История про любовь, семью и немного детектив

      Азирафаэль с усталым вздохом поставил на столешницу последнюю коробку. Рядом на полу Кроули отдирал скотч от ещё одной такой же, которая стояла на полу. Судя по звуку, там была посуда.       — Я себе уже все руки изрезал этим картоном, — пожаловался Энтони, чертыхнувшись и энергично дуя на пальцы.       — Кажется всё. Хастур вычистил и провёл в порядок гостиную, так что…       Азирафаэль чувствовал себя очень уставшим, именно физически, но невероятно довольным.       Перед его глазами была относительно небольшая, но всё же более просторная, чем у них в общежитии, кухня. Из нее дверь вела в уютную гостиную с диваном, креслами и камином, оттуда же шла лестница на второй этаж, где было две спаленки и две ванных.       Вот и весь небольшой домик, который они нашли для себя в студенческом городке — они вчетвером. Это было то, что они могли себе позволить, по крайней мере на ближайший год, пока Азирафаэль, Энтони и Хастур не закончат учебу, а Мюриэль не поступит в университет — она решила подождать год после школы.       Хастур решился на то, что не делал все три года — сдать дом, который остался ему от семьи. Он вдруг понял, что его история — история одиночки-сироты — закончилась, а впереди была долгая и очень интересная жизнь, совсем-совсем другая.       — Мюриэль с Хазом сегодня? — Кроули подошел к кухонной полке и достал два бокала, а затем — взял из холодильника открытую и заткнутую пробкой бутылку белого вина.       Было жарко. Конец мая выдался очень теплым и хотелось прохлады.       — Угу, — Ангел присел на краешек стола и взял протянутый Энтони бокал, сразу же делая глоток и с облегчением вздыхая, — Мю помогает упаковывать последние вещи в его доме. Осталось немного — выпускной, и она переедет сюда окончательно       Кроули подошел ближе, развернулся спиной и прислонился к Ангелу, устроившись между его ног.       Азирафаэль мягким движением откинул голову Энтони себе на грудь и стал перебирать одной рукой его локоны, а другой — время от времени подносить бокал к губам. Пальцы периодически задевали дужки очков Кроули — на кухне было светло, штор пока не было, поэтому Энтони закрывал глаза и в помещении.       Они молчали какое-то время, осматривая плоды своих трудов.       Азирафаэль снова выдохнул.       — Серьезно, устал, как черт, — протянул он.       Энтони откинулся чуть сильнее, чтобы видеть его лицо, и усмехнулся.       — Неужели? — осторожно спросил он.       — Угу, — Ангел хмыкнул, а потом наклонился и оставил легкий поцелуй на шее Кроули.       — Как черт или как дьявол? — Энтони нагнулся еще сильнее, а Азирафаэль оставил уже гораздо более крепкий и откровенный поцелуй, чуть прихватывая губами кожу на шее Кроули.       — Пожалуй, что как дьявол, — чуть ли не мурлыкнул Ангел, вдыхая любимый запах Энтони.       Целый дом был в их распоряжении. Бокалы остались в кухне, а два юноши целовались, идя через гостиную, потом по лестнице наверх и к их спальне — небольшой, уютной, полной растений (хотя Кроули, откровенно говоря, наполнил цветами уже весь дом). Шторы были предусмотрительно задернуты, поэтому очки Энтони смог снять и положить их на прикроватный столик до того, как Ангел повалил его на кровать и подмял под себя.       Они раздевали друг друга быстро и жадно, и вот уже обнажённый Кроули навис сверху над Азирафаэлем, внимательно всматриваясь в его лицо. Тот тоже уже был без одежды, наслаждаясь прохладой простыней, ласкающих голую спину.       — Как дьявол, значит? — спросил Энтони.       Ангел только улыбнулся — казалось бы мягко, но Кроули знал эту улыбку слишком хорошо…       Энтони потянулся и достал из-под подушки тюбик смазки. Выдавил немного на пальцы и, не сдержавшись, поморщился. Холодный гель неприятно скользнул в ранки от бумаги.       — Дай мне, — Ангел всё заметил, снова мягко улыбнулся и взял тюбик из рук любимого.       Кроули чуть посторонился, ложась на бок. Он с жадностью и со всё нарастающим возбуждением наблюдал, как Азирафаэль чуть сгибает ногу в колене, заводя руку за спину, как дрожат его ресницы во время, когда он вводит в себя пальцы, и начинает сбиваться дыхание. Ангел распахнул глаза и посмотрел на Кроули: никакого стыда, только наслаждение и счастье от своего удовольствия.       Энтони прижался к его шее губами, чуть прикусил. Спустился дорожкой поцелуев ниже, захватил зубами сосок на груди. Азирафаэль вздохнул, а Кроули почувствовал, как его рука начинает двигаться быстрее.       Энтони опустился ещё ниже, к пупку. Снова прихватил губами кожу, на этот раз на мягком животе. Поцеловал полоску светлых волос — новый вздох сверху от Ангела.       Кроули приподнял голову, взял одну из ног Азирафаэля и закинул его бедро себе на плечо. Ангел теперь раскрылся сильнее, продолжив себя растягивать, а Энтони медленно, смакуя каждую секунду, вобрал его член в свой рот       Азирафаэль забился в его руках от интенсивности ощущений.       Кроули мотнул головой, требуя, чтобы Ангел не переставал ласкать себя, и с оглушающим его возбуждением понял, что тот снова двигается: и вместе с тем, как Азирафаэль подавался на свою руку, он подавал член и в рот Кроули, жестко, рвано, с силой — так, как Энтони любил.       Ангел трахал себя и Кроули ещё несколько минут, под конец уже начав несдержанно стонать, но всё же отстранился.       — Родной, пожалуйста…       Он просил мягко, но не о мягкости.       Энтони рыкнул. Он резко отстранился, грубым движением вытащил руку Ангела из его же задницы и одним движением перевернул. Азирафаэль послушно и с восторгом в глазах встал на колени, а Кроули, примерясь на мгновение, резким толчком вбился в него, войдя до конца.       Азирафаэль вскрикнул.       Кроули вышел, приставил член обратно и снова жёстко вошёл на всю длину.       — Нравится? — он наклонился и процедил это прямо в ухо Ангела, начиная двигаться в нём так крепко и быстро, что Азирафаэль едва мог дышать между толчками.       Энтони прихватил кожу на бедре Ангела и чуть сжал. Азирафаэль задрожал. Ему так это нравилось — не шлепки, а именно такие щипки, которые возбуждали его нежную кожу.       — Нравится, я спросил?! — снова, уже грубее, спросил Кроули, шлепая своими худыми бедрами об Ангела, слыша звуки соединяющейся плоти и заводясь еще сильнее.       Азирафаэль, как обычно, ничего не отвечал. Он зажмурился, чуть раскрыл рот, и Кроули потянулся, не прекращая движений, и начал трахать его рот пальцами, сходя с ума от того, как язык Ангела вылизывает его руку.       Оргазм был слишком близко — с каждым толчком, с каждым вздохом, с каждым влажным движением рта Ангела.       Кроули чертыхнулся, поняв, что хочет не этого.       Он вдруг вышел из Азирафаэля и опрокинул того на спину. Навис сверху, вытащил руку из рта Ангела, обхватил длинными пальцами оба сочащихся члена.       Он смотрел в глаза Азирафаэля — а тот тонул во взгляде его карих, теперь с янтарными оттенком, глаз.       Ангел подавался вперед на его руку и чуть ли не хныкал, прося разрядки. Кроули двигал рукой быстро и жестко, приближая их двоих к оргазму.       Азирафаэль вскрикнул, а Энтони выругался. Рука стала влажной, а на животе Ангела смешалась их сперма, и это вскружило голову похлеще любого оргазма.       На лбу Кроули выступила испарина, Ангел загнанно дышал, но улыбался счастливо. Он протянул к Энтони руки, прижал к себе, наплевав на любой дискомфорт, и пробормотал в рыжую макушку.       — Родной мой… Любимый…       ***       Через два дня после того, как Азирафаэль и Кроули перевезли последние вещи в свой общий с Хастуром и Мюриэль домик, они вместе пришли к мистеру Шедвеллу в книжный — так он попросил.       — Парни, привет, — хмыкнул старик, увидев их на пороге.       — Что такое, мистер Шедвелл? — сразу же спросил Азирафаэль, чуть встревоженно оглядывая того.       — Ничего, — тот прошел и сел за свой рабочий стол, кивая на два стула перед собой.       Кроули и Азирафаэль присели.       — Дело в том, что мы с Трейси… В общем, думаем уехать отсюда. Куда-нибудь на юг, может быть к морю… где потеплее. Продадим наш дом…       — Вы думаете продать книжный? — понимающе кивнул Энтони.       — И да, и нет, Тони, — Шедвелл снова усмехнулся, — думали, да. Но потом… Трейси моя умная, она что предложила… Вы не хотите управлять магазином?       Ангел посмотрел на старика с удивлением, а тот ответил на его взгляд, подняв брови.       — А чего ты смотришь, Фелл? Ты в книгах сейчас знаешь больше моего. Тони умный, считать умеет. Зарабатывайте, делайте с этим местом, что хотите, отправляйте мне процент, часть оставляйте себе.       У Азирафаэля перехватило дыхание. Он переглянулся с Энтони, который, как бывало с его осторожной в таких вопросах натурой, колебался.       Шедвелл усмехнулся на их сомнения.       — В общем, я предложил. Думайте. Что пойдет не так — продам магазин к Дьяволу.       Но они, конечно же, согласились.       *** Музыка к эпизоду: The Drifters feat. Ben E. King Save The Last Dance for Me       Мюриэль стояла в тени около стола с пуншем и смотрела на толпу танцующих одноклассников.       — Иди, потанцуй с моим Джорджем, — ее подружка Минни возникла рядом, тяжело дыша после очередного раунда под веселую музыку.       — Зачем? — Мюриэль искренне удивилась.       — А чего ты скучаешь в углу?       — Я не скучаю, я жду время, когда будет прилично уйти, — Мюриэль чуть саркастично улыбнулась, — Я уже вот настолько близка к полному наслаждению от прощания со школой.       — Ну, как знаешь. Не понимаю твоей упертости, — Минни пожала плечами, — Твой облезлый явно не будет против.       Мюриэль только фыркнула. Они оскорбляли парней друг друга постоянно, только по поводу «облезлого» она бы поспорила — у Хастура волос было явно побольше, чем у прилизанного Джорджа, которому точно грозило раннее облысение.       — Не хочу, — она снова покачала головой, — Спасибо, но у меня нет настроения танцевать.       — Как знаешь, — Минни нашла кого-то в толпе взглядом, сжала приятельски руку Мюриэль на прощание и ушла. Та осталась одна. Между песнями возникла небольшая пауза.       Мюриэль отошла в еще большую тень, чтобы уже пойти в помещение, где хранились вещи, как вдруг услышала со спины голос, который заставил ее замереть и расплыться в широкой и искренней улыбке.       — Скучаешь, малыш?       Она обернулась. Хастур был там, в паре шагов от нее. Мюриэль невольно залюбовалась им: в светлом костюме, рубашке сложного оттенка и даже в галстуке. Одежда очень шла ему, пусть он и выглядел чуть смущенным от того, что носил непривычные ему вещи.       Мюриэль шагнула к нему, а Хастур вытянул вперед свою руку, тут же обхватывая ладошку девушки и притягивая чуть ближе к себе.       Она не могла перестать улыбаться.       Началась новая, неспешная, мелодия.       — Потанцуешь со мной? — Хастур чуть нерешительно улыбнулся.       — Конечно, — только и смогла ответить Мюриэль, и когда вторая его рука легла на ее талию, прижала еще ближе, когда она наконец-то снова ощутила его силу и мягкость, она как никогда ярко осознала, почему не смогла бы танцевать ни с кем другим.       Они так и остались вдвоем, чуть в стороне ото всех, в неосвещенном углу, но им было все равно.       Хастур двигался неуверенно, но все же почти не ошибался.       — Могу ли я предположить, что мой брат внес свою лепту? — Мюриэль хмыкнула, оглядывая юношу.       Тот чуть покраснел.       — Ну, Ази помог подобрать… это, — он явно намекал на одежду, — Показал пару движений…       — Фу, мой брат учит тебя кадрить меня, — Мюриэль шутливо наморщила нос.       Хастур усмехнулся.       — Поверь, малыш, меня не надо учить кадрить тебя, — его голос был, как обычно, низким, и по телу Мюриэль пробежали мурашки, когда он прижал ее к себе теснее, — А вот поучить танцевать да, пожалуй что стоит.       — Как ты попал сюда? — спросила она.       Хастур хохотнул.       — Влез через окно.       Мюриэль хихикнула.       — А если бы не нашел открытого окна?       Хастур улыбнулся еще шире.       — Подкупил бы охранника.       Мюриэль посмотрела на него с обожанием, а затем прижалась совсем тесно и положила голову ему на плечо.       Так они и кружились под медленную мелодию, не говоря ни слова и только растворяясь в моменте.       — Спасибо, что ты пришел, — прошептала Мюриэль, когда песня закончилась и они снова чуть отстранились друг от друга.       — Ну… — Хастур пожал плечами, — Я подумал… Ведь я не пошел на свой выпускной. Решил, что было бы неплохо все же… Раз у тебя он все равно будет… Ну ты понимаешь.       Она кивнула.       — Думаю, теперь я точно могу со спокойной душой уходить… — сказала она, но тут заиграла новая песня, чуть более быстрая и одна из ее любимых.       Мюриэль видела своих подружек, которые бросали заинтересованные взгляды в их сторону. Видела танцпол, освещенный огнями. Хастура бы наверняка заметили и поняли бы, что он не ученик, но какого черта…       — Что ты?.. — удивился Хастур, когда Мюриэль потянула его на середину танцпола.       Та лишь хитро улыбнулась, снова устраивая его руку на своей талии и передавая свою ладонь в его.       Хастур выглядел немного напряженным и даже напуганным, но Мюриэль посмотрела на него нежно и кивнула, успокаивая.       Она наслаждалась им. Его чуть неловкими, но при этом сильными движениями, его искренностью. Ей было так спокойно в его руках — а нужные движения танца она знала.       С каждым мгновением Хастур все больше расслаблялся и уже не обращал внимание на то, что на них смотрят — а Мюриэль видела все внимательные взгляды, которые обращали на неё подруги, но сама смотрела только в любимые черные глаза, улыбаясь все шире и хитрее.       Ее рука скользнула по широкой спине Хастура. Пальцы прошлись между лопатками, и юноша чертыхнулся, шагнув к Мюриэль ближе и прижимая рукой к себе теснее. Это был запрещенный прием — и она это знала. Глаза Хастура вспыхнули — и как же она обожала этот огонь.       Мюриэль сама придвинулась теснее, чуть теснее, чем это могло быть названо приличным для школьного выпускного. Она чувствовала, как сильнее забилось сердце Хастура. Девушка ласково провела рукой по его подбородку, вытянулась и поднесла губы к самому его уху.       — Пойдем отсюда? — Многозначительно произнесла она. Хастур только рвано выдохнул.       — Да, пожалуй что да.       Песня как раз закончилась. Мюриэль хихикнула — она увидела нескольких учителей, которые шли к ним с явным желанием разобраться с тем, что это за незнакомец на выпускном.       Мюриэль утянула его со смехом за собой. Минута ей потребовалась, чтобы забрать свой рюкзак, и вот они уже вдвоем бежали по пустому и темному школьному коридору.       — Где ты влез? — спросила девушка, и Хастур показал на третью дверь от них.       Они влетели в класс, и вдруг Мюриэль прижалась к юноше, буквально вжимая его в стену и начиная целовать.       — Малыш, ты чего… — Хастур попытался ее отстранить, но Мюриэль не отпускала. Она улыбалась, прожигала его взглядом и целовала снова и снова, быстро расстегивая пуговицы на пиджаке и сминая ткань рубашки на его спине.       Хастур только смотрел то в потолок, то на девушку, чуть шокированный ее пылом и пытающийся держать себя в руках.       — Малыш… — протянул он, снова пытаясь отстранить ее, — но мы же… Увидят…       — Ничего, мы быстренько, — она, невыносимое создание, засмеялась.       Он потихоньку сдавался ее напору, склонившись к губам Мюриэль, ловя поцелуй ее мягких полных губ. Она снова провела рукой между его лопаток — действие, которое возбуждало Хастура быстрее, чем что-либо еще. Он зашипел, схватил ее за талию. Теперь уже он прижимал ее к стене пустого школьного класса.       Луна била в окна и тускло освещала двух влюбленных молодых людей, поглощенных друг другом.       Хастур провел губами по ключице Мюриэль, чуть подтолкнул лямку ее простого светлого платья и спустился к небольшой груди, начиная языком ласкать обнажившийся сосок. Та только довольно вздохнула и потянулась к ремню его брюк, одновременно с этим сжимая его уже твердый член. Они абсолютно потерялись во взаимном и резком желании.       — Малыш… — но кое о чем Хастур не забывал, — надо… взять… — он говорил между поцелуями.       — Ничего, можно без этого, — Мюриэль снова прикусила мочку его уха.       — Нет, что ты… — он покачал головой.       Девушка отстранилась и внимательно посмотрела на него.       — Я не против, если что.       Хастур замер и удивленно посмотрел на нее. Мюриэль улыбнулась искренне и пожала плечами.       — Правда. В любой момент. Я буду рада. От тебя — всегда.       Хастур как будто остолбенел. Она решила разморозить своего спящего принца, снова потянулась к его губам, одновременно наконец запуская руку в его брюки…       Вдруг дверь класса распахнулась и на пороге возник охранник, мистер Спот.       Мюриэль и Хастур одновременно замерли и посмотрели на него, а он, приоткрыл рот, смотрел на них.       — Мисс Фелл? — наконец выдавил охранник из себя.       Мюриэль совершенно неприлично засмеялась, быстро накидывая лямку платья на обнаженную грудь. Хастур лихорадочно застегивал штаны, красный как рак.       — Туда! — девушка кивнула ему на открытое окно, и, все еще хихикая, подхватила свой рюкзак.       Хастур, тоже стянувший с пола свои вещи, спрыгнул вниз первым и выставил руки, подхватывая девушку.       Когда Мюриэль была уже внизу, в его объятиях, он посмотрел на нее со смесью обожания и укоризны и внезапно сказал очень серьезно:       — Будешь со мной?.. Всегда?       Мюриэль кивнула, тоже серьезно и очень ласково.       — Буду.       Хастур улыбнулся.       Возможно, вспоминать родного брата, когда срываешь рубашку со своего парня, неправильно, но Мюриэль помянула — несколькими ругательными словами, настолько узел галстука был хорошо и крепко завязан. Сам бы Хастур так не смог.       Они отправились в Лондон, но их «погулять» ограничилось номером на выходные в небольшом, но очень красивом отеле, где Мюриэль снова прижалась к Хастуру всем телом, целуя его, и он отвечал ей, быстро расстегивая молнию на ее платье и спуская его вниз.       Мюриэль смотрела на него, лежащего под ней, прикрывающего глаза и приподнимающего бёдра в такт ее движениям — и как же она его любила! Она не соврала — она знала, что готова родить от него ребенка в любой момент. Ей так легко и просто было с этой мыслью. Она ещё, конечно же, не знала, что детей будет четверо, и что Хастур, конечно же, будет рядом каждый раз, когда они будут появляться на свет.       Любила она его и тогда, когда он перевернул ее, нависая сверху, двигаясь как всегда плавно, но сильно. Мюриэль пробегалась пальцами по его шраму на руке, гладила непослушные всклокоченные волосы, чувствовала, как играют его мышцы и как наполняет он ее собой.       Кажется, ее выпускной прошел очень даже удачно. ***       Ана протерла кофемашину и уже было отвернулась от стойки, чтобы уйти в подсобку, как услышала мягкий голос.       — Вас не затруднит сделать мне капучино?       Она обернулась. Посетитель возник словно из ниоткуда — симпатичный темноволосый парень в очках. Он улыбался ей чуть неуверенно, но девушка чувствовала что-то знакомое в его чертах.       Было лето. Ана вернулась в Тадфилд — в этом году он был полон туристов. Она решила провести лето с пользой и устроилась работать в кофейню.       Вторая половина учебного года была немного странной. Азирафаэль общался с ней почти как обычно, но Кроули был чуть более мягким и сочувственным. Ану не покидало чувство, что что-то произошло, но впервые в жизни ей не хотелось уточнять. Возможно, Кроули раздражал его новый сосед — старый внезапно съехал после Нового года, и девушка даже не могла вспомнить, кем он был и почему уехал...       Как бы то ни было, лето в родном городе было восхитительным, легким, Тадфилд цвел и дышать было как будто свободнее…       Молодой человек продолжал улыбаться, и Ана не могла удержаться от ответной улыбки.       — Конечно! — она начала готовить напиток.       Ей почему-то захотелось поговорить с юношей.       — Вы к нам как турист? — спросила она, смотря на него из-за стекол очков.       Юноша пожал плечами.       — Можно и так сказать. По правде говоря я пока не знаю. Я… прибыл недавно. Пока осваиваюсь.       — Прибыли? — брови девушки приподнялись, — как вы интересно выражаетесь.       Юноша как будто застенчиво поправил очки на носу.       — Да, признаю это… Откровенно говоря… Можно сказать, я сбежал из монастыря.       — Из монастыря? — Ана даже не пыталась скрыть любопытство, — из секты, что ли?       Юноша ухмыльнулся.       — И так тоже можно сказать. Как вы смотрите на то, чтобы я сам угостил вас кофе? Вы смогли бы расспросить меня о том, что вам интересно…       Ана продолжала улыбаться. ***       — А я все же считаю, что стоило выбрать более светло-голубой. — Кроули внимательно смотрел на танцпол.       — Не знаю, по-моему все прекрасно, — Мюриэль пожала плечами, — и перья ему очень идут.       Они сидели вчетвером, прислонившись спинами к своему столу: Азирафаэль, Энтони, Хастур, Мюриэль. Они были сыты и самую малость пьяны — именно так, как должно быть, чтобы чувствовать себя хорошо и ощущать необычайную прелесть вечера и этой странной свадьбы.       — Зато невесте очень идет черный, — заметил Джон, подходя с бокалом к ним.       — Не могу поздравить вашу мать с выбором, — серьезно сказал Шерлок, который был тут же, — Тони, из двух братьев я бы выбрал твоего отца, он умнее.       Кроули только сверкнул улыбкой, поглядывая на стоящий чуть в отдалении стол, где Джеймс что-то шептал смеющейся Светлане на ухо.       — Не могу не согласиться, но отец давно занят— ответил он, бросив взгляд на кружающихся в каком-то нелепом медленном танце Габриэля и Вельзевул.       Это была бы самая простая свадьба в небольшом загородном отеле, который сняли только под них — если бы не эксцентричные жених и невеста. Несчастный распорядитель церемонии немного посерел, когда увидел перед собой большого, крепкого и красивого мужчину, одетого в яркий костюм голубого оттенка со стразами и перьями, и женщину в черном кружевном платье, таком, как будто она собиралась на похороны или уже носила траур по своему будущему супругу.       — Ну, иначе мама не соглашалась, — Азирафаэль пожал плечами и улыбнулся, — она все еще считает, что это невероятная глупость.       — А я думаю, что у них все получится, — хмыкнул Хастур. Он выглядел очень расслабленным и довольным.       — Я тоже так думаю, — кивнул Азирафаэль, с теплотой смотря на маму и ее новоиспеченного мужа.       — Ладно, — хмыкнул Джон, посмотрев на Шерлока, — Вы как знаете, но я пожалуй приглашу своего супруга на танец.       Шерлок как будто чуть смутился, но отставил бокал на стол и взял протянутую ему руку.       Хастур посмотрел на них и кивнул Мюриэль.       Азирафаэль подсел совсем близко к Кроули и оперся о его плечо.       Он чуть задумчиво смотрел на неторопливо кружащихся в медленном танце сестру и друга.       — Как думаешь, родной, они поженятся? — тихо спросил он Энтони.       — Куда денутся, — только и фыркнул тот, — но не думаю, что прямо завтра. Куда нам всем торопиться? Нам же едва за двадцать.       Азирафаэль только кивнул, всё глубже погружаясь в свои мысли.       Чуть позже, когда гости потихоньку стали расходиться по номерам, собрались и они: Энтони кинул многозначительную улыбку Ангелу, и они встали.       — Ты немного сам не свой, — заметил Кроули, когда они зашли в свою аккуратную и чуть безликую комнату. Был уже вечер, поэтому очки Кроули уже давно отложил во внутренний карман пиджака и теперь смотрел внимательно на Азирафаэля. Тот, как с ним часто бывало, потерялся в этом каре-золотом блеске.       Ангел только ласково и чуть игриво улыбнулся, а потом присел на край кровати. Энтони заинтересованно вскинул бровь и тоже опустился рядом с Азирафаэлем.       — Дорогой, ты не проверишь, что в кармане моего пиджака? — тихо спросил его юноша.       — А-а-ангел, твои эвфемизмы очень тонки, — хмыкнул тот, а затем протянул руку и очень медленно расстегнул пуговицы пиджака Азирафаэля.       Пальцы прошлись по груди Ангела, чуть щекотнули. Проследовали дальше, залезли во внутренний карман и вдруг замерли.       Кроули поднял на Азирафаэля взгляд. Тот кивнул, чуть нервозно, но всё же уверенно.       Энтони вытянул руку. На его ладони лежала коробочка.       Азирафаэль, оставив её на ладони Кроули, осторожно приоткрыл замок. Два средней ширины кольца, и на внутренней стороне того, что было тоньше и явно для Энтони, было выгравировано маленькое пёрышко. На том, что было пошире и для Ангела — маленькая змейка.       Кроули посмотрел на кольца, затем широко улыбнулся.       — Вот тебе на, — он покачал головой. — а я уж думал, ты опять принёс смазку.       Азирафаэль ответил на его улыбку своей — чуть хитрой и очень-очень тёплой.       — Не волнуйся, дорогой. Смазка чуть поглубже.

КОНЕЦ