Союз сердец

— И… И фот так! Не нгх… см…эй гворть, шо я… Вргху! — покачиваясь, словно хлипкая соломинка на ветру, твердо заверил Шерлок в лицо поверженному врагу. Вытерев пот рукавом рубашки, он, придерживаясь за стол рукой, — во второй он до сих пор крепко сжимал разбитую бутылку, — дотянулся до стаканчика с «Огненным льдом» и сделал ещё один глоток. Мозги плыли, перед глазами тоже плыло, тело куда-то вело, и Холмс уже с трудом понимал, что происходит. Джон встал. Его слегка пошатывало, но, в целом, не было заметно, что он сильно опьянел. — Шлок… — просипел он, нетрезвой походкой направляясь в сторону бухающего Шерлока. — Пхати… Н-нам… тохо… — Он мотнул головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Отхай, — он схватился за стакана и выхватил его из чужих рук, выкидывая куда-то… куда-то. Раздался стеклянный грохот. — Хтит… мнго… идм… доммой, — собрав глаза в кучку, выговорил он последнее слово почти правильно. — Кда?! — не понял Шерлок, осоловело моргая и пытаясь сфокусировать глаза на стоящем рядом человеке. — Ты… Зчем… Мой… Мня… — замахал руками парень, стараясь доказать Джону, что выкидывать чужие стаканы нехорошо. — Не пой… бду! — наконец, смирившись с тем, что не может выговорить нормально и слова, топнул ногой Шерлок и, сложив руки на груди, сострил вид невероятно обиженной особы. — Не пдёшь? — Джон пожал плечами, чуть не завалившись на пол при этом. — Ну лдн… — Он внезапно схватил Шерлока за руку, слегка вывернул её, чтобы не вырывался, закинул на плечо и, сгибаясь под отнюдь не лёгкой тушей Холмса, направился в комнату, словно гном, поймавший прекрасного, но такого вредного эльфа. — Чта?! Джоон?!.. нгх! Отпусфти! — после двухминутного ступора задергался Шерлок. — Я вщето бок… Бокс… В ощем, пути! — Не путю, — надулся Джон, но тут же закашлялся от смеха: пьяный Шерлок выглядел весьма привлекательно. — Пцелвать б тбя, — проворчал он, осторожно спускаясь по дорожке вниз, к Дубам. — Но яж друх. Яж не… бду… нсильно… Шерлок, даже будучи пьяным, замер и напрягся, стараясь максимально обдумать сказанное. Но как бы он не старался, мозг не хотел начинать работать. — Ну уффф… Цлуй, — обиженно надувшись, больше на свой мозг, чем на Джона, выдал Холмс и наконец прекратил брыкания, лишь посильнее обхватил Джона руками, чтобы не упасть. — Не-е… ты пьхян, — невнятно выговорил Джон, чуть не упав на крыльцо. Хорошо, что Туман в этот момент был на другом стороне парка, иначе им пришлось бы несладко. — Я тже пьхян, — добавил он слегка досадливо. — Не бдем пьхяны… а тм… псмотрм… — Обжусь, — пробурчал Шерлок и вновь попытался вырваться. — Джон, т-ты мня не вжаешь! — в голосе парня отчётливо послышалась обида. — И нлбишь! Ты пхой! Зл… Уффф… Ой. Пути. — Путю, путю, — вздохнул Джон. Кое-как втиснувшись в проём комнаты — кажется, сбоку удивлённо вскрикнула миссис Хадсон, но Джону было до лампочки, — он сгрудил Шерлока на кровать и нагнулся, чтобы прикрыть его одеялом. Поддавшись неизвестно откуда взявшемуся порыву, Шерлок резко схватил Джона за ворот рубашки и дёрнул на себя. Джон охнул, когда пол внезапно ушёл у него из-под ног. К горлу подступила тошнота, а внизу живота резко что-то сжалось, предчувствуя удар. Джон завалился на что-то мягкое и тёплое, я бы даже сказала, горячее, и ошарашенно мотнул потяжелевшей головой. — Шлок… шта твришь?.. — промямлил он, теряя гласные, да и согласные тоже. Шерлок сдавлено выдохнул, когда тяжёлое тело вдруг завалилась на него. Отпустив чужой воротник, он попытался немного отодвинуть Джона, но ослабевшие конечности не хотели подчиняться. Вторая рука оказалась зажатой между матрасом и телом Ватсона, и Шерлок, как ни старался, не мог высвободить её. Несмотря на тяжесть и боль в прижатой руке, Холмсу даже понравилось это ощущение тепла тела Джона. Это напомнило ему про вчерашние объятия тут же, на кровати. Воспоминания приносили приятные ощущения где-то глубоко внутри, под грудной клеткой, отчего затуманенный алкоголем мозг воззжелал испытать из вновь. Свободной рукой Шерлок крепко обнял Джона, хватаясь за свитер на его спине, как утопающий за соломинку, ногами плотно обхватил чужие сильные бёдра, скрещивая ступни на пояснице. — Не ухди, — трогательно дрожащим голосом попросил Шерлок и в завершении ткнулся носом в местечко между шеей Джона и его плечом. Джон вздохнул; когда надо было, Шерлок проявлял чудеса упорства. — Лдно, — пропыхтел он, осторожно выдираясь из объятий Шерлока и садясь ему на бёдра, ибо снять ноги Шерлока, в отличие от рук, было проблематично. Он завёл руки за спину и всё же смог, с попытки пятой, зацепить край свитера, в который был одет. С трудом стянув с себя вещь, он тотчас отбросил её куда-то на пол, оставшись в майке и штанах. Осторожно прилёгши рядом с Шерлоком, он приобнял его и сипло выдохнул. Что ж, лежать вот так было так же приятно, как и утром. Шерлок поёрзал в теплых объятиях, придвигаясь ещё ближе, буквально вжимаясь в тело рядом, кладя подбородок на сильное плечо, горячо и влажное выдыхая в чужую шею. — Шхок, не дрзни, — прикрыв глаза, прошептал Джон, чьё сердце забилось быстрей. Шерлок улыбнулся и издал неопределенный звук, отдаленно напоминавший хихиканье. В следующую секунду шею Джона коснулся короткий, но ощутимо влажный лизок. Джон глубоко вдохнул сквозь нос. Его хвалёная самовыдержка распалась. В следующее мгновение он подхватил Шерлока под затылок и требовательно приник к его губам. Холмс был мягким и каким-то кротким, видимо, слишком уж сильно на него повлиял алкоголь. Джон раздвинул языком его пухлые губы и проник в рот, целуя с какой-то первобытной яростью, будто завоёвывая новые территории. Шерлок вздрогнул и мигом протрезвел. Дрожащими руками он схватился за плечи Джона, но вопреки всем своим желаниям не оттолкнул его. В паху вдруг что-то приятно кольнуло, и Холмс понял, что начинает откровенно паниковать. Действия Джона были… Странными, смущающими, жёсткими, и… приятными. Но все они были новыми, как и новыми, неизведанными были реакции тела. И Шерлока пугала эта неизвестность. Задрожав в чужих руках, Холмс крепко зажмурился и обмяк тряпичной куклой, покорно выжидая завершение поцелуя и мечтая как можно быстрее сбежать. И всё обдумать. А губы у Джона были мягкими… И отдавали приятным привкусом. Некое легкое сладко-кислое послевкусие… Может быть, это не так уж и плохо? Когда некоторая часть пьяных гормонов ушла через поцелуй, а в голове слегка прояснилось, Джон оторвался от зацелованных губ и провёл по их изгибу пальцем. — К-ккой ж ты… крсивый, — выдохнул Джон с небольшой скорбью, ведь уже завтра они протрезвеют и всё забудут. Вздохнув, он оставил Шерлока и вновь обнял его плечи. — Двай спть… Шерлок осторожно прижался к тёплой груди, вслушиваясь в мерное биение сердца лежащего рядом человека. Что только что между ними произошло? Губы буквально горели огнём, и Холмс на пробу провёл по ним языком. Они с Джоном только что поцеловались. Но разве знакомые этого делают? От комплимента Ватсона на щеках Шерлока невольно расцвёл румянец смущения, а где-то внизу вновь ощутимо кольнуло. Он… заболел? Почему вдруг стало так жарко? Судорожно размышляя о случившемся, Шерлок неосознанно подтянул колени к груди и свернулся колачиком под тёплым боком. Не прошло и несколько минут, как парень уже тихо и беспечно посапывал, даже во сне крепко сжимая чужую ладонь. Джон рассеянно улыбнулся, чувствуя рядом тёплое дыхание друга. Шерлок заснул так быстро, что он даже не заметил этого. Ватсон не удержался и ещё раз провёл пальцем по его губе. Подумать только, он только что поцеловал Холмса! Конечно, вряд ли они запомнят этот поцелуй, ибо похмелье заберёт часть воспоминаний — такова цена опьянения. Но хотя бы эти несколько минут перед тем, как уснуть, Джон провёл счастливо. Улыбнувшись ещё шире, Джон подгрёб к себе Шерлока и тоже погрузился в сон.

***

Лестрейд уверенно шагал впереди, крепко сжимая доверенную ему ладонь. Перед глазами плыло красное зарево, хотелось прилечь, но он не мог подвести Майкрофта, который так доверчиво плёлся рядом с ним, слегка прикасаясь к нему тёплым боком. На секунду зажмурившись, Грегори остановился и попытался перевести дух. Холодный ночной воздух неприятно резал легкие и обжигал саднящее от принятого напитка горло. Рваными белыми облачками он вылетал из приоткрытых губ. На улице было холодно. Нужно куда-то в тепло. Осмотревшись, Лестрейд определил, что они находятся в парке, достаточно далеко от Дубов. Нужно было найти укрытие, ибо возвращаться пришлось бы довольно долго, а, судя по рваному дыханию Холмса и усилившейся с каждой минутой дрожью его тела, он не сможет столько идти. На ум приходило только одно место… — Подем, лбовь моя, — шепнул Грег на ухо прижавшегося к нему Майкрофта. — Ещё нмного, я с тбой.

***

Майкрофт уже давно перестал ощущать и время, и ноги. В голове, отравленной алкоголем, шумели и перекатывались волны, а перед глазами всё плыло, будто он оказался под водой. Тяжело дыша, он наваливался на Лестрейда, мечтая провалиться куда-нибудь и не вставать — ноги не держали. — Так, акратно, — заботливо приговорил Лестрейд, кряхтя и тихонько постанывая от тяжести навалившегося на него безвольного тела. — Сюда. Открыв дверь небольшой избушки специальным ключом, спрятанным под ковриком, Лестрейд буквально на себе протащил безвольного Холмса внутрь и мягко, но настойчиво вынудил опуститься на диванчик. — Счас… я дам вды… — пошатываясь, юноша прошел к небольшому журнальному столику, на котором стояла большая пятилитровая бутылка с водой, и налил немного прохладной жидкости в стакан. — Двай пмагу, — прошептал Лестрейд и немного неуклюже завалился на кресло рядом. Аккуратно, несмотря на дрожь в пальцах, коснулся чужого затылка, чтобы придержать голову и прислонил стакан к сухим губам. — Пей… это вда… Станет… луше… Майкрофт приоткрыл глаза и осмотрелся. Комната, вроде бы, была незнакомой. Куда Лестрейд его привёл? И зачем? Майкрофт подумал об этом, но не пришёл ни к какому выводу. Перешерстив сохранённые в памяти фильмы, он нарыл, как минимум, десять вариантов того, зачем один парень мог притащить другого парня куда-то, где нет людей. Он бы хотел сказать, что эти варианты ему не нравились, но в роли похитителя был Лестрейд, и внезапно Майкрофт почувствовал шелест каких-то бабочек внутри живота. Немного странное, но такое приятное ощущение, которое наверняка бы напугало нормального Майкрофта, но бухой Майкрофт лишь рассеяно улыбнулся. Лестрейд тем временем приподнял его голову, говоря что-то, и Майкрофт покорно приоткрыл рот, куда мгновением позже полилась вода. О, живительная влага была очень кстати. Рот у Майкрофта пересох от фантазий самого разного содержания, и он с благодарностью прильнул к стакану, мерно поглощая влагу. Когда Лестрейд отобрал у него полупустой стакан, Майкрофт облизнулся. Голова соображать не хотела, да и он сам не знал, чего хотел в этот момент. — Ты… притщил мня сюда, — пробормотал Майкрофт, слегка раскачиваясь, чтобы не упасть на диван, — чтбы… овлдеть мной? Если д, я… не пртив… — он всё же упал головой на диван и слегка раздвинул колени, соединив пятки друг с другом. Лестрейд с грустной улыбкой посмотрел на него и покачал головой. Даже будучи пьяным, он понимал, что это плохая идея. Майкрофт явно не в себе и говорит так только потому, что пьян. Неужели это из-за двух глотков вина? Пошатываясь, Грег отошёл к столу, поставил на него стакан. Потом подошёл к двери и на всякий случай закрылся изнутри на щеколду. Вернувшись к Майкрофту и старательно не глядя на его лицо, парень принялся осторожно расстегивать верхние пуговицы его рубашки и ослаблять галстук. Каким бы заманчивым не было предложение Холмса, поддаваться на провокации было нельзя. Стоит оступиться, сделать один неосторожный шаг — и Майкрофт возненавидит его. Майкрофт внимательно вслушивался в происходящее рядом. Когда Лестрейд защёлкнул дверь, внутри что-то сладостно сжалось. А когда мозолистые пальцы принялись расстёгивать его рубашку, пьяная эйфория захлестнула Майкрофта с головой. Он тихо застонал и повёл бёдрами, пытаясь прижаться к другу… любимому… он запутался, короче. — Ох, Гре-е-ег!.. — проскулил он, прикрыв глаза. Лестрейд сглотнул, прикрывая глаза и мысленно считая до десяти. Сдерживаться и так было сложно, а при таких обстоятельствах… — Н… Нет, Майк, — собрав всю волю в кулак, на удивление даже для самого себя трезвым голосом твёрдо заявил Грег. — Ты пьян. Так нельзя. Я люблю тебя, но это должно быть обоюдно. Последнюю фразу Лестрейд произнес со всей болью и усталостью, что накопились у него за все эти годы слепого вожделения. — Тебе нужно поспать. Завтра мы поговорим, — с этими словами Грег быстро стянул с ослабленного тела пиджак и аккуратно отложил его на столик, чтобы не помялся. Поддавшись порыву, он всё-таки посмотрел на раскрасневшееся лицо Майкрофта и наклонился, чтобы оставить нежный поцелуй в лоб. Майкрофт застонал слегка возмущённо, когда Лестрейд отодвинулся от него. На глазах его незамедлительно выступили слёзы. Будь Майкрофт менее пьян, он бы, наверное, сквозь землю провалился от стыда. Но бухим стыд не писан. Хлюпая носом, он бессвязно бормотал что-то себе под нос, наблюдая за расплывающимся Лестрейдом. Когда тот наклонился над ним, Майкрофт изловчился и поймал его за шею. Обвив её руками, он повалил Лестрейда на себя и тотчас зажал его бёдра ногами. — Не путю… — невнятно пробормотал он, утыкаясь носом в горячую шею. — Мф… — От этой шеи приятно пахло, чем-то мускусным, мужицким. Запахом Лестрейда. Майкрофт прикрыл глаза и провёл языком по шее вверх, обвёл кадык и, добравшись до губ Лестрейда, попытался разжать их языком. Видимо, Лестрейд был в шоке, поскольку у него это получилось. Майкрофт очень неумело поцеловал его взасос, после чего вновь откинулся на диван головой и хитро прищурился, глядя на парня сверху. Наверное, впервые в жизни Лестрейд находился в таком шоке. Плачущий, беззащитный, потерянный Майкрофт, выпрашивающий его поцелуя. Отчаянное прикосновение сухих губ, тычущихся в поисках ответного движения. Грегори почувствовал, как сильного дрожали ноги. Голова всё ещё была будто ватной, отчего мысли услужливо так подкидывали идеи, что можно было сделать с этим открытым, давно желанным телом. Пожалуй, если бы Лестрейд не настолько сильно любил и уважал Холмса, он бы даже прислушался к одной из них. Прижал бы своим телом к дивану и хорошенько завоевал эти пухлые губы, оставил бы на каждом сантиметре кожи свои отметки. Чтобы все видели, кому принадлежит Майкрофт Холмс. Исследовал бы его тело руками и губами, заставляя задыхаться в стонах и всхлипах. Влажно выдохнув, Грег отчаянно искал в хитрых глазах напротив хоть какой-то намёк на отвращение или боль, но взгляд раз за разом натыкался на азарт и далёкие нотки похоти. И Грег поддался. Осторожно наклонившись, он уткнулся своим лбом в чужой и, нежно потираясь кончиком носа о нос Майкрофта, тихо поинтересовался: — Ты точно этого хочешь? Майкрофт едва не замурлыкал, услышав желание в голосе Лестрейда. Неужели он поддался? — Да! ДА, да, да, хчу! — выдохнул он, нежно сминая пальцами рубашку Лестрейда на плечах. — Очнь, очнь хчу! Грег улыбнулся, чувствуя, как на глаза невольно наворачиваются слезы. Видеть такого Майкрофта было просто невыносимо. Будто сон наяву. Ведь завтра он проснётся и будет усердно делать вид, что ничего не было. Будет отстраняться, прятаться за холодной маской высокомерного мерзавца. Завтра… Будет завтра… Затаив дыхание, Грег мягко коснулся тёплых губ напротив. У него был опыт в этой сфере, но ни с одной девушкой не было и половины испытываемых им сейчас чувств. Углубив поцелуй, Грегори оторвал одну из рук от дивана и скользнул в волосы партнёра, поддерживая его под голову для удобства. Поцелуй вышел долгим, неторопливым, пропитанным нежностью и безграничным обожанием. Пару раз Лестрейд слегка отстранялся, давая неопытному Майкрофту вдохнуть немного кислорода, после чего вновь атаковал его губы. Нежно проходил по кромке зубов языком, посасывал нижнюю губу. От мысли, что он первый целует это прекрасное недоступное создание, буквально сносило крышу. — Люблю… Люблю тебя… — шептал, словно в бреду, во время перерывов Лестрейд, в тот момент безумно напоминая одержимого. Майкрофт плавал в эйфории, ощущая сухие тонкие губы Лестрейда на своих собственных. А когда тот попытался углубиться внутрь его рта, послушно разомкнул губы, застонав от избытка чувств. Целовались они долго, и в голове у Майкрофта кружилось от недостатка кислорода. Но меньше всего на свете он хотел бы сейчас отрываться от Лестрейда… нет, Грегори. В конце концов, у этого великолепного парня было имя. Дрожа от неги, Майкрофт шире развёл ноги, обнимая коленями бока любимого и притягивая его к себе ближе. Тонкие аристократичные пальцы Холмса пробрались под рубашку Грегори и принялись наглаживать круги на чужой спине. Майкрофт дышал неглубоко и быстро, отчего грудь его вздымалась всё чаще. По лбу и вискам тёк пот, волосы прилипли к коже, а во взгляде стояла бесконечная любовь. — Люблю тоже… — почти проплакал наслаждённо он, когда Грегори на мгновение оторвался от его зацелованных вспухших губ. От сказанных Холмсом слов Лестрейд несдержанно проскулил. Оторвавшись от покрасневших зацелованных губ, он спустился влажными поцелуями на его шею, уделяя внимание каждому сантиметру бледной кожи. Поустойчивее встав коленями между бёдер партнёра, Грегори подсунул обе руки под его спину и, слегка приподняв, крепко прижал к себе, одновременно с этим спускаясь поцелуями на показавшиеся под воротом рубашки ключицы и грудь. Податливый, постанывающий, невероятно послушный Майкрофт просто сводил с ума. По вискам Лестрейда градом катился пот, несмотря на то, что в помещении было довольно прохладно. Дыхание было сбитым, судорожным, с лёгким присвистом. В паху было жарко и тесно от почти нестерпимого желания. Но… Всё закончилось также резко, как и началось. Лестред буквально отшатнулся от Майкрофта, резко выпутываясь из крепких объятий и отползая в сторону, в другой конец дивана. — Н-нет, нет, — отчаянно зашептал он, закрывая лицо ладонями и мотая головой в разные стороны. — Нет! Ты пьян… Ты не хочешь этого. Это всё алкоголь… Я не стану причинять тебе боль. Прости. Я очень, очень люблю тебя. Но… Но это не ты. Ты бы никогда… Майкрофт замер, не понимая, куда делось тепло и удовольствие. Недоуменно проскулив: — Грегори? — он приподнял голову, упираясь в диван дрожащими локтями. — Грег? — ещё тише позвал он, потеряно оглядываясь. В голове так шумело от возбуждения и алкоголя, что он даже не слышал никаких других звуков. — Грег, ты где? — плачущим шёпотом снова позвал он, пытаясь подняться сильнее. Нога, соскользнув, задела что-то тёплое, и Майкрофт медленно перевёл туда взгляд. Он непонимающе моргнул, глядя на съёжившегося, закрывшего пылающее лицо, Грегори. Облизнув губу, он снова тихо произнёс его имя, с лёгким полувопросом задевая его пальцами ноги. Грег грустно посмотрел на непонимающего, взъерошенного Майкрофта. Ох, если бы они не были так пьяны… — Майк, — тихо отозвался Лестрейд. — Майкрофт… Любовь моя… — последние слова он прошептал едва слышно. — Нужно поспать. Захватив со спинки одеяло, парень медленно приблизился и осторожно лёг рядом с Холмсом, накрывая их возбужденные тела одеялом и крепко обнимая партнёра, притягивая ближе к себе. Уткнувшись во влажную от пота макушку, он с трепетом втянул в себя родной запах и прикрыл глаза. Майкрофт моментально успокоился, когда тёплый, живой и милый Грегори оказался рядом и вновь захватил его в свои объятия. К тому моменту пелена возбуждения слегка спала, и Майкрофт довольствовался этим кольцом сильных рук, прижавших его к себе. — Грег… — позвал он, вжавшись лицом в грудь Лестрейда. — Гре-е-ег… Если… когда… когда мы не бдем пьян… пьяны… Ты ж… я… — он выдохнул, восстанавливая уровень кислорода в голове, и тихо произнёс: — Лдно, прсти. Спкной нчи. «А вдруг, отрезвев, он не захочет?..» — Что именно Лестрейд не захочет, Майкрофт так и не понял — иногда живущая в его Чертогах пакость казалась намного более умной и опытной, чем он сам. Прикрыв глаза, он внюхался в ключицу Грегори и постарался расслабить мозг. — Если ты захочешь. Я сделаю всё для тебя, — чуть крепче сжав руки на спине любимого, прошептал ему в волосы Грег, оставив едва ощутимый поцелуй в макушку. Губы Майкрофта тотчас расплылись в улыбке. — Я лблю тебя, — снова повторил он бессмертные слова, прикрывая глаза. Людям нравится, когда их любят. «Если ты можешь кого-то любить, чучело!» — Могу, — упрямо буркнул Майкрофт и сильнее вжался в грудь Грегори, обхватив его руками. — Я могу лбить. Лестрейд нахмурился, внимательно вслушиваясь в тихие бормотания любимого. Он неоднократно замечал за Майкрофтом, впрочем, как и за Шерлоком, странные разговоры и споры с самими собой. Глядя на это, Грегори невольно понимал, что иметь гениальный мозг очень непросто. Единственное главное, что понял Лестрейд — это убедить Холмса, что он безумно любим и обожаем, чтобы он себе ничего не напридумывал. — Можешь. Конечно, можешь, — тихо, но уверенно прошептал парень на ухо Майкрофту, нежно прикусив мочку. Вобрал мягкую плоть в рот, легонько пососал. Затем, отпустив, легонько лизнул, заглушая малейшую возможную боль. — Скажи мне, разве человек, не способный любить, может так отчаянно целоваться? Обнимать и гладить? Разве может быть настолько чувственным? Быть таким нежным и ласковым? Тянущимся за моими прикосновениями? — проговорил Грегори уже в самые губы Майкрофта, скользнув ладонями ниже, на его поясницу. Проникнул под рубашку, ласково поглаживая покрытую капельками пота спину и слегка покачивая любимого в руках, будто скачивая его. — Я люблю тебя, Майкрофт Холмс. Ты лучший, единственный и неповторимый. Я очень хочу тебя. Всего. Люблю твой гениальный мозг… — трепетное и мимолетное прикосновение губ к трепещущей жилке на шее. — Люблю твоё тело… Люблю тебя всего… Невероятный… Мой… Мой милый, уютный, домашний Холмс. Мой… Рука Лестрейда опустилась ещё ниже, поглаживая внешнюю сторону бедра Майкрофта. Поднявшись, парень слегка приподнимает его ногу и поднимает чуть выше, заставляя обхватить своё бедро. — Я чувствую твою любовь… И чувствовал всегда. Твою особенную любовь. Подрагивающие сухие губы оставили дорожку поцелуев от подбородка до ключиц и обратно. — Я люблю тебя. А ты любишь меня… И я… Хочу тебя. Но мы слишком пьяны и забудем всё произошедшее между нами к утру. А я хочу, чтобы ты запомнил каждое моё прикосновение, каждый поцелуй… Каждое движение и каждое чувство… Хочу, чтобы это отложилось в твоей гениальной голове и перекрыло все мысли с сомнениями по поводу НАС. Сказав это, Грег крепче прижал к себе горячее, дрожащее тело, вновь уткнувшись в растрёпанную макушку, и принялся медленно покачивать бёдрами, потираясь своим возбуждением о чужой, не менее твёрдый, пах. — Отпусти себя… Давай, мой хороший… Я люблю тебя. Майкрофт жадно ловил каждое слово любимого, в его душе бушевала нежность и любовь. Такого с ним давно не было… нет, такого с ним не было НИКОГДА. Он не знал, как нужно любить и как делать это правильно, но рядом с Лестрейдом просто фонтанировал любовью, сам того не осознавая. Грегори на какое-то время стал центром его Вселенной, сосредоточием всего славного и хорошего в этом мире. Столько слов — полных нежности, славных и мягких — Майкрофт не получал ни от кого. Родители не особо баловали подобным своих гениальных отпрысков. Если мать хоть как-то пыталась показать свою любовь — слишком натянуто и нелепо, ведь она, суховатая учёная леди и передовой физик страны, не умела выражать свои чувства и подчас стыдилась их, но хоть как-то пыталась, — то отец Холмс открыто демонстрировал детям свою холодность. Он ненавидел «телячьи» нежности и предпочитал общаться с наследниками подчёркнуто официально. Он никогда не стремился понять своих детей, особенно Майкрофта, которого считал главным претендентом на наследство. Шерлока он вовсе не замечал, особенно после того, как узнал о его болезни. Впрочем, Майкрофт бы дорого отдал за то, чтобы тоже стать «невидимкой» в глазах отца. Быть наследником Холмсов казалось невыносимой пыткой, ведь наследник: а) не ныл; б) не жирел; в) не своевольничал; г) не высказывался против семейного мнения; д) не демонстрировал эмоций; е) не встречался с кем попало. Насчёт последнего пункта отец был особо суров. Иногда Майкрофту казалось, что тот и вовсе хотел оставить его девственником. К слову, у него отлично получалось. Он разгонял любых девчонок и мальчишек, которые заговаривали с Майкрофтом, даже на самые безобидные темы, именно поэтому у Майкрофта никогда не было друзей. Кроме, пожалуй, Грегори — тот словно не обращал внимания на сурового главу семьи Холмс, всецело преданный младшим её членам. И вот сейчас этот Грегори, его единственный и любимый друг, ласкал его, лёжа на диване в какой-то заброшенной лачуге. Снаружи грохотал начавшийся дождь, а горячие руки исследовали его тело, заставляя Майкрофта плавиться от нежных поглаживаний. Лестрейд шептал слова, добрые и милые, и по щекам Майкрофта скользили слёзы. Ему было так хорошо, как никогда раньше. Грегори принялся покачивать своими бёдрами, потираясь об его болезненно вставший член, и Майкрофт забыл, как дышать, когда осознал, что любимый был не менее возбуждён. А когда Лестрейд, склонившись над его ухом, прошептал последние ласковые слова, Холмс улетел в нирвану. Это было настолько странное ощущение, будто бы его дух мгновенно вышибло из тела, и он пролетел сквозь звёзды и космос, но насколько же оно было потрясающее. Глаза Майкрофта закатились, и он с протяжным всхлипом кончил, беспомощно хватаясь за Лестрейда и вжавшись в его напряжённый член. Звуки, запахи, ощущения — всё исчезло, уступив место чистейшему наслаждению. — О-о-о… мф-ф-ф… О-о-о… — прохрипел он, дыша так, будто пробежал стометровку. Его одежда насквозь промокла, но он не обращал на это никакого внимания. — Вот так… Вот так, — хрипло шептал Лестрейд, удерживая Майкрофта в объятьях и успокаивающе целуя его в шею. — Молодец… Люблю. Ему тоже хватило нескольких особо резких движений бёдрами, чтобы перейти за грань. Рвано дыша, он вновь ткнулся лбом в лоб Холмса и несколько минут лежал так, восстанавливая дыхание. — Лучший… Мой… Любимый… — периодически нежно лепетал он, поглаживая партнёра по спине. Немного отойдя от ослепительного оргазма, юноша нежно коснулся губ Майкрофта, благодаря его за открытость и доверчивость. Майкрофт, уже достаточно пришедший в себя, ответил на поцелуй, стараясь передать через него всю свою признательность. Тяжёлое, с присвистом, дыхание любимого означало, что он получил удовольствие, и это осознание окончательно добило Холмса. — Если… я… я забуду… это, — прошептал он, когда Лестрейд разорвал поцелуй, вдыхая воздух, — то раз… разрешаю врезать… мне… — он вновь уткнулся носом в потную ключицу, пряча слёзы, потекшие по щекам. — Мой… мой Грег… люблю… люблюблюбл… — голос его становился всё тише и тише, пока не пропал окончательно. Майкрофт свернулся калачиком и уснул, крепко сжимая Лестрейда в объятиях и пьяно дыша ему в грудь. Оргазм забрал его последние силы. — Люблю, — прошелестел Грегори в ответ, подгребая к себе любимого и зарываясь носом в волосы на его макушке. На глазах невольно навернулись слёзы. Неужели всё это правда? Грегори ещё долго не мог заснуть, размышляя о произошедшем и успокаивающе поглаживая Майкрофта по влажной щеке, стирая слезы. Но наконец сон сморил и его, вынуждая тихо провалиться в Царство Морфея.