Песни диких птиц

Представь, что существует механизм,

Что чуть что — вернёт на бис время

Единственным щелчком

Вернёт всё то, хоть и не капельки не жаль

И если есть такой рычаг, подскажите, куда нажать?

Pyrokinesis — Сигаретка без кнопки

Чем ближе был день приезда Рама, Сарасвати и Дорана, тем больше Деви сходила с ума. Два дня растянулись в вечность: Деви не могла уснуть, — лежала в постели, чувствуя, как сжимало грудь, не давая вздохнуть, ощущала накатывающую волнами панику на занятиях и в библиотеке, куда сбегала от людей, не отвечала на сообщения и звонки Тиана, просто не находя сил на разговор с ним. В свободное время она то бросалась выполнять задания по учёбе, то писала письма своему куратору, что не сможет неделю присутствовать на занятиях по личным обстоятельствам, то хваталась за уборку, и всё бросала, едва начав. Эссе, заданное ей в день после возвращения из Лондона, осталось написано на половину. Письмо, вычитанное несколько десятков раз, переправленное и отредактированное, так и лежало в черновиках. Тщательная уборка началась и закончилась в кухне, а мелкие осколки разбитых чашек Деви так и не убрала из гостиной. Непрочитанные сообщения от Тиана перевалили за сотню, раздражали глаз, но стоило Деви усадить себя за них, как палец замирал над экраном, и захлёстывало ощущением страха и тревоги от того, что она не сможет ответить на всё, не сумеет подобрать верных слов, и Тиан решит, что она специально его игнорирует. Чем ближе воскресенье, тем чаще Деви хваталась за горло, ощущая на нём невидимые путы. Словно кто-то надел на неё ошейник, словно сама богиня Кали дотянулась в холодный Оксфорд и наказывала её. Отвечать на сообщения Деви могла лишь Раму: он легко принял то, что она вместо развёрнутых ответов писала короткое «ок», и сам не написывал ей полотна текста. От него Деви узнала, что самолёт прилетит в два часа дня, что номера в отеле забронированы, и что Доран был против приезда Деви в аэропорт. Деви предложила лишь раз взять в аренду машину и забрать их в Оксфорд из Лондона. Разрешение Дорана ей не было нужно, она хотела поскорее упасть в эту пропасть. Казалось, что чем раньше всё начнётся, тем быстрее Деви станет легче. Не так страшна смерть, как её ожидание. В ночь с субботы на воскресенье, в начале первого, Деви набрала номер Тиана. Нервно считая гудки, она свернулась на постели, казавшейся ей слишком большой и пустой, в комочек, прижала колени к груди. — Я хочу умереть, — скороговоркой произнесла Деви, едва услышала любимый сонный голос де Клера. — Хочу, чтобы потолок рухнул прямо сейчас. Хочу, чтобы в дом ворвались грабители и застрелили меня. Тиан, я не смогу. Деви про себя точно знала: она никогда не сумеет намеренно причинить себе вред, никогда не наглотается таблеток и не покончит с собой, — просто не сможет вынести мысль, как это переживут Камал и Сара, как эту новость узнают Рам и Видия. Но она отчаянно хотела, чтобы что-то случилось не по её вине. Смертельная болезнь, лихорадка, внезапный теракт, — что угодно, что прекратило бы всё. Лежа на своей постели в полной темноте, Деви мечтала о том, как её грудь пробьёт тяжёлый нож, потому что тогда она сможет не думать, не волноваться, не ждать. Всё закончилось бы. Эта мысль — волнующая, пугающая, — приносила покой. Что-то могло случится, она хотела, чтобы что-то случилось. — Деви, ты ведь не… — Нет. Нет, я не, — Деви замотала головой. — Я просто… Я не знаю, Тиан. Не знаю, что происходит, что со мной и что я чувствую. Я не хочу, чтобы будущее наступило, я не хочу быть в сегодняшнем дне, но я не хочу не быть. Тиан, ты понимаешь? — Деви, я… — Тиан тихо застонал, и Деви будто наяву видела, как он тёр глаза, пытаясь понять, снилась ему его сумасшедшая девушка, или всё было в реальности. — Я приеду, — Тиан не спрашивал. Ему, как и ей, не нужно разрешение: он сделает так, как сочтёт нужным. — Дай мне полчаса. Сваришь кофе? Деви кивнула, произнесла поспешно — «да», — когда поняла, что он не видел её, и сбросила звонок. Выдернуть Тиана из его тёплой постели, лишить сна и отдыха, — имела ли она на это право? Но без него не могла. Пыталась справиться сама, и не сумела ни одно дело довести до конца. Минуты в ожидании растянулись в часы. Деви включила свет только в кухне, сварила кофе на две чашки, поставила их в гостиной и села на диван, подобрав к груди колени и крепко обняв их. Уставший мозг таранила мысль: она не сможет всегда прятаться за его спиной, всегда надеяться, что Тиан сорвётся и приедет к ней. Стать сильной, стать смелой, стать самостоятельной, — Деви должна это сделать ради их будущего, ради Тиана и ради себя. Быть рядом с ним такой же спокойной и уверенной, помогать ему и поддерживать. Сколько раз за неделю их отношений Тиан уже спасал её? Как скоро ему надоест? Как быстро он поймёт, какая она ничтожная? Деви обхватила ладонями своё горло, втянула воздух носом и медленно выдохнула через рот, пытаясь успокоить мысли. Звонок в дверь, затем тихий вежливый стук. Деви сорвалась с дивана, бросилась к двери, снова ногой врезавшись в кофейный столик. Синяк от прошлого удара ещё не прошёл, и боль пронзила ногу от ступни до колена. Распахнув дверь, Деви порывисто обняла Тиана, уткнулась носом в его шарф, вдохнула его аромат. Грубая ткань его пальто под ладонями, запах его одеколона, его крепкие руки на её спине, — ощущение неизбежности будущего отступало, освобождало место для реальности, в которой Тиан всё ещё любил её так сильно, что сорвался по первому звонку. Два коротких поцелуя, — в макушку и в висок, его обеспокоенный голос и лёгкий упрёк, что она вышла на улицу в тонкой пижаме и может заболеть. Деви заставила себя отпустить Тиана, уже привычно отойти в сторону и наблюдать за тем, как он снял и повесил пальто на крючок, как прошёл в гостиную. Она не представляла Англии без него, — он и был Англией. Сдержанный, холодный, правильный, но загляни под эту маску, и вскроется настоящий живой мир, готовый принять, согреть, полюбить. Тиан был уютной кофейней, где подают какао с шапкой из взбитых сливок и имбирным печеньем; был маленьким бутиком с участливой продавщицей и ассортиментом странных, дорогих, но очень красивых нарядов; был тонким слоем снега на чёрном асфальте; был запахом кофе и книг в библиотеке; был записями в ежедневнике и расписанием занятий. Тиан был её миром, спасением, будущим и настоящим. Деви не дала ему сесть в полюбившееся кресло: догнала, обняла со спины, уткнулась лбом между лопаток. Если она постарается, если справится, Тиан станет летними вечерами на открытой веранде с бокалом холодного лимонада; станет жаркими ночами, когда за окном метель; станет двумя чашками кофе каждое утро; станет красивой свадьбой и романтичным путешествием по Европе. Тиан мог стать её семьёй. Он накрыл её ладони своими, откинул голову назад, затылком уперевшись в макушку Деви. — Я хотел запереть тебя, — спустя несколько минут молчания признался Тиан. — Когда мы были в Лондоне, хотел позвать в свою комнату. Придумать предлог, чтобы ты согласилась там задержаться, и запереть тебя в ней. Но я не смог. Прости, Деви. Она замотала головой, на миг вообразив, что могла стать заложницей в его доме. Это звучало ужасно. Это звучало как спасение. Никто не связал бы исчезновение Деви с Тианом, никто не стал бы искать её в его доме. Стали бы Доран и Рам искать её? Хватило бы у Деви смелости отключить телефон и переждать в ненавистном Лондоне неделю, пока они уедут, пока принесут в Бенгалию весть о том, что наследница рода Шарма пропала? — Я должна сама, Тиан. Заставив себя выпустить его из объятий, Деви обошла де Клера, забралась с ногами на диван и взяла в руки чашку кофе. Он сел рядом, прижался бедром к её ноге, снова поцеловал в висок и, взяв свою чашку кофе, сделал большой глоток. — Чего ты боишься? Деви неопределённо хмыкнула, передёрнула плечами. Она не могла дать точного ответа, не знала, что именно так сильно вывело её из себя. Она боялась того, кем стала в Оксфорде, боялась своих реакций, боялась Дорана и того, какой будет рядом с ним. Деви так долго жила с мыслью, что выйдет за него замуж, что успела смириться с этим. Любовь к Тиану воспринималась как бунт, как предательство самой себя. Она пообещала не давать себе надежд, как человек, живущий в нищете, не позволяет себе мечтать о путешествии в другую страну, как смертельно больной не строит планов на следующие десять лет. Деви не сдержала обещание, и теперь, когда будущее было так близко, всё должно рухнуть, разбиться о Дорана, о то, какой Деви будет рядом с ним. — Боюсь, что Доран меня убьёт, — тихо прошептала Деви. — Не физически. Морально. Я ведь… Я не знаю, какая я, Тиан. Когда просят рассказать о себе, человек теряется, ему кажется вся его жизнь неважной, и будто бы всё, что с ним связано, разом вылетает из головы. Я всегда чувствую себя так. До смерти Кайраса я знала, кто я, какая я. Я могла сказать, кто такая Дивия Шарма. А сейчас… — Деви сделала глоток кофе. Она не верила, что готова признаться Тиану. — Это началось после смерти Кайраса. Я то лежала без сил, то кричала на самых близких, срывалась на них, сбегала из дома, доводила Камала. Я твердила себе: Деви, ты должна стать главой семьи, ты должна выйти замуж за Дорана Басу и стать образцовой женой. Этого хотел для меня Кайрас, этого хотели родители. В память о них я должна была. Я представляла свою будущую жизнь, ругала сея за все выходки, за моменты, когда не могла себя контролировать. В Англии стало хуже. Я… Тиан, ты не был первым парнем, с которым я переспала на вечеринке. — Я знаю, — Тиан лишь пожал плечами. — Об этом несложно догадаться, Деви. — Тебе не мерзко? — Деви не поднимала на него глаз, спрашивала у своего отражения в кофейной глади. — Нет, ни капли. Это было до меня. И я могу понять, почему ты так делала. — Почему? — с надеждой спросила Деви. Она хотела, чтобы кто-то другой объяснил ей, что с ней происходит, рассказал то, что всё время ускользало от неё. — Потому что это иллюзия близости и любви. А ещё это отличный способ наказать себя. Когда умер твой брат, тебя перестали любить так, как ты привыкла. Камал, Рам, другие, о ком я не знаю, — они не были твоей семьёй, не знали тебя так хорошо, как твой брат. Думали, что помогают, но никто не заменит тебе умерших. Ты слишком рано потеряла родителей, осталась без старшего брата. Я думаю… — Тиан постучал пальцем по чашке, подбирая слова. — Я думаю, ты хотела жить. За четыре года прожить всю жизнь, потому что уже тогда верила: Доран тебя убьёт. Больше не будет Дивии Шарма, появится Дивия Басу. Я думаю, что даже твои чувства ко мне, — ещё одна попытка получить от жизни всё, до чего ты можешь дотянуться. — Тиан, нет, я не… — Деви, я сделаю всё, чтобы ты любила меня всю свою жизнь. Всё жизнь, что ты будешь Дивией Шармой. И постараюсь, чтобы не разлюбила, даже когда станешь Дивией де Клер. Деви клацнула зубами о чашку. Эмоции, мысли, ощущения, — всё внутри замерло и закрутилось с новой силой. — Я не хочу быть Дивией де Клер, — едва слышно выдавила Деви. — Тиан, с тобой я… Я ещё хуже, чем без тебя. Мне лучше быть с Дораном, с тобой я… Я некрасивая, громкая, вспыльчивая. Я ужасна с тобой, Тиан, и я разрушу наши отношения, разрушу тебя. Ты знаешь меня неделю, а я уже… Ты здесь сейчас из-за меня, а должен быть дома, должен спать, и я просто… — Просто позвала любимого человека, потому что тебе было страшно, — подсказал де Клер. — Деви, тебя сложно любить. Стой! — Тиан едва успел схватит её, вскочившую с дивана, за руку, едва успел усадить обратно. Тёмные капли пролившегося кофе растекались по обивке и пижаме Деви. — Я счастлив любить тебя, Деви. У меня была девушка. Мы расстались, потому что она мне изменила. С ней всё было иначе: мы долго дружили, осторожно сближались, и я думал, что так должно быть. Но с тобой… Это пожар. Я не знал, что смогу полюбить кого-то за одну ночь вместе. Я хочу быть с тобой, хочу, чтобы ты звала меня, когда тебе плохо или страшно, хочу быть тем, кто тебя успокаивает. Не убегай, пожалуйста. Тиан осторожно разжал пальцы, выпуская руку Деви из своей. Ставя чашку на кофейный столик и забирая чашку из её рук, он не сводил с Дивии взгляда, словно знал, — стоит отвлечься на секунду, и она исчезнет. Он аккуратно усадил Деви к себе на колени, обхватил ладонями её лицо, чтобы не отворачивалась, смотрела только ему в глаза. — Я не могу представить, сколько ты пережила. Смерть родителей и смерть брата, вынужденный брак, другая страна, где некому тебе помочь, поддержать, дать время привыкнуть. Так много всего для одной маленькой Деви, которая хочет быть любимой и свободной, самой решать, как прожить свою жизнь. Прости, Деви, я не могу даже представить, как тебе тяжело. И я не знал тебя другой. Только такой: напуганной, израненной, загнанной в угол. Это видно в твоих глазах, — весь мир для тебя враждебен, ты не доверяешь никому, не можешь доверять даже себе. Тяжело любить человека, который сам себя не любит. Я хочу сделать для тебя всё, что в моих силах, чтобы увидеть настоящую Дивию Шарма. Ту, которая любит себя. Ту, которой не страшно засыпать и встречать завтрашний день. Я не знаю, сколько пройдёт времени, но каждую минуту я готов быть с тобой. Потому что я влюбляюсь в тебя каждый раз, когда вижу. Влюбляюсь в твои раны, в твои честные реакции, в твои слёзы и улыбку. Деви, ты прекрасна. Пожалуйста, увидь себя такой, какой я тебя вижу. От каждого слова Тиана в груди давило всё сильнее. Деви слышала: он не врал, говорил только правду; видела, с какой любовью и нежностью он смотрел на неё; чувствовала заботу в прикосновениях к своим щекам. Тиан любил её, любил хаос и пожар, который она принесла в его жизнь. Он доказывал это каждым словом, каждым поступком. Он любил п р а в и л ь н о. Без условий, без правил. Деви любила его в ответ: любила себя в его глазах, любила их возможное будущее, любила каждый момент рядом с ним и каждый поцелуй, который он ей дарил. — Её ты тоже так любил? — Она ненавидела себя за этот вопрос, но не могла не спросить. Деви хотела быть единственной, кому Тиан отдавал всего себя. Эгоистично, жестоко, неправильно, но она не могла делить его с другой, даже если эта другая давно стала ничего не значащим прошлым. — Нет, не так сильно. Вздох облечения, — слишком громкий, слишком отчаянный. Деви не смогла его сдержать, не захотела. — Я могу завтра переночевать у тебя? — она положила голову Тиану на плечо, сжала коленями его бёдра. — Конечно. Мне поехать с тобой в аэропорт? Деви качнула головой. Если она действительно хотела быть с Тианом, ему лучше никогда не узнавать её семью. Он уже сделал так много, — полюбил её всего за неделю. Она доверится ему: постарается увидеть себя его глазами, отпустить прошлое, перечеркнуть его и войти в новую жизнь, где решать они будут вместе, поддерживая друг друга, любя друг друга до тех пор, пока она будет Дивией Шарма, и когда станет Дивией де Клер. Но было то, что Деви должна сделать сама. Она просто не сумеет жить дальше, если позволит Тиану решить всё за неё. Деви уснула у него на руках, носом уткнувшись в его шею и крепко обнимая за плечи. Утром, проснувшись раньше Тиана, легонько поцеловала его в губы, благодарно отметив, что он уложил её на диван и всю ночь был рядом, ютясь на самом краю и крепко обнимая её. Она ускользнула из его объятий, приняла душ и приготовила завтрак. Каждый раз, когда в груди начинало болезненно ныть волнением и тревогой, Деви строго напоминала себе: так может быть каждое утро, если она справится, — каждое утро она сможет будить Тиана чашкой кофе и завтракать вместе с ним. Она расставила завтрак на столе в кухне: две чашки кофе, традиционная английская яичница с жаренными колбасками, беконом и красной фасолью, тарелку с тостами. Впервые дом, в котором Деви прожила несколько месяцев, выглядел уютно. К этому завтраку хотелось вернуться, разделить его с Тианом. Хотелось вместе с ним приготовить ужин, переставить мебель в гостиной так, как захотели бы именно они. Дом хотелось видеть домом, а не крышей и четырьмя стенами, в которых Деви пряталась от остального мира. Выйдя в гостиную, она села на корточки и поцеловала Тиана в нос. — Доброе утро, — прошептала Деви и для верности ткнула Тиана пальцем в грудь. — Просыпайся, я приготовила завтрак. Он заворчал, отвернулся, пряча лицо в спинке узкого дивана. Деви не сдержала улыбки. Тонкие пальцы прошагали от затылка вниз по позвоночнику, Деви легонько ущипнула Тиана за задницу (она так давно хотела это сделать, но почему-то удачный момент подвернулся только сейчас). Воодушевление, наполнявшее её, было странным, почти неестественным. Деви не хотела узнавать: снова ли она теряла над собой контроль, или это настоящая она, любящая улыбаться, гладить Тиана по крепкой спине, наполненная любовью к нему и ко всему миру. — Садистка, — пробормотал Тиан и неохотно перевернулся на спину. — Сколько времени? — Семь утра. — Деви прижалась губами к его щеке. — Ужасная Дивия Шарма, кто же будит в такую рань? — Тиан закрыл глаза ладонью, борясь с зевотой. Деви звонко шлёпнула его по бедру, не переставая улыбаться. — Ужасной ты можешь называть Дивию де Клер, а Дивия Шарма может быть только прекрасной индийской принцессой. Вставай, Тиан, иначе я выкину твой завтрак в окно. — Выкидывай, — отмахнулся он. — Я просто заберу твой. Шуточная перепалка с сонным невыспавшимся Тианом тёплым воспоминанием замирала в груди. Деви чувствовала, как страшно ей идти в этот день, и цеплялась за своё воодушевление, за недовольное ворчание Тиана, за общий завтрак. Она неотрывно смотрела на Тиана, когда он пил кофе и пытался скинуть с себя сонливость, когда ковырял вилкой яичницу, ища в не проснувшемся теле чувство голода. Тиан был уютным и светлым, делал всё утро таким. Деви старалась не смотреть на часы, боясь спугнуть тишину, что царила у неё внутри. Тиан отдал ей ключи от своей машины, объяснил, как добраться до его дома и доверительно сел на пассажирское сидение. Деви не хотела с ним прощаться, липла к его рукам и губам, когда машина остановилась возле нужного адреса. Она уговаривала себя, что вернётся к Тиану вечером и снова попадёт в эту тишину, в спокойствие рядом с ним. Он просил звонить, пообещал, что приедет даже в Лондон, если потребуется, Деви только кивала и мешала ему говорить, целуя его лицо. Аэропорт встретил её толпой людей, громким голосом из спрятанных в стенах и потолке динамиков, проверкой документов и личных вещей. Деви искала в толпе знакомые лица, по которым соскучилась, которые и правда хотела увидеть. Вместе с гомоном толпы внутри поднимал голову страх: страх, что она не справится, что ошибётся, что такое тёплое утро с Тианом окажется последним, что Доран заберёт её в Индию уже этим вечером. Деви нашла среди незнакомцев лицо Рама, и внутри всё затихло. Кто-то выключил всё в ней, отрезал непроницаемой стеной. Катастрофы, уничтожающие города, — громкие, крикливые, шумные. Катастрофа Деви — абсолютная тишина. За спинами Рама и Сарасвати шёл высокий мужчина. Деви не узнавала его, но видела в его чертах лица Видию Басу. Младший брат был ужасно похож на свою тираничную сестру. Широкие плечи, тяжёлый взгляд, выразительные губы. Деви назвала бы его красивым. Она протиснулась между людьми, чутко прислушиваясь к тишине внутри себя. Не было больше ни страха, ни тревоги, ни ярости. Деви ощущала, что могла бы сделать сейчас что угодно. Могла бы убить Дорана своими руками, если бы захотела. Она упала в объятия Рама, притянула к себе Сару, поймав её за край одежды, не дав ей даже шанса возмутиться, что не бросилась к ней в первую очередь. Они пахли домом, тоской, разлукой. Они обнимали крепко, прижимали к себе, пытались делить между собой, а Деви стыдливо не чувствовала ничего. Мягко освободившись от их рук, она встала перед Дораном, задрала голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Мимолётная ничего не значащая мысль: у них могли быть красивые дети; она могла бы стать Басу-Шарма; и первой родилась бы девочка, как это всегда было в семье Басу, носила бы фамилию правящего рода, с его карими глазами и выразительными губами и её тонкой фигурой, а вторым родился бы мальчик, и Деви настояла бы на том, чтобы он унаследовал фамилию Шарма, стал главой семьи после неё, и наверняка он вырос бы таким же плечистым, как Доран, переняв от него жестокость. Деви думала об этом отстранённо, не ощущая ни радости, ни грусти. Это всё могло быть в другой жизни, где она — Дивия Басу-Шарма, где Доран её законный супруг, и они делят одну постель. В другой жизни она заставила бы себя его полюбить, и это оказалось бы предательски проще, чем Деви думала. Она бы жила на два дома: часть дней проводила в резиденции Шарма, занимаясь делами семьи, а часть — в Клифаграми, исполняя роль идеальной супруги. — Камал описывал тебя другой. Сильной и свободной, а передо мной стоит лишь подобие Дивии Шарма. Тишина рухнула. Барьер, надёжно сдерживавший всё то, от чего Деви бежала, разбился вдребезги с первыми звуками голоса Дорана. Оно вопило внутри, орало и металось, разрушало Деви, ломало, — её сумасшествие. Её судьба. Другая реальность стала близкой, уготованной ей, обещавшей свершиться. Доран видел её насквозь, видел в её глазах то, что она так старалась спрятать: отчаяние зверя, загнанного охотничьими псами. — Я рада наконец познакомиться с тобой, Доран Басу. — Деви протянула руку, и её ладонь утонула в большой ладони Дорана. Он улыбался хищно. Он был тем псом, что загнал её в угол, и хозяйка уже отдала приказ растерзать тушку зверька. — Я отвезу вас в Оксфорд. Гомон разговоров людей, вопросы Рама и Сарасвати, — всё потонуло в отчаянном вопле её сумасшествия, от которого закладывало уши. Деви держала губы плотно сомкнутыми, боялась, что, открыв рот, завопит сама. От того, насколько близко её судьба подобралась к ней, от того, насколько успокаивающим и правильным ей теперь казалось будущее с Дораном, от того, как яростно билось внутри вместе с ударами её сердца желание написать Тиану, что всё, что она чувствовала к нему, — ошибка. Принять судьбу, покориться чужому выбору, стать насильно счастливой, — вот, чего она боялась на самом деле, что не смогла сказать прошлой ночью Тиану. Деви два года ломала себя, вбивая в голову мысль, что Доран — её счастье, её предназначение, её л ю б и м ы й. Англия, Оксфорд, Тиан, — это было разрушительное откровение, правда о том, что она врала себе два года, уничтожала свою личность ради мужчины, выбранного за неё. Доран сидел рядом, на переднем пассажирском сидении, и Деви постоянно видела его краем глаза, как бы ни пыталась сосредоточиться на дороге. Она чувствовала жар его тела, хоть и понимала, что это невозможно. Фантомными прикосновениями уже ощущала его ладони на своих плечах и бёдрах и отчаянно, до боли, до побелевших костяшек сжимала руками руль, в надежде задушить ту свою сломанную часть, которая хотела ладоней Дорана, хотела его поцелуев. — Заселяйтесь, — тихо произнесла Деви, остановившись возле входа в отель. — Я припаркую машину и найду вас. На парковке отеля Деви нашла взглядом знак «Курение запрещено», достала пачку сигарет Тиана, вдохнула едкий дым. Она стояла, неосознанно копируя его позу, — бедром привалившись к капоту, указательным и средним пальцем сжимая фильтр. — Я никогда не видел тебя такой. Деви вздрогнула, обернулась на голос. Рам кутался в пальто, на его губах не было привычной хитрой улыбки, а во взгляде Деви читала беспокойство. Унизительное отвратное желание найти Дорана, признаться ему во всём и надеяться на его прощение поутихло, задушенное сигаретным дымом. Деви затянулась ещё раз, нырнула под протянутую Рамом руку, прижалась к его груди. — Как прошёл полёт? — Ты ведь не об этом хочешь поговорить. — Почему ты предал меня? — Деви стряхнула пепел с сигареты. Она никогда не курила при Дубее, но он почему-то молчал, не делал ей замечаний, только крепко обнимал одной рукой за плечи и прижимал к себе. — Почему не предложил сам стать моим мужем? — Ты ждала этого? — Я не хотела принадлежать мужчине, которого даже не знаю. А ты даже не подумал за меня вступиться. — Я не мог. Каждый из нас — заложник правил и устоев своей семьи. Я не мог, и я не хотел. Не хотел предлагать Видии свою кандидатуру, потому что боялся, что она согласится, и тогда я сделаю тебя несчастной. — Что ж, Рам, ты сделал всё, чтобы я стала несчастной, и вывернул это так, что твоей вины в этом нет. Я ненавидела тебя. — Деви щелчком пальцев отбросила окурок в сторону, достала ещё одну сигарету. Больше двух за раз она почти никогда не курила, и знала, чем это обернётся: её будет тошнить, уши заложит, а тело станет ватным, и ей придётся простоять так несколько минут, дожидаясь, когда, наконец, станет легче. Но сигаретным дым, так сильно напоминавший запах Тиана, успокаивал, заглушал визг сломанной Деви в её голове, что она не могла иначе. — Но больше нет. Ты мой лучший друг, и мне стыдно за все слова, которые я тебе наговорила. — Деви, если мы оба поговорим с Видией, может быть, нам удастся… — Нет. Худшего мужа, чем ты, я и представить не могу. — Деви усмехнулась, встретилась с Рамом взглядом. — Знать, что где-то ты проводишь майтхуну с другой девушкой, — нет причины лучше, чтобы убить тебя. Оставайся моим лучшим другом, Рам. Докурив сигарету до середины и ещё немного погревшись в руках Рама, Деви затушила окурок носком ботинка и кивнула на вход в отель. Рам ещё до прилёта рассказал, что забронировано три номера. Деви надеялась, что Сарасвати и Доран уже были у стойки регистрации, позволив Дубею разобраться, почему же Деви не пошла вместе с ними сразу. Мучительные несколько минут проверки документов всех трёх её гостей, вежливый лакей и настойчиво вибрирующий в кармане телефон. Деви старалась держаться ближе к Саре и Раму, которые будто специально отгораживали её от Дорана, а он — спокойный и холодный, — будто не замечал дистанции, которую она так старательно держала. Быть рядом с ним — пытка. Деви с отчаянием смертника понимала: даже один день, проведённый рядом с Дораном, наедине с ним, переломит её окончательно, лишит всех надежд и разрушит сотканное из тепла рук Тиана счастливое будущее. Она сдастся, и хуже всего было знать, — она будет счастлива. До самой ночи Деви сидела в номере Сарасвати, сложив ноги в позе лотоса, и слушала их с Рамом рассказы о Бенгалии и делах дюжины. Иногда она отвечала на их вопросы, уклончиво говорила о том, что будет, когда она закончит учёбу и вернётся в Индию. Деви не хотела думать о Доране, о судьбе и о себе. Сидеть между Рамом и Сарой, смеяться вместе с ними, вспоминая забавные случаи из их детства, — она была дома, когда они обнимали её, выбирали, что заказать в номер на ужин и строили планы, куда отправятся завтра. Они были её домом. Отказаться от Индии означало отказаться от них, таких родных и любимых, готовых её защищать. Деви чувствовала, как старательно они обходили стороной вопрос её замужества, и была благодарна. Чувство решимости, наполнявшее её утром, днём сменило яростное отчаяние, а теперь Деви не ощущала ничего, кроме усталости. Эмоций, слов, переживаний за один день слишком много. Она не хотела втягивать в это никого, но справится одна не смогла бы. Деви сжала ладонью руку Сарасвати. — Сара, хочешь прогуляться по ночном Оксфорду? — Деви коротко виновато улыбнулась Раму, словно прося прощения за то, что не позвала его. — Я съезжу к себе, надену что-нибудь потеплее и возьму тёплые вещи для тебя.

***

Ужасная привычка Деви не отвечать на сообщения почти не раздражала Тиана. Он успел смириться и привыкнуть к тому, что Деви сама напишет ему или позвонит, когда понадобится помощь. И всё-таки было что-то неприятно в том, что она не отвечала. Не знать, где она и с кем, как прошла встреча с Дораном, всё ли было в порядке, и просто мучаться ожиданием, — пытка. Мука, за которой обязательно явится облегчение: Деви снова позовёт в свою жизнь, прильнёт стройным гибким телом, и Тиан уткнётся носом в её волосы, вдохнёт их аромат, прижмёт её к себе. Только понимание, что всё происходит слишком быстро, удерживало его от предложения жить вместе, но так Деви не сможет прятаться от него, переживая свою боль одна. Он хотел быть рядом с ней, понимать её ещё больше, переживать вместе с ней все ужасы и страхи. Она снова явилась без сообщения: позвонила в дверь, улыбнулась устало и доверительно прижалась к Тиану, холодная после улицы и пропахшая его сигаретами. Он хотел бы влезть в её голову, чтобы не терзать вопросами, увидеть её глазами, ощутить её эмоции. Это было похоже на сумасшествие, и Тиан был рад сойти с ума. Никогда и ни с кем не чувствовал себя таким живым, нужным. Ни с кем другим он не был на своём месте. Раньше Тиан не верил в истории о том, как люди встретились впервые и в тот же день решили быть вместе навсегда. Деви была такой историей. Впервые он увидел её случайно в библиотеке: она сидела, склонившись над книгой, длинные волосы скрывали её лицо, карандаш царапал слова на бумаге. Он считал её просто красивой в тот момент, просто ещё одной девушкой, с которой будет случайно сталкиваться в коридорах университета. Деви подняла голову, Тиан встретился с ней взглядом. Мимолётно, случайно. Всего несколько секунд двое студентов, зашедших в библиотеку, чтобы подготовиться к занятиям, смотрели друг другу в глаза. Сердце, как в книгах, пропустило удар. Никогда прежде Тиан не видел таких глаз: во взгляде Деви было так много всего, — печальное смирение, тоскливое ожидание своей судьбы, как если бы он смотрел в глаза умирающего человека. Он едва сдержал порыв подойти к ней, обнять, укрыть от всего мира, чтобы увидеть, как в глубине её глаз хотя на мгновение появится тёплый огонёк. Он искал с ней встречи, спрашивал о ней своих друзей, но смог узнать лишь то, что она приехала из Индии и снимала жильё где-то в Оксфорде. Тиан стал замечать её всё чаще: в кафетерии, в коридорах, во дворе университета, — Деви улыбалась, смеялась, поправляла волосы, флиртовала с другими, а взгляд оставался таким же печальным, ожидающим конца. Вечеринка, неслучайное случайное знакомство, — Тиан подстроил всё это, не в силах больше быть в стороне и беспомощно смотреть в её потухшие глаза. С Деви закрутилось быстро, хаотично, но ощущалось всё равно правильно: правильно было узнать, что она никогда не станет его, правильно было отказаться от условностей и разрешить себе хотеть её, даже зная, что через три года им придётся расстаться, правильно было слушать её истерики, утирать её слёзы, любить её. Он надеялся, что у них есть три года. — Я хочу познакомить тебя со своей семьёй, — тихо призналась Деви. Тиан уже привычным движением поцеловал её в макушку. Он поражался её силе, её желанию жить. Договорные браки — пережиток прошлого, ужасная пытка для обоих молодых людей. Сколько из них действительно заканчивались взаимной любовью? Деви так хотела жить, но была вынуждена отсчитывать дни до своей смерти. Когда она позвонила прошлой ночью, Тиан поверил её словам: она хотела умереть. Сейчас видеть её живой, обнимать, казалось ещё важнее. — О ком ты говоришь? — осторожно уточнил он. Семья Деви мертва. Едва ли её слова были приглашением в Индию, на могилы родителей. Тиан боялся, что теперь своей семьёй Деви считала Дорана. Он не видел её целый день, целый день, который она провела с ним. Что он успел ей сказать, что успел сделать с ней? — Рам и Сара, — Деви пожала плечами. — Завтра после занятий, ладно? Ты ведь познакомил меня с семьёй. — Ты ужинала? — Простые обыденные разговоры, понятные планы на вечер: с Деви всё ощущалось иначе, может, потому что в любой момент она могла заплакать, начать кричать или попытаться сбежать от Тиана. В прошлых отношениях уюту не было места: были только ужины в ресторане, поцелуи на заднем сидении и быстрый секс, от которого Тиан почти не получал удовольствия. Предельная честность Деви, граничащая с истеричностью, стала откровением. Тиан не был уверен, насколько здоровыми были её реакции, но не смел попрекать. Деви имела право на свои эмоции: на злость, на отчаяние, на радость. Она честно тянулась к нему, с одинаковой откровенностью хотела спокойно завтракать или кричать на него, целовать или бросаться в него вещами. Был ли он сумасшедшим, если любил её только сильнее за каждую подобную выходку? Можно ли назвать его психом, если в мире выученной вежливости чужая эмоциональная обнажённость так сильно привлекала? — Устала, — честно призналась Деви и потёрлась щекой о плечо Тиана. — Я схожу в душ, а потом ляжем спать. Ты не против? — Не против. Я буду в спальне. Сможешь сама найти? Дождавшись кивка, Тиан коротким поцелуем мазнул по губам Деви. Снова отпустить её, даже на каких-то десять-двадцать минут, оказалось не просто. Тиан нашёл причину заглянуть в душ: ей нужны чистые полотенца и одежда, в которой она сможет спать. Следовало заранее подумать об этом, — взять у неё дома или купить новые вещи, чтобы Деви могла спать в пижаме, спросить у неё, какой ей нужен шампунь, добавить к своей зубной щётке ещё одну. Тиан убеждал себя, что они обязательно успеют это сделать: вместе прогуляются по магазинам, купят всё, что ей понадобится или захочется. Он привык жить не один, и не считал вторую зубную щётку или занятую полку в шкафу чем-то инородным, неприятным. Стоило бы и ему отвезти несколько своих вещей в квартиру, которую снимала Деви: пару рубашек, домашние футболки и штаны, джинсы. Потом, может, в конце учебного года, если Деви не придётся возвращаться в Индию, можно попробовать уговорить её переехать к нему, прожить следующие три года учёбы вместе. Строить планы, в которых Деви занимала важное место, оказалось приятно. Тактично постучав в дверь ванной комнаты, Тиан выждал несколько секунд и вошёл. Расплывчатый за матовым стеклом душевой кабинки силуэт Деви сквозь шум воды спросил, что случилось. — Принёс тебе одежду, — ответил Тиан. Белая футболка и мягкие спортивные штаны, — всё это обязательно будет Деви большим, и от этого она будет выглядеть ещё уютнее. Увидеть её в своей одежде — ещё один знак, что между ними всё серьёзно, что не только Тиан любил ярко, сильно, оглушающе. Деви была знакома с его семьёй, в университете сама обнимала и целовала его в щёку, но этого всё равно казалось мало: Тиан хотел бы заявить на весь мир, что эта потрясающая девушка — его девушка. Но пока он не мог даже выложить общую фотографию, не зная, как она отреагирует и увидит ли кто-нибудь из её семьи. Скользнув взглядом по её силуэту ещё раз, Тиан вышел из ванной и закрыл за собой дверь. Борясь с соблазном вернуться, зайти к Деви в душ и показать, как сильно он успел соскучиться всего за несколько часов разлуки, он ушёл в спальню и заставил себя открыть почту. Многие преподаватели просили не тратить бумагу и высылать эссе и рефераты в электронном виде. У Тиана накопилось несколько писем с правками, комментариями и оценками, и с ними следовало разобраться до начала учебной недели. Часть преподавателей, что была моложе, не придерживалась строгого официального стиля в своих письмах, и Тиан старался отвечать им в тон. Но куда проще ему было вести переписку с пожилыми профессорами, тщательно следя за правильностью написания слов и расстановкой знаков. Он привык к вымученной, вынужденной вежливости, чувствовал себя в таком общении естественно и легко. Так было проще отделять свою официальную жизнь, в которой он был Кристианом де Клером, сыном члена палаты лордов, от жизни, в которой он был просто Тианом, смеющимся над глупыми шутками в интернете, любящим кофе и свою индийскую принцессу. Он отложил телефон, когда Деви вытянулась на постели рядом с ним. Влажные после душа волосы рассыпались по её спине, край слишком длинной для неё футболки задрался. Тиан ласково провёл пальцами по полоске обнажённой кожи у Деви на пояснице. — Я выключаю свет? Вот так просто: без долгих тяжёлых разговоров, без выяснения, каким будет их будущее, без обид и претензий, что он снова не написал комментарий к новой фотографии в профиле первым. С Деви было легко, с ней не было двойных смыслов и тайных посланий в тоне голоса. От своей бывшей девушки Тиан уставал за несколько часов, с Деви мог провести целый день, и этого всё равно казалось бы мало. — Угм, — кивнула Шарма и подползла к Тиану под бок. — Если ты хочешь поговорить, — произнёс Тиан, потянувшись, чтобы выключить лампу на прикроватной тумбочке. — Не хочу, — пробормотала Деви, повернула голову и посмотрела на Тиана снизу вверх. Что бы ни случилось, она не хотела об этом рассказывать. Тиан согласно кивнул, выключил свет и лёг рядом с Деви. Доверие не появляется на пустом месте, — твердил он себе, обнимая её за талию. Всего недели слишком мало, чтобы такой закрытый человек, как Деви, начал ему доверять. То немногое, что она всё-таки решилась рассказать, было похоже больше на исповедь, чем на откровенный разговор. Деви всегда будто каялась, пытаясь взять на себя грехи всех людей вокруг, винила себя даже в том, в чём не была виновата. Тиан прижался губами к её виску, медленной цепочкой поцелуев скользнул ниже. Аромат тела Деви смешивался с запахом его геля для душа, и она будто и в правду вся принадлежала ему. Будто не было Дорана, обещанного брака через три года и не было всех волнений о том, что Деви в любую секунду могла исчезнуть из его жизни. Она откинула голову, позволяя Тиану спустится с щеки на шею, плавно выгнулась, переворачиваясь с живота на бок. — Если ты устала и не хочешь, — начал было Тиан, не слишком уверенный, что Деви хватит сил на секс, но она сама потянулась, чтобы поцеловать его. Положив ладонь на плечо Деви, Тиан мягко надавил, укладывая её на постель. Он любил её и хотел каждым прикосновением, каждой лаской это показать. Нависнув над ней, он мазнул коротким поцелуем по её губам, медленно опустился вниз, устраиваясь между её разведённых ног. Ладони неспешно заскользили по телу Деви, изучая его, гладя, лаская; Тиан задирал футболку на ней всё выше, следуя за краем ткани лёгкими невесомыми поцелуями. Он любил всю её: мягкий плоский живот, по которому прошёлся россыпью поцелуев; аккуратную красивую грудь, которую сжимал в ладонях; маленькие соски, набухшие и затвердевшие под его настойчивым языком; выступающие ключицы, под одной из которых Тиан оставил след укуса. Деви — невообразимо прекрасная, настоящая индийская принцесса. Вся она — её тело, мысли, эмоции, — великолепна. Тиан перехватил её ладонь, поднёс к губам и коснулся подушечки каждого пальца поцелуем, прихватил зубами кожу на подушечке среднего пальца и сразу же провёл по месту укуса языком. Деви под ним — мягкая, разнеженная после душа, чувствительная, — отзывалась на каждую ласку тихим довольным стоном. Тиану нравилось заниматься с ней сексом: быстро, грубо, хватая за волосы, оставляя отметины своих зубов и пальцев на её коже, — но сейчас хотелось иначе, хотелось показать, насколько она дорога, насколько бесценна. Уперевшись предплечьем в постель рядом с головой Деви, Тиан накрыл её губы своими. Они редко целовались так — глубоко, долго, нежно, изучая друг друга, не пытаясь перехватить контроль, задушить своим желанием, а позволяя разделить его. Деви мягко отстранилась, стянула через голову футболку и отбросила её на постель, сразу же снова потянувшись к нему, обвив его шею руками и прильнув к его губам. Тиан накрыл ладонью её грудь, сжал между пальцами сосок и ласково покрутил, ловя её тяжелые вздохи и тихие стоны губами. Его ладонь заскользила ниже, очертила контур её живота, коснулась резинки домашних штанов. Деви они были большими, и Тиану пришлось недолго повозиться с бантиком на завязках, не дававшим штанам упасть. Наконец, его ладонь нырнула под мягкую ткань, подушечки пальцев проехались по влажным половым губам, раздвинули их и накрыли клитор. Новый, чуть более громкий и откровенный стон Деви Тиан прервал на середине, снова целуя её в губы. — Не одной мне должно быть хорошо, — прошептала Деви. Её аккуратная ладонь обхватила налившийся кровью вставший член Тиана сквозь ткань штанов, пальцы неспешно проехались вниз и вверх. Прикусив нижнюю губу, Тиан прижался лбом к её лбу, пытаясь поймать взгляд её глаз. — Это не соревнование, Деви, — шёпотом попросил он. О своём удовольствии Тиан не думал, Деви была важнее: её тело, её стоны, её чувства. — Я знаю. Мне просто хочется, — Деви улыбнулась. Она двигала ладонью в такт его движениям пальцами, касалась губ Тиана короткими поцелуями, не позволяя ни углубить их, ни ответить. Деви лениво, устало дразнила его, проверяя, насколько хватит его выдержки. Тиану казалось, она делала это всю неделю, что они были знакомы: проверяла его, хотела убедиться, что он выдержит, справится, останется с ней и будет так же ласков и заботлив, даже когда её тяжело любить. Он надеялся, что проходил все проверки, но эта стала настоящей пыткой. Легко держать себя в руках, когда Деви кричит, плачет, пытается задеть за живое, — и почти невозможно, когда она сама тянется к нему, показывая, насколько он стал ей дорог за эти семь дней. Тиан скользнул пальцами внутрь, и ладонь Деви замерла. Она прижалась лбом к его плечу и тихо всхлипнула: «Ещё». Его пальцы медленно двигались внутри, не дразнили, как она всего несколько секунд назад, а ласкали неспешно, чувственно. Деви вскинула бёдра, пытаясь глубже насадиться на его пальцы, без слов прося ускорить темп движений. — Тише, принцесса. — Тиан прижался губами к виску Деви. Ещё несколько медленны плавных толчков пальцами, ещё несколько её скулящих умоляющих стонов, и Тиан сдался. Вытащив ладонь, он помог Деви избавиться от штанов, бросив их бесполезной тряпкой на пол, и стянул свои до середины бедёр вместе с бельём. Обхватив ладонью член, Тиан несколько раз провёл по нему, размазывая по коже смазку, оставшуюся на пальцах. Деви недовольно замычала, обхватила ногой за поясницу, раскрываясь, крепче сжала в объятиях, прижимаясь всем телом. Помогая себе рукой, Тиан вошёл одним плавным движением, почувствовал, как по телу Деви прошла лёгкая дрожь, как она сжалась, плотно обхватывая его внутри. Неспешные толчки, поцелуи на её смуглой тёплой коже, на лице и плечах, её тихие сдавленные стоны и гибкое тело, такое послушное в руках Тиана. Это не первый секс в его жизни, даже не первый с Деви, но впервые настолько хорошо. Она вся под ним — открытая, искренняя, честная; он для неё и только для неё одной — нежный, заботливый, чуткий. Деви так много, она одна — целый огромный мир. Мир, который Тиану хочется изучить, присвоить, любить. Мир, в котором наслаждение смешано со страхом потерять, в котором поцелуи почти всегда с привкусом слёз. Сейчас его мир — его Деви — в его постели, бесстыдно скулящая в голос, выгнувшая спину, умоляющая его ещё, быстрее, глубже, просящая не останавливаться. Тиан покорно слушался свою принцессу, ускоряя темп толчков, входя в неё грубее, до звонких шлепов кожа о кожу, но всё также любя, всё с той же безграничной нежностью, которой не было ни с кем другим. Деви одна видела его таким, — с глупым влюблённым взглядом, готового исполнить каждое её слово, защитить от всего. С ней одной весь его мир рассыпался на осколки, когда после очередного глубокого движения по телу прошла дрожь и взорвалась удовольствием. Ею одну Тиан прижимал к себе, дыша тяжело, сорвано, чувствуя безграничное счастье, от которого почти больно. — Я тебя люблю, — прошептала Деви, расслабленная в его руках, позволяющая сжимать её в объятиях и нежно касающаяся его лица кончиками пальцев в ответ. — Люблю, Кристиан Шарма. — Я люблю тебя, Дивия де Клер, — шепнул Тиан и тихо рассмеялся вместе с ней. Он уснул, крепко прижимая к себе обнажённое тело Деви. Неважно стало, что будет завтра, какими окажутся Рам и Сарасвати, как примут его. Внутри поселилась уверенность: он сделает всё, чтобы Деви осталась в Англии. Вместо будильника Тиана разбудил звонок телефона. Привычно найдя его на тумбочке возле кровати, Тиан отключил проводок зарядки и, приняв вызов, сонно зевнул. — Не объяснишь мне, Кристиан де Клер, что ты сделал со своей невестой? — взорвался телефон голосом злого Чарльза. Тиан зевнул ещё раз, сдерживая желание сперва перечислить всё, что он делал с Деви прошлой ночью, а потом послать его нахер совершенно не по-джентльменски. Он уронил свободную руку на постель, надеясь, что ладонь коснётся тела Дивии. Вторая половина кровати была пуста. Перевернувшись на бок, Тиан неохотно открыл глаза. Деви не было, а телефон продолжал возмущаться. — Что вообще нужно сделать, чтобы твоя невеста приехала ко мне в шесть часов утра на твоей машине вся в слезах? Я понимаю, что ты похож на отца. Но даже он никогда не доводил нашу маму до слёз! — Деви у тебя? — Тиан пытался уложить поток информации в голове, выбрать из него самое главное и суметь задать правильные вопросы. Для только что проснувшегося мозга задача казалась непосильной. — Она взяла мою машину? Почему она плачет? — Вот ты мне и расскажи, Кристиан. — Голос Чарльза вдруг стал опасно спокойным. Самый мягкий из семейства де Клеров позволял себе говорить на повышенных тонах, Тиан привык. Но когда брат начинал говорить сдержанно, ничем хорошим это закончится не могло. Тиан мог вспомнить от силы десяток случаев за всю свою жизнь, когда слышал такой голос Чарльза. — Чарли… — Не смей. Называть. Меня. Чарли. Собирайся и приезжай. И будь уверен, если она не захочет с тобой разговаривать, я выставлю тебя за дверь. Телефон замолчал, оставляя Тиана с сотней вопросов и одним только ответом, — что-то случилось прошлой ночью. Когда он засыпал, Деви лежала рядом и не собиралась ни плакать, ни тем более сбегать в Лондон на его машине. Чёрт возьми, Тиан даже не знал, что Деви нашла адрес его брата! Он собирался предупредить куратора и провести с ней весь день. Отчасти, его планы сбывались: следовало написать куратору, потому что Чарльз жил на окраине Лондона, и шансов успеть к нему, чтобы забрать Деви, а потом вернуться к началу занятий, не было. Второй звонок застал Тиана в ванной, когда он чистил зубы. Звонил незнакомый номер, и де Клер несколько секунд колебался, не уверенный, что хочет знать, кто ошибся в такую рань. Мысль о том, что это могло быть связано с Деви, заставила ответить на звонок. — Где она? — голос, звучавший в телефоне, был незнакомым, в нём слышались злость, раздражение и желание оторвать Тиану голову сразу же, как только обладатель голоса до него доберётся. — Кто это? — Где Дивия Шарма? — настойчиво повторил голос. — Кто это? — Тиан упёрся ладонью в край раковины, сжимая зубную щётку между пальцев. Говорить со ртом, полным пены, было неудобно, но голос знал Деви. — Я клянусь, что твоё следующее перерождение в Сансаре будет в мерзкого жука, и я сделаю всё, чтобы так и было. — Доран Басу? — Тиан спросил наугад, не уверенный, что жених Деви стал бы ему звонить. Но если она и правда была у Чарльза, такой шаг был вполне логичным. На его месте, Тиан поступил бы также. Только откуда у Дорана его номер телефона? — На твоё счастье, Кристиан де Клер, нет. Но поверь, со мной тебе повезло ещё меньше. — Голос замолчал. Его обладатель размышлял о чём-то недолго, взвешивал, о чём следовало знать Тиану, а что лучше оставить при себе. Закрытость, очевидно, была общей чертой для всех, кого Деви считала своей семьёй. — Деви прислала сообщение. Сказала, ты знаешь, где она. И где Сарасвати. Тиан мученически застонал. Если Деви планировала познакомить их так, то это — худшая проверка из всех, что она могла устроить. Если нет, то должно было случиться что-то абсолютно невозможное, потому что едва ли даже Дивии в голову пришла бы идея дать его номер Раму Дубею. — Она у моего брата. Думаю, Сарасвати с ней. В каком ты отеле? Я заеду и заберу тебя. А, блять… — Тиан подался вперёд, прижался к холодному зеркалу горячим лбом. — Деви взяла мою машину. — Пришли мне адрес. Телефон замолчал, снова оставляя Тиана с одними вопросами. Как Рам собирался добираться до Лондона, де Клер даже представлять не хотел. Очевидно, так же, как и сам Тиан, — на такси, где придётся оставить круглую сумму за такую долгую поездку. Можно попробовать арендовать машину, но в семь утра все салоны закрыты, а ждать у Тиана не было времени. Постепенно картинка случившегося складывалась, оставалась неясной лишь одна деталь, — на что именно решилась Деви. Такси пришлось ждать почти двадцать минут: водители просто не хотели везти из Оксфорда в Лондон, даже когда Тиан выбрал самый дорогой из доступных тарифов. Наконец, нашёлся отчаянный смельчак, и в душе Тиан надеялся, что он был один на весь город, потому что встретиться в доме Чарльза с разозлённым Рамом Дубеем и оправдываться сразу перед двумя, он не был готов. Машина ехала слишком медленно. Тиан пообещал щедрые чаевые, превышающие всю стоимость поездки, но даже так таксист старался не нарушать разрешённый скоростной режим. Будь у Тиана машина, дорога заняла бы меньше часа, и плевать, сколько штрафов потом пришлось бы оплатить. Приходилось успокаивать себя постоянными попытками дозвониться и дописать до Деви, но та молчала. Долгие гудки, непрочитанные сообщения, — Тиан не знал, оставила она телефон у него дома, бросила в отеле, отдала кому-то или просто не хотела с ним говорить. От вчерашнего ощущения счастья не осталось и следа, его заменили волнение за Деви и злость на себя. Она ведь была так близко, лежала рядом с ним. Как он мог не почувствовать, когда Деви сбежала? Как не услышал звук закрывающейся двери? Самый отвратительный вопрос, который ранил больнее прочих: был ли вчерашний секс прощанием? Это было похоже на Деви: поставить точку, не сказав об этом прямо. Она пыталась уже несколько раз, — когда рассказала о Доране впервые, когда доверила ему всю историю своего вынужденного брака, когда обвиняла отца Тиана. Тогда он был рядом, мог переубедить, доказать, что всё это ничего не значит. Могла ли она специально уехать, чтобы Тиан не сумел её остановить? Такси остановилось возле дома Чарльза, Тиан сразу же добавил к оплате поездки сумму чаевых, не задумываясь о том, что подобные траты потом придётся объяснять отцу. Он вылетел из машины и краем глаза заметил высокую мужскую фигуру. Незнакомец выходил из такой же машины такси. Один глаз скрыт повязкой, длинные волосы собраны в неаккуратный пучок, чёрное пальто накинуто поверх традиционной индийской одежды. Незнакомец двигался быстро, порывисто, но в каждом его шаге Тиан ощущал уверенность и власть. — Рам Дубей? — Тиан преградил ему дорогу, достал из кармана незастёгнутого пальто пачку сигарет. — Кристиан де Клер. — Голос у незнакомца красивый, тягучий, с приятным акцентом. Ему очевидно куда чаще приходилось говорить на хинди, чем на английском. — Посмел приехать. — Добрался сюда даже в чужой стране, — легко парировал Тиан и затянулся сигаретой. — Ты можешь мне объяснить, что случилось? — Я ждал объяснений от тебя. — Всё просто. Мы встречаемся с Деви, — Тиан пожал плечами. Волнение и тревогу перекрыла ярость. Не он один не уследил за ней. Рам — её друг, он знал Деви дольше, должен был предугадать подобное. — Если ты встречаешься с Деви, то я — английская королева. — Рад приветствовать, Ваше Величество, — Тиан почтительно кивнул. Теперь было даже интересно, насколько далеко зайдёт Рам в чужой стране, позволит ли себе ударить его. Впервые он понимал эмоции Деви так ярко и чётко: ему тоже хотелось что-нибудь разбить, и самым лучшим вариантом было лицо Дорана Басу. — С тобой я разберусь позже, — хмыкнул Рам, и Тиан заметил, как опасно, почти мистически-потусторонне сверкнул его глаз. Рам прошёл мимо, задев его плечом. Тиан затянулся, провожая друга Деви взглядом, и гадая, будет ли Чарльз так милостив, что вытерпит в своём доме драку. Отбросив наполовину выкуренную сигарету, Тиан поспешил следом. В конце концов, это дом его брата, и Рам, каким бы сильным и властным не выглядел, не был в нём желанным гостем. Тиан дважды нажал на звонок и для верности постучал в дверь. Стоять рядом с Дубеем, почти касаясь его плеча своим, было странно. Тиан уговаривал себя не вымещать на нём злость: Рам был виноват лишь в том, что не уследил за своими подругами; в конечном итоге, их обоих объединяла одна цель, — найти Деви и помочь ей. Дверь открылась почти сразу, словно Тиана ждали. Он думал, что так и было: Чарльз не был посвящён во все проблемы Деви, видел её лишь раз и сделал единственный возможный вывод, — она приехала из-за его младшего брата, который повёл себя как мудак. Будь так, окажись Тиан главным подлецом в этой истории, было бы куда проще, — у него был бы шанс вернуть Деви. — Привёл с собой адвоката, я надеюсь, — холодно произнёс Чарльз. Тиан не узнавал брата. Никогда Чарли так не говорил с ним, никогда не был так холоден, сдержан и похож на отца. Вариант мог быть лишь один: Деви настолько запала ему в душу, что он уже в своих фантазиях нянчил племянников, а Тиан посмел разрушить его мечты и надежды. — Это Рам Дубей, друг Деви. Ты можешь мне объяснить, что случилось? — Кристиан спрашивал на ходу, протискиваясь между дверным откосом и братом, не желая терять ни минуты. Чарльз отступил в сторону, пропуская в дом Рама и коротким кивком приветствуя его. — Чарльз де Клер. Признаться, не думал, что Тиан приведёт с собой кого-то ещё. — Он коротко пожал руку Раму и показал, куда можно повесить пальто. — В моём доме не курят, — окликнул Чарльз брата. — Тогда будь так добр, открой окно и расскажи нормально, что случилось. — Закуривая, Тиан пересёк небольшую прихожую и вышел в просторную гостиную. Чарльз жил куда скромнее отца, на всё зарабатывал сам и давно не принимал подачек. Его амбиции и стремления были куда скромнее, чем у Тиана, и работа самого обычного управляющего отделом ему нравилась куда больше политики. Тиан не смог бы посчитать, сколько раз отец предлагал Чарльзу более высокую должность, финансовую помощь и жильё куда лучше, и Чарли всегда отказывался, зная, что тот попросит взамен, — разорвать помолвку. — Деви в комнате Элизабет, — предупредил Чарльз. — Сядь и выслушай. Тиан обернулся на брата, выпустил белёсый дым в потолок и резко опустился в ближайшее к нему кресло, всем видом показывая нетерпение. Деви была всего в нескольких метрах от него, может быть, до сих пор плакала или, что хуже, пыталась разгромить комнату невесты Чарльза, вымещая эмоции на всём вокруг. Так почему он должен медлить? Почему вынужден сидеть в гостиной и слушать нравоучения старшего брата? — Деви позвонила в пять утра. Наверное, нашла мой телефон у тебя в контактах. Сказала, что едет в Лондон и попросила назвать адрес. Она звучала… Расстроенной. Я не смог отказать. Деви приехала к шести утра вместе с девушкой, которую назвала Сарасвати Басу. Если честно, они обе выглядели… — Сумасшедшими разъярёнными богинями, — подсказал Рам, удобно устроившийся на диване. — Очень похоже на то. Рам расплылся в довольной улыбке, адресованной одному лишь Тиану. Он будто всем своим видом говорил: тебе здесь не место, Кристиан де Клер, что ты вообще знаешь о Деви. Тиан заставил себя смотреть только на Чарльза. Сигарета в его пальцах дрожала, и одним только чудом ему удавалось не сорваться с кресла и не броситься в комнату невесты брата. — Я разбудил Элизабет, и мы попытались успокоить Деви. Она говорила о Доране и дюжине, о Кайрасе и семейном бизнесе. Не могу сказать, что сейчас Деви лучше. Тиан. — Чарльз выставил вперёд руку, останавливая брата. — Я сделал всё, что мог для твоей невесты, теперь твоя очередь посвятить меня в детали этого дела. — Думаете, господин де Клер, Кристиан захочет рассказать, что Деви не его невеста и даже не его девушка? — Рам подпёр голову рукой. Тиан видел, как беспокойно он дёргал ногой, тоже едва сдерживаясь, чтобы не броситься к лучшей подруге, но ни голос, ни выражение лица не выдавали его нетерпения. — Доран Басу — жених Деви. — Деви. Моя. Девушка, — процедил сквозь зубы Тиан. — О, правда? И сколько же вы встречаетесь? День? Два? Как много Дивии понадобилось времени, чтобы залезть в твой телефон, Кристиан? — поддел Рам. — Не твоё дело. — Как раз моё. Дубеи — брахманы, и только я могу благословить брак Деви. Не помню тебя ни на одном семейном ужине. Тиан был уверен: если бы Рам мог позволить себе оскалить зубы, давно сделал бы это. Он старательно вычёркивал Дубея из списка тех, кому хочется разбить лицо, напоминал себе, что Рам — близкий друг Деви, и вряд ли ей понравится, если они станут заклятыми врагами. И всё-таки Тиан надеялся, что приезжать в Англию члены её «семьи» будут очень редко. Ну или хотя бы отдельные члены её семьи. — Тиан, ты встречаешься с девушкой, которая обручена с другим? — голос Чарльза искрился удивлением и неодобрением. — А ещё сплю с ней. Терпение Тиана, которое так старательно испытывали все находящиеся в комнате, лопнуло. Он с вызовом смотрел на брата, ожидая, чему ещё он посмеет возмутиться: тому, что Тиан прогуливал занятия, или тому, что посмел явиться за девушкой, которую не одобрил отец. Чарльз молчал, дожидаясь, когда его младший брат успокоится, возьмёт себя в руки и спокойно объяснит, почему Деви уехала из Оксфорда в Лондон к почти незнакомому мужчине. Потушив сигарету о край кофейного столика (да и плевать, подарит новый на свадьбу), Тиан поднялся и почти бегом направился в комнату Элизабет. Ждать ещё дольше, терпеть вопросы Чарльза, который не знал абсолютно ничего, и едкие комментарии Дубея, который не то пытался защитить Деви, не то вернуть её законному жениху, он не мог. Впервые, кажется, за всю жизнь Тиан не постучал прежде, чем войти в чужую спальню. Он толкнул дверь, и та громко ударилась о стену. Деви сидела на постели, спрятал лицо в ладонях, за плечи её обнимала неизвестная Тиану девушка, а рядом с чашкой в руках сидела Элизабет. Милая прекрасная Элизабет, трогательный цветок, который его брат любил всем сердцем, вздрогнула от шума, разлив несколько капель чая на подол тонкого шелкового халата. Деви отняла руки от лица. Её покрасневшие глаза, припухшие щёки и кончик носа, обкусанные в кровь губы, — Тиан не хотел никогда вновь увидеть её такой. — Вон. — Он не собирался рычать, так вышло само: короткое слово прокатилось по нёбу, вырвалось изо рта прежде, чем он успел подобрать более мягкое, тактичное. — Тиан, послушай, ещё рано. — Элизабет поднялась с постели, намеренная остановить его. — Всё в порядке, — Деви всхлипнула, мягко дёрнула плечами, освобождаясь от рук Сарасвати. — Я должна поговорить с Тианом. Одна. Тиан взглядом проводил Элизабет, которая, проходя мимо него, ласково коснулась его плеча и шёпотом попросила быть помягче, а после и Сару, под тяжёлым взглядом которой Тиан вновь почувствовал, что ему здесь не рады. Она, как и Рам, видела в нём только врага. Выражение лица Сарасвати обещало самую долгую, самую мучительную пытку, если хоть что-то пойдёт не так, если Тиан посмеет хоть словом задеть Деви. Наконец, дверь за его спиной закрылась, и ноги тут же налились свинцом, вросли в пол. — Деви. — Тиан заставил себя сделать шаг вперёд. — Я не понимаю. Почему ты здесь? Почему… Она замотала головой, прося его замолчать. Тиан подошёл ближе, опустился на колени перед кроватью и взял её ладони в свои. Весь груз волнений, переживаний, страхов в миг навалился на плечи, заставил опустить голову, будто и впрямь виноват был один только он. Он не уследил, он был рядом и не сумел остановить, и не было в мире ничего, что могло бы его оправдать. — Тиан, я… — Деви склонила голову, прячась за ширмой своих тёмных густых волос. — Я ходила к Дорану. Два года я убеждала себя, что обязана стать ему идеальной женой. Что должна полюбить своего мужа. Что он один уготован мне судьбой. И я… — Деви снова всхлипнула, стёрла слезу плечом, не находя сил вырвать свои ладони из рук Тиана. — Когда увидела его вчера, то… Я была готова уехать с ним. Вернуться в Бенгалию первым же рейсом, стать его женой и забыть тебя. — Деви, пожалуйста. — Тиан потянулся к ней, попытался прижаться поцелуем к её лицу, — к губам, к носу, к щеке, лишь бы к ней. Её всегда успокаивали его поцелуи. Деви отпрянула. — Дай мне договорить, — сиплым от слёз голосом попросила она. — Брак с Дораном — это правильно, Тиан. Этого хотел бы для меня Кайрас. Брак с кем-то, кто даст мне больше возможностей, послужит крепкой опорой, защитит меня. И будет мне равным по статусу. Доран — лучший друг Камала, а значит я всегда могу спросить совета у того, кто меня воспитал. Наш брак… Рам сказал, что богиня Кали благословила наш союз. И я думала, у меня просто нет права с ними спорить. Кто я такая? Единственная наследница семьи Шарма, которая даже не сможет передать фамилию сыну. Я заставила себя поверить, что это правильно. Ты ошибаешься, считая, что я сильная. Я была сильной, когда был жив Кайрас. А потом я… сломалась, Тиан. Это не сила, я просто сбегала от себя, от своей судьбы. А ты, — Деви подняла голову, встретилась с Тианом взглядом. — Ты другой. Знаешь меня всего неделю. Почему ты, Тиан? — Потому что я тебя люблю. — Он не знал, как иначе ответить на её вопрос. В коротком «я тебя люблю» сосредоточилось всё то, что он чувствовал к Деви: желание защитить, укрыть от всех трудностей, уберечь, дать новую жизнь, в которой никто не посмеет ей приказывать, в которой она сама сможет решать. Не было других слов, чтобы передать ту нежность, что она вызывала, и боль, когда он видел её слёзы, трепет внутри, когда Деви сама тянулась, чтобы поцеловать, и страх, появлявшийся всякий раз, как она пропадала. — Я сказала Дорану, что… — Деви криво улыбнулась сквозь слёзы, даже так оставаясь для Тиана самой прекрасной девушкой в мире. — Свадьбы не будет. Тиан почувствовал, как что-то тяжёлое оборвалось внутри и с грохотом рухнуло. Он смотрел на улыбку Деви, прокручивая в мыслях её слова, и не понимая их смысла. Свадьбы не будет. Она так боялась Дорана, так истязала себя, и сумела… Сумела отказать ему? Деви опустилась с кровати на колени Тиана, обхватила ладонями его лицо. — Тиан, я… — Я люблю тебя, Дивия де Клер. — Тиан порывисто обнял её, прижал к груди, такую хрупкую, дрожащую от слёз, но такую смелую и родную. — И я тебя, Кристиан Шарма.