась, не без помощи Оксанки. Кульгавая улыбается, пропуская эту мысль через себя.  А Саша даже не пытается делать вид, будто удивлена. Просто подходит к своей тумбочке, начиная показательно рыться там. Кульгавая за ней наблюдает внимательно, словно мысленно контролирует каждое действие.  Крючкова чужой изучающий взгляд спиной ощущает, поворачивается и в лоб спрашивает, ухмыляясь:  — Что смотришь? — могло бы звучать зло или угрожающе, но Саша ярко слепит своей улыбкой и слишком добрыми глазами.  Соня ком в горле сглатывает, плавясь под чужим взглядом и давая опьяненному мозгу время на придумывание ответа. Но тот не справляется с задачей в такие сжатые сроки, потому смелости хватает выдать правдивое:  — Красивая.  Крючкова от такого резкого заявления на секунду смущается, глаза в пол опуская, но быстро успевает эмоцию собственного стеснения словить за хвост. Так ничего и не достав из прикроватной тумбочки, к Соне подходит, присаживаясь на чужую кровать.  Кульгавая протягивает начатую бутылку и та отпивает активно, а сама она думает лишь о том, что может на таком расстоянии почувствовать тепло чужого тела.  Мозг совсем заплывает, алкоголь мешается в крови с накатившим адреналином. Голова идет кругом, а ноги ощущаются будто вата. Соня не понимает, что на неё так влияет, ведь от пива обычно настолько не ведет. Может, ведет от Саши. От Саши, у которой профиль лица очень четкий и красивый, кудряшки манящие, прямо как у теленка новорожденного и милого, в уголке губ у которой остается капля пива, которую она сама не замечает.  И Кульгавая, кажется, вообще не понимает, что творит, когда аккуратно и очень медленно руку тянет к чужому лицу и подушечками пальцев мягко вытирает эту каплю. Саша за её рукой следит внимательно, а после глядит прямо в распахнутые карие. Они молчат, боясь нарушить эту тишину и хоть как-то прокомментировать.  Какой-то рычажок щелкает в голове у Крючковой и она понимает, что можно.  На Соню наваливается с развязным поцелуем, сразу ладонью зарываясь в шелковистые волосы. Та не теряется, будто только этого и ждала, плюет на всё нормы приличия и морали, отвечая. Перебирая не спеша губами, оттягивая и прикусывая несильно. Дышит размеренно, ровно. Через ткань чужой футболки ведет руками по спине, не боится ногтями поцарапать если что, будто чувствует, что понравится. Сознание плавится, между ними невыносимо жарко. Крючкова левой рукой скоро забирается на талию, удобно и уверенно располагаясь и холодом протеза заставляя первый скомканный выдох выбиться из обветренных губ Сони. То ли от алкоголя, то ли от неожиданной близости, но обеих ведет ужасно. Прижимает хрупкой тело к себе ближе, пока Кульгавая на затылок ей давит, углубляя поцелуи, пробираясь языком внутрь, где сталкивается с чужим. Запах её Сашу дурманит до одури, заставляя посильнее пальцы впиться в нежную кожу.  И, наверное, именно в это момент Соня окончательно понимает, что ей придется проставляться перед Нецветаевой в следующий раз.