uncertainty.

      Начало весны. Природа еще не успела толком расцвести, но в воздухе уже витает лёгкий запах свежести, словно мир вот-вот пробудит краски. Ветер, ещё пару недель назад пронзающий до костей, теперь несёт в себе тепло и обещание перемен. Парень, стоящий посреди не слишком оживлённой улицы, вдыхает этот аромат будущего — свежести и нового начала — полной грудью, чуть улыбаясь в ответ на пробуждение природы. Он делает паузу, словно впитывая всю насыщенность момента. Затем, завершив короткую заминку, уверенно направляется к своей цели       Новые брюки, аккуратно завязанные кеды, отполированные с вечера до блеска, будто с иголочки, выглаженный красный бомбер с эмблемой университета, обрамлённой по кругу швом из серебряных нитей, уложенные волосы и полные воодушевления глаза. Для мимо проходящих этот юноша явно выдавал себя как первокурсника, только ступившего на путь взрослой жизни, полный надежд и амбиций, что невольно вызывало легкие улыбки на лицах.       Шаг за шагом он приближался к важной ступени, к той, о которой мечтал большую часть своей жизни. Чем ближе была цель, тем больше воспоминаний всплывало в голове. Начиная с детского:       — Мама, я нарисую тебе во-о-от такой дом! С бассейном! — маленький мальчик, на вид лет пяти, без переднего зуба, одетый в белое поло и чёрный комбинезон, бурно жестикулировал, пытаясь из раза в раз всё больше показать во всех красках уже придуманный в мыслях дом, который каким-то образом должен поместиться на листочке бумаги.       — Хорошо, милый! — женщина заливисто рассмеялась, внимательно слушая и наблюдая за сынишкой.       Воспоминание развеялось, а широкая улыбка на лице идущего осталась, а затем и всплыл следующий отголосок памяти.       Отец семейства пришел с работы, а значит, пришла пора ужинать. Слегка подросший юнец в очках и пижаме выбежал из комнаты, крепко обнимая родителя. Мужчина, улыбаясь, достаёт из кармана несколько чуть погнутых крышек от каких-то тюбиков, обнимает сына в ответ и протягивает их.       — Смотри, что я принес! — сказал он, гордо демонстрируя крышки, которые для него были всего лишь мелочью, а для сына — настоящим сокровищем. На что мальчишка широко улыбается, с восторгом берёт бракованные детали и, подбегая к отцу, обнимает его ещё раз.       — Спасибо, папа! — с искренней радостью произносит малец, глядя на крышки, как на самые драгоценные вещи. Затем он немедленно убегает обратно в свою комнату, представляя, как превратит их во что-то удивительное.       — Родной, ужин! — с кухни кричит мама.       — Я быстро, мне только их не хватало! — малец завернув за угол в детскую, где ждала почти законченная модель большого рыцарского по мнению юнца, это было важное уточнение, замка из картона и тех самых крышечек.       Поставив крышки на недостающие места в одной из крыш башни, он отошёл, дабы впервые увидеть законченную работу. «Осталось только раскрасить» промелькнуло в голове.       — МАМ, ПАП, Я СДЕЛАЛ ЗАМОК!       Станция. Пару пролётов до нужной. Светофор. Поворот. Вот и всё, что осталось до его мечты. И тут в голове возник утренний образ мамы, нервно хлопотавшей вокруг сына.       — Всё взял? — женщина переживала, казалось, больше юноши. — Я погладила куртку, чтобы ты самый красивый там был, — она подходит к двери, снимая с вешалки поглаженную вещь и отряхивая осевшие на неё пару пылинок.       Уже взрослый парень, одетый с иголочки, подошел к разволновавшейся матери, ласково улыбаясь и беря из её рук верхнюю одежду, просовывая руки в широкие рукава с манжетами и расправляя их на плечах.       — Ничего не взял, даже себя, — отшутился юноша, на что мама шутливо ударила его по плечу, поправляя ворот и приглаживая мельчайшие недочеты. — Первый день учёбы у меня, а переживаешь ты. Все будет хорошо, матушка, я оправдаю ваши ожидания.       — Не фамильярничай, — заботливая улыбка не сходит с её лица, что не могло не успокаивать и не предавать уверенности, особенно в такой день. — Я люблю тебя, поэтому и переживаю.       Последние приготовления были закончены, мистер мамина гордость взял сумку и обулся перед самым выходом, крепко обнимая маму, которая пыталась передать все силы сыну, лишь бы сегодняшний день оправдал его ожидания. И напоследок не отправила без напутствия…       Из сладких грёз парня вырывает оглушительный крик с другого конца станции.       — ЧХВЕ БОМГЮ!!! — Бомгю передёргивает, после чего он машинально смотрит в сторону кричащего, уже понимая, кого там увидит. Он вздыхает, поворачиваясь и делая пару неспешных шагов в сторону кричащего, который уже практически до него добежал.       Растрёпанный парень в такой же куртке, только явно не доведённой до идеального вида, а скорее всего, только в это утро вытащенной из пакета, в котором её выдали.       — Выдохни. Поезда ещё нет, да и необязательно было бежать и орать мое имя, я бы тебя и без истошных криков узнал, выпускной недавно был, а твое распрекрасное лицо тяжело забыть, — с усмешкой говорит Бомгю, на что второй выпрямляется, кривясь и посмеиваясь, несильно ударяя говорящего в плечо.       — Фу, не говори мне такого. Мое лицо создано для прекрасных дам, в число которых ты не входишь.       — А что с Юнсо, она попала в твой список достижений и вылетела из списка желаний?       Друзьями Кана с Бомгю вряд ли можно было назвать — скорее, они были знакомыми, сведёнными вместе из-за определённых обстоятельств. Общая школа, год, проведённый в одном классе, а теперь совместное обучение в университете предоставляли им достаточно возможностей для случайных, не самых желанных для него встреч. Бомгю никогда не предполагал, что судьба свяжет его с этим человеком, чья жизнь настолько отличалась от его собственной.       Каждый в школе знал о похождениях Кана — это было своего рода общественное достояние, несмотря на то что сам он, казалось, не придавал этому значения. Удивительно, но даже эта слава только подогревала интерес со стороны одноклассниц и первогодок. К его шкафчику на переменах стояли очереди поклонниц с письмами из признаний в любви, создавая вокруг него атмосферу настоящего культа. Неудивительно, что его лицо, характерное для дамского угодника, пленяло многих. Однако за привлекательной внешностью скрывались нравы, далёкие от романтического идеала: самодовольство и легкомысленность, которые в итоге отталкивали людей, знавших его поближе.       — Юнсо? А, точно, да как-то не сошлись взглядами, — ловелас потёр щеку, очевидно отвечая зову фантомной боли. — Рука у неё, конечно, тяжёлая. Бомгю рассмеялся.       — Так тебе и надо, может больше думать начнёшь.       — Эй, ты должен быть на моей стороне, а не этой бабы. Я же тебе по-дружески, а ты чёрствый, как недельный хлеб.       — Во-первых, девушки, а не «бабы», — поправляет Бомгю. — А во-вторых, я не чёрствый, я честный, и ты это прекрасно знаешь.       — Да-да, правильность столетия, я учту, — Тэ показательно закатывает глаза, особо не принимая ничего из вышесказанного всерьёз, в принципе, как и обычно.       — Ну, для начала тебе не помешает перестать думать о «бабах» как о чем-то второстепенном. Их чувства стоит уважать, даже если ты не хочешь заводить серьёзные отношения, — подмигнул он, наклоняясь ближе.       Наконец приехал поезд, под ненавязчивые разговоры парней прошло две станции, мучительно долгий от нетерпения светофор, и вот они проходят последний поворот, останавливаясь у ворот большого здания корпуса университета. Среди прочего бесконечного лепета Тэхёна Гю слышит обращение к себе.       — Ну что. Кто ты там, архитектор, кажется, готов строить для себя замок принцессы? — Бомгю цокает, но на шутку попутчика все равно улыбается.       Сейчас осталось всего пару шагов, его цель близка как никогда, и от этого колени начинают чуть дрожать, да и самого мечтателя потряхивает. Что его там ждет? Как пройдёт первый день в месте, куда он стремился попасть так долго? К чему приведёт его эта дорога в заветную неизвестность? Под грохот мыслей они дошли до дверей академии, неподалеку от которых уже группами роились старшие курсы и такие же первокурсники — потеряшки, не решающиеся зайти в здание.       На минуту Бомгю останавливается, и именно в этот момент вспоминаются напутственные слова матери, сказанные в жарких объятиях перед самым выходом.       «Ты у меня самый лучший»       Бомгю вдохнул полной грудью и шагнул к дверям, около которых его уже ждал Тэхён, держа ручку тяжелой двери и ожидая, пока знакомый насладится драматичностью момента. Он и раньше замечал, что если дело было связано с мечтой юноши, тот начинал всё излишне романтизировать, поэтому просто решил подождать. Дверь за ними закрылась, и они оказались в большом холле, откуда тянулись длинные коридоры с большим количеством незнакомых кабинетов, из которых они были лишь в нескольких, когда подавали документы и забирали элемент униформы. Не без помощи одного из старшекурсников, парни оказались в актовом зале, где совсем скоро должна была начаться ежегодная церемония открытия и начала нового учебного года.       Актовый зал медленно заполнялся шумом голосов и лёгким скрипом стульев, когда студенты занимали свои места на приветственной церемонии. Разные факультеты отделили в разные концы зала когда-то бывших одноклассников. Бомгю устроился на одном из первых рядов, его взгляд метался по соседним местам, сканируя лица однокурсников, которые, казалось, были полны ожидания и энтузиазма, по крайней мере, те, что сидели вблизи него. Однако были и те, кто был не очень впечатлён предстоящей учебой, а судя по количеству пустых стульев, кто-то и вовсе не торопился явиться. Он чувствовал себя немного встревоженно на фоне то ли эйфории, то ли нарастающего беспокойства, будто потерянным среди этих таких же воодушевлённых лиц, как будто находился не на своём месте, как будто здесь его мечта уже не такая неповторимая.       Поскольку оставалось ещё несколько минут до начала, Бомгю старался сосредоточиться на позитивных мыслях. Впереди его ждал новый год, полный вызовов и возможностей, но ощущение легкой тревоги почему-то все равно не покидало его. Некоторые студенты вокруг обсуждали свои амбиции, делились планами, и Бомгю почувствовал, как эти разговоры усиливают его неловкость. Он вздохнул, вспоминая слова мамы, решая сосредоточиться на цели, которая была перед ним. Эта церемония обещала быть стартом нового этапа, и ему было важно подойти к этому с ясной головой.       Когда на сцене появляются спикеры, Бомгю старается сосредоточиться на их словах. Он знал, что это важный момент — возможность определить свои приоритеты на предстоящий год. Да, все казались уверенными, но парень ощущал в себе силу и решимость, зная, что у него есть свои цели и стремления, которые он намеревался достигнуть.       Церемония шла уже добрых пятнадцать минут, очередной преподаватель произносил оточенную годами речь про преодоление трудностей обучения и ответственность, что было видно по лицам старшекурсников, скопившихся в дальней части зала, вынужденных мало того, что присутствовать на этом празднике жизни, так ещё и стоять. Гю усмехнулся про себя, думая о том, что роскошь сидеть на стуле, так ещё и в первых рядах, видимо, первый и единственный раз принадлежит ему в этом заведении.       Внезапно одна из скрипучих дверей сбоку медленно отворилась, очевидно, что входивший не хотел привлекать к себе много внимания, но от медленного скрипа его получилось еще больше, чем если бы он открыл эту дверь ногой. В одно мгновение взгляды всех студентов переметнулись на зашедшего, что вынудило преподавателя ненадолго прекратить свою мысль. Бомгю тоже был среди них, пытаясь сквозь головы сокурсников увидеть человека, кто так бесцеремонно прервал момент апофеоза его мечтаний. Но сумел заметить лишь небольшой проблеск красных волос.       Преподавателю определённо не понравилось такое внимание к опоздавшему, после чего он показательно прокашливается, вновь переводя фокус учеников и продолжая спокойным голосом:       — Чхве Ёнджун, если позволили себе опоздать, то хотя бы не перенимайте всё внимание студентов, во время учёбы у вас будет еще множество моментов привлечь взгляды к своей персоне.       Парень, на вид постарше первокурсников, с наспех застёгнутой рубашкой, налипшими на лоб волосами и широкой улыбкой, складывает руки, тихонько добираясь до толпы старших студентов, с кем-то быстро здороваясь, всё также не убирая улыбки с лица. Встаёт, вздыхая и искренне пытаясь изобразить из себя прилежного студента, что невольно вызывает смешки у сокурсников, стоящих рядом, робко поддразнивающих парня.       Спустя ещё несколько преподавателей и напутственное «успехов в учебе!» от директора, все начали разбредаться, лишь первокурсники и несколько старших ребят остались в актовом зале, скопившись группами по факультетам. Все старались узнать хоть пару имён, чтобы не провести первый день в неловком одиночестве. Бомгю также не хотелось удостоиться этой участи. Отчего в какой-то момент он даже слегка расстроился, что они с Каном на разных факультетах. Хоть последний и был как заноза в заднице, но с ним он хотя бы как-то знаком.       Среди лиц он увидел одно, чуть спокойнее других. Парень был приветлив, но в панике не пытался знакомиться с первыми встречными, спокойно изучая только что выданное расписание. Бомгю пробрался чуть ближе, не решаясь сразу начать разговор, перебирая фразы в голове, пока из уст потенциального собеседника не вырвалось:       — Это первая неделя, а они уже нашей смерти хотят. — юноша вздохнул, и тут у до этого робко стоящего рядом парня сработала, спасибо ей за существование, природная смекалка и импровизация.       — Там настолько все ужасно? — он кладёт руку на плечо того, заглядывая в расписание. — Ого. И это в один день…       Сокурсник слегка удивлённо смотрит на него, переводя взгляд на руку, нарушающую любые правила личных границ.       — Ой, прости-прости, я Чхве Бомгю, — парень убирает руку с плеча и протягивает её новому знакомому, улыбаясь настолько добродушно, насколько он мог представить себе это возможным.       Юноша напротив усмехнулся, после чего, посмотрев на своего внезапно появившегося собеседника, произнёс:       — Кай Камал Хюнин, можно просто Кай, — спокойное лицо озарилось мягкой улыбкой. И только услышав имя, Гю обратил внимание, что внешне его новый знакомый не был похож на среднестатистического корейца, скорее метиса. Сокурсники пожали друг другу руки.       Может, этот год действительно оправдает все детские ожидания Бомгю и эта именно та жизнь студента, о которой он мечтал?       Под гул первокурсников к толпе будущих архитекторов подходит одна из преподавательниц с парой старшекурсников за спиной.       — Студенты, отвлеку вас на секунду, — дождавшись пока все отвлекутся от разговоров, она открыла до этого стоявших за ней девушку и того самого опоздавшего парня с красными волосами. — Это Ли Йена и Чхве Ёнджун, ваши старшие по направлению, первый семестр они ваша опора и поддержка. Ребята талантливые, хоть и иногда не самые ответственные, — дополнила она, явно намекая на сегодняшнее опоздание одного из наставников.       Представив последних, она удаляется, оставляя ребят знакомиться и разбираться в новинках студенческой жизни. Йена только хотела сказать что-то, как Ёнджун её бесцеремонно перебивает:       — Ну что, ребятня, советую уже начинать учиться спать по пятнадцать минут в перерывах в обнимку с линейкой, ибо теперь она ваша самая родная и близкая подружка на ближайшие несколько лет, — девушка театрально закатила глаза, отпихивая наглого однокурсника.       — У него из подружек только эта самая линейка, вот и бесится, не обращайте внимания. А если серьёзно, мы очень рады видеть, что наши ряды пополняются, учёба сложная, но возможная, по любым вопросам обращайтесь, — она переводит взгляд на красноволосого. — И, желательно, ко мне.       Если сегодня чемпионат по закатыванию глаз, то он определённо проходил прямо сейчас, именно в этом актовом зале. И Ёнджун, сделавший по ощущению чуть ли не сальто назад глазами, сейчас боролся за первое место. Наблюдая за этим, Гю усмехнулся, помотав головой и тихо пробормотав под нос:       — Год обещает быть интересным…