clint eastwood

            Не то чтобы Коноха ярый кошатник, но его знакомые и друзья считают иначе.             О, поверьте, это отличная история.             Когда Коноха страдает из-за правок по дипломной работе и двухдневного недосыпа, торчит на зарубежных сайтах в поисках нужной ему информации и топит своё горе в энергетиках, к нему заявляется Бокуто Котаро. Во втором часу ночи. Коноха открывает ему дверь с таким выражением лица, будто ещё секунда — и он пошлёт нахер своё перспективное будущее и попадёт в тюрьму за особо тяжкое преступление, но Бокуто это не особо волнует. Он выглядит помятым, но очень воодушевлённым; от него пахнет потом и улицей, за спиной — небольшая спортивная сумка, а во внушительных руках покоится коробка из-под обуви.             Коноха прикидывает в уме: до конца сентября ещё, как минимум, семь месяцев, поэтому вряд ли Бокуто собирается порадовать его новыми джорданами на день рождения. Да и других праздников не намечается. И Бокуто, в принципе, не станет дарить ему джорданы, потому что Коноха — не Акааши Кейджи, для которого Бокуто, разве что, бриллиант не украдёт, лишь бы порадовать.             Нет, в коробке что-то другое.             Конохе требуется всего пару секунд, чтобы увидеть грязные, покрытые царапинами ладони, и сказать:             — Нет.             Сказать:             — Пошёл отсюда, я пишу диплом.             — Да ты даже не посмотрел на них! — не сдаётся Бокуто, пропихивает Коноху глубоко в квартиру, игнорируя: «Бокуто, твою мать, пошёл отсюда нахер, не надо сюда тащить всяких блохастых», и закрывает за собой дверь. Он прикладывает указательный палец к губам и осуждающе шепчет: — Два часа ночи, чего ты орёшь.             — Два часа ночи, — Коноха приторно улыбается и отходит к стене, наблюдая за тем, как Бокуто разувается, стаскивает с себя тонкий бомбер вместе со спортивной сумкой и аккуратно ставит коробку на пол, приподнимая самую верхушку и заглядывая в небольшую щель. Ещё и улыбается, как придурок. — Тебе делать нечего в два часа ночи, я понять не могу? Где ты их взял вообще?             Тем временем Бокуто осторожно открывает коробку, уже целиком, и достаёт рыжий комок шерсти. Всего таких комков шесть. Шесть, понимаете? Это уже ни в какие ворота. Бокуто прижимает котёнка к груди и смотрит на Коноху, как на предателя, и знаете, вообще-то это Коноха должен так смотреть, потому что он не записывался в группу волонтёров и не намекал на то, что если у него есть своя квартира, то в неё можно тащить всю живность, которая попадается под ноги.             Нет. Просто нет.             Можете обзывать его самыми изощрёнными словами, можете унижать его либо закидать тухлыми яйцами, но нет.             — Да нам подбросили, — начинает возмущаться Бокуто. — Мы выходим из тренажёрки и слышим, короче, писк какой-то. Один чувак побежал проверять, кричит, что срочно нужна коробка, я и побежал смотреть в раздевалку, вахтёршу перепугал до усрачки. Кто-то этих пушистых в пакет завернул и около мусорных баков оставил. Ну, мы их и забрали. А до тебя было идти ближе всего.             «Какое же у тебя доброе сердце», мрачно думает Коноха, чувствуя себя самым ужасным человеком на свете. Думает: «Тебе нимб не жмёт на твою модную катастрофу на голове, слушай?».             — И что прикажешь мне с ними делать? Тебе помочь их пристроить или что? — разводит руками в стороны Коноха и со вздохом опускается на корточки перед коробкой. Маленькие рыжие комки шерсти жмутся друг к другу и тихо пищат. Да они едва продрали глаза, что уже говорить о том, сколько они так пролежали в пакете без еды и воды. Боже. — Я могу отвезти их в ближайшую круглосуточную ветклинику и там же оставить. Это максимум.             — Но ты же живёшь один, — щурится Бокуто, возвращая котёнка обратно в коробку. — Что тебе мешает подержать их у себя пару дней? Я что-нибудь придумаю.             — Они обоссутся от страха, — Коноха дёргает бровью. — Бокуто, их шесть. Я понимаю, если бы ты притащил одного, но их шесть. Им едва есть месяц. Там даже не у всех глаза открылись. И они выглядят обезвоженными. Их нужно кормить и поить из пипетки. Думаешь, я могу себя клонировать, чтобы этим заниматься?             — Я буду помогать! — обещает Бокуто, и его кустистые брови хмурятся. — Я просто не мог их там оставить. Они бы так умерли.             Коноха смотрит на него ровно минуту, прежде чем поднимается с корточек и проводит ладонями по лицу, прогоняя сонливость. Из-за серьёзного недосыпа его голова раскалывается на части, а от количества выпитых энергетиков начинает подташнивать. Коноха понимает, что даже не помнит, когда ел в последний раз.             А теперь ещё… Бокуто со своими котятами.             — Блять, — многозначительно говорит Коноха и уходит вглубь квартиры, чтобы вырубить технику, забрать телефон, проверить наличные в кошельке и вернуться вместе с тёплой кофтой наперевес. — Ну, поехали.

* * *

            Они добираются до местной круглосуточной ветеринарной клиники только к трём часам ночи. Ямато присылает Конохе около сорока видео в ТикТок, и Коноха наконец-то тратит время с пользой: смотрит каждое (какие-то не досматривает до конца) и вяло комментирует. Бокуто всю дорогу сжимает коробку так, будто внутри не котята, а миллион йен наличными.             Если бы Коноха был на его месте, то предпочёл бы остаться дома и хотя бы принять душ и сменить спортивную форму на свежую одежду. Да и разве ему не холодно в спортивных шмотках и в тонком бомбере? Ужас. Но Бокуто был таким ещё со старшей школы. Честно, Коноха вряд ли бы подружился с таким человеком, как Бокуто, потому что дружить с Бокуто — значит, находиться в постоянном движении и хаосе, но они вместе играли в волейбол всю старшую школу, вместе учились и вместе прогуливали уроки в столовой.             Ворчи сколько хочешь, но Коноха банально к нему привык.             Он сверяется с гугл-картами и просит таксиста остановиться. Они выходят наружу, и после тёплого салона автомобиля ночной воздух ощущается очень холодным, даже морозным. Коноха думает о рыжих котятах, которых оставили в пакете на мусорке, и ему становится паршиво от собственных мыслей. Если даже ему холодно, несмотря на тёплую кофту, каково было им?             В ветеринарной клинике не так много людей: всего пара владельцев кошек и собак. На смене около четырёх человек с жутко уставшими лицами, за стойкой сидит девушка в медицинском халате и с убранными наверх волосами, потирает сонные глаза и пьёт газировку, что-то проверяя в журнале записей. Бокуто усаживается на диванчики и ставит коробку с котятами себе на колени, с любопытством осматриваясь по сторонам. Коноха выдыхает, понимая, что коммуникация с персоналом на нём, и подходит к девушке, привлекая к себе внимание:             — Прошу прощения, вы можете принять найдёнышей?             Девушка пару раз моргает, смотрит Конохе за спину, примечает Бокуто с коробкой на коленях и слабым голосом интересуется:             — А сколько… найдёнышей? Котята?             Коноха утвердительно кивает и сообщает:             — Их шесть. Возможности оставить нет, нашли сегодня ночью. Какой-то идиот завернул их в пакет и оставил умирать.             Девушка обеспокоенно прикладывает ладонь к щеке, приподнимаясь с места, и кивает:             — Я постараюсь что-нибудь придумать. Но сейчас все приюты переполнены, не уверена, что примут сегодня. Вам будет несложно, в случае чего, взять их на передержку? Буквально на пару дней.             Честно, Конохе неловко.             Он готов заплатить и за осмотр, и за то, чтобы этих несчастных кто-нибудь забрал. Ему некогда возиться с котятами: большую часть времени занимает дипломная работа. Коноха не может позаботиться ни о себе, ни о своём самочувствии, и очень наивно полагать, что он справится с такой… ношей. А если он отрубится в процессе, когда будет их кормить, и что тогда делать?             Коноха способен сопереживать, сочувствовать, но знаете, жизнь не всегда похожа на сказку, в которой всё очень легко и просто. Существуют обстоятельства, которые ты не можешь хакнуть, лишь бы угодить другим и не упасть в глазах общества.             — Прошу прощения, но нет, — мотает головой Коноха. — У меня не будет времени ухаживать и следить за ними.             — Хорошо, я понимаю, — слабо улыбается девушка и выходит из-за стойки, поправляя на себе медицинский халат. — Я поинтересуюсь, кто примет их, чтобы вы не ждали долго. Может, получится пропустить вас вперёд.             — Спасибо, — благодарит Коноха и направляется к Бокуто, падая рядом с ним на диванчики и вяло спрашивая: — Ну, что? Они там не померли?             Бокуто смотрит на него, как на прокажённого. С точно таким же осуждением на Коноху смотрят и другие хозяева домашних питомцев, сидящие неподалёку. Даже британец, явно недовольный переноской, таращится на него через решётку с такой мордой, будто Коноха самолично сожрал весь влажный корм прямо на его глазах.             — Ты ужасен. И нет, они в порядке, но трясутся все и хотят кушать.             — Я не ужасен, — пожимает плечами Коноха. — Просто я трезво оцениваю ситуацию, в отличие от тебя.             — Это не значит, что нужно так выражаться, — продолжает стоять на своём Бокуто. — В чём твоя проблема?             — Мне с самого начала рассказать, или ты сам справишься? — устало спрашивает Коноха и переводит взгляд в сторону процедурных кабинетов. — У меня нет никаких проблем. И не было бы, если бы я не говорил тебе свой адрес.             Бокуто отмалчивается и просовывает руку в коробку, чтобы погладить котят, а Коноха почти засыпает, прежде чем из процедурного кабинета выходит парень с переноской, а следом за ним — ветеринарный врач. Коноха присматривается к очередному любителю живности: очень уж у него знакомое лицо. Будто он уже где-то его видел.             А, точно. Он помнит этого парня. Помнит этот змеиный прищур, помнит, как эти тонкие губы каждый раз брезгливо кривились при неудачных атаках. Дайшо Сугуру, тоже доигровщик, как и Коноха. Капитан волейбольной команды. Академия Нохеби против Академии Фукуродани, отборочные перед Весенними Национальными. Они их уделали в два счёта, несмотря на грязный стиль игры.             Какого чёрта он вообще здесь делает?             Коноха чуть подаётся вперёд, пытаясь разглядеть питомца в переноске, и понимает: это сфинкс. Боже мой. Такие люди совсем отбитые, что ли? Впрочем, наличие кошки удивляет гораздо больше. Вот если бы Дайшо обзавёлся парочкой стрёмных рептилий, Коноха бы и слова не сказал.             — А это не Дайшо? — подключается Бокуто, заговорщическим шёпотом обращаясь к Конохе, и Коноха придаёт своему выражению лица максимум равнодушия и отрешённости:             — Понятия не имею. Кто это вообще?             Получается громче, чем он рассчитывает, и вышеупомянутый капитан и доигровщик Нохеби поворачивается к ним с таким видом, будто Коноха с Бокуто — две надоедливые мухи, против которых не работают никакие дихлофосы и липкие ленты. Неубиваемые, раздражающие до жути насекомые.             — Я-то думаю, чего рожи знакомые, — мрачно усмехается Дайшо, крепче перехватывая переноску с питомцем, и разворачивается лицом к стойке, чтобы максимально вежливо поблагодарить девушку за оказанную помощь и расплатиться за приём.             Коноха поднимается с места и поторапливает Бокуто, когда им сообщают, что они могут пройти вне очереди в освободившийся процедурный кабинет. Девушка рассыпается в извинениях перед другими клиентами, но те относятся с пониманием и лишь добродушно посмеиваются, пропуская их вперёд.             — Проходите, пожалуйста.             Напоследок Коноха оборачивается, провожая спину Дайшо Сугуру недовольным взглядом.