Разрешите Вас

      Сердце Антона колотится в груди, когда он стоит у двери этой квартиры, его рука слегка трясётся, но он жмёт на звонок. Антон чувствует, как дрожат его губы.       В кулаке он сжимает пакет, другой рукой теребит подол своей куртки, и не может перестать прокручивать в голове эмоции, которые испытал буквально только что.       «Это всё бред, какой-то бред», – убеждает он себя в голове, старается успокоиться. Делает глубокий вдох, но не может избавиться от охватывающей его нервозности. Его разум лихорадочно представляет всё, что он хочет сказать, как хочет признаться.       Нет. Нет-нет, будет только хуже!!!       Дверь приоткрывается осуждающим приговором.       – Привет, – Эд улыбается, открывает двери нараспашку, чтобы Антон прошёл, и тот заходит на автомате. Голова почти пустая.       – Вот, это тебе, – он протягивает пакет, тоже старается улыбнуться, но получается так себе.       «Я ужасный человек», – хочет он сказать прямо сейчас.       – Ой, ну ты чего, не нужно было! – отвлекает его от размышлений радостный голос. Эд залазит в пакет чуть ли не всем лицом, и достаёт оттуда недавние покупки.       – Примерь, – Антон кивает на коробочку с часами. – Интересно, подойдёт тебе?       – Для меня? – Выграновский улыбается, глядя на коробку, распаковывает и хихикает.       – Ну конечно, для тебя.       Не надевая на руку часы, Эд откладывает их на комод в прихожей, кладёт рядышком и коробку от них. И тут же тянется к Антону.       – А я тебя даже не поцеловал.       Антону больно.       Эти слова как пулей в висок. И когда этот прекрасный человек обнимает его, тянется ближе, встаёт на носочки, – Антон прикрывает глаза и хмурится.       Эд обвивает его шею руками, а Антон даже не знает, куда себя деть. Кладёт свою ладонь на широкую спину.       – Это я просто резко вошёл. Торопился, боялся, что опаздываю.       – Ничего, я тебя дождусь, если что.       А Эд вообще… что имеет в виду, когда говорит это?..       Почему-то у Шастуна теперь ощущение, что тот всё знает. Ещё больший стыд покрывает Антона сплошной метелью.       К его губам прижимаются губы.       Не те.       Так нельзя, так неправильно.       Но на данный момент всё, что имеет значение, – это Эд и ночь, которая их ждёт впереди. Только так будет правильно.       Антон заставляет себя улыбнуться прямо в поцелуй.       – У тебя из кухни так вкусно пахнет, – мурчит он.       У Эда снова зажигаются глаза.       Кухня наполнена ароматом специй и запахом великолепного мяса. Эд ведёт его в гостиную, усаживает на диван, где Антон не так давно обрабатывал ему лицо.       Они пьют вино, которое принёс Антон. Ужинают неспеша. Шаст никакой не повар, но ему и не нужно быть мастером, чтобы понять – Эд заморочился.       Атмосфера в принципе непринуждённая, настроение хорошее и фильм интересный, только Антон никак не может вытащить из своей головы сегодняшний день.       А когда кино заканчивается, Антон идёт чистить зубы. Только это, наверное, становится фатальной ошибкой. Он остаётся наедине со своими мыслями и ему теперь ещё хуже.       Голос в голове уже даже не кричит, разочарованно выдыхает. Сознание наклеивает на Антона табличку со словом «изменщик».       Так тупо.       Эда в зале не оказывается, но через минуту он выходит из своей комнаты. Антон неловко оборачивается к нему.       – Какой-то ты рассеянный сегодня. Всё хорошо? – Эд подходит поближе и нежно прикасается к его спине, чтобы поддержать физический контакт, чтобы Антон не чувствовал себя брошенным.       Тот распадается от этого жеста, ещё сильнее убеждаясь в том, какой Эд хороший. Шастун поворачивается лицом к лицу.       – На самом деле, мне…       «Нужно тебе кое-что сказать», давай, всё просто, – продолжает внутренний голос за него. Ага, если бы всё было так легко.       Эд вопросительно поднимает брови. Такой милый.       – Мне всё понравилось. И пирог был вкусный. Просто голова что-то побаливает. Прости.       Он тихо заканчивает и смотрит на Эда. Такие глаза понимающие. Тоже голубые.       Только светлее.       Всё это такая ерунда, эти стычки с Арсением. Это ведь ни к чему не приведёт. Не пора бы это выкинуть из своей головы?..       Тем более, после сегодняшнего.       Ведь сам хотел!       – Вот поэтому голова и побаливает, – усмехается Эд, взъерошивая волосы Антона. – Ещё работаешь через край. Надо расслабиться, понимаешь?       Антон довольно мычит и немного передвигается поближе.       Да, это правильно.       Именно сейчас, и именно с ним. С этим человеком, а не с кем-то другим.       А того, другого, нужно забыть как можно быстрее.       Эд улыбается и тоже пододвигается чуть ближе. Нежно поглаживая чужую щеку, он мягко чмокает Антона в висок. Медленно спускается губами вниз, оставляя ласковые поцелуи на красивом лице, пока не добирается до губ, которые целует.       Совсем плавно.       Совсем не так, как каких-то пару часов назад.       Антон вздрагивает, когда ощущает эти касания на себе. Он прикрывает глаза, двигает губами навстречу.       – Возьми меня, – тихо шепчет, ощущая какую-то новую волну. Он никогда не произносил этих слов.       Он растянут и выбрит, поэтому уверен, что это хорошая мысль. Целует Эда ещё более страстно, притягивает к себе, наклоняет голову, чтобы было поудобнее.       – Я понял, – севшим голосом шепчет Эд, – пошли.       Он тянет Антона за руку к своей комнате. Они проходят соседнюю дверь, ведущую в комнату Артёма, и шагают дальше.       На постели простыни серо-голубого цвета, а одеяло свёрнуто около стены.       Антон облизывается, закрывает за собой дверь, тем самым приглушая свет в комнате, пока Эд приоткрывает окно. Антон совсем не сопротивляется, когда его тянут к кровати.       Эд рвано вдыхает, когда Антон хватает его за голову, притягивая к себе, чтобы опять поцеловать его губы и помогает ему снять с себя футболку. Антон и сам раздевается.       Немного медлит перед тем, как снять бельё, но Эд ласково подталкивает к нему одеяло и Антон прячет свои ноги в мягкий комочек.       Но…       Арсений упорно не хочет выходить из его головы.       – Прости, что я такой. У меня никогда раньше не доходило…       – Всё в порядке, не волнуйся, – успокаивающе шепчет Эд. – Ты такой нежный.       Антон снова вздрагивает.       Старается убедить себя, что ему нравится, что это именно то, чего он хотел. К чему он сегодня готовился.       Он зажмуривается и опирается руками на постель сзади себя.       – Жарко…       – У тебя уже стоит, – тихо шепчет Эд, касаясь губами чужого уха.       Антон кидает взгляд вниз. Правда, стоит. Он зажмуривается, а перед глазами образ другого мужчины, с такими же голубыми глазами.       Почти такого же, только более грубого, дерзкого. С другим голосом и совсем непохожими повадками.       Того, кто зажал его в библиотеке, того, кто усадил к себе на бёдра в машине прямо под окнами парня Антона. Бесстыдного, смелого.       Антон всхлипывает.       От горечи, от отчаяния. Как же вытащить его из головы?!       Эд сильнее сжимает бледное бедро в своих пальцах, оставляя влажные следы на щеках.       – Тшш, не бойся. Ты такой хороший, – тихонько шепчет Эд. Сбитый с толку, он отстраняется, чтобы посмотреть на лицо партнёра.       Антон не смотрит в ответ, но его глаза на мокром месте, это видно.       – Всё хорошо, давай.       – Антон, что не так? – Эд звучит обеспокоенно, видя, как нежно подрагивают пухлые губы от слёз, которые Антон, видимо, очень старается сдержать.       Антон хватает Эда за шею, притягивает к себе, к своему разгорячённому телу. Разводит ноги пошире.       – Я нормально. Волнуюсь просто.       Эд понимающе кивает, мельком проводит по его внутренней поверхности бедра рукой.       – У меня есть смазка и презервативы, – он ждёт ответного кивка, только потом проходится пальцами между ягодиц. – Сейчас.       Антон старается собраться.       Всё больше и больше убеждает себя, что поступает правильно. Что только это будет хорошим решением.       Он смотрит, как Эд тянется за кровать, к тумбе, а сам укладывается немного выше, к изголовью кровати, и откидывает голову.       Подушка очень мягкая, но в голове всё равно навязчиво зацепился образ другого человека.       – Эд, – Антон говорит это вслух специально, чтобы дать понять самому себе, с кем у него сейчас будет интимная связь. Установить в своей голове и больше не думать о другом.       – Я рядом, – тихонько шепчет Выграновский, нежно дотрагиваясь до его шеи губами, нежно гладит ладонью по груди дрожащего от прикосновений Антона.       Тот вдруг весь зажимается.       – Ты такой чувствительный. Не бойся, я буду нежно, – тихо шепчет Эд, прижимаясь к нему, наслаждаясь тем, как это тело отзывается на прикосновения.       Но Антон внезапно запрокидывает голову, негромко мычит. Старается дышать побыстрее.       – Антон, что случилось?       Антон пытается что-то сказать, приподнявшись, но глаза его закатываются и он падает на подушку головой.

§

      Вообще, по незнанию можно многое наворотить. Это Костя знает ещё с детства. Он осматривает свой стол ещё раз, и вздыхает, осознавая, что сегодня ему придётся поговорить со Стасом.       Илья уже отправил дубликаты руководству по электронной почте. Со стороны Шеминова глупо было надеяться, что у них есть только бумажный вариант и косвенные улики.       Ивлев отклоняется на спинку стула, складывает руки на груди и окликает Антона:       – Антош, а ты точно в среду ничего подозрительного здесь не видел?       Тот несколько секунд тупит, хмурится. Чешет подбородок.       – Вроде бы, нет.       Костя просто понятливо кивает и продолжает щёлкать мышкой.       Но Антон так и остаётся сидеть в недоумении. В среду… в среду он вообще выходил, когда у него было окно. Он делится вслух этим воспоминанием, но Ивлев просто ещё раз кивает.       – Ладно, понял.       Антон смотрит в потолок. Что же могло произойти?..       Из странного в голову приходит только плохое самочувствие, которое сказалось и на последней паре, и на дополнительном занятии.       Он пожимает плечами и продолжает бегать глазами по страницам перед собой.       – Ух, ну и сложно! – врывается в кабинет Аллочка, а за ней идёт Лера, поправляя свои волосы. У них было собрание, вспоминает Шаст.       – И не говори!       – Что такое, девочки, устали? – поднимает на них взгляд Константин Витальевич, и те тут же кивают.       – Да я с этой документацией уже умаялась! – взмахивает руками Валерия Александровна, и мило надувает губки.       Женщины ставят стопку документов на один из столов и подходят к чайнику. Переговариваются о чём-то своём, а Ивлев снова погружается в монитор.       – Слушай, Антон, отнесёшь, пожалуйста, папки в двести вторую? – вдруг касается Алла плеча Антона.       – А сами, девчат? – хихикает на своём месте Константин, но Антон уже вскочил со своего места.       – Давай, как раз пройдусь.       Антон пробегает по лестнице, заворачивает в нужную сторону и неспешно идёт по тихим коридорам. Многие студенты уже давно ушли домой, а у некоторых последняя пара, которая, кстати, скоро закончится.       В одной из аудиторий не закрыта дверь, оттуда доносится размеренный голос преподавателя, а первый курс внимательно слушает. Проходя мимо, Антон косится на студентов – это группа, где присутствует Каграманов. Он сразу цепляется за Антона взглядом и успевает ему кивнуть.       Антон тоже кивает в ответ, только вот рядом с Ромой неизменно сидит он.       Антон направляется к пустой аудитории, на двери которой табличка «202». Не время думать о ерунде, не так ли? Последний раз, когда Антон настолько сильно загнался, он упал в обморок.       Он со стыдом вспоминает недавний вечер. Эд за него безумно испугался. Но хорошо, что был рядом.       Антон не успевает дойти до двери – на его плечо приземляется рука, такая до боли знакомая.       – Давайте я Вам помогу, Антон Андреевич, – шелестит Арсений в тишине. Преподаватель разворачивается, сжимая свои пальцы на корешках папок. В недоумении он застывает и Арсению удаётся выхватить стопку документов из его рук.       – Ладно, – Антон несмело закусывает губу и ведёт их дальше, к нужному кабинету.       Он быстро проскальзывает внутрь, проходит к столу. Начинает рыться в ящиках от волнения, то открывает, то закрывает их, и слышит, как дверь осторожно закрылась.       На стол приземляется гора папок.       – Спасибо. Снова выручили меня.       – Не за что, – улыбается Попов, подходя к нему почти вплотную. Антон хлопает ресницами, приподнимает плечи, старается угомонить своё внутреннее беспокойство.       – Вы… можете идти.       – А что, если я хочу остаться? – шепчет Арсений ему на ухо, подбираясь ещё ближе.       – Между прочим, это называется упрямством. Преподаватели достаточно утомились от Вашего такого поведения.       Арс тихо смеётся, положив руки на стол по бокам от Шастуна, почти что загоняя его в ловушку.       – А о Вас вот говорят, Вы очень тревожный, и лучше Вас не расстраивать, – он прикусывает покрасневшую мочку уха Антона.       – Это кто Вам так сказал?.. – тот вжимается в стол от крепких рук на своей талии, но больше некуда бежать. Попов прижимается к его шее губами, касается языком. Антон вздыхает, прикрыв глаза.       – У Вас очень нежная кожа, Антон Андреевич, – мужчина несильно присасывается к нему, оставляет небольшой след. Вот он, напор, который так понравился Антону.       – Арсений, то, что было в машине…       – Да?       – Давайте не будем повторять.       – А Вы этого не хотите? – интересуется Арсений, всё так же притискивая Шастуна к столу.       Вот он, образ, который не отпускает Антона даже наедине с другим. Арс каким-то чудом занял все его мысли.       Антон шепчет прямо в губы.       – Вы очень нагло себя ведёте.       – А Вас легко смутить, – улыбается Арсений, прикусывая губу Антону. Оставляет на чужом подбородке поцелуи, пока Антон хнычет. – Как Вы можете быть таким милым?       Антон вдруг делает жалобное лицо, зажмуривается. Раздумывает пару секунд.       И резко впивается своими губами в губы Арсения.       Сука!       Это то, о чём он мечтает, что ему снится. Его целуют в ответ.       Приходится немного отстраниться.       – Нельзя.       Арс ухмыляется, прикусывая губу. Шастун выглядит очаровательно нежным: его кожа покраснела, губы тоже… Арсений хватает его своими руками.       – Прям нельзя? – хлёстко шлёпает по чужой ягодице, заставляя преподавателя очень тихо всхлипнуть.       – Пожалуйста! Нас могут… увидеть. И у меня есть парень.       Антон очень быстро это произносит, не отпуская плечи Арсения из своей хватки. Тот с ума уже сходит, вдыхая его запах.       – А он знает, чем Вы сейчас занимаетесь? Прямо на работе. – Антон вздрагивает, горячо выдыхает и хватается за шею Попова. И смотрит совсем испепеляюще.       – Молчи, – он прикасается губами к губам Арсения.       – Не хочется, – тихо отвечает Арсений, почти не отрываясь, снова целует препода, оттягивая его губу, от чего Антон чуть не стонет. Жмётся к Арсу изо всех сил. – Ты такой очаровательный.       Антон ощущает, его ягодицы сжимают, уверенная рука гладит его живот, спускается ниже. Ведёт по паху. Арсений коленом раздвигает ноги Шаста, чтобы ещё увереннее погладить его член через брюки.       – Нам нельзя здесь! – Антон вдруг перехватывает руку. – Ты заставляешь меня идти на преступление.       – Да? Тогда почему ты мне не препятствуешь? – мужчина смотрит на руки, что держат его запястье очень неуверенно.       Антон замирает.       Всё правильно, это он позволил. Он ведь снова не отказывает Арсению, даже сам целует, сам тянется.       Он сглатывает.       – У меня есть любимый человек. Давай не будем.       – Значит, я должен прекратить? – мягко спрашивает Попов, оставляя на его ключице новый след от своих губ.       Антон зажмуривается и активно кивает.       Ловит руку Арса, которая его гладила по лицу и целует ладонь в нескольких местах, как по цепочке.       – Хорошо, Антон Андреевич.       Попов отстраняется, отходит буквально на полшага. Антон выпрямляется, перестаёт опираться на стол и шмыгает носом.       Смотрит на их руки: он всё ещё не отпустил Арсения, удерживает за запястье. Арс же повернул эту руку ладонью вверх, и как только Шастун смотрит на неё, обхватывает своими пальцами чужие.       Нежно.       Шаст прислоняется к плечу Арсения своим лбом.       – Обними меня. – Его талию обхватывают свободной рукой, гладят по спине. Антон едва слышно всхлипывает и содрогается. – Прости. Я не могу вот так пользоваться тобой.       Антон, кажется, разбился.       Арсений так бережно гладит свободной рукой по его спине, успокаивая.       – Я понимаю, – ласково звучит над ухом ответ, и Шастун приподнимает голову и проводит носом по шее Арса. Тот целует Антона в висок, заставляя выдыхать на ключицу, слабо сжимая ткань кофты в пальцах. – Будь я на его месте, – вдруг произносит Арсений бархатно, – я бы очень ценил тебя.       Антон улетает от этих слов. Крепче зажимает одежду Арсения в кулаках и лижет языком его родинки на шее.       – Что ж ты делаешь… – слабо шепчет он, а Арсений поднимает голову, чтобы открыть ему больше своей кожи.       – Я?.. – со смешком отзывается он над ухом Шаста, ведя свободной рукой по талии.       Снова это ощущение, как будто время остановилось. И ничего с этим не поделать.       Антон залипает на его губы.       – Не смотри так, – предупреждает он. – А то я тебя опять поцелую.       – Прости, – Антон опускает голову.       Взгляд бегает по полу, но через время снова направлен на его лицо.       Антон поджимает губы.       Тянется вперёд.       И целует.       Гладит тёмные волосы.       Перехватывает воздух, едва слышно стонет, улыбается в поцелуй, что и Арс это ощущает. Тоже проводит рукой по волосам Шастуна.       – Мой мальчик, – шепчет Арсений, и Антон стонет прямо в губы, дрожит всем телом, пока его посильнее притягивают к груди. – Только мой.       В коридорах начинается гул, это закончилась пара. Народ выходит в коридоры, шумит.       Антон слегка отталкивает Арсения и старается привести себя в порядок.       – Нам пора.       – Снова убегаешь.       – Прости.       Они оба громко дышат, словно бежали марафон. Арсений гладит его по щеке и мягко улыбается.       – Иди первый. Я выйду через две минуты.       Антон кивает.       А на губах всё ещё ощущение его.