clint eastwood

            Если вы спросите, как Коноха относится к романтическим отношениям, то вряд ли дождётесь адекватного ответа. Коноха спокойный, рассудительный человек, и единственное, что его волнует — это грёбаный диплом. Стокгольмский синдром по отношению и к диплому, и к научному руководителю, понимаете? Он не может вспомнить, когда в последний раз испытывал симпатию к кому-то, что уж говорить про свидания и поцелуи.             (Коноха никогда не ходил на свидания и никогда ни с кем не целовался).             Раньше Коноха стабильно, раз в полгода, влюблялся в кого-то. Признавался почти сразу, потому что ему не особо нравилась перспектива жить с неозвученными чувствами и потом ворочаться перед сном из-за навязчивых мыслей. «Надо было признаться». «А что, если чувства не пропадут, и я буду страдать?». «Буду ли я выглядеть, как идиот, когда признаюсь?». Конохе такое не по душе, и он больше верит, что будет выглядеть как идиот, если будет постоянно пялиться, мямлить или неуклюже себя вести.             Он столько раз получал вежливые и неловкие отказы, что полностью смирился: если его чувства когда-нибудь и будут взаимны, то на улице точно случится праздник. Пока что ему не особо везёт. Праздничные свечи валяются где-то в кухонных ящиках, а шампанское, которое ему дарят Бокуто и Акааши, до сих пор запечатано и пылится в шкафу. В целом, Коноха его выпьет, когда защитит диплом. Чем не повод для праздника?             Но знаете, что Коноху действительно беспокоит?             То, что он не Дайшо Сугуру. Но даже Дайшо Сугуру встречался с кем-то достаточное количество времени, чтобы переживать тяжёлое расставание, про которое Коноха слушает от ветеринарных, чёрт возьми, врачей. Изо дня в день. Меняются только люди и интонации. То есть даже такой мудак, как Дайшо, мог заинтересовать кого-то, а Коноха, весь такой спокойный и рассудительный Коноха, до сих пор остаётся в пролёте и, скорее всего, умрёт девственником.             Это даже нечестно.             Дайшо же… стрёмный. Нет, честно говоря, если отбросить какую-либо предвзятость и личную неприязнь, то Дайшо ещё ничего: по-своему симпатичный, высокий, скуластый. Неплохая физическая форма, приятный голос. Но Коноха всё ещё помнит, каким Дайшо может быть отвратительным засранцем. Из-за скверного характера теряется какая-либо привлекательность, и Коноха отказывается верить в то, что Дайшо может быть по-настоящему, без притворства, милым.             Господи, нет. Просто нет.             (Люди, которые заводят сфинксов, не могут быть милыми).                          Если вы думаете, что Коноха принимает его запрос в друзья, то очень сильно ошибаетесь. Всё, что Коноха делает — это отвечает Ямато и почти сразу закрывает вкладку с фейсбуком.             На следующий день Ямато встречает Коноху рядом с университетом, ловко притягивает его к себе за шею, пытается поцеловать в лоб, чтобы проверить температуру, потому что всё ещё не верит в то, что Коноха способен на веселье, и они отправляются на пары под удивлённые взгляды других студентов, пихая друга друга локтями и щипая за щёки. Ямато спрашивает про котят и про новые бары, Коноха отвечает вяло и не решается говорить о том, что Дайшо Сугуру теперь висит в подписчиках на его странице.             Ямато потом сам проверит, сам спросит и сам поржёт.             А Коноха четыре раза передумает, чтобы удалиться изо всех социальных сетей, продать квартиру какой-нибудь провинциальной семье и свалить вместе с дипломом в горы, укрываться от дождя листьями лопухов, медитировать и кричать на деревья.             Когда начинается обед, Коноха широко зевает и прикрывает рот ладонью, а Ямато перехватывает Бокуто с Акааши, направляющихся в другой корпус, и они идут в местную переговорную, то есть столовую, потому что пить вдвоём на выходных не очень весело, но если рядом будет энергичный Бокуто, который потащит за собой Акааши (а Акааши не сможет отказаться, иначе Бокуто расстроится), то веселье получится отменным. По крайней мере, так считает Ямато, и Коноха маячит недовольным пятном на фоне, понимая, что домой они вернутся не раньше утра.             Пока Ямато обсуждает с Бокуто время будущей тусовки, Коноха допивает второй по счёту кофе в маленьком картонном стаканчике, купленном в автомате, давится сухим сэндвичем и перепроверяет материалы к диплому, а Акааши спокойно читает конспекты и наверняка хочет домой. Акааши везёт больше всех: он ужасно умный, до диплома ему ещё целый год, и Коноха не завидует, потому что Акааши на факультете программной инженерии, но — но немного завидует, так как сдать сессию гораздо проще. Особенно когда вся твоя сессия — это чистые автоматы от преподавателей.             (Коноха готов поменяться мозгами с Акааши при условии, что ему не нужно будет встречаться с Бокуто Котаро).             В конце концов, они договариваются на вечер субботы, чтобы в воскресенье отсыпаться и бороться с похмельем.             Коноха добирается до дома частично на метро, частично пешком, забегает по пути в зоомагазин, покупает несколько упаковок влажного корма и парочку дешёвых игрушек для рыжих недоразумений. С какой стати он добровольно тратит на них деньги? Он вообще должен их пристраивать, рассылать объявления во всякие группы, писать волонтёрам и умолять на коленях прохожих, но — но пока Коноха их лечит, почему нет?             В квартире, как обычно, тихо и спокойно, котята спят на футоне и жмутся друг к другу, и Коноха подтягивает к себе ту самую коробку из-под джорданов и застилает низ мягким полотенцем. Ещё два дня, и поездки в ветеринарную клинику закончатся. Потом он может посвятить себя защите диплома, стикам кофе «3в1» и, возможно, наконец-то отдать временных сожителей в добрые руки вместе с игрушками и пачками влажного корма.             А ещё два дня — и больше никаких случайных столкновений с Дайшо Сугуру.             Два дня — и Бокуто будет заставлять Коноху пить вместе с ним на брудершафт, Ямато будет снимать всё на телефон и активно пополнять хайлайты в инстаграме, а Акааши будет чинно пить зелёный чай и смотреть на них, как на умственно отсталых.             Пусть Коноха не специалист в романтических отношениях и пусть ему придётся платить бешеные деньги психологу и, впоследствии, психотерапевту после университета, но хотя бы раз в жизни он отключит мозги и насладится вечером на полную.

* * *

            На встречу он опаздывает на добрые сорок минут.             Ямато шлёт ему грустные смайлики вперемешку с постироничными мемами, и Коноха всерьёз думает, всё ли с ним в порядке (в частности, с самоидентичностью), но потом вспоминает, что ещё на первом курсе Ямато разбил себе губу, ходил и доказывал, что вступился за девушку и отважно дрался с местными якудза, но, как оказалось, он просто не справился с велосипедом и пропахал половину тротуара лицом.             Бокуто и Акааши приезжают на пару минут раньше, чем Коноха, и Ямато заговорщически протягивает им барную карту и тычет указательным пальцем в сет шотов. Акааши вежливо отказывается и мельком смотрит на безалкогольные напитки (целых пять позиций!). Коноха лениво думает о том, что если Бокуто напьётся, то Акааши вряд ли утащит его в одиночку, но потом вспоминает, что Бокуто неуязвим, когда дело касается алкоголя, и скорее сам будет тащить трезвого Акааши до такси.             Сколько бы они не пили вместе, Бокуто всегда оставался самым трезвым, хотя от количества спирта в его крови стало бы плохо любому. Сверхчеловек, не иначе. Пить с ним на спор тоже не самая лучшая идея, потому что Бокуто ещё неуязвимее, если это что-то азартное, потому что мотивация ведёт его вперёд даже на шатающихся ногах.             (Если бы Бокуто был лошадью, его бы и капля никотина не убила, понимаете? Он бы самолично стащил сигареты зубами и выкурил целую пачку).             Где-то после четырёх шотов крепкого алкоголя Коноха чувствует, как начинает согреваться изнутри, смелеть, а язык — развязываться, поэтому тянется через стол к Бокуто и Акааши, перекрикивая шум бара:             — Кстати, Бокуто, помнишь того доигровщика из Нохеби, которого мы встретили в ветклинике? Так вот, он меня достал.             Бокуто оживляется мгновенно и тоже кричит:             — Дайшо? Серьёзно? А что он сделал?             Акааши смотрит на них с лёгким прищуром, и Коноха догадывается: тот ничего не знает. Как и Ямато, который поворачивается к Конохе с таким выражением лица, будто он — святой отец, на глазах которого подкурили сигарету от огня церковной свечи, выжидает ровно секунду и чеканит прямо в лоб:             — А я-то думаю, что за мудак на тебя подписался… Реально, не признал. И давно ты собирался мне рассказать, что у тебя какие-то мутки появились?             Коноха тянется за новым шотом и выразительно закатывает глаза:             — Какие мутки, ты издеваешься? Я же сказал: он меня достал.             — Ага-ага, — Ямато отмахивается от него, как от комаров, кружащих над головой тёплым июньским вечером где-нибудь в глуши. — Так я тебе и поверил. Вот почему ты с таким рвением в ветклинику мчишься! На свиданки!             — Но он просто лечит котят, — справедливо замечает Акааши, единственный трезвый и адекватный человек среди них, большое спасибо, и обращается к Бокуто: — Это же тот самый, да?             — Да-а-а, — Бокуто задумчиво чешет щёку, вспоминая события той ночи. — Я сам тогда удивился… Столько лет прошло, а он ни капли не изменился. Всё такой же противный!                          — Так, подожди, я жду объяснений, — не успокаивается Ямато и трогает Коноху за плечо, чуть разворачивая к себе. — Он отправил тебе заявку в друзья и остался в подписчиках? Ты не видел или ты намеренно проигнорировал?             — Ты как ревнивая жена, блин, — тяжело вздыхает Коноха и всё-таки объясняет: — Мне попался его профиль в «возможных друзьях». Я не знаю, кто там с Дайшо дружит, но нужно винить не меня, а того человека. Я жертва, понятно?             — То есть он к тебе пристаёт? — с сомнением интересуется Ямато, и теперь на Коноху внимательно смотрят все сидящие за столом. Ещё немного, и он начнёт шутить про допросы в полицейском участке, потому что «Он к тебе пристаёт?» звучит почти как «Где он тебя трогал? Покажи на кукле».             — Я сам написал ему комментарий под фото, — сдаётся Коноха. — И у нас были случайные стычки, мы сказали друг другу пару ласковых, условились на том, что нам лучше держаться друг от друга подальше и всё такое. Не знаю, не удержался…             — Предположим… Эй, это моё! — Бокуто ловко выхватывает последний шот из рук вмиг погрустневшего Ямато, выпивает всё залпом, вытирает губы рукавом толстовки и продолжает: — Предположим, что это он сказал тебе держаться от него подальше… Просто предположим, да? Тогда с какой стати он кидает тебе заявку в друзья?             — Не знаю, — честно отвечает Коноха и предлагает заказать ещё. Все, кроме Акааши, соглашаются. — Может, у него проблемы какие-нибудь…             — Ага, с головой, — скучающе произносит Ямато, и в следующую секунду его губы растягиваются в широкой, слегка безумной улыбке. Конохе это не нравится, но он терпеливо ждёт, пока в чужой голове созреет правильная, но, скорее всего, бредовая мысль. — А давай ему напишем?             — А что мы будем ему писать? — подключается Бокуто, которому, кажется, идея приходится по вкусу. Акааши едва сдерживается, чтобы провести ладонью по лицу, и Коноха с ним полностью согласен. Ну и зачем? Зачем писать этому придурку? — А давайте пригласим Дайшо к нам, а сами уйдём!             — Это некрасиво, — сдержанно отзывается Акааши и смотрит на Бокуто, как родитель смотрит на ребёнка за минуту до того, как последний засунет два пальца в розетку. То есть с большим разочарованием. — Да и какой ему толк пить вместе с нами?             — Прости, Акааши…             — Давай ты напишешь ему и предложишь выяснить отношения, — не сдаётся Ямато, и Коноха высматривает в толпе людей (когда их стало так много?) официанта, чтобы попросить принести ещё алкоголя и, быть может, что-то из закусок, так как если они не поедят, то очень быстро напьются и не смогут себя контролировать. А это может привести к необратимым последствиям. Например, к диалогу с Дайшо.             — Не буду я с ним отношения выяснять, — хмурится Коноха. — Я его даже не знаю толком, о чём речь вообще? Мы же не бывшие любовники какие-нибудь.             — А откуда ты знаешь? — Бокуто двусмысленно поигрывает кустистыми бровями. — Вдруг он влюбился в тебя ещё тогда, на том матче, и вот вы встретились спустя столько лет, былые чувства вспыхнули в нём, и он, набравшись смелости, хочет признаться тебе…             — Бля-я-ять, Бокуто, — мученически стонет Коноха и закрывает лицо ладонями. — Он же вообще натурал. Что ты несёшь?             — А ты чё, свечку держал? Вдруг девушка была прикрытием? — Ямато пихает Коноху в плечо, и Акааши между делом комментирует, что «такие выражения звучат неуважительно по отношению к женскому полу, воздержись от них, пожалуйста, рядом сидят другие люди». — А ещё кому-то нужно меньше читать всякую сопливую чушь.             — Это не чушь, эй! — Бокуто складывает руки на груди и откидывается на спинку сидения. — И моя версия гораздо лучше твоей. Акааши, подтверди.             — Обе версии ужасны, просто по-своему. Тут нечего подтверждать.             — Спасибо, Акааши, — от чистого сердца благодарит Коноха, и Акааши кивает, поднося чашку с чаем к губам и делая пару глотков.             — Нет, давай ему всё-таки напишем, — настаивает Ямато, когда им приносят новую порцию алкоголя и говорят, что на кухне полный завал, поэтому горячие закуски придётся подождать какое-то время. Все относятся с пониманием. — Давай я ему сам напишу, а ты просто рядом посидишь.             — Если ты хочешь с ним поговорить, я могу кинуть ссылку на его профиль, — Коноха тянется за холодной бутылкой пива и наполняет свой бокал наполовину. Несмотря на то, что он наливает алкоголь под наклоном, по стенке, пены всё равно очень много, и Коноха со скорбным лицом ждёт, пока она сойдёт, чтобы подлить ещё. — И, к слову, я не в восторге от этой идеи.             — Капец ты скучный, — вздыхает Ямато и обращается к Бокуто: — Вот ты бы написал ради интереса?             — Честно? — Бокуто задумывается. — Не знаю. Мне и на Дайшо как-то по барабану. Это Куроо его терпеть не может… Вот ему бы не составило труда написать каких-нибудь гадостей, и, как настоящий бро, я бы его полностью в этом поддержал! Ты вообще помнишь, каким был матч между Нохеби и Некома? Там Яку пострадал!             — И, тем не менее, Некома утёрли нос Нохеби точно также, как и мы, — с гордостью говорит Ямато, и Бокуто кивает и расплывается в довольной улыбке. — Эх, ну не знаю… Это супер странно. Ну, если он тебя, — указательный палец тычет в сторону Конохи, — терпеть не может и потом в друзья добавляется. Это супер странно.             — Может, по ошибке? — предлагает свой вариант Акааши и пожимает плечами. — Самый простой способ — игнорировать. Зачем ему новые проблемы?             — Да он просто ищет острые ощущения, — смеётся Бокуто и делает пару глотков пива. — Когда готовишься к диплому, тебе уже ничего не страшно. Ты тупо на последней стадии принятия ситуации и обращаешься к самым идиотским и сомнительным способам развлечения, которые заставят тебя поверить в то, что ты живёшь, а не существуешь…             — Если ты снова начнёшь философствовать, я пойду пить за барную стойку, — угрожает Ямато. — В прошлый раз мы слушали твои философские размышления до четырёх утра и почти уснули.             — Хэй, я думал, ты любишь это!             — Их любит Акааши, но не я!             — Акааши любит всё, что я рассказываю!             — Ну, Бокуто… У меня плохие новости…             — А знаете, я напишу ему, — вдруг говорит Коноха и достаёт наружу телефон. — Мне всё-таки интересно. Но, прежде чем вы, старые сплетницы, окружите меня со всех сторон и будете утыкаться любопытными носами в мою переписку, я удалюсь на улицу.             — Так нечестно! — возмущается Бокуто, и Ямато загораживает Конохе проход, но тот забирает со стола бутылку пива и предупреждает, что если ему не удастся пройти, то он случайно прольёт пиво прямо ему на штаны и уберёт подальше все сухие салфетки.             Из-за стола, в конечном итоге, его выпускают, но Коноха, вплоть до выхода из заведения, чувствует на себе внимательные взгляды. Он передёргивает плечами, сбрасывая с себя лишнее внимание, и вдыхает прохладный ночной воздух. И что ему писать-то? Он открывает фейсбук, заходит в подписчики и находит аккаунт Дайшо Сугуру.             Был в сети четырнадцать минут назад.             Время — почти полночь.             Коноха надеется, что единственная причина, по которой он был в сети некоторыми минутами ранее — это убедиться в том, что больше никакие Конохи с марвеловскими героями на аватарах не пишут ему стрёмные комментарии под фотографиями. Он нажимает на «отправить сообщение», и приложение переносит его в чистый диалог с приветственной фразой.             Коноха делает пару глотков пива и оглядывается на вышедших из заведения людей, которые отходят в сторону и достают пачку сигарет, пьяно посмеиваясь.

«С каких пор ты кидаешь заявки в друзья тем, кого хочешь закопать?» 23:58

            Отправлено.             Ему хочется подойти к компании незнакомцев и попросить сигарету. И это забавно, потому что он никогда не курил. Зато знает, что Дайшо Сугуру точно курит: от него пахнет сигаретами за версту. Это ужасный, очень въедливый запах; несёт от рук, одежды и даже волос, смешиваясь с запахами улицы и резкого одеколона.             Даже если ты стабильно спасаешься мятной жвачкой либо держишь руки под горячей водой несколько минут, это тебе не поможет.             Коноха допивает остатки пива и выбрасывает бутылку в урну, собираясь заходить в бар, но телефон вибрирует в кармане, и ему хочется смеяться. Это так банально и так очевидно, и вообще он чувствует себя главным героем какой-нибудь глупой драмы.       «Очень мило, что ты решил мне написать именно тогда, когда я собираюсь спать» 00:04       «Ты первый нашёл мой профиль и написал какую-то фигню» 00:04

«Заблокировал бы меня» 00:05

«Всё равно мы больше не будем пересекаться» 00:05

«И меня слегка подзаебало слушать про то, какой ты бедный и несчастный, от ветврачей» 00:05

      «Чё?» 00:06       «С хуя ли я бедный и несчастный?» 00:06

«Ну не меня же бросают девушки» 00:07

«И ты не ответил на вопрос» 00:07

            Компания неподалёку разражается громким, заливистым смехом, и Конохе хочется обернуться с самым недовольным лицом на свете и сказать: «Это не смешно. Это, чёрт возьми, вообще не смешно». Боже, наверняка и Ямато, и Бокуто сейчас вовсю обсуждают его долгое отсутствие, и Акааши уже не может защищать его честь, оправдывая внезапное желание написать самому худшему человеку, чтобы… чтобы выяснить отношения.             Ладно, окей, может чуть-чуть, самую малость, это действительно смешно.       «Добавил и добавил» 00:07       «Всегда хотел дружить с Человеком-пауком» 00:08

«Ты юморист или чё» 00:09

      «И никто меня не бросал. Если не знаешь ситуацию, лучше вообще не суйся» 00:11             О, Коноха и не суётся. Конохе целиком и полностью плевать.             Просто другие люди об этом не знают и принимают его за самого лучшего слушателя на свете, как и другие видят в нём яростного кошатника и несут ему коробки с оравой котят, потому что Коноха поможет, Коноха подскажет, Коноха разорится на такси, Коноха будет просиживать штаны в ветеринарной клинике, чтобы увидеть рожу мудака из прошлого.             Знаете, что?

«Да иди ты» 00:13

«Надеюсь, тебе приснится мой член» 00:13

«И вообще, ты мне не нравишься» 00:15

      «Было достаточно и первого сообщения» 00:16       «Теперь у меня сомнения на твой счёт» 00:18             Коноха блокирует телефон и возвращается в бар. Всё оставшееся время от совместного времяпрепровождения любые вопросы и от Бокуто, и от Ямато отправляются в нокаут.