Время бесов

      Я хрипло вдохнул и натужно закашлялся – лёгкие опалило могильным холодом. Сонный дурман стремительно исчезал из сознания, возвращая ясность мыслей. Сморгнув застелившую глаза мутную пелену, довольно оскалился – тварь билась в ловушке из плотного кокона тьмы. Фигура Николая рядом со мной была окутана чёрным облаком мглы, которая стелилась по полу и обвивалась вокруг нас защитным куполом.       Я облегчённо выдохнул – он в порядке – и начал нараспев читать заклинание. С пальцев сорвались багровые нити чар, устремляясь к потусторонней твари. Сущность противно завизжала и лихорадочно заметалась в ловушке, впустую скребя длинными когтями по дымной завесе. Сила багряной нитью вилась вокруг её конечностей, заставляя истошно выть и неосознанно биться в паутине чар, лишь сильнее запутываясь в них. Наконец, противный вопль оборвался, погружая комнату в спокойную тишину. Тварь рассыпалась серым пеплом.       – Отпускайте силу, Николай Васильевич, – облегчённо сказал я.       Тьма дымным облаком свилась вокруг Коли и, просочившись сквозь одежду, впиталась в белую кожу. Тёмную ночь сменило безмятежное утро. К сожалению, миг спокойствия оказался болезненно коротким и идиллию умиротворённого рассвета изодрала в клочья жестокая реальность.       Николай мучительно застонал и рухнул как подкошенный. Я тихо вскрикнул и успел подхватить его у самого пола. Сердце испуганно сжалось и оборвалось – пепельно-серую щеку расчерчивала тонкая кровавая полоса. Коля тряпичной куклой лежал у меня на руках и мутным взглядом смотрел в потолок. Белые потрескавшиеся губы слабо шевельнулись, но из них не вырвалось ни звука. Тусклые льдисто-голубые глаза медленно закрылись.       – Николай, слышишь меня? – голос дрожал и норовил сорваться. – Коля, посмотри на меня!       Я позвал дар, и сила багряным потоком устремилась по линиям меток к Николаю. Облегчённый стон сорвался с пересохших губ. Льдисто-голубые глаза на миг открылись, и в них шквалом пронеслись беспокойство, горечь и усталость. Коля тяжело вздохнул и попытался что-то сказать, но не смог вымолвить ни звука. Мутная пелена затянула его взгляд, и Николай потерял сознание.       Я судорожно вдохнул и, удобнее перехватив Колю, встал с пола. Мальчик мой, какой же ты лёгкий. Идти до гостевой комнаты не было сил – чары изрядно вымотали меня. Опустившись на мягкий диван, устроил голову Николая у себя на плече и достал из нагрудного кармана платок. Бережно стёр не успевшую засохнуть кровь с бледной щеки, зажал ткань в кулаке и с помощью силы сжёг её – кровь колдуна, даже высохшая, слишком большое оружие в злых руках.       Солнце всё выше поднималось над горизонтом, и в гостиной уже было достаточно светло. В чёрных прядях болезненно-ярко выделилась серебряная полоса, которой ещё вечером там не было. Тревога сжала грудь в стальных тисках, отняв возможность нормально дышать. Прости, Коленька, не уберёг я тебя.       Сила ровным потоком скользила по линиям меток и плавно перетекала к Николаю, восстанавливая истощённый организм. Я устало прикрыл глаза и провалился в недолгое забытье.       Из темноты сна меня вырвало ощущение пристального взгляда. Распахнув глаза, утонул в ярких льдисто-голубых омутах и с облегчением улыбнулся.       – Как ты? – тихо спросил я, перебирая пальцами чёрные прядки.       – Всё в порядке, – немного хрипло отозвался Николай, довольно сощурившись от нехитрой ласки.       Я взволнованно поджал губы и неосознанно смял пряди в кулак, но тут же опомнился и разжал ладонь. Коля удивлённо и немного обиженно посмотрел на меня, а потом встревоженно нахмурился. Он поднял голову с моего плеча и обеспокоенно всмотрелся мне в глаза, собираясь что-то спросить, но я опередил его.       – А подробнее? – в голосе пробились стальные нотки.       – Голова не болит и не кружится. Не тошнит. Дар чувствую. Небольшая слабость, – отчитался Николай, улыбнувшись краешком губ.       – Прости, душа моя, не уберёг, – я невесомо поцеловал Николая в висок. – Спасибо, что спас нас.       Коля поперхнулся вдохом и выпрямился едва ли не до хруста в спине. Строго-возмущённый взгляд, заглядывающий мне прямо в душу, пробрал до ледяных мурашек, которые гроздьями рассыпались по телу.       – Яков, что ты такое говоришь? Эту тварь уничтожил ты. Не я. Тем более как ты можешь быть виноват в том, что амулет не сработал? И даже не вздумай говорить про то, что плохо его проверил. Ты при мне смотрел амулет, и всё было в порядке. Так что не смей винить себя в том, что на задании он дал сбой, – голос Николая звенел от напряжения и едва сдерживаемой злости.       – Я обещал защищать тебя, а вышло наоборот, – тихо возразил, мягко поглаживая Колю по спине.       Николай раздражённо нахмурился, поднял руки и, сжав ладонями воротник моей рубашки, резко притянул меня к себе и впился в губы злым поцелуем. Я опешил лишь на миг, а потом зарылся пальцами в мягкие волосы, не позволяя отстраниться, и скользнул языком по потрескавшимся губам, настойчиво раздвигая их и проталкиваясь внутрь. Коля тихо застонал в поцелуй, теснее прижимаясь ко мне и послушно раскрываясь навстречу. Его ладони мягко огладили затылок и слегка сжали короткие пряди.       Я вздрогнул от жара, опалившего низ живота и свернувшегося в паху тяжёлым комом. Сердце лихорадочно забилось в тесной костяной клетке, грозясь вот-вот вырваться на свободу. Когда воздуха стало мучительно не хватать, мы неохотно оторвались друг от друга.       – Коленька, ты просто невозможный человек, – хрипло выдохнул я, утопая в мутном взгляде льдисто-голубых глаз.       – Остались ещё какие-то аргументы почему ты, якобы, виноват? – так же хрипло отозвался Николай, целомудренно поцеловав меня в лоб.       – Нет. Только аргументы, почему я должен прикопать колдуна, который занимался артефактом.       Коля ошарашенно посмотрел на меня, а я тихо рассмеялся, сбрасывая груз тревоги. Чувство вины немного утихло, но не ушло до конца.       Тяжело вздохнув, устало опустил голову на плечо Николая, уткнувшись носом в изгиб шеи и вдыхая сладкий аромат чернил и кедра. Мне было мучительно страшно от мысли, что могу снова потерять Колю. Вновь увидеть моего нежного, хрупкого мальчика в гробу…       Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, скомкав пальто Николая. Жуткие воспоминания рухнули на растревоженное сознание могильной плитой, погребая под собой шаткое спокойствие. Внутри всё болезненно выломало забытое чувство безысходности. Грудь сковало кладбищенским холодом, вышибая воздух из лёгких и перехватывая дыхание.       Зажмурившись до ярких кругов перед глазами, вжался лбом в шею Коли. Каждый вдох отдавался резкой, колющей болью в лёгких, но я упрямо втягивал воздух сквозь стиснутые зубы.       Неожиданно на затылок опустилась прохладная ладонь, ласково перебирая волосы. Другая рука легла на закаменевшую спину, с нажимом проводя по напряжённым крыльям лопаток. Коля ничего не спрашивал и не говорил. Он как никто другой понимал, что значит потерять любимого человека, а потом вновь обрести его.       Тревога медленно отступала, гонимая нежностью и теплом. Я глубоко вдохнул и облегчённо обмяк, невесомо зацеловывая белую шею Николая. Над головой раздался рваный выдох. Ладонь исчезла со спины и потеплевшие пальцы мягко подцепили мой подбородок, поднимая голову и невинно целуя.       – Люблю тебя, солнце моё, – тихо шепнул я, с благодарностью смотря в льдисто-голубые глаза.       – Я тоже тебя люблю, – улыбнулся Коля. – Домой?       – Да, домой.

03.10.2024 – 05.10.2024