Петра Рал, на пересдачу!

      История циклична — эту и другие концепции исторического развития студенты изучают на первом курсе. История не может полностью повториться, она не представляет собой замкнутый круг, она представляет собой спираль, по которой общество движется вперёд, каждый раз поднимаясь на новый уровень, проживая одни и те же процессы — войны, революции, трагедии, но ни один процесс не может повториться точь-в-точь, всегда будет что-то новое и другое — размах, масштаб, иные последствия.       Аккерман начал нервничать: что-то пошло не так. По его подсчётам Элд уже должен был вернуться с документами от Эрвина. Неужели что-то случилось в дороге? Мобильник Петры был недоступен, до Эрвина и Ханжи с Майком невозможно дозвониться, оператор повторял, что абонент занят. Леви хотел уже пойти к Фарлану, чтобы одолжить его автомобиль и поехать на встречу Элду, как раздался звонок мобильника. На дисплее высветилось имя Ханжи.       — Леви, наконец-то дозвонилась. Где ты сейчас? — в голосе Зои были не скрываемые нотки беспокойства и паники.       — Ханжи, мои ребята доехали до лагеря? — задавая вопрос, он боялся услышать ответ.       — Они попали в аварию, — слова Ханжи пронзили словно нож.       В трубке повисла тишина.       — Как? — Леви смог выдавить из себя только это.       — Слетели с трассы в кювет.       — Они… — Аккерман не смог закончить свой вопрос, в глазах потемнело.       — Живы, но у некоторых состояние тяжёлое.       — Напиши адрес, я выезжаю.       Как он мог отпустить их одних? Как они? Что с Петрой? Он успокаивал себя тем, что они живы. Аккерман вспомнил, как Петра хотела остаться в центре. «Чёртовы титаны!» — выругался мужчина. То, что с ними произошло только его вина. Он отвечал за них и подвёл, отпустить их, было его большой ошибкой. Разъедающее чувство вины, снова странное дежавю, ощущение страха от возможности всех потерять, особенно Петру. Страх больше никогда не услышать её голос, никогда не увидеть влюблённый взгляд, обращённый на него. Страх за то, что жизнь кого-то из них может висеть на волоске. Всё это только его вина.       Фарлан подвёз Леви к больнице по адресу, указанному Ханжи в сообщении.       — Ханжи, как они? — на Аккермане не было лица, когда в коридоре больницы он увидел коллегу.       — Леви… — Ханжи прежде не видела его в таком эмоциональном состоянии.       — Что с ними? — настойчиво переспросил мужчина, боясь, услышать правду.       — Самое тяжёлое состояние у Элда — он в реанимации без сознания, у него перелом руки и нескольких рёбер, тяжёлое сотрясение, ушибы. Одно из рёбер пробило лёгкое. У Гюнтера и Оруо тоже сотрясения и ушибы, у Бозарда вывих челюсти. Они в сознании, но сейчас, скорее всего, спят в палате. Петра на операции.       — Ты же сказала, что самое тяжёлое состояние у Элда. Зачем тогда Петре нужна операция? — Леви переживал за каждого, виня в происходящем себя, но Петра, её потерять он боялся больше всего.       — У неё сложный открытый перелом руки со смещением, попали осколки от бокового окна, ей правят кости под общим наркозом, удаляют осколки. Ещё у неё сотрясение и ушибы. Она с Элдом сидела впереди, на них пришёлся главный удар, когда машина перевернулась, отправившись в кювет.       — Повезло, что они все оказались пристёгнутыми и подушки безопасности сработали исправно. Иначе без летального исхода было не обойтись, — Смит вышел из кабинета главного врача и подошёл к Леви и Ханжи.       — Эрвин, врач сказал что-нибудь новое? — Ханжи обернулась к Смиту.       — Нет. Вам лучше поехать обратно в лагерь, я останусь здесь. С родителями я уже связался.       — Я останусь здесь, Эрвин, — Леви не просил разрешения, он ставил перед фактом.       Эрвин ненадолго задумался, глядя на Леви.       — Хорошо, оставайся. С тобой о случившемся мы поговорим позже. — тон, которым говорил Эрвин не предвещал ничего хорошего, но всё это не имело значение для Леви. Он мог думать только о состоянии своих студентов. Последствия, которые могли возникнуть для него сейчас казались мелочью.       — Покажите палату Шульца и Бозарда, — он хотел убедиться, что хотя бы с этими двумя всё в порядке.       Гюнтер и Оруо спали, оба загипсованные, перебинтованные, ссадинами от осколков. Если их состояние было самым стабильным, то как должны выглядеть Элд и Петра. Леви понимал, что вне зависимости от того, что за рулём был Элд, вся моральная ответственность лежит на нём. Он тихо вышел из палаты, отгоняя прочь ужасные картины, которые рисовало воображение, подошёл к дежурной медсестре узнать о состоянии Джина и Рал.       — Элд Джин ещё не пришёл в сознание. Операция Петры Рал завершилась, её перевезли из операционной в реанимацию. Она ещё не отошла от наркоза. Сама операция прошла успешно.       — Я могу зайти к Рал в реанимацию?       — Нет. Как только она придёт в себя и её переведут в обычную палату, тогда посещения будут возможны.       — Тогда я подожду в коридоре, если я усну, разбудите меня.       Леви снился кошмар, подобное, казалось бы, не может произойти в реальности. Он был в Лесу Гигантских Деревьев, которые росли только на острове Парадиз. Он продвигался вглубь, сквозь лесную чащу на УПМ, надеясь найти всех живыми. Кого их? И почему они были так важны? Сначала он увидел мёртвых Гюнтера и Элда, затем Оруо. Почему на них всех форма Разведкорпуса? Был ли это сон или всё это уже когда-то было? Где она? Что с Петрой? Во сне Леви начал понимать, что и она мертва, как все остальные. Чувство безысходности разъедало изнутри. «Надо её найти» — пробежала мысль в голове.       — Мистер Аккерман, проснитесь, — дежурная сестра пыталась его разбудить.       — Что с Петрой? — Леви проснулся, покидая свой кошмар, так и не успев найти ту, что искал.       — Рал отошла от наркоза, вы можете пойти к ней. А Элд Джин пока не пришёл в сознание.       Мужчина поднялся и пошёл за дежурной медсестрой. Образы из кошмарного сна продолжали появляться в его голове. «Это не более чем сон», — успокаивая себя, Аккерман вошёл в палату девушки.       Петра бледная, с загипсованной правой рукой до локтя, лежала на больничной койке. Левая рука была перебинтована, видимо, в неё тоже попали осколки. Леви взял стул у стены и пододвинул его напротив больничной койки. Сев рядом, Леви взял левую ладонь девушки в свою. Перебинтованная рука плохо слушалась её, мужчина почувствовал, как её пальцы пытаются сжать его ладонь в своей руке, а на лице девушки проскользнуло напряжение от сделанных усилий.       — Я надеюсь, вы настоящий, а не последствия наркоза, — голос Петры был слаб.       — Как ты? — Леви сильнее сжал её ладонь в своей.       — Ужасно всё болит. Профессор, как парни? — девушка с опаской задала вопрос.       — Не волнуйся, они живы, — он поспешил успокоить её.       — Это хорошо, — Петра попыталась улыбнуться.       Аккерману было тяжело видеть её в таком состоянии. В её взгляде не было той энергии и жизнерадостности, как раньше, зато была усталость и болезненность.       — Я была уверена, что умру. Когда машина влетела в дерево, я чётко видела и чувствовала, как врезаюсь в него. В моей голове только и успела промчаться мысль, что видимо, это конец и дальше темнота. Я очнулась от боли, когда меня вытаскивали из салона автомобиля. Я не понимала, что всё это значит. Ремень был пристёгнут, я не могла врезаться в дерево, но… я всё это чувствовала, понимаешь? Я и сейчас вижу это отчётливо в своей голове, стоит мне закрыть глаза. — паника накатывала, слёзы наворачивались на глаза девушки. Рал чувствовала, что должна выговориться, поделиться тем, что её тревожит. Интуитивно она понимала, что ему она может довериться.       Аккерман аккуратно вытер стекающие слёзы с её лица. Если бы он только мог разделить её боль и переживания, чтобы облегчить её страдания, то непременно бы сделал это.       — Всё позади, слышишь меня? Ты сейчас здесь, со мной, — он бережно гладил девушку по голове, это успокаивало её.       Паника и страх начали отступать. Петре очень хотелось обнять его, ей было всё равно что он подумает, скажет, но сил не было. Разница в возрасте и статусе, после пережитого казалась ей мелочью. Значение имело только то, что они живы и их чувства взаимны.       — Петра, прости меня. Я виноват перед вами.       — Вы? — Петра удивлённо покосилась на мужчину, — Но…вы ни при чём. Это животное выскочило из леса.       — Петра, если бы я не… — он ещё сильнее злился на себя за то, что девушка ни в чём не винила его.       — Леви, — она перебила, — не надо. Сегодня мы выжили. — слёзы вновь проступили на глазах Петры под давлением эмоций.       Аккерман вытер новую порцию слёз с её щёк. Немного поколебавшись, он наклонился к ней ближе, касаясь её губ своими. Несмотря на то, что Петра лежала на кровати, ей казалось, что она проваливается, не чувствуя опоры под собой, голова закружилась. Не раз она представляла свой поцелуй с профессором Леви, представляла его объятия, прикосновения, но ничто не могло сравниться с долгожданной реальностью. Девушка хотела прижаться к мужчине, ответить поцелуем на поцелуй, раствориться в нём, но сил хватило только на слабое прикосновение к его щеке.       — Всё же я для вас не только студентка, — в глазах девушки вновь загорелись слабые огоньки.       — Как и я для тебя не только профессор, — согласился Аккерман.