Доверие — лучшая награда любви

/Pov Author/ Чонгук шагал по университетскому коридору, чувствуя, как сердце бьется быстрее от предвкушения того, что ему предстоит сделать. Он только что выслушал советы адвоката, который уверял его, что давление фанатов — это не самое худшее, с чем ему придется столкнуться. Но Чонгук не мог согласиться. Его мысли были лишь о Лисе. После того как они ссорились, он не мог спокойно сидеть на месте. Он знал, что её состояние было важнее всего, и был готов сделать всё, чтобы найти её и убедиться, что она в порядке. Но вначале ему нужно было разобраться с фанатами, которые продолжали преследовать его и распространять слухи. Он не мог позволить этому продолжаться, не взяв ситуацию под контроль. Параллельно с этим он не мог забыть тот момент, когда Лиса смотрела на него глазами, полными боли и разочарования. Он обострил ситуацию своими действиями, а теперь нужно было исправить всё. Но для начала нужно было решить, что делать с фанатами, которые не оставляли его в покое. Когда Чонгук пришел в аудиторию, где должна была пройти его последняя пара, его мысли были уже не о занятиях, а о том, как он должен действовать. Слышал ли он новости? Поговаривали, что его бывшая поклонница снова начала распространять слухи. Это было последней каплей. Он не мог позволить, чтобы фанатки решали за него, как ему жить. Оказавшись на месте, Чонгук сел за свою парту, мысленно планируя свои следующие шаги. Он знал, что встретить Лису будет непросто, но сейчас главное — это успокоить ситуацию вокруг его имени и доказать фанатам, что он не станет больше идти на уступки. Глаза Чонгука были устремлены в одну точку — на мобильный телефон, который продолжал вибрировать от сообщений, но он не обращал на них внимания. Он знал, что вряд ли сможет сосредоточиться на занятиях, пока не решит свои проблемы. Но чем больше он сидел на месте, тем больше чувствовал, что ему нужно действовать прямо сейчас. Он не мог оставаться в стороне, когда его жизнь рушилась, и когда Лиса была где-то вдалеке, возможно, страдая от того, что он не успел сделать. “Я найду её”, — твёрдо сказал себе Чонгук, вставая с места и направляясь к двери. Ссора с Лисой — это было только начало. И он должен был показать, что может исправить свои ошибки. *** — Розэ, извини, могу с тобой поговорить? — парень привлёк внимание девушки, сидящей в передней парте. Чеён медленно подняла голову с парты и посмотрела на того, кто её позвал. — Я тебя слушаю, Чонгук. И да, поздравляю со свадьбой, — Пак заметила бледное лицо парня, и он совсем не выглядел здоровым. Она сразу подумала о Лисе. Если та не пришла сегодня, может, ей плохо? — Что? Да, спасибо… — Чонгук растерялся. Он не ожидал такого ответа. Я хотел спросить про Лису… — начал он, думая, что Розэ уже в курсе их ссоры. — Я тоже хотела о ней спросить. Как она? Можешь передать ей, что я хотела вчера навестить её, но не смогла? Она не отвечает на мои сообщения. Сегодня собираюсь зайти к ней, — Розэ произнесла это с ноткой беспокойства. Каждое её слово кололо Чонгука. Он ведь думал, что Лиса у неё. Но тут она говорит совсем другое. — Подожди, она не была у тебя вчера? — странный вопрос вырвался у Чонгука. Розэ настороженно прищурила глаза. — Что значит «была у тебя»? Она поехала ко мне вчера? — Розэ была смущена. — Да, Чеён вчера была у меня… Но почему Лиса могла бы быть у тебя, если у неё болел живот? — вмешалась Цзыюй, услышав их разговор. Чонгук, как громом поражённый, только теперь понял, что она действительно говорила о боли в животе. Он отпустил её, не подумав. Его лицо ещё больше побледнело. — Может, она до сих пор там? — обеспокоенно спросила Розэ. Чонгук не мог медлить. Он выскочил из комнаты, не обращая внимания на группу. Он был решительно настроен найти Лису. Он не мог оставить её без внимания, не зная, что происходит. — Чонгук! — услышал он, как его имя вырвалось у Чеён, но он не остановился. Лиса была важнее. В момент его ухода в класс вошёл профессор. Четкое указание сидеть на местах — его слова затмило состояние Дженни, которая едва двигалась, с опухшими глазами и лицом, полным переживаний. Она прошла мимо, опустив взгляд и положив голову на парту. Позже вошла Джису с таким же видом. Тот же эмоциональный разлад, те же скрытые слёзы. — Девушки, что с вами? — обеспокоенно спросила Цзыюй, замечая их состояние. — Онни, что случилось? — Розэ тоже не могла остаться в стороне. Она немного наклонилась, положив руку на спину Джису. Дженни и Джису подняли глаза, их взгляды встретились. Не было необходимости в словах — они понимали друг друга. Когда-нибудь, позже, они поговорят. Чонгук в это время уже мчался к парковке, решив найти Лису. Он не мог просто сидеть и ничего не делать. Сердце его сжималось от переживаний. Он хотел попросить прощения, исправить свою ошибку. Но что-то внутри твердило ему, что он всё равно не прав. Он пытался убедить себя, что Лиса была права, но его гордость и страх останавливались на пути к искуплению. Пока он бежал, люди, узнав его, пытались поздравить и остановить, но Чонгук их не замечал. Он не мог ни на кого обратить внимание. Лиса была сейчас важнее всего. — Извините! Вы Мин Юнги? – после уроков Юнги стоял у стоянки и переписывался с кем-то. Попутно доставая ключи от машины. Услышав своё имя, он обернулся и увидел там молодую девушку с каштановыми волосами, одетую в деловой стиль. Он обвел её взглядом, пытаясь понять, знакома ли она ему или нет. — Да, это я. Я вас знаю? – спросил он, не понимая, кто это может быть. Вроде он не знаком с девушками старшей школы. Он это понял по форме, надетой на девушку. — Вы меня не знаете, но я вас знаю, – ответила девушка, заставив Юнги зажмурить глаза. — И чем я вам могу помочь? – его голос был холодным и настороженным. Он всё ещё не был уверен, в чём дело, и почему эта незнакомка вдруг решила обратиться к нему. Быть может, она один из тех фанатов или ещё кто-то, кто может причинить проблемы. Например, как вчера в столовой. — Меня зовут Чон Соёнг, – девушка остановилась, чтобы посмотреть на его реакцию. Она была уверена, что он её не знает, и хотела убедиться, не знает ли он о ней что-то, или хотя бы что-то слышал. – И я хотела поговорить с вами. — О чём? И почему я должен вообще уделять вам время? – его слова были резкими, как всегда, когда он говорил с незнакомыми людьми, особенно женщинами. Он всегда был неприветлив, если не знал человека. — Я пришла просить вас не злиться на Дженни онни. Она вчера мне помогла, но сегодня я узнала, что вы серьёзно поссорились… – начала Соёнг, но её перебил Юнги, подняв руку и указав ей на знак остановки. — Во-первых, кто вы такая? Во-вторых, откуда вы знаете меня и Дженни? В-третьих, как вы узнали про нашу ссору? В-четвёртых, какое вам дело до наших отношений? Это вас не касается, – его слова были тяжёлыми, наполненными недовольством. Он был не только сбит с толку, но и немного раздражён. Почему незнакомые люди вмешиваются в его жизнь? Он уже собирался развернуться и уйти, но его остановили слова Соёнг. — Её сестра учится со мной. Вот откуда я знаю про вас, – сказала она спокойно, глядя прямо в его глаза. – Вчера я увидела, как вы со злостью увели её куда-то. Она мне тогда помогала, вот я подумала, что это из-за этого вы поругались. Я не хочу, чтобы из-за меня… Соёнг снова не смогла закончить свою мысль, потому что Юнги перебил её. — Это не из-за вас. Можете продолжать свой путь, – его голос стал ещё холоднее. Он показал ей рукой в сторону, будто прогоняя её. Но девушка не сдвинулась с места, продолжая смотреть на него. Юнги заметил, что она была твёрда в своих словах, но по её выражению он понял, что она не случайно подошла. Она знала больше, чем он ожидал. — Я знаю, что вы поссорились, если не из-за меня, то из-за моей матери, – сказала она, не отводя глаз от Юнги. Он замер. Он не понял сразу, что она имела в виду, но его лицо отразило полное замешательство. Это казалось невероятным. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут Соёнг снова перебила его. — Я не вмешиваюсь в чужие дела, а в дела своего брата и матери, – её слова ударили, как молния, прямо в грудь Юнги. Он стоял неподвижно, не понимая, что происходит. Он буквально вчера узнал, что у него есть сестра, а сегодня он сталкивается с ней лицом к лицу. В его голове всё смешалось. Он не знал, что сказать, и только потрясённо смотрел на неё, не в силах переварить информацию, которую только что услышал. – Вчера нас с Йеджи отвезли в полицейский участок, а потом пришла Дженни онни, чтобы забрать её, – начала Соёнг. – Мама в тот момент была со мной. Дженни не хотела ехать с нами, но мама настояла, чтобы её подвезли. Думаю, между вами случилось недоразумение из-за нас, поэтому я хочу попросить прощения, – девушка коротко поклонилась, а затем выпрямилась, наблюдая за реакцией Юнги. – Её заставили принять сторону этой женщины? – пробормотал Юнги себе под нос, неосознанно сжимая кулаки. Он не заметил, как злость снова начала подниматься внутри. Ему уже второй день не дают покоя разговоры о матери, которую он не хочет знать. – А зачем выбирать какую-то сторону, если можно остаться вместе? – спокойно спросила Соёнг, пристально глядя на брата. – Зачем вы отрицаете, что она ваша мать? Это выглядит странно и… глупо. В её голосе сквозило раздражение. Она злилась не только на его упрямство, но и на то, что её мать так страдала из-за него, а он даже не признавал её. Услышав, как он снова сказал «эта женщина», вместо «мама», внутри неё что-то щёлкнуло. Она прекрасно понимала, что для Юнги это больная тема, но не могла оставить всё как есть. Она вспомнила, как Мисон рассказывала ей о прошлом. О том, что когда-то оставила мужа и ещё кого-то, с кем потеряла связь. Вспомнила, как мать признавалась, что там, куда она пыталась вернуться, её не ждали. Но она не хотела просто так сдаваться. – Что? О чём ты вообще говоришь? – Юнги усмехнулся, но его взгляд потемнел. – Она никогда не была мне матерью. Никогда! Ты хочешь, чтобы я простил её? Ту женщину, которая бросила меня? Ты серьёзно? Чтобы я оказался с ней «на одной стороне»? С той, кто ни разу не любил своего сына?! Юнги начал закипать. Он и так еле сдерживался, но слова Соёнг подливали масло в огонь. – Я не говорю, что вы должны простить её, – поспешно ответила Соёнг, пытаясь направить разговор в нужное русло. – Я прошу хотя бы выслушать её. Вы не знаете всей правды, и… – Хватит! – резко перебил её Юнги. В его голосе зазвенел металл. – Я ничего из этого не хочу слушать! Она что, отправила тебя? Раз не получилось через мою девушку, то теперь решила действовать через тебя, пока утюг горячий? – Нет! – возмущённо ответила Соёнг. – Мама даже не знает, что я здесь! Она даже не догадывается, что я знаю, кто вы для меня. Юнги сжал челюсти. – Она правда вас любит, – тихо добавила девушка. Но эти слова лишь окончательно сломали его терпение. – Любит? – Юнги усмехнулся, но его глаза метали молнии. – Это шутка? Я должен смеяться? Он тяжело выдохнул и провёл рукой по лицу. – Даже оставив в стороне, почему я её ненавижу… Она скрывала меня от тебя, как будто стыдилась меня! Ты называешь это любовью? – голос Юнги зазвенел от злости. Соёнг на мгновение растерялась. Она ожидала агрессии, но не такой боли. – Это не шутка. Я говорю правду, – её голос тоже звучал жёстче, чем раньше. Она злилась. На него, на себя, на всю эту ситуацию. На то, что человек, которого она так хотела найти, говорил о её матери с таким презрением. Юнги вздохнул, и его пальцы с силой сжались в кулак. Хорошо, что он всегда парковался в стороне от всех. Сейчас никому не стоило слышать этот разговор. – Слушай сюда, девка! – голос Юнги прозвучал низко и угрожающе. – Она никогда меня не любила и не имеет права говорить эти слова! Люди не бросают тех, кого любят, ради каких-то бумажек. Не обращаются с ними, как с мусором! Ты хоть понимаешь, что она сделала? Она поступила со мной именно так! И это доказывает, что ей было плевать на меня! Он сделал шаг вперёд, а Соёнг, даже не осознав, отступила назад. – Так что передай ей: пусть перестанет меня беспокоить. Хватит. Пусть свою ложную любовь дарит кому-то другому – ребёнку, которого она не считала ошибкой в своей жизни! – последние слова он почти выплюнул, надвигаясь на девушку. Соёнг сжала руки в кулаки, заставляя себя не поддаваться страху. Её брат… Он смотрел на неё так, словно мог испепелить одним взглядом. Она чувствовала, как тяжело сглотнула, чувствуя этот прожигающий гнев. И всё же она не собиралась отступать. Юнги заметил, как она зажмурилась от испуга, и раздражённо развернулся. Достал пульт от машины, нажал кнопку – двери с негромким щелчком открылись. Он больше не выдержит этого. Как же всё это ему надоело. Но в тот момент, когда он уже собирался сесть в машину, позади раздался её голос. – А что, если я скажу, что она не бросала вас? Юнги застыл на месте, но не обернулся. – А что, если она собиралась вернуться? Оставила вас не навсегда, а только потому, что была беременна мной… После изнасилования. Соёнг сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать дрожь в голосе. – А что, если она скучала по вам все эти годы? Плакала по вечерам, но прятала слёзы от меня? – её голос сорвался. – А что, если я скажу, что весь наш дом завешан вашими фотографиями? Только вашими. Ни одной моей. Юнги остановился, не успев дотянуться до дверной ручки. Медленно повернул голову и встретился с её взглядом. Она плакала. Часть его хотела отвернуться, уйти, не слушать. Но что-то мешало. Он ненавидел слёзы. Всегда. Ему даже нравилось видеть, как женщины страдают. Но сейчас… Это было другое. Неожиданное, незнакомое чувство сдавило грудь. Ему не хотелось, чтобы она плакала. Растерянность проскользнула в его взгляде, но он тут же взял себя в руки. Захлопнул эту странную эмоцию где-то в глубине своего сердца, спрятал так далеко, чтобы даже самому до неё не достать. Он смотрел на неё. А в голове всё переворачивалось. “Какое она имеет право говорить, что эта женщина не хотела меня оставлять?” — Мой отец был другом ваших родителей, — начала Соёнг, тяжело выдохнув. — Ему всегда нравилась ваша мама… Но потом она вышла замуж за вашего отца, и он не смог это принять. Он хотел вернуть её. Юнги слушал молча, но в его взгляде не было ни намёка на желание верить. — Он начал за ней следить. Настоящий сталкер. Но его планы даже не успели начаться, как рухнули — мама забеременела вами. Она провела рукой по лицу, собираясь с мыслями. — Первые два года мама надеялась, что он изменился. Но всё становилось только хуже. Он был везде. В любой момент мог появиться перед ней. Она не могла нормально жить. Соёнг крепко сжала пальцы. — Вот почему она поступила на юридический. Она хотела научиться защищать себя. Но даже этого оказалось недостаточно. Он продолжал преследовать её, а однажды даже подрался с вашим отцом. Но наказать его не смогли — он всё делал чужими руками. Всё, что ему дали, – штраф за драку с господином Мином. Она вздрогнула. — Тогда вам было четыре или пять лет, — сказала она, не глядя на Юнги. — Потом он исчез. На целый год. Мама надеялась, что всё закончилось… Но оказалось, он всё это время разрабатывал план. Она замерла. — А потом… Голос дрогнул. — Потом он… Соёнг крепко зажмурилась. — Он причинил ей ужасное зло, — наконец выдохнула она. — В её же доме. В вашем доме, он износиловал её  Тишина. Юнги не шелохнулся. — Но даже это его не остановило, — продолжила она. — Мама сказала ему, что ваш отец её простит. Что теперь у неё есть улики против него. И тогда он стал угрожать. Соёнг судорожно втянула воздух. — Он сказал, что убьёт вас, если она не оставит вас и вашего отца. Он приходил в вашу школу, следил за вами… Посылал фотографии, каждый раз всё ближе и ближе. Даже с охраной рядом мама не чувствовала себя в безопасности. Юнги сжал челюсти. — Она хотела увезти вас из страны, но ваш отец не понял её. Он не мог бросить бизнес. А она не хотела разрушать его жизнь, рассказывая, что с ней случилось. Она ждала месяц… Но угрозы не прекращались. Глаза Соёнг наполнились слезами. — А потом она узнала, что беременна… Юнги едва заметно напрягся. — У неё не оставалось выбора. Она оставила вас и уехала одна. Соёнг с трудом сглотнула, смахнув слёзы. — Она целый год добивалась справедливости, пыталась доказать его вину. Это заняло два года. И только тогда его наконец посадили. Она глубоко вдохнула. — Как только это закончилось, мама позвонила вашему отцу. Но он не смог её простить. Он запретил ей любые способы связаться с вами. Юнги по-прежнему молчал. — Потом, спустя годы, она всё же рассказала ему правду… Но уже было поздно. Теперь вы не хотели слышать о ней. Она посмотрела на него. — Я знала, что с ней случилось, но не знала, что в этой истории были вы. Сегодня я нашла её дневник. Всё, что она скрывала от меня… Слёзы продолжали катиться по её щекам. — Все эти годы она растила меня, но внутри страдала. Она мечтала снова стать вашей матерью. Любила меня… Но будто любила нас обоих сразу. Юнги слушал. Не перебивал. Но и не мог поверить, что тот человек, которого он столько лет ненавидел, внезапно открылся перед ним с другой стороны. Он мог бы просто уйти, не дослушав. Уехать и забыть этот разговор. Но что-то в словах девушки держало его здесь. Заставляло стоять и слушать. Он не знал, как на это реагировать. Как это понять. Всё было слишком неожиданно, слишком по-новому. Юнги никогда не спрашивал отца, что произошло и почему его мать ушла. Всю свою жизнь он жил с одним-единственным мнением — тем, которое сам себе придумал, исходя из фрагмента их последней ссоры. Он никогда не пытался узнать правду. Но это не меняло прошлого. Не отменяло того факта, что в детстве он действительно считал себя ошибкой. Не отменяло боли, которую причинила ему Мисон. Её предательство до сих пор жгло внутри, заслоняя собой всё остальное. — Сегодня утром я узнала, что у меня есть брат, — раздался тихий голос Соёнг. — Сначала я не хотела ехать к вам. Юнги поднял на неё взгляд. — Я была в ярости. Очень сильно злилась, когда прочитала, что все эти годы вы игнорировали маму и заставляли её страдать. Я… я просто ненавидела вас за это. Она судорожно вдохнула, пытаясь сдержать слёзы. — Но потом я вспомнила, как вы поссорились с Дженни онни. Я не знала, что происходит, и решила прочитать мамин дневник. Соёнг вытерла лицо дрожащими пальцами. — Я не хотела, чтобы из-за нас страдала ещё и Дженни онни. Она просто боролась, чтобы вы услышали правду. Чтобы поняли, как много теряете. Она не заслуживает страданий. Всё это — ошибки прошлого. Голос её окреп. — Мама всегда учила меня, что прошлое нельзя связывать с будущим. Она замолчала. Юнги не сдвинулся с места. А затем резко открыл дверь машины, сел за руль и, не сказав ни слова, сорвался с места. Соёнг осталась стоять, провожая его взглядом. С мокрыми от слёз глазами. Юнги гнал на полной скорости. Но направлялся не в свою квартиру. Он ехал домой. В дом своего детства. В дом, где жил его отец. Он не мог просто поверить словам девушки только потому, что она так сказала. Он должен был убедиться сам. Должен был спросить у отца. Должен был получить ответы. *** /Pov Розэ/ — Надо позвонить Лисе. Я уже второй день не знаю, где она и как у неё дела. Надеюсь, с ней всё хорошо… Чонгук ещё больше заставил меня беспокоиться, — пробормотала я вслух, доставая телефон из кармана джинсов, когда мы вышли с последней пары. — Да, позвони, я тоже волнуюсь, — отозвалась Цзыюй, услышав мои слова. А вот две наши онни, бледные как полотно, едва ли слушали нас. Они шли за нами, будто витающие в облаках, с таким мертвенно-бледным видом, что в ночи их можно было бы принять за призраков. А чёрные волосы только добавляли жуткости. Что вообще с ними случилось? Я ещё раз взглянула на них, но решила не зацикливаться и вернуться к тому, что собиралась сделать. Взяв телефон, я быстро набрала Лису. Она не сразу ответила. Пришлось ждать около минуты, прежде чем в динамике послышался её уставший голос: — Алло… Меня передёрнуло. Голос Лисы был болезненно-слабым, едва слышным. — Лиса, привет! С тобой всё в порядке?! — я почти не могла дышать от беспокойства. — Привет, Чеён… Немного болит живот. Я сейчас в больнице с отцом, — её голос был тихим, но теперь я поняла, почему. И всё же тревога только усилилась. Она дошла до больницы? — Всё настолько плохо?! Мне приехать? Что тебе привезти? — я начала тараторить, но Лиса быстро меня остановила. — Нет, не надо. Всё не так уж плохо. Просто отец настоял, чтобы я приехала, а врач сказал, что со мной всё в порядке. Прописал таблетки, сказал, что через пару дней всё пройдёт. Они не так уж сильно пнули… Ничего страшного, — её слова слегка меня успокоили. Она в порядке. Она с отцом. Это хорошо. Но… — «Не так уж сильно пнули»?! Лиса, зачем вообще было драться?! Ты сведёшь меня с ума, знаешь об этом?! — я начала отчитывать её, а в ответ раздался её звонкий смех. Как же хорошо, что она улыбается. — Не смейся! Я серьёзно! — Мамочка моя, — протянула она с улыбкой. — Я же не дралась, это они напали. Но я счастлива, что ты у меня есть и так переживаешь за меня. На моём лице тоже промелькнула улыбка. — Конечно, я волнуюсь. Когда Чонгук сегодня спросил, не у меня ли ты, у меня чуть сердечный приступ не случился! Почему он не знает, где ты?.. Я не успела договорить — почувствовала, как кто-то дотронулся до моего запястья. Это была Цзыюй. Она внимательно смотрела на меня, явно желая узнать, что происходит. — Что она говорит? — тихо спросила она. Я посмотрела на неё и беззвучно произнесла одними губами: “С ней всё в порядке.” — Я приведу в чувство этих двоих, а ты болтай дальше. А то не поехать нам к тебе, — шёпотом сказала Чжоу, после чего подошла к Кимам, которые, похоже, начали приходить в себя и уже разговаривали между собой. Я же вернулась к разговору с Лисой. — Почему не отвечаешь? — спросила я, заметив, что она притихла. — Да так получилось… Вчера я была рядом с отцом, — ответила она. Но её голос уже не звучал так, как раньше. В нём больше не было ни лёгкости, ни смеха. — Вы опять поссорились? — первое, что пришло мне в голову. Они постоянно ссорятся, но так же быстро и мирятся. То Чонгук накосячит, то Лиса заставит его ревновать, будто специально. Мы уже привыкли к этому, потому что они не могут иначе. Но в ответ — тишина. — Да хватит уже так ссориться! — не выдержала я. — Вы же любите друг друга! Собираетесь всю жизнь так прожить? — Ну, знаешь… — Лиса осеклась. Я чувствовала, что она не договаривает. Нужно будет поговорить с ней лично. — Ладно, проехали. В этом даже есть своё счастье: таким образом вы хотя бы понимаете, что небезразличны друг другу, — вздохнула я. — И да, поздравляю вас со свадьбой. Опять тишина. Что вообще происходит? Она специально избегает разговора про Чонгука? — А… — я уже хотела что-то сказать, но Лиса опередила меня: — А как у тебя самой дела? Что нового в университете? Я замерла. Она никогда так себя не вела. Что-то не так. Мне срочно нужно поговорить с ней лично. Если я действительно собираюсь уехать, то мы должны увидеться, поговорить и попрощаться. — Ничего особенного. Лиса… — начала я, но она снова меня перебила. — Розэ, давай не будем говорить об этом сейчас, хорошо? — она, похоже, подумала, что я снова хочу заговорить о Чонгуке. — Нет, я не об этом, — я покачала головой. — Просто… я могу вернуться обратно в Америку. В трубке повисло молчание. — С сегодняшнего дня у нас начинаются выходные из-за Нового года, — продолжила я. — Поэтому мы с девочками собираемся у меня дома. Я хотела и тебя позвать, но ты болеешь, так что просто решила позвонить. — Когда ты уезжаешь? Её голос изменился. Наверное, она удивилась. — Я не знаю, но очень соскучилась по родителям. Думаю, на следующей неделе поехать, — сказала я. — И, как ты знаешь, на Соллаль принято навещать близких. Это отличный повод. Было бы здорово, если бы Лиса присоединилась к нам сегодня. Кто знает, когда ещё у нас появится возможность собраться перед моим отъездом? — Знаешь что? — неожиданно сказала Лиса. — Я попрошу папу оставить меня у тебя. Я соскучилась по тем временам, когда мы жили вместе. Я не смогла сдержать эмоций и громко завизжала от радости. Только спустя несколько секунд, когда на меня начали оборачиваться прохожие, я вспомнила, что нахожусь на улице. Некоторые студенты, недоумённо глядя на меня, проходили мимо, а девушки, которые уже почти подошли к машине Джису, смотрели с вопросом в глазах. Я поспешно показала им жест «ОК», давая понять, что всё в порядке, просто радуюсь. — Не кричи, у меня в ухе зазвенело, — раздался голос Лисы в телефоне. — Извини! — я улыбнулась. — Тогда увидимся у меня? — Да, до встречи, — ответила она и положила трубку. Я уже собиралась догнать девушек и рассказать им хорошие новости, когда позади себя услышала женский голос. — Эй, стой, сучка, которая любит обманывать! Я резко остановилась. Повернувшись, увидела Юну. Серьёзно? Опять она? Что ей нужно на этот раз? Я ничего не ответила. Пусть сама объяснится. Я не собираюсь вести себя так же неадекватно, как она. — Ты вообще слова понимаешь? — раздражённо бросила она. — Что ты хочешь от меня? — прямо спросила я. — Что я хочу? — Юна усмехнулась и оглянулась на своих подружек. — Смотрите на неё! Я же уже сказала, что мне нужно. Или ты реально слов не понимаешь? Может, корейский для тебя сложен? Хочешь, переведу на английский? Она подошла вплотную. Мы были одного роста, наши взгляды встретились на одном уровне. Нет, её глаза не пугали, но остерегаться её точно стоило. — Мне нужно, чтобы ты оставила Чимина-оппу в покое, — прошипела она. — Хватит крутиться вокруг него. Змея. Каждый раз шипит, угрожает, но без явной причины. Я закатила глаза. — Да не нужен мне твой Чимин! Это он крутится вокруг меня, а не я вокруг него! — выпалила я. — Почему ты этого не понимаешь? Думаешь, мне самой это приятно? Мне надоело. Они оба меня достали. Зачем вообще втягивать меня в свои отношения и проблемы? — Да? — Юна усмехнулась. — Я так понимаю, именно поэтому ты с такой ненавистью садишься к нему в машину и уезжаешь вместе? Она говорит про вчерашний день? Но ведь это не я села к нему, а девочки! Я сжала веки, пытаясь хоть как-то успокоиться. Они не стоят моих нервов. Их невозможно восстановить. — Я предупреждала тебя держаться от него подальше, но, по-моему, ты меня снова не поняла, раз в тот же день оказалась в его машине, — продолжала она. Я не отвечала. — И меня не интересует, кто вокруг кого крутится — ты или он. Всё равно отвечать будешь ты. Я резко открыла глаза и уставилась на неё в полном недоумении. Что это вообще значит?! — Я уже предупреждала тебя, — с ухмылкой добавила Юна. — Так что вини только себя, если с тобой что-то случится. Не стоило привлекать внимание моего парня. Теперь ты ничего не сможешь сделать. Я нахмурилась. — О чём ты говоришь? Я не понимала, что она имеет в виду, но знала одно — ничего хорошего от неё ожидать не стоит. Она сумасшедшая. Если кто-то смотрит на меня, то это не моя вина, но в её больной голове всё иначе. От неё можно ожидать чего угодно… И это пугает. — Скоро узнаешь, — зловеще улыбаясь, проговорила Юна. Она смотрела на меня с явным наслаждением. Она что, наслаждается моим испугом? — Ах да, тебя зовут. Поторопись, — с наигранной любезностью сказала она, указывая в сторону. Я машинально проследила за её рукой. Возле машины, высунувшись из окна, смотрела Дженни-онни. А Джису-онни не переставала сигналить, привлекая моё внимание. Как я вообще не заметила этот шум? Я перевела взгляд обратно на Юну. Она всё так же ухмылялась, а затем развернулась и спокойно пошла в противоположном направлении. Я не стала задерживаться и поспешила к машине. Когда я шла к машине, в голове было пусто. Я ведь уже решила уехать. Ещё утром забронировала билет, но не на завтра — думала, что у меня есть время. Что, может, что-то изменится. Но нет. Всё только хуже. Я устала. От всех этих разговоров, намёков, угроз. От всего, что происходит вокруг. От ожидания, что станет легче. Я просто хочу уехать и наконец-то выдохнуть. Что она задумала? За что я должна ответить? Почему? — Что случилось? С тобой всё хорошо? Что она сказала? — Дженни-онни продолжала засыпать меня вопросами, высунувшись из окна машины, когда я подошла ближе. Я ничего не ответила. Просто молча открыла заднюю дверь и села на пассажирское сиденье. Только сейчас я заметила, как сильно сжимаю в руках телефон. Боль, которую не чувствовала, пока шла сюда, вдруг дала о себе знать. Я опустила взгляд и увидела, что кожа на ладонях покраснела, а пальцы покрылись следами от металлических краёв устройства. Похоже, от злости я держала его слишком крепко. Надо уехать отсюда. От всех этих проблем. От этой сумасшедшей. Пока она не придумала что-то, что действительно может мне навредить. Как только я села в машину, сразу же нашла нужный номер в контактах. Джису-онни тем временем уже тронулась с места, направляя машину в сторону моего дома. Дженни-онни сидела рядом и внимательно следила за каждым моим движением, явно пытаясь понять, что вообще произошло. Я и сама не знала. Цзыюй, сидя впереди рядом с водительским сиденьем, обернулась через плечо, тоже наблюдая за мной. Гудок даже не успел прозвучать, как на том конце ответили. — Алло? — Привет, Лора. Это я, Розэ. — Добрый день, мисс. Что-то случилось? — Забронируй мне билет в Штаты. Завтра. На первый рейс. — Поняла. Сейчас всё улажу. — Спасибо, буду ждать. Я положила трубку. В машине воцарилась тишина. Три пары глаз неотрывно смотрели на меня, ожидая объяснений. Я устала. Слишком устала от всего, что происходит. После помолвки Лисы дом стал чужим. Он был слишком большим и пустым, слишком тёмным и холодным. Я осталась там одна, и это давило на меня. Но больше всего давила тишина. Ни единого звонка, ни единого сообщения от Чимина. Мы не разговаривали с тех пор, как всё случилось. Я не знала, почему. Может, он был занят, может, забыл, а может… Может, для него все равны, и я не исключение. Эта мысль разбила мне сердце. Я хотела уехать сразу, тогда, но что-то внутри заставляло меня ждать. Надежда. Глупая, упрямая надежда, которая никак не хотела умирать. А потом Чимин отвёз меня к себе. Я не знаю, зачем он это сделал. Может, просто хотел помочь, может, жалел. Но для меня это значило слишком много. Одна ночь у него дома – и я снова поверила, что особенная. Что всё ещё что-то значу для него. Я не купила билет в Америку, я осталась. А потом был тот день в университете. Юна заперла меня в туалете, перед этим угрожая. Я так и не поняла, зачем она это делает. Её злость казалась безумной, нелогичной. Я не хотела Чимина. Вернее, хотела, но не так, как она себе представляла. Всё это было слишком, и я вдруг осознала, что просто больше не могу. В тот же день объявили о каникулах на Соллаль. Я подумала, что это хороший повод уехать. Спокойно, без объяснений. Просто навестить родителей, как раньше. Я забронировала билет на следующую неделю. Но сейчас… Сейчас я больше не хочу ждать. Я смотрю на свои пальцы, покрасневшие от того, как сильно я сжимала телефон. Я так злюсь, что не сразу чувствую боль. Юна своими словами прорвала во мне что-то, что я так долго держала внутри. Последняя капля. Я не хочу больше терпеть. Не хочу разбираться, бороться, доказывать что-то, чего никто не услышит. Я просто хочу уехать.