Compass

1)       Осторожные шаги не спасают от трещащих мелких камней под обувью, и шум протяжно разносится по всему огромному помещению; Ëнхун жмурится от неприятного звука, но продолжает аккуратно идти, пытаясь найти знакомый знак — Чанмин, что посоветовал прийти именно сюда, бывает здесь намного чаще, так как балуется оккультизмом. Ким не знает, сопровождал ли его друга успех в этом деле, поэтому верить приходится гипотетически.       Ëнхун, к своему счастью, находит вырвиглазный красно-фиолетовый плакат с изображением какой-то сомнительной музыкальной группы, а уже позже замечает, насколько чище эта часть заброшки — Чанмин здесь чуть ли не ночует, когда подработка в баре надоедает.       Ну что ж.       Ëнхун, поджав губы, произносит коряво выученные слова, чувствуя себя невероятно нелепо и глупо, а от эха в помещении ему становится более неловко, но он продолжает.       В отличие от Чанмина-фанатика, Ëнхун не верит во всё сверхъестественное, но иногда жаждет, чтобы потусторонние силы существовали, когда жизнь подкидывает такое отравляющее душу испытание. Ким взмахивает непонятными жестами, возможно, так привлекая больше внимания из другого мира, но как будто тщетно, когда заброшка, в которую он намеренно забрался, всё так же погружена в тишину. Парень лениво моргает, до этого события толком не выспавшись из-за навязчивых мыслей о ритуале — ему важно было прийти в подходящее место и запустить механизм.       Но       Ти Ши На

      Ким удручённо вздыхает и разворачивается, чтобы покинуть здание. Плёвое это дело было довериться дураку-Чанмину и тащиться сюда через половину города.       — Хэй, невежливо поворачиваться к компаньону спиной, когда он собирается завязать с тобой разговор.       Ëнхун крупно вздрагивает, резко оборачиваясь, но в полусером разрушенном здании, наполненном строительным мусором, он никого не замечает. Он уже грешно думает, что сходит с ума, но голос повторяется:       — Человечишка, а человечишка, подними голову.       Ким, ведомый чужим требованием, задирает голову и уставляется на парящее нечто.       О боги.       Это сияние становится ярче с каждой секундой, насыщаясь от пыльно-серого в хвойно-белый; настолько интенсивно, что из-за этого свечения выделяются маленькие точки плавающей в воздухе пыли.       И в этом белом куполе находится не менее блистательная фигура; с изящным силуэтом, хорошо подобранными драпировками. Обладающая цепким взглядом.       Ëнхун теряет способность дышать, думать, говорить. Теряет рассудок.       Он о-ча-ро-ван.       Существо наслаждается подобным разглядыванием и вниманием к собственной персоне; игриво хмыкает, опускаясь на землю, и человек может рассмотреть его лучше.       Бросается сразу в глаза контраст — девственно белоснежная кожа и чёрные мраковые одежды, которые подчёркивающе обтягивают элегантное тело. Чёрный волос прикрывает чужие глаза, но даже так Ëнхун утопает во взгляде — в проникновенном, серо-бодрящем, зудящем и искрящем. Присмотревшись, можно заметить аккуратные красные детали-точки, что крестом располагаются вокруг левого глаза.       Нечто великолепное.       Ëнхун, честно говоря, уже забывает, зачем оказывается здесь и что в принципе ему нужно было от демона? которого он призвал наислучайнейшим образом. Хорошо, возможно Чанмин ему не лгал.       — Здравствуй, милый человек. Что тебе понадобилось от меня?       Ким часто моргает, стараясь себе вернуть мозги на место, а также повернуть язык хоть куда-нибудь, чтобы заговорить. Безнадёжно.       Демон, понимая, что человек ему ничего не скажет, вздыхает и продолжает мягче, но не теряет таинственного обольщения:       — Если я буду прав, кивай. Ты понял? — Ким поначалу теряется, но после выполняет просьбу, и демон видит в этом уже продвижение. Тяжёлый экземпляр ему достался. — Что ж, ты призвал меня намеренно, а не забавы ради, — осторожный, демон даже добавил бы, стеснительный кивок. — Тебе нужна моя помощь? — Ким кивает уже увереннее, и даже что-то в его взоре говорит об этом. Демон на верном пути. — И ты понимаешь, что она будет не за бесплатно.       Честно, Ëнхун не думал, что зайдёт настолько далеко, поэтому и не предполагал, что эту часть необходимо продумывать. По реакции человека демон понимает, что несколько вывел Кима из состояния равновесия.       Он говорит с ним, как с ребёнком:       — Не переживай, плата не будет слишком большой для тебя, какое бы желание ты ни загадал.       Ëнхун оживает, и по нему видно, как в нём загорается огонёк надежды.       — То есть мне не нужно отдавать свою душу? — впервые с их встречи проговаривает Ким, и деликатная дьвольская улыбка сменяется надломленностью губ. И исходит кривая усмешка.       — Ты даже не выяснил, в чём принципиальная разница между душеедами и нами? Я оскорблён, — наигранно выдыхает демон, театрально прикрывая лоб ладонью, а Ким больше теряется. Существо закатывает глаза, уже начиная раздражаться из-за амёбности призвавшего. — Мы питаемся эмоциями, души для нас ничего не значат.       — Эмоциями? — глуповато переспрашивает Ким. Он также пытается не замечать, как внутри демона растёт злоба. — Тебе нужно моё горе или гнев?       — Это не имеет значения, — легко отвечает демон. — По ходу дела я скажу, что мне нужно.       — Тогда я не совсем согласен на сделку.       Тишина. Демон прикусывает губу, мыча что-то вдумчивое — ох, этот человек такой глупый.       — Хорошо, мне нужен твой поцелуй.       Ëнхун удивлённо приподнимает брови, а лицо его покрывается оранжевым жаром. Дьявола такая реакция забавляет, и он задорно хмыкает, возвращая себе лукавость.       — Что? Неужели буду твоим первым.       Ким, опомнившись, перед кем он стоит, берёт себя в руки.       — Не в этом дело — просто это… довольно скромная плата? — выходит вопросом и жуткой неуверенностью. В этот момент человек не может прочесть чужие эмоции.       — О, — непонятно звучит демон, а его рука, оказавшаяся на теле Кима непонятно когда, с талии опускается ниже, на бедро и скользит ближе к себе. Жест выходит чересчур пошлым. Ëнхун понимает намёк мгновенно и рдеет сильнее. — Ты можешь дать мне нечто большее?       — Хорошо, я согласен на поцелуй.       Демон похлопывает Кима по плечу и коротко смеётся. Ëнхун ненадолго зависает, снова помутив рассудок.       — Отлично, сделка состоится. А чего же ты хочешь, милый человек?       Ослепительная красота дьявола сбивает с толку, а также вынуждает мысли сминаться о черепную коробку, но нужно прийти в себя.       — Я хочу, чтобы в меня влюбился конкретный человек.       — О, нет проблем. Как его звать? — демон отстраняется, убирая руку с интимной зоны, и Ким незаметно для него облегчённо выдыхает.       — Джэхëн, — Ëнхун отводит взор, становясь несколько грустным. — Но есть проблема — ему нравится Джуëн.       Если Киму всё ещё принадлежат глаза, то ему не показалось, насколько ошарашенным становится демон; но стоит ему моргнуть, как тот выглядит уже безмятежным. Может быть обман зрения?       — Если этот Джуëн не какой-нибудь купидон, то Джэхëн очень скоро станет твоим, — дьявол довольно щёлкает пальцами, будоража Кима внезапным звуком. — Ëнхун, можешь не переживать. Я сделаю всё возможное, — он протягивает ладонь, и Ким, ни капли не поколебавшись, пожимает её. На долю секунды ладони обдаёт синим огнём, и Ëнхун с криком отдёргивает руку, а демон всё смеётся. — Ëнхун, можешь обращаться ко мне Чанхи.       — Чанхи, — медленно, терпко, словно пробует на вкус, произносит Ким, бездумно облизываясь, и Чхве как никогда томно рад такой реакции контрактора. — Ты всегда будешь рядом?       — Только если захочешь, — легко отпускает демон, обнимая одной руку живот, а другую располагая на согнутом локте, — но я могу и исчезать. Если я тебе понадоблюсь, то ты знаешь моё имя.       — Понятно, — нейтрально проговаривает Ëнхун, и Чанхи одаривает его милой улыбкой. Бесподобный подлец. — В течение какого срока ты можешь выполнить моё условие?       — Могу прямо сейчас, — Ëнхун подавляет волнение, как только слышит эти важные слова. — Но только если ты покажешь его вживую, то есть познакомишь.       — Разве демоны не всесильны?       Чанхи — пример разочарования вселенского масштаба.       — Дорогой, не забывай, что я немного другой демон, раз не питаюсь душами, и я несколько слабее их, потому что эмоции — это по сути ваши человеческие углеводы. Они быстро усваиваются, и я чаще ощущаю голод.       Ким, будучи чувствительным, сочувственно смотрит на Чхве, и демон сразу вспыливает:       — Эй, вот только жалеть меня не надо.       — Даже в мыслях не было, — непонимающе-притворно лепечет человек, чем больше злит Чхве, но Киму далеко не страшно — Чанхи не причинит ему вреда, не после заключённого контракта.       — Да у тебя всё на лице написано, — продолжает демон, оказываясь ну очень близко, наверняка, чтобы несильно стукнуть человека.       Придумав новый термин, Ëнхун без зазрения совести выпаливает следующее:       — Будь я эмоциопоглощающим демоном, мне бы одного тебя хватило.       Чанхи замирает, затем долго-медленно моргает, а потом искренне выпучивает глаза и в следующее мгновение в силу близкого расстояния бьёт человека в плечо. Болезненная реакция следует сразу же.       — Айщ, ну больно же.       — Следи за языком, человек.       — Ты больше на стервочку-ведьмочку похож, нежели на демона.       Чанхи делает вполне логичный вывод — у Ëнхуна нет инстинкта самосохранения. 2)       Ужасный зевок разрывает рот. Ëнхун, помассировав лицо, заодно трёт глаза, пытаясь проснуться. Как же ему неохота идти на первую пару лекцию.       Пока Ким уныло созерцает своё лицо в отражении зеркала за чисткой зубов, его телефон вместо уведомления издаёт отрывок фэнси твайс, и парень мгновенно оживается, уже зная, от кого сообщение.       Разблокировав телефон, Ëнхун вконец убеждается, что это Чанмин.       kyurell       Хай, Ë-ни       Го сегодня прогуляемся       Ким не думая сразу отвечает согласием.

bbangkkoc

Привет! Да, давай сходим

      И параллельно думает, что Чанхи будет очень рад.       — Уже соскучился?       Ким вскрикивает от неожиданности, бросая зубную щётку в раковину и ошарашенно уставляясь на безмятежно сидящего демона в элегантной позе на стиральной машине. Чанхи даже бровью не поведёт — как будто его появление здесь естественно. Ëнхун же очаровательным образом выглядит, как посмешище, с размазанной пастой на пол-лица.       — Как ты здесь материализовался?! — человек всё ещё пребывает в шоке. Чхве притворно зевает, показывая чрезмерную скукоту.       — Ты произнёс моё имя — конечно я примчу, как верная собачонка, — Чанхи кривится, будто его собственные слова действительно оскорбляют. Фарс.       — Но я ведь…       — Не произносил, хочешь ты сказать? — на персиковых устах играет ухмылка. — О, значит ты подумал обо мне.       И уже делает вид, будто ему действительно льстит такое внимание, невинно хлопая ресницами. Какой же абсурд, — думается Ëнхуну, и он вовремя вспоминает, в каком виде предстаёт перед сногсшибательным Чхве, поэтому, спохватившись, быстро смывает пасту.       — Не переживай — я тебя не только таким увижу.       Ким выпрямляется, смотря на вальяжного Чанхи, который закинул одну ногу на другую, и пытается прочитать его, но безуспешно. Вздох. Верно, что он может сделать перед демоном.       — Даже не хочу предполагать, какие обстоятельства приведут к подобному, — Чхве загадочно промалчивает, оставляя в воздухе плодородную недосказанность.       — Что ж, не забудь сказать своему другу, что ты придёшь не один, — точно, Ким совсем об этом не подумал. Он смотрит на экран телефона, что всё это время держал крепче обычного, и добавляет, что приведёт человека, с которым он хочет познакомить Чанмина. Сам Чанмин, будучи отзывчивым и открытым к новым знакомствам, конечно же не против.       kyurell       Оке! Встретимся у нашей любимой кафешки после пар       Ëнхун, повернувшись, смотрит на Чанхи в упор, пытаясь выяснить непонятное даже ему.       — Не забудь одеться достойно.       — Я иду на встречу с другом, а не свидание.       Чанхи закатывает глаза, спрыгивая с машинки и подходя вплотную к человеку, хотя размеры ванной и без того желают лучшего. Ким даже слова вставить не успевает об этом, Чхве прям напирает, прожигает своим чарующим серым взглядом, кажется, используя его в нужные ему моменты.       — Тебе нужно выглядеть так, будто действительно заслужил внимание демона, — Ким слабоумит из-за тёплого дыхания у шеи и немного дрожит; Чхве доволен реакцией и, как появился, так и пропал (из поля зрения), покинув комнатку через дверь. Ëнхун успокаивающе вздыхает, а потом заканчивает ванные процедуры, в зеркале увидев цвета красной розы лицо. Как же неловко.       После того, как Ëнхун всерьёз занялся своим внешним видом, чтобы не подвести Чанхи, он выходит в коридор, чтобы замереть и обомлеть.       Чанхи неотразим. Он одет в белоснежную шёлковую кофту с интересным вырезом выше груди, который показывает приличный участок кожи; в светло-голубые джинсы, и, несмотря на простоту гаммы, Чхве выглядит роскошно.       Демон тоже разглядывает Кима, но менее явно, оценивая милые детали-бижутерию. Возможно, внутри Чанхи испытывает восторг, но говорит всего лишь:       — Неплохо.       Но даже это одно нейтральное слово рождает на лице человека искреннюю широкую улыбку. В следующий раз демон похвалит его лучше.       — Ну что, идём, — Чхве подходит к человеку и спокойно обнимает его за локоть, словно это обыденность; Ëнхун проглатывает вопросы, но надеется, что Чанхи будет делать так почаще.       Демон всю дорогу предвкушал встречу с человеком, так как Ëнхун после первой пары успел ему немного рассказать про Чанмина и про то, что именно Джи своими советами помог Киму призвать Чанхи.       — О, тогда я должен быть благодарен ему, — за жизнь и за встречу с тобой, но Чхве о последнем умалчивает. Ëнхун очень рад слышать благодарность в отношение Джи.       Правда, когда они оказываются на месте, весь энтузиазм Чанхи куда-то испаряется, и демон становится невероятно хмурым. Ким очень хотел спросить о самочувствии демона, прежде чем догадаться, что вопрос глупый — демоны всегда в порядке, но его неозвученный неловкий вопрос потухает в более громком:       — О, Чанхи-я, это правда ты?       Взгляд Чхве черствеет, когда открывается рот существа напротив. Без сомнений, это тот человек, которого он жаждал увидеть спустя вечное количество перерождений, то есть никогда.       — И тебе здравствуй, звездоплюй.       — А в твоих речах по-прежнему много яда.       Ким изумлённо смотрит то на демона, то на друга и не понимает существование этой враждебности, когда они, вроде как, встречаются в первый раз. А потом до него частично доходит.       — Вы… знакомы?       Чхве прикусывает губу. Ëнхун не говорил, что так названный милашка Кью окажется звёздной занозой Чанмином. Чанхи смотрит на человека, очень долго, и пытается зрительным контактом донести, что объяснит позже, а эта встреча кажется проблемой.       Ким ловит взор Чанхи, лишая себя ответов на данный момент, а затем смотрит на Чанмина, и тот, невинно похлопав веками, заливается пожарной сиреной, невмоготу сдержать смех. Чхве переводит взгляд на Джи скептически, делая небольшие шаги к своему человеку, чтобы в случае чего отгородить его от этого сумасшедшего.       — Ëнхун, ты такой смешной! — Чанмин, отсмеявшись, вытирает образовавшуюся влагу в глазах, прежде чем взглянуть на Кима. — Да, мы с ним знакомы, и очень-очень много лет.       Чанхи хмурится сильнее. Видимо, объяснять ситуацию придётся на месте.       У Кима картинка вот не складывается. Если Чанхи демон, и они с Чанмином знакомы много лет, то Джи…       — Он звёздный колдун, который прозывает себя богом. И, как оказалось, притворяется человеком, — завершает его мысль Чанхи, оказываясь совсем рядом. Чанмин, который видит подозрительность своего знакомого, только усмехается.       — Чанхи, да не переживай-то ты так — я твоего любимого не заберу.       Ким мгновенно меняется в настроении, не признавая в звёздном колдуне своего старого приятеля. Тот всю жизнь его обманывал! Поэтому Ëнхун по отношению к Джи теперь в штыки.       — Во-первых, я не какая-нибудь вещь, — начинает Ëнхун, и Чанхи придерживает язык за зубами, чтобы позволить человеку говорить, а не бестолково кричать на самозванца. — А во-вторых, мы не встречаемся.       Неловко признавать, но от последних слов Чхве становится больно.       Чанмин по-новому рассматривает ребят, на схожую прилежность и аккуратность — они чуть ли не одеты, как пара! — и решает использовать это позднее.       — Хорошо, Ëнхун-хëн, в следующий раз я буду тактично выражаться в твоём присутствии, просто я хотел позлить этого демонëнка.       — Пожалуйста, просто помолчи… — бессильно выдаёт Чхве, прикрывая глаза ладонью и тяжело вздыхая. Нет никакого желания продолжать этот диалог.       — Я в Аду иногда подрабатывал барменом, и он часто ко мне заходил после своего тяжёлого расставания, — продолжает Джи, а Чхве гневно смотрит на него, но у этого колдуна нет инстинкта самосохранения. Чанхи беззвучно щёлкает пальцами, и несколько пламенных молний стреляют в сторону Чанмина, что со звонким скоком отражаются от невидимого купола, возвращаясь к отправителю, и Чхве мгновенно реагирует, вставая перед человеком лицом, крепко прижав его высокую фигуру к своей груди, чтобы расправить крылья. Своеобразный щит даёт им чувство безопасности, и вскоре молнии гаснут в воздухе, оставляя дымящие хвосты. Ëнхун, до этого сильно зажмурившись от непонимания, открывает глаза и смотрит в яремную впадину. Уткнувшись носом, Ким осознаёт, что в ней так уютно, а слабый влажный пот не кажется мерзким.       Чанхи тоже не старается отстраниться, ему также нравится прижиматься друг к другу — вот так.       И возможно эта идиллия продолжалась бы вечность, если бы их не прервали требующим внимания кашлем.       — Мне кажется, мы недоговаривались на свидание с третьим лишним.       Чхве, бездумно поглаживая спину человека, безвыходно вздыхает.       — Если бы я знал раньше, кому я должен быть благодарен за призыв, то нас бы тут не было.       Выслушав эти слова, Чанмин лишь фыркает и закатывает глаза, скрещивая руки на груди. Ëнхун к этому времени выпрямляется, одаривая демона ослепительной простодушной улыбкой. Чанхи подавляет в себе трогающую дрожь.       — Не хочу иметь с тобой ничего общего, но раз ты друг Ëнхуна, так уж и быть, я стану к тебе более милостивым.       — Ох, какая честь! — в парирующей форме выдаёт Чанмин, шутливо кланяясь. Чанхи собирается преподать ему урок, но Ëнхун аккуратно хватает его ладонь, вынуждая посмотреть на себя. Когда Чхве созерцает это нежное добродушное лицо, ненависть ко всему живому и неживому исчезает.       — Не, ну точно на свидание пошли, — где-то на фоне несёт околесицу колдун. 3)       Когда Чанхи заключал контракты, они всегда сопровождались жестокостью, алчностью и стремлением к власти со стороны контракторов. С веками Чхве должен был привыкнуть к этому, но каждый раз разочаровывался в людях.       Ëнхун был другим. Он добрее, мирней; простодушнее, наивней. Поэтому Чанхи так искренне хочет исполнить его желание, даже если ему самому придётся столкнуться с призраками прошлого.       Он должен был подловить Джэхëна, чтобы вселить в его пустую голову бесконечные мысли о боготворении Ëнхуна, но путь для исполнения ему преградил Джуëн.       Стоило это предвидеть.       Чанхи прослеживает, что человек исчезает между дворами и детскими площадками, а после переводит взгляд на насущную проблему прямо перед ним.       Джуëн по-прежнему омерзительно наглый. Эту чёртову, некогда любимую, ухмылку до зуда на нëбе хочется стереть.       Чхве делает резкий выпад, создаёт сконцентрированное голубое пламя. Затем ещё и ещё. Ли минует атаки и начинает ловко отступать в ожидании, пока силы у Чанхи не иссякнут.       — Зачем влезаешь не в своё дело?       Чанхи гневно бросает в него огненные шары, которые на долю секунды не могут достигнуть другого, и это раздражает. Чхве увеличивает мощь, скорость, но Ли будто предугадывает каждый его шаг. Словно он проницательный. Мерзавец.       — Чанхи, это как раз-таки моё дело, а ты зашёл на чужую территорию, — фраза только увеличивает ненависть демона, и он, исполнив жестами несколько движений, призывает ядовитых змей, которые со скоростью света ползут к существу. Уж они-то точно быстрее него самого, с довольной улыбкой размышляет Чхве, когда его маленькие друзья обвивают туловище жертвы. Ли к такому не был готов, а демон не терял времени в течение этих двухсот лет и тренировался усерднее.       Чанхи медленно подплывает к живому арт-объекту, с напускной задумчивостью обходя фигуру, словно пытается выяснить замысел художника. Джуëн, свободный лишь выше шеи, закатывает глаза, следя за каждым движением демона.       — Можешь ли ты сказать то же самое, только в данной ситуации? — парирует Чанхи, невинно склоняя голову.       — Чанхи, это не твоё… — Ли не завершает фразу, когда одна надоедливая противная змея беспардонно забирается ему в рот, а ему хочется дышать. На земле он всё-таки больше человек, нежели падший ангел.       И на секунду он параллельно отпускает мысль, что Чанхи чёртов фетишист.       А Чхве зачарованно смотрит, как его маленькая изнутри душит существо, а остальные — весело звенят свободными кончиками-колокольчиками. Очаровательное зрелище. Его одолевает чувство вроде родительской гордости.       Когда малышке надоедает, она решает выбраться из тёплого рта и перебраться на своих братьев, которые обвивают ангельское плечо, и тогда Ли, отплевавшись чёрного яда, говорит:       — Неужели это то, что ты собираешься провернуть со своим человеком?       Чанхи вопросительно приподнимает бровь, затем по щелчку пальцев змеи, точно обезумевшие, чернотой обволакивают голову ангела, оставив только прорези для глаз. И сдавливают.       У жертвы мало времени.        Тик

Так

Тик

      Давление увеличивается, кровяной артериальный поток ускоряется, и Ли ощущает, что скоро его глаза лопнут.       — Тебе стоило лучше подбирать слова.       — Что тебе даст моя смерть? — кое-как найдя силы, лепечет Джуëн, давясь новой порцией яда, который выделяется на ребристой чешуе пресмыкающегося. — Хëнджэ будет сильно горевать и…       — И Ëнхун появится как раз в нужный момент.       — …и Ëнхун его не заинтересует, поскольку Джэхëн по уши влюблён в меня. Он будет искать призрака, копию меня, а не личность.       Чанхи хмурится, а Джуëн, воспользовавшись смятением другого, немного выбирается из плена, теперь имея возможность сделать вздох и вытащить одну руку. Чхве, конечно, видит это, но ничего не предпринимает.       Видимо, за эти века не только он один совершенствовался — в то время как он пробуждал в себе силу, мощный Джуëн учился управлять словесным оружием.       Ли уже полностью выбирается из плена, а малышки-змеи, огорчëнные, ползут к своему оторопевшему хозяину и, не достигнув его, растворяются в оболочке воздуха.       — Если ты и хочешь исполнить желание своего человека, то надо это решать мирным путём. Чтобы не повредить хрупкую человеческую психику, — наставляющий тон Ли непонятно сухой, колючий; словно это не он однажды сломал человека.       Чанхи понимает, что в этот раз ему стоит отступить.       — Однажды мы ещё столкнëмся, — проговаривает демон, и по щелчку перемещается в квартиру Ëнхуна. Ким сейчас на парах, поэтому все комнаты в его распоряжении.       Встреча с Джуëном поразительно мощно высосала из него все силы и эмоции, поэтому единственно верным решением Чанхи считает выспаться. Даже несмотря на то, что он демон, из-за продолжительного голода он может не до конца восстановиться только с помощью сна. Быстро переодевшись, Чхве юркает под пышное одеяло, принадлежащее человеку, и укутывается полностью, крепко засыпая. Запах своего человека его успокаивает. 4)       Офисная сумка грузно падает на пол вблизи пыльного высокого плинтуса, и Ëнхун запрыгивает на барный стул, растекаясь мороженым по столешнице. Чанмин смешливо хмыкает.       — Решил исповедать свою непростую студенческую жизнь?       Ким уставший, но на вспышку гнева, до сжатых кулаков, его хватает. Теперь, когда ему известна истинная сущность Джи, ответы сами собой обнажаются о том, как его товарищ успевал всё: и учиться, и работать, и шляться не пойми где — а Чанмин только работал, и то не из-за денег, а по велению души. Так сказать пережитки прошлого, мышечная память.       Ким, не выпрямляя корпус, поднимает голову и хмуро смотрит на колдуна. Джи улавливает в чужой мимике забавляющего его одного демона.       — О, или поесть на халяву, имея знакомого-бармена? — в той же манере лепечет Чанмин, наклоняя голову в сторону, пока руки заняты протиранием бокалов. Ëнхун хмурится сильней, но ничего не говорит, ложась на столешницу правой щекой и прикрывая веки. Джи вздыхает, откладывая стакан и направляясь на кухню, чтобы через пять минут принести разогретое кимчи и небольшую порцию бибимпапа. — Ëнхун, не умирай, пожалуйста, — искренне проговаривает Чанмин, через стойку поглаживая плечо человека. Ким неохотно поднимается, но от вида вкусной еды немного оживается и пускает слабую улыбку. Джи мысленно выдыхает с облегчением.       Да, быть студентом никогда не было легко, но нужно преодолеть все испытания, чтобы стать специалистом своей области.       Ëнхун берёт ложку и с упоением начинает есть. Тихий джаз из колонок на периферии пространства гармонирует со звоном приборов о посуду. Чанмин заканчивает уборку посуды и садится напротив человека в расслабленной позе, подперев пухлую щёку ладонью, чтобы наблюдать за хорошим аппетитом человека.       Ким, сколько лет его знает Чанмин, всегда был болезненным и хилым, поэтому вольно-невольно Джи решает взять на себя ответственность заботиться о хëне и следить за его питанием, прямо как сейчас. Пусть хотя бы один приём пищи будет плотным и хорошим.       Когда Ëнхун заканчивает обед, он благодарит колдуна, а за то время, пока Чанмин разбирается с посудой, становится задумчивым. Джи всем видом кричит, что ему можно всё что угодно вылить, и, возможно, он что-нибудь посоветует. Ким недолго утаивает интересующий его вопрос.       — Чанмин, а ты много знаешь о его прошлом?       — Прошлом кого?       Ëнхун сразу тушуется, понимая, что идея была неудачной.       — Ну Ча…       Джи изумлённо несколько раз моргает, а затем хмурится, когда замечает на барной стойке распластавшегося звездой демона. Сейчас это нисколько не забавляет, потому что неизвестно где этот Чанхи торчал своей задницей, пусть даже в домашней одежде.       Чхве не сразу принимает сидячую позу, уныло растирая глаза, и человек с колдуном убеждаются, что Чхве был в белоснежной, точно облачко, пижаме. И его маска для сна очаровательно взъерошила его волосы, которые почему-то начали светлеть. У Чанмина такое выражение лица, будто его сейчас стошнит, а Ким мечтает стать меньше, прикрывая голову ладонями и опуская её обратно к столу. Это была провальная затея спросить.       — Зачем ты меня потревожил, Ëнхун? — демон мило негодует, разглядывая обеспокоенного человека, а затем всё его внимание обращается в интерьер и на собеседника его контрактора. Чхве закатывает глаза. — Неужели ты хотел услышать обо мне сплетни от этого чёрта?       — Знаешь, — встревает в разговор Джи, — от тебя слышать подобное высказывание сродни комплимента.       Чанхи его игнорирует. А Ëнхун всё молчит.       — Если тебе что-то интересно обо мне, ты всегда можешь спросить меня, — тон, точно обиженный, вынуждает Кима поднять голову — демон точно расстраивается, что заметно по его по-детски оскорблённому выражению лица. Ëнхуну по правде становится совестно. — Мне от тебя нечего скрывать.       Их пламенно-пронзительный зрительный контакт разбивается из-за вялых аплодисментов колдуна.       — Браво, — скучающе тянет Чанмин, — какой ты романтичный, Чанхи.       Демон мысленно надругается, а потом, к изумлению человека, ловко спрыгивает с барной стойки, хватая руку Кима и, что ему несвойственно, по мнению самого Ëнхуна, нежно переплетает пальцы. Мгновение, и они оказываются в квартире Кима. Ëнхун несколько раз моргает, чтобы убедиться в реальном нахождении в доме, и когда Чанхи усаживает его на диван в гостиной, вроде как из прострации получается выйти. Чхве наклоняется на уровень глаз человека, при этом держа его за плечо, для пущей убедительности слов наверное.       — Что ты хотел узнать обо мне?       Ëнхун сразу тупит взор, отводя его в сторону. Такой настойчивый демон немного обескураживает.       — Милый Ëнхун, ты правда можешь мне доверять и спрашивать обо всём на свете. Обещаю, я не буду расстраиваться.       Возможно, эти слова несколько успокаивают человека.       Он вновь смотрит на Чхве и молниеносно понимает, как ему больше не оказываться в подобных неловких ситуациях, когда Чанхи появляется в мгновение ока, стоит о нём подумать.       Чат с Чанмином до сих пор не удалён, и Ким быстро оставляет короткое сообщение:

bbangkkoc

Он ведьма

      Ëнхун, как только выключает телефон, сразу смотрит на Чанхи, который, кажется, сделал шаг к нему. Красивое лицо слишком близко. Ким сглатывает, тихо прося немного отстраниться.       [Чанхи пытается выжечь из сердца боль].       — Кто был тем человеком, который сделал тебе больно?       И Ким видит, как этот вопрос парализует Чанхи. Демон зависает, скользя взглядом куда-то за плечо человека. В голове буря мыслей и одновременно — ничего. Ëнхун беспокоится, что нужно было начинать с чего-нибудь попроще, более отдалённого, но этот вопрос мучает его который день после того, как Чанмин об этом обмолвился.       Ким осторожно, будто боясь вывести демона из равновесия, касается его предплечья, чтобы отвлечь от мрака мыслей — на себя.       — Тебе необязательно отвечать, хорошо? — Чхве начинает слабо дрожать, но продолжает держать зрительный контакт; даже тогда, когда из глаз текут беззвучные слёзы. Ëнхун по-настоящему пугается, и в следующий миг усаживает демона рядом с собой и крепко обнимает. Чанхи — утопающий котёнок — царапающе цепляется за растянутую рубашку человека, когда хватается за него, и тихо плачет в острую ключицу.       Они сидят так бесчисленное количество минут, прежде чем Чхве выпрямится, вытерев сухие щёки. Ëнхун, подталкиваемый светлыми чувствами, трепетно касается чужого носа устами. Чанхи мелко вздрагивает, но позволяет человеку утешить себя таким образом.       — Ты знаешь этого человека, — шмыгнув, Чанхи поднимает воспалённые глаза. — Это был Джуëн.       Ëнхун только удивлённо поднимает брови, но ничего не чувствует по этому поводу. Каким-то образом, когда он вблизи почти сломленного демона, хочется быть сильным и рационально мыслящим.       — Значит ли это… что он тоже не человек?       Чанхи преданно кивает. И выходить из тёплых мягких объятий не собирается.       В руках Ëнхуна он выглядит крошечным, хрупким. Его хочется оберегать.       — Когда-то он был обычным, а не падшим ангелом. Тогда мы встречались, и никто из сторон Рая и Ада не был против. Всё было хорошо.       До тех пор, пока Джуëн не изменился. Он хотел совершить грех. Я постоянно его отговаривал не делать этого, но он не желал слушать меня. И так однажды он убил чужого подопечного.       После этого мы сильно поссорились и разошлись, но мне было больно из-за того, что Джуëн кричал на меня, что я лезу не в своё дело. То есть он уже тогда отделился от меня. Не было нас, были только он и я. Он не хотел продолжать общение. А когда он стал падшим, он добровольно покинул Ад, решив скитаться по миру в поисках смысла. И кажется, он нашёл его в лице Джэхëна.       Но Ëнхун, я постараюсь сделать всё возможное, чтобы Джэхëн влюбился в тебя. Я разберусь с Джуëном.       Ким поражается тому, как во время этой душераздирающей исповеди Чанхи может думать о нём и первоначальной цели. Ëнхун не отвечает, но оставляет ладонь на голове демона, нежно расчёсывая пальцами мягкие пряди, которые из светлого превратились в пепельно-розовый. Ким мысленно признаётся, что таким Чанхи выглядит более привлекательным.       И возможно Ëнхун должен ненавидеть Джуëна за то, что он занял Джэхëна и когда-то сделал больно Чанхи, но сейчас его волнует только состояние Чанхи. Ким ещё раз целует демона в лоб, костяшками растирая щёки, что от давления чуть краснеют. Розовый Чхве очарователен.       — Всё, никакой меланхолии в этом доме. Мы идём гулять.       Чанхи, кротко кивнув, отправляет человеку неловко-маленькую улыбку, и Ëнхун запоминает её на всю жизнь. Теперь именно Ким хватает демона за руку, чтобы вывести из тьмы сомнений. 5)       Джэхëн направляется домой, почти под ночь, после работы. Совмещать её с учёбой поначалу было непросто морально, а сейчас — просто выматывающе, Джэхëн мечтает лишь о еде, сне и отдыхе.       Когда он машинальными движениями выуживает из рюкзака ключи, вставляет их и наконец отпирает дверь, то мгновенно поражается — пусть и уставше, — стоит увидеть перед собой Джуëна. Половина двенадцатого ночи.       — Как ты здесь оказался? — без злобы, хрипловато выдаёт старший, пока опирается о косяк, чтобы стянуть кроссовку — Джуëн быстро пересекает коридор, чтобы, опустившись на колени, позаботиться об обуви Джэхëна. Джэхëн готов расплавиться, расплакаться, стать тёплым слезливым беспорядком, когда младший вот такими действиями заставляет его сердце блаженно трепетать. Джуëн, придерживая чужую голень, аккуратно вытягивает кроссовку с ноги, ставя её на полку; повторяет то же самое с другой. Затем, с ослепительной улыбкой, которую нужно запечатлеть во всех мировых музеях, поднимается и принимается за куртку. Пока Джуëн разбирается с собачкой, он поднимает глаза на человека, который всё это время не спускал с него взгляда — это порождает на его лице более широкую, счастливую улыбку. Джэхëн в этой светлой пышной короткой куртке, немного покрасневший от холода и неловко ухмыляющийся, выглядит жутко мило. И Джэхëн, полностью отключив мозг, подаётся вперёд, чтобы уловить удивлённый вздох. Пальцы запинаются о ткани куртки, встрескиваются в замки-пуговицы, когда руки требуют кожу, контакт. Джуëну каким-то чудом удаётся спустить чужую куртку хотя бы на уровень предплечья, чтобы, обняв за распахнутую талию обеими руками, прижаться сильнее.       Становится жарко.       Джэхëн потерянно отстраняется — дыши, только дыши — взъерошивает тёмные пряди возлюбленного, рассматривая и теряясь в смольных волосах. Это что-то сродни терапии. Когда Джуëн рядом, Джэхëну мгновенно становится и лучше, и веселее, и здравее. И более окрылённым душой. Он снова порывает вперёд, чмокает ангела в щёку и просто крепко обнимает, лицом прячась в изгибе поцелованной солнцем шеи. Они так стоят бесконечное время, и Джэхëн по правде забывает и о голоде, и об усталости, и о желании спать. Теперь он хочет всё своё свободное и не очень время посвятить существу напротив.       Джуëн наконец заканчивает с одеждой и, взяв чужую ладонь, ведёт сначала в ванную, чтобы человек умылся, затем на кухню, где устраивает неуместно роскошный ужин — человек теряется в количестве приготовленных блюд — а после в спальню, где помогает ему переодеться в домашнюю одежду и уложить в кровать. Когда ангел начинает выпрямляться, Джэхëн хватает его руку и резко дëргает на себя, вынуждая Джуëна бесконечным с длинными конечностями беспорядком завалиться на него. Неловко и смешно.       Джэхëн не видит, но представляет, как чёрные крылья Джуëна укрывают их бережным куполом, и сразу спокойней становится. Получше обхватив друг друга, таким живым клубком они засыпают со сладостными мирными улыбками. 6)       Чанхи в последнее время решает не возвращаться в Ад, чтобы всё время потратить на придумывание плана. Джэхëн должен влюбиться в Ëнхуна, что равно убрать Джуëна с пути. Мирно. Демон удручённо вздыхает, заваливаясь корпусом на кухонный стол. Ему нужно что-нибудь придумать, он же обещал.       Возможно, Чхве глупеет, будучи в компании Чанмина и добродушного Ëнхуна, потому что в последний момент решает пустить всё на самотёк и встретиться с проблемой лицом к лицу. То есть в данный момент он, как чёртов сталкер, наблюдает за влюблённой парочкой через окна кафе. Его демонические друзья посмеялись бы над его деградацией. Наблюдаемые радужно щебечут о чём-то своём, а когда приносят их блюда и десерты, начинают миловаться и делиться едой, кормя друг друга с ложечки. Зрелище вызывает кариес.       Чанхи прикрывает веки с усталостью, а затем смотрит на пару новым, открытым взглядом. Судя по светлой эмоциональной ауре, которая обволакивает Хëнджэ, ему с Джуëном очень хорошо; у Джуëна, к сожалению, нет ауры, но и в его действиях нет подвоха — поразительно, но всё, что он делает для Хëнджэ, искренне и от (гнилого) сердца. Если в эту систему не влезать, то она продолжит оставаться в гармонии.       И это правильно, — потерянно думает Чхве, на долю секунды показав слабость — грусть.       Но тут появляется Ëнхун со своим желанием, которое эту систему хочет вывести из равновесия. Сделать её хаотичной, разрушенной. И Чанхи должен что-либо предпринять, чтобы выполнить условие контракта, который поначалу казался таким плёвым.       Чхве, как поверженный, возвращается в квартиру, оставив позади идеальность. 7)       У Ëнхуна жизнь довольно обыденна: утром он идёт на пары, обед проводит в компании Чанмина в его баре — каким-то чудом Киму удаётся контролировать мысли, и Чанхи не появляется рядом в самый неудобный момент; человек узнаёт много всего от колдуна, так, по старой дружбе — а вечером либо горбится над курсовой, либо вместо телевизора смотрит на профиль Чанхи. Кажется, сегодня не исключение.       В эти дни Чхве выглядит рассеянным, помутневшим; его пепельно-розовый вернулся в чёрную пыль, а кожа побледнела — Ëнхуна это пугает, и он решает отыскать самый смешной фильм, чтобы как-то растормошить демона.       Ким со страстной ответственностью подходит к этому делу и в течение всего дня ищет нужный, даже у Чанмина совета просит, и, вроде как, находит.       Человек возвращается в квартиру в семь вечера. Демон уже был дома, а порой он мог пропадать до самой ночи, и Ëнхун подолгу не спал, хотя про него много-много думал — не появлялся. Чхве смотрит в пустой экран, даже не пытаясь скрыть своё отсутствие в этом мире. Ким быстро моет руки и бежит в гостиную, включая экран и переходя в поисковик, торопливо вбивая название фильма. Чанхи должно понравиться. Чхве бросает на человека непонимающий взгляд, но не комментирует, что в очередной раз доказывает о перемене настроения демона.       Поначалу Чанхи кажется скучающим, но постепенно в нём просыпается бывалая тактильная разговорчивость — то он кладёт голову на плечо Ëнхуна, то закидывает на него свою ногу и прячет ладошку в чужой подмышке. Ким ощущает мягкость чёрных волос, щекочущих его лицо. Уютно.       Эта атмосфера практически убаюкивает, Ëнхун мечтает, чтобы такие вечера стали частью их вечернего ритуала — Ким даже готов пожертвовать сном или временем, которое он мог посвятить домашним заданиям — подумаешь, будет понемногу заниматься в транспорте или на перерывах. Ради Чанхи он готов на всё.       На экране наконец появляется что-то сумбурное, забавное, и они оба начинают хихикать. Герои в фильме, оба взрослые, забавлялись детской игрой — обыкновенные пятнашки, но сколько эмоций!       — Я тоже так хочу, — глухо проговаривает Чанхи, в этот раз ещё сильнее прижавшись к человеку, чуть ли не разваливаясь на нём. Очаровательно.       — Бегать, как угорелый, на улице? — Ким пытается не обращать внимание на ускорение сердцебиения, когда Чанхи впервые за сегодняшний вечер взглянул на него. В зелёных сапфирах отражается экранная детская радость и открытая беззаботность, и, если приглядеться, в них также можно увидеть доверие и обожание. Пожалуйста, позволь мне на некоторое время стать ребёнком. Ëнхун зачарованно кивает на их безмолвный диалог, и в следующее мгновение игриво охает, когда Чанхи нападает на него, выбивая дух схваченной подушкой. — Это фальстарт!       А кто говорил, что демоны играют по-честному?       Ким блокирует мягкие, но точные удары и быстро сползает с дивана, чтобы тоже прихватить перьевое оружие и первое время отбиваться, пока он не придумает план. В Чхве пробуждается привычный азарт, стремление оказаться победителем, поэтому он так целенаправленно продвигается к человеку, нанося всё больше и больше ударов.       Я и забыл, какой он настырный, — секундно размышляет Ëнхун, через миг блокируя удар в головы. — Какая мощь скрывается за хрупким телом.       Ким периферийно понимает, что сейчас полностью открыт перед противником, поэтому отказывается от подушки, чтобы перейти на рукопашную. Чанхи следует его примеру, всё-таки предпочитая равенство в битве.       Смех из комедии становится шикарным фоном и добавляет их сбившееся дыхание.       Почему-то Чхве решает отступать, пока стены не становятся ближе к его спине. А Ким ведётся на это и каким-то чудом в один рывок преодолевает расстояние, но валит себя вместе с Чхве на диван. Они громко охают и одновременно смеются от нелепости ситуации. Воздух, как и их лёгкие, горят. Чанхи распластался кошкой на подушке, а Ëнхун одной рукой удерживает собственный вес благодаря подлокотнику у головы демона.       И когда их взгляды пересекаются, они в этом мгновении замирают.       Ëнхун затаивает дыхание — Чанхи, чьи волосы стали светлее, под ним очень красивый, да и в любой другой ситуации он тоже очень красивый. Яркие блестящие глаза, очаровательный пухлый кончик носа, шикарные персиковые губы. Ëнхун по-особенному зависает на них.       Чанхи переживает то же волнение, что и Ким. Чхве новым взглядом оглядывает идеальные, точно вылепленные божеством, черты лица, останавливаясь на глазах, когда чужие смотрят на него ниже. Ох.       Демон от волнения бездумно прикусывает губу, привлекательно оттягивая кожу, и видит, как у человека остреет взгляд. В комнате напряжение всё растёт.       — Я… — произносят они одновременно, а когда оба это осознают, легко смеются.       — Ты первый, — мягко проговаривает Ëнхун, почти любовно улыбаясь и смотря на демона с великим обожанием. Чанхи утоплен этой тёплой любовью, но теряется, поэтому выдаёт какую-то несуразицу о том, что ему срочно нужно встретиться с одной демонической коллегой. Ким, даже если и улавливает ложь, не расстраивается, но немного поникает из-за того, что волшебный момент был испорчен. Человек садится на пятки, чтобы позволить демону выползти из-под него и в скором порядке собраться и убежать. Ким ещё некоторое время смотрит на титры фильма, прежде чем тоскливо выключить его и лечь спать. Эмоции вынуждает его провалиться в глубокий сон, поэтому он не ощущает, как глубокой ночью демон бережно гладит его лицо. 8)       На город обрушивается дождь. Чхве ëжится от холода и от собственного невезения, но не собирается использовать свои способности, чтобы оказаться в нужном месте. Может быть, дождь смоет его сомнения. Прохлада касается лица, шеи, неспрятанных в карманах рук. Это почти отрезвляет, но в то же время расслабляет. Мозг ещё трезв, а вот обласканное тело где-то уже не здесь.       Чанхи по сути не врал человеку, когда говорил о встрече с демонической коллегой. Потому что у Чанмина тот ещё вымораживающий характер.       — Хэй, вообще-то мы закрываемся, — недовольно говорит Джи, стоя под навесом, и зажимает сигарету в губах. Курение его не погубит, но почему он увлекается дурным хобби неясно. Пытается больше уподобиться человекам?       — За кого ты меня принимаешь — бар круглосуточный, — закатывает глаза демон, забегая под навес, так как дождь усиливается. Надеется, что к ночи прекратится.       Чанмин хихикает и поджигает сигарету, пряча пальцы в карманах джинсов. Чанхи уже не может себе такое позволить, полностью промокший. Джи боковым зрением смотрит на демона и криво улыбается, перекатывая сигарету языком в уголок рта.       — Ты похож на мокрую крысу.       — Боже, откуда ты только берёшь такие формулировки, — Чанхи хмурится, но не отрицает, что выглядит в данный момент неважно: затопленные кеды, отсыревшие штаны с ветровкой и мокрые волосы, которые в скором времени устроят водопад.       — Наверное, потому что, я дольше брожу по земле?       — Наверное, ты и людей лучше понимаешь.       Чанмин замирает. Чанхи никогда не показывал свою уязвимую сторону. И нет бы Джи должен радоваться и хвататься за эту возможность, но он ему в первую очередь друг, а значит должен помочь. Колдун тушит сигарету о мокрый асфальт, выкидывает окурок и хватает под локоть зависшего демона; кривится от прохлады чужой одежды, но делать нечего.       В помещении намного теплей; посетители сконцентрированы больше у экранов, на которых крутят караоке, и полупьяные люди подпевают лёгкой музыке и не попадают в ритм. Около бара тусуются одиночки, которых быстро обслуживает некий Джейкоб, поэтому Чанмин может всего себя и полностью посвятить мокрому Чанхи.       — Давай мы сначала сменим одежду, — Чхве безучастно кивает и позволяет колдуну отвести его в служебные комнаты, где тот кидает ему полотенце, а также стопку одежды, пусть и рабочую. Чанхи идёт тёмно-красная униформа и чёрный фартук. — Выглядит вполне сносно. Возможно, тебе стоит устроиться сюда, чтобы увеличить количество клиентов.       Чанхи бросает на него испепеляющий взгляд, а Джи, проигнорировав это с довольной улыбкой, помогает демону высушить волосы и только сейчас замечает, что они почти розовые.       — У тебя что-то случилось, раз ты косплеишь хамелеона? Каждый раз как новый человек.       Они возвращаются в зал, и Чанхи запрыгивает на стул, а у Чанмина некое дежавю, когда он вообще так стоит перед существом и собирается выслушивать его исповедь.       — Я не знаю, как мне избавиться от контракта.       — Что? — выламывает колдун брови, неудачно расположившись на своём стуле, чуть ли не упав. Чанхи поднимает на него глаза и тяжело вздыхает.       — Я недавно наблюдал за Хëнджэ и Джуëном. Они выглядят такими счастливыми. Но в то же время Ëнхун влюблён в Джэхëна, и я обязан ему помочь чего бы мне это ни стоило.       Чанмин готов взвыть от негодующей усталости. Боже, какой же его друг глупый! А он-то думал, что дело серьёзное.       — И сегодня… Сегодня я понял, что он мне небезразличен, я запутался, Чанмин.       Вздох, Чанмин, просто дыши и говори спокойно.       — Чанхи, разуй глаза, ему не нужен Хëнджэ. Ему нужен ты.       — Что? — настаёт очередь переспрашивать демона. Джи массирует виски, чтобы угомонить свой пыл.       — Чанхи, ты не знал, но в последнее время Ëнхун зачастил ко мне и всё время спрашивал о тебе; говорил, какой ты замечательный, прекрасный, — Джи подавляет а-ля тошнотворный позыв, — и ни слова о Хëнджэ. Он понял, что Джэхëн не его человек, ему нравишься ты, Чанхи.       Чанхи не понимает, почему по лицу течёт водопад, если волосы высушены. У колдуна вид родителя, который в кои-то веки убедил ребёнка и наставил его на путь истинный. Ребёнок потерялся, и его, слепого, нужно просто подтолкнуть в правильное направление. Джи по-дружески похлопывает плечо демона и подкатывает к нему чашку кофе с рисунком сердца.       — За счёт заведения. В следующий раз будешь должен несколько больше.       Чхве благодарно принимает напиток, грея о толстые стенки замёрзшие пальцы. Ароматом насыщаются лёгкие, и Чанхи действительно становится лучше.       — В который раз думаю, что стоило переквалифицироваться в психологи.       Демон делает небольшой глоток и проглатывает его раньше, прежде чем засмеяться. Чанмин неплохой, просто иногда бывает невыносимым. 9)       — Ëнхун, нам нужно поговорить.       Ким теряется, но прерывает своё занятие, поднимаясь с кресла. Чанхи кивает следовать за ним, и они переходят в гостиную, располагаясь на диване, на котором произошёл инцидент; Чхве до сих пор неловко это вспоминать.       Человек терпеливо ждёт, когда демон заговорит, а Чанхи понимает, что, как бы иронично ни звучало, ведь он мёртв, перед смертью не надышишься, значит говорить нужно прямо сейчас.       — У тебя были мысли. что контракт уже не нужен?       Это поражает Ëнхуна до невозможности. Неужели Чанхи хочет покинуть его навсегда?       — Я-я…       — Я к тому, что твоё желание, возможно, неактуально. Что тебе, — Чхве сглатывает, проговаривая следующее в надежде, что Чанмин не ошибся: — больше не нравится Хëнджэ.       В гостиной повисает тишина. Демон готов сквозь землю провалиться из-за того, какое ужасающее напряжение трещит в воздухе. Ох, он ошибся, он был не прав — командует всем следить за словами, а сам это правило игнорирует.       Чхве опускает голову, ох, он похож на испуганного эму, и крупно вздрагивает, когда Ëнхун касается его ладоней, трепетно поглаживая пальцами изящные костяшки. А когда поднимает голову, то не видит злобы или отвращения — только розовую булькающую любовь, которая неподдельна.       — Если тебя это беспокоит, то это так, — ласково проговаривает Ëнхун, не убирая ладоней. — Хëнджэ мне больше не нравится.       Чанхи облачным одеялом накрывает облегчение и одновременно непонимание. А что дальше делать, если человеку его собственное желание теперь не нужно.       — Есть способ, как разорвать контракт? — с любопытством тянет Ким, а Чхве подавляет смущение от собственных мыслей.       — Есть, конечно, есть.       — Тогда чего же ты ждёшь? — в той же весёлой манере тянет человек, и Чанхи, помолившись всевозможным богам (да простит его Сатана), отпускает ладони и садится на чужие бёдра. Лицом к лицу. По выражению лица Ëнхуна демон понимает, как тот шокирован действиями Чхве, но это ради него же самого.       Чанхи укладывает ладони на щёки человека, кротко смотрит в шоколадные глаза перед тем, как осторожно поцеловать.       Боже мой, — бегущей косулей проносится в голове Кима, но на поцелуй бережно отвечает, расположив ладони на чужой талии. Наверное, все демоны так превосходно целуются.       Чхве немного хмурится из-за навязчивых мыслей, когда, отстранившись, оставляет поцелуи-бабочки на скулах, подбородке, шее человека. Ким шокировано распахивает глаза, когда ощущает касание непозволительно близко к паху. Демон действует стеснительно, но с пылкостью, будто боится спугнуть. У него это почти получается.       Чанхи, даже в такой важно-интимный момент, вспоминает и проклинает Чанмина.       — Айщ? Как расторгнуть контракт? Разве ты не знаешь как?       Чхве взвывает от непонимания, хватаясь за розовые волосы.       — Я никогда не был в такой ситуации! Войди в положение.       Чанмин кивает, типа действительно думает об этом.       — Окей, есть один способ.       — Ну и какой же?       Джи подплывает к нему и, наклонившись, шепчет в ушко, как секрет подружке.       — Вы должны переспать.       — Что?! — Чанхи отскакивает, как от огня. Его шпарит лавой, пронизывает Зевскими грозами. Какую чушь несёт этот чёртов колдун!       — Всё так.       — А другого способа нет? — не чувствуя себя в порядке, лепечет сломленный красный демон.       — Ну, — тянет паузу Джи, а Чхве во всё внимание. — Контрактора можно убить.       Колдун, не показывая, наслаждается убитой реакцией демона.       — Уверен, это не тот способ, который тебе нравится, значит, остаётся только предыдущий.       — Я ненавижу тебя, — от всей гнилой души выдаёт Чанхи, отталкивая пустую чашку.       — Не я же вселенские правила устанавливаю.       Это ради Ëнхуна, — в очередной раз убеждает себя Чанхи, когда всё-таки с позволения человека — тот даёт неловкий кивок — оттягивает края одежды.       На следующий день Чанмин с чеширский улыбкой смотрит на двух красных голубков уж больно красноречиво; Ëнхун понятия не имеет почему, а Чанхи как раз имеет.       — Чего такой довольный, — гневно спрашивает демон, неосознанно поглаживая человека по колену — успокаивает. Стеснение Ëнхуна угасает.       — А? Ну просто рад за вас. Когда свадьба? — и очаровательно подпирает щёки, стоя за барной стойкой.       Мимо проходящий Джейкоб и не вникающий во всю ситуацию, ударяет колдуна по пояснице, мгновенно улетая в служебное помещение.       — Коби! За что?       — Не мучай клиентов, у нас и так не густо, — доносится из соседней комнаты, а Чанмин даже поспорить не может. Пусть и мизерную, но сумму от студентов он получает; да даже не в деньгах дело — без этой любовной парочки в этом баре будет очень скучно.       — Чанхи, — демон обращает на него внимание, злоба всё ещё плещется в его глазах маленькими искрами — подло, но самое то подлить масло в огонь, — а всё-таки был иной, третий способ.       — Чанмин, ты придурок! — колдун вскрикивает, когда демон в мгновение ока перепрыгивает барную стойку, нападая. Джи убегает в зал, извиняясь перед пьяными посетителями, которых такое зрелище бегущих-догоняющих забавляет. Через три минуты их благополучно выгоняет Джейкоб, а Ëнхуна вежливо провожает.       Чанмин обидчиво надувает губу, смотря на сереющий Сеул. Под стать его настроению. Он зажигает сигарету, и Чанхи создаёт невидимый купол, который позволяет его Киму не вдыхать отравляющий дым.       — Не обижайся на меня, я просто хотел заиметь племянников.       — Чанмин, ты знал, что у тебя огромные пробелы в биологии?       Джи дурашливо улыбается, подталкивая демона к человеку и оставляя их наедине, когда уходит в соседний квартал. Ëнхун приобнимает Чхве за локоть, а Чанхи кладёт свою голову на его плечо. Им очень комфортно.       Чанмин просто хотел их сблизить, и это нормально, так как их обоих подтолкнул к собственному счастью. Теперь в этом городе счастливы все.