Доверие — лучшая награда любви

/Pov Author/ Юнги решительно тянул Дженни за собой, поднимаясь на крышу. Это было их место — единственное, где можно спокойно поговорить. Дженни покорно старалась не отставать, хотя каждый его шаг причинял ей боль. Она понимала, что парень сейчас зол, и знала — если начнёт жаловаться, станет только хуже. К тому же, объясняться с ним сейчас было бессмысленно. Он всё равно не станет слушать. Юнги не смотрел по сторонам, не замечал студентов, которых задевал на своём пути. Кто-то оборачивался вслед, кто-то качал головой, но никто не осмелился сказать хоть слово. Он слишком стремительно шагал вперёд, сжимая кулаки, с трудом сдерживая раздражение. Всё внутри кипело. Почему Дженни была с ней? Откуда она узнала, кто это? Поехала ли на встречу по своей воле? Эти вопросы не давали ему покоя. Добравшись до двери на крышу, он пнул её, открывая проход. Дождался, пока Дженни пройдёт внутрь, и с силой захлопнул её за собой. Теперь некуда отступать. Взгляд Юнги был тяжёлым, требовательным. Он ожидал объяснений, хоть какого-то оправдания. Но Дженни молчала. Она не могла заставить себя заговорить. Стояла, опустив голову, крепко сжав кулаки. Она знала — её ждёт разговор, от которого не уйти. — Не хочешь объяснить, что это было? — Юнги выдохнул, заставляя себя успокоиться. Голос его был натянутым, но он пытался держать себя в руках. Закрыв глаза на пару секунд, он продолжил: — Нет, скажи сначала… Ты знала, что это та самая женщина, о которой я тебе говорил? Он открыл глаза, встречаясь взглядом с Дженни. Девушка молча кивнула, и что-то в нём оборвалось. — Чёрт… — прошипел он, в следующую секунду резко схватив её за предплечья и подтянув к себе. От неожиданности Дженни распахнула глаза, встречаясь с его взглядом — тёмным, полным ярости и… боли. Сейчас Юнги словно забыл, что перед ним его девушка. — Как ты узнала её? — прорычал он сквозь зубы. — Я встретила её утром в кафе. Узнала по имени, — прошептала Дженни, чувствуя себя загнанным зверьком. Но взгляд не отвела. — И всё же ты поехала к ней. Почему? Ты же знала, кто она… Не думаю, что она сама вышла на тебя. Юнги сжал её ещё крепче, словно пытаясь выбить из неё ответ. Взгляд его был тяжёлым, опасным. Дженни знала, что всё, что она скажет сейчас, он воспримет в штыки. И всё же она не пожалела о своём решении. Она хотела, чтобы он почувствовал — по-настоящему, хоть на мгновение, — что не один в этом мире. Что его любят. Эта мысль отразилась в её глазах. Взгляд смягчился, зрачки расширились, словно она смотрела не на человека, который сейчас злится на неё, а на кого-то дорогого, кого хочется защитить. Юнги заметил это. Но хватки не ослабил. — Это я сама к ней подошла, — тихо произнесла Дженни. Юнги застыл. В его взгляде мелькнуло удивление, но хватка не ослабла. Её слова не укладывались у него в голове. — Я сама подошла и спросила, не твоя ли она… мать, — Дженни понимала, что тянуть не имеет смысла. Нужно просто сказать всё как есть. Юнги зажмурился, как только услышал это слово. — Она мне не мать, — прошептал он, сдерживая рвущуюся наружу злость. Но Дженни продолжила, игнорируя его реакцию: — Я хотела спросить, почему она бросила тебя. Хотела понять, как она могла так поступить со своим ребёнком. Только теперь она осознала, насколько сильно разозлила его. Руки Юнги дрогнули. Он резко отпустил её, и Дженни, потеряв равновесие, пошатнулась назад. — Я сказал, она мне не мать! — рявкнул он. — Я! — громко выкрикнула Дженни, требуя, чтобы он наконец её выслушал. Юнги снова поднял на неё взгляд. Он был напряжён, зол, но всё же слушал. — Я не хотела верить, что есть такие матери, — продолжила она. — Хотела выплеснуть всю злость, потому что она выбрала деньги вместо сына. Но… Голос её дрогнул, но она не позволила себе замолчать. Юнги, хоть и сжав кулаки, по-прежнему слушал. — Но после того, как я узнала правду… Я поняла, что у неё не было выбора, — сказала Дженни, внимательно наблюдая за его реакцией. Юнги нахмурился. Он не понимал, о чём она говорит. В голове вспыхнула мысль: она ему не поверила? Решила разобраться сама? Лицо его снова потемнело от злости. Если Дженни не скажет что-то убедительное прямо сейчас, он просто не станет её слушать. — Ты не знаешь всей истории, Юнги, — быстро добавила она. — Ты её неправильно понял. Дженни сделала шаг вперёд и, прежде чем он успел отстраниться, взяла его за руки, глядя прямо в глаза. — Я сам знаю, прав ли я или она! — резко бросил Юнги. Эти слова поставили Дженни в тупик. Он пытается её услышать или же, наоборот, отказывается слушать? — Она меня оставила, и это факт. Я не хочу слышать о ней ни слова. И знаешь что? Я разочарован в тебе, Дженни. — Что? — растерянно выдохнула она. От его последних слов у неё защипало в глазах. Разочарован? Но ведь она ещё ничего не успела сказать! Он просто увидел их вместе — и сразу сделал выводы. Разве это справедливо? — Я думал, ты веришь мне, — продолжил Юнги. — Думал, что, услышав мою историю, ты даже шагу в её сторону не сделаешь. Я знал: если она увидит тебя, то обязательно попытается использовать. Попросит помочь ей поговорить со мной. Дженни расширила глаза. Он описал всё с пугающей точностью. Значит ли это, что Мисон уже пыталась выйти на связь с ним через кого-то ещё? — А ты хоть раз пытался её выслушать? — голос Дженни дрожал, но она продолжала говорить. Она знала, что если Юнги в чём-то убеждён, переубедить его почти невозможно. — Ты знаешь причину её ухода? Юнги промолчал. — Нет, не знаешь. Тогда почему ты винишь её, даже не зная правды? Да, ты был маленьким, ты нуждался в матери, ты был обижен… Но до каких пор ты будешь вести себя как ребёнок? Ты хочешь всю жизнь прожить в темноте? Когда ты, наконец, откроешь своё сердце для правды? Хотя бы на мгновение, просто забудь про обиду и выслушай её. А потом уже решай, прощать или нет. Ты думаешь, ей легко было оставить тебя? По щекам Дженни покатились слёзы, но она продолжала задавать вопросы, не сводя с него взгляда. — Да, думаю! — резко ответил Юнги. — Она сама оставила меня, сказав, что я был ошибкой в её жизни. Как можно страдать из-за ошибки, от которой избавились? Каждое слово Дженни било его по сердцу, но он не мог её слушать. Она не понимает. Не понимает, каково это — когда тебя бросает родная мать. Как больно это было. Разочарование разрасталось внутри, превращаясь в ледяную стену между ними. — Я теперь уверен, что верить женщинам нельзя, — холодно проговорил он. — Их любовь — только слова. На деле они гоняются за деньгами. Они не умеют любить. С этими словами Юнги развернулся и направился к двери, через которую они вошли десять минут назад. Дженни плакала всё сильнее, понимая, что ситуация зашла в тупик. Она знала — если упустит этот момент, то потом может вовсе не получить возможности заговорить об этом снова. Собравшись с мыслями, она крикнула ему вслед, заставляя остановиться: — Нет, ты не прав! Она умеет любить! Прошу, хотя бы один раз послушай её! Прошу, только один раз! Она правда любит тебя и сожалеет о случившемся… Ты знаешь, что у тебя есть сестра? Юнги застыл. Он не обернулся, но остановился. И вовсе не из-за слов о любви — его внимание приковала другая часть сказанного. — У меня есть сестра? — Да! — Дженни продолжала, хватаясь за этот шанс. — Я видела, как она заботится о ней. Она могла бы так же заботиться и о тебе, могла бы любить тебя… но ты не даёшь ей этого шанса. Она хочет— — Она заботится о другом ребёнке, зная, что один её ребёнок страдает? — перебил Юнги, медленно поворачиваясь к ней. В его голосе не было злости, только разочарование и усталость. — Ты это называешь любовью? Он не стал слушать дальше. Просто отвернулся и ушёл, громко хлопнув дверью. Дженни осталась стоять на месте, слёзы текли по её щекам. Она не знала, как поступить теперь. Всё разрушено. Она разрушила свои же отношения, в которых была так счастлива. Зачем… зачем она вообще заговорила с его матерью? Ведь знала же, что он терпеть её не может. Юнги не собирался возвращаться на пары. Он сел в машину и направился в клуб — пусть даже сейчас ещё слишком рано. Ему хотелось пить. Пить и забыть. Хоть на время. Хоть на несколько часов. Он должен что-то с этим сделать, иначе сойдёт с ума. Он сам не понимал, на кого больше злится — на мать или на Дженни. Всё смешалось в голове. Дженни же, простояв на крыше ещё минут десять, обдумывала произошедшее. Как теперь поступить? Какие у них теперь отношения? Остался ли у неё шанс всё исправить? Она всё же решила вернуться на пару, надеясь, что Юнги будет там, и она сможет убедиться, что всё нормально. Тихо войдя в лекционный зал через заднюю дверь, Дженни сразу поняла, что уже пропустила половину занятия. Скользнув взглядом по рядам, она быстро нашла своих подруг — они сидели не так уж далеко. — Дженни-онни, ты успела? – Чеён тут же повернулась к подруге, когда та присела рядом. — Привет, девочки, – ответила Дженни, бегло осматривая аудиторию. — Кого ты ищешь, онни? – Цзыюй тоже заметила её беспокойство. — Юнги не заходил? – спросила Дженни, чувствуя, как бешено стучит сердце. Она сама не понимала, почему так тревожится. Но всё же попыталась себя успокоить – она знала характер Мина. После случившегося он бы точно не пришёл на пару. Немного расслабившись, Дженни обратила внимание на подруг. Лисы нигде не было. Чонгука тоже не видно – что странно. А ещё Розэ выглядела… отстранённой, будто мысленно находилась где-то очень далеко. — Онни, ты в порядке? Почему у тебя глаза красные? – с беспокойством спросила Цзыюй, но сама выглядела не лучше. Казалось, она еле сдерживается, чтобы не заплакать. Чеён тоже внимательно посмотрела на Дженни. — Я? Всё нормально. Просто пыль попала в глаза, когда я бежала сюда. Потёрла их несколько раз – вот и красные, – отмахнулась Дженни, снова протирая веки. Она прищурилась, внимательно разглядывая подруг. — А с вами что не так? Чеён, ты где летаешь? А ты почему сидишь, как тёмная туча, Цзыюй? – Дженни снова огляделась. – И где вообще Лиса? — Когда ты уехала, тут столько всего произошло, даже представить не можешь, – вздохнула Цзыюй. — Лиса подралась. Чонгук увёз её в больницу, а нас с собой не взял, – добавила Розэ, выпрямив спину. Похоже, она даже не заметила, как немного сползла со стула, задумавшись о случившемся. Теперь её взгляд был прикован к парочке, сидящей в нескольких рядах впереди. Девушка что-то постоянно шептала на ухо Чимину. — Что она сделала?! – Дженни в шоке покосилась на Розэ. — Её избили в столовой фанаты Чонгука, потом он помог ей, – ответила Цзыюй. — Что?! Я должна им показать свои кулаки! Как они смеют бить Лису! – Дженни с гневом вскочила со стула, собираясь уйти, но Чеён успела схватить её за руку. Хорошо, что Ким не привлекла к себе внимания, иначе учитель точно бы не упустил возможность напомнить о дисциплине. Тем более, один парень, сидевший на другом конце лекционной, в этот момент тоже поднялся и мгновенно оказался под недовольным взглядом преподавателя. — Онни, успокойся. Чонгук сам разберётся. Лучше скажи, где ты была? – Розэ вспомнила, как Дженни выбежала из кабинета ранее. — Вы же знаете меня, я не успокоюсь, если Чонгук ничего не предпримет, – пробормотала Дженни, всё ещё кипя от злости. — Не волнуйся, он свою невесту в обиде не оставит, – спокойно сказала Цзыюй. Ким не стала спорить, только села обратно. — Так почему ты ушла? — Я побежала в полицейский участок. Моя сестра тоже подралась, и их забрали туда, – вздохнула Дженни, прикрывая глаза, пытаясь осмыслить весь этот хаос, что произошёл за последний час. — Капец, что сегодня происходит… Как будто все проблемы мира должны свалиться именно на нас, – обречённо сказала Розэ. – И что там случилось? — Йеджи пыталась спасти девушку от издевательств, – кратко ответила Дженни, вновь мысленно возвращаясь к увиденному в участке. К сестре Юнги. К его матери. К их ссоре… Но рассказывать об этом она не собиралась. Точно так же, как Розэ не хотела упоминать случай в туалете, а Цзыюй – разговор с Тэхёном. Оставшуюся часть пары они просидели тихо, но совсем не слушая лекцию. Каждый был погружён в свои мысли, пытаясь осознать, что вообще происходит и как теперь поступить дальше. *** Чонгук вышел из дома, закрыв за собой дверь.  Он сделал то, что должен был сделать — убедился, что Лиса в безопасности, уложил её в постель, дождался, пока её дыхание станет ровным. И теперь ему оставалось решить последнее — защитить её не только от скандалов, но и от будущего, которое уже складывалось без её участия. Он сел за руль и, не колеблясь, направился туда, где мог получить единственный нужный ему ответ. *** — Нам нужно быстрее сыграть свадьбу. Слова прозвучали слишком резко, но у Чонгука не было времени подбирать их осторожнее. Он сидел напротив господина Манобана в его просторном кабинете, утопающем в холодном свете ламп. Этот кабинет всегда напоминал ему переговорную — ни одной лишней детали, всё подчинено деловому стилю. И сам господин Манобан, как всегда, смотрел на него, не выражая никаких эмоций. — Почему такая спешка? — его голос был таким же ровным, как и взгляд. — Вы сами видите, что творится в новостях. Лиса не может сделать ни шага, чтобы её не обсуждали. Если мы объявим дату свадьбы, общество оставит её в покое. Господин Манобан чуть наклонил голову, будто размышляя. — Ты считаешь, что этого будет достаточно? — Я уверен. Как только она станет официальной частью семьи Чон, к ней начнут относиться иначе. Наступила тишина. — Хм… — мужчина поднялся с кресла и подошёл к окну, за которым ночной Бангкок сиял огнями. — Я и сам собирался назначить дату, но… ты действительно думаешь, что сможешь защитить её? — Да, — ответ прозвучал мгновенно. Господин Манобан медленно повернулся к нему, его глаза на мгновение задержались на лице Чонгука, изучая. — Хорошо. Через месяц. Ответ прозвучал так, будто он назначал очередную деловую встречу, но Чонгук не стал заострять на этом внимание. Он получил то, за чем пришёл. Чонгук вышел из офиса господина Манобана, на мгновение задержавшись у дверей. Яркий дневной свет ударил в глаза, заставив его прищуриться, но даже это не могло стереть легкую улыбку с его губ. Всё получилось. Через месяц Лиса станет его женой. Он глубоко вдохнул, чувствуя, как напряжение, копившееся последние дни, постепенно покидает тело. Теперь никто не посмеет осуждать Лису, никто не станет атаковать её в сети. Их свадьба поставит точку во всех спорах и домыслах. А главное — Лиса всегда будет рядом. С этими мыслями он направился к своей машине. Оказавшись за рулём, Чонгук ненадолго прикрыл глаза, позволяя себе прочувствовать этот момент. Всё идёт так, как должно. Он собирался жениться на Лисе. Сердце забилось быстрее, а на губах появилась уже настоящая, довольная улыбка. *** Последняя пара, закончившаяся в шесть вечера, заставила студентов задержаться в университете до наступления темноты. Холодный зимний ветер бил в лицо, напоминая, что через несколько дней занятия прекратятся — все разъедутся на праздничные каникулы. Одни с нетерпением ждали приближающегося отдыха, предвкушая тепло семейных встреч, а другие, наоборот, с каждым днём становились всё мрачнее. Чеён, выходя из здания университета, сразу почувствовала, как морозный воздух больно ударил в лицо, заставляя кожу покрываться мурашками. К такому холоду Розэ была не привыкла — это не солнечная Калифорния, где её всегда встречали лучи жаркого солнца. Она плотнее запахнула пальто, но каждый шаг раскрывал его подол, позволяя ледяному ветру проникать к ногам, отчего становилось ещё зябче. — Ух, как же холодно, — пробормотала Цзыюй, плотнее кутаясь в свой тёплый шарф, который хоть немного спасал от мороза. — И не говори, — откликнулась Дженни, шагая рядом. Они направлялись к воротам университета, чтобы скорее выйти. — Надеюсь, с Лисой всё в порядке. — Я тоже волнуюсь, — добавила Чеён, ускоряя шаг, чтобы хоть немного согреться. Внезапный порыв ветра заставил девушек пожалеть, что они не надели что-то теплее. — Ой, ну и холод… Надеюсь, завтра будет потеплее. Эти слова заставили Цзыюй достать телефон. — Давайте посмотрим, что там синоптики говорят, — пробормотала она, открывая нужное приложение. Однако, не найдя его сразу, решила просто проверить погоду через браузер. Но стоило ей зайти на сайт, как взгляд тут же зацепился за новостную статью. Цзыюй пролистнула дальше, но затем заметила, что подобных статей с фото Чонгука и Лисы появилось слишком много. Она прищурилась — публикации были свежими, загружены всего час назад. А заголовки… Они казались какими-то странными. — Ну вот, Лису раскрыли, — вздохнула она, разочарованно качнув головой. Эти слова тут же привлекли внимание её подруг. — Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Дженни, не понимая, почему Цзыюй вдруг заговорила о Лисе. — Вышла новая статья… На этот раз с официальным заявлением от обеих компаний, — пояснила Цзыюй, не отрываясь от экрана. После этих слов Дженни и Розэ тут же склонились над её телефоном, пытаясь разглядеть, о чём идёт речь. Вот более сбалансированный вариант, где реакция девушек отражает их беспокойство, но без излишней драмы: — В семье Чон, одной из самых влиятельных фамилий Сеула и всей Кореи, скоро состоится свадьба… — начала читать Цзыюй, её голос звучал ровно, но в глазах мелькнуло удивление. Дженни и Розэ склонились над экраном, прислушиваясь. — Единственный наследник семьи и один из самых желанных женихов Республики, Чон Чонгук, сегодня днём публично объявил, что уже обручён со своей любовью всей жизни… — Ого, официально? — Дженни приподняла брови. — Не думала, что они так скоро это подтвердят. — Через час после заявления официальные сайты Корпорации Чон подтвердили эту новость. Личность невесты никого не удивила. Пара уже почти два месяца привлекает внимание публики. Имя невесты — Лалиса Манобан, единственная наследница семьи Манобан, мирового лидера в сфере развлечений. Розэ хмыкнула, кутаясь в пальто. — Как будто до этого не было очевидно… — Представители обеих компаний также заявили, что помолвка — не только личное событие, но и стратегический союз двух корпораций. В качестве свадебного подарка семьи планируют открыть совместный бизнес-проект, подробности которого пока держатся в секрете. — Всё-таки бизнес тоже играет свою роль… — задумчиво проговорила Цзыюй. — Ну, это ожидаемо, — пожала плечами Дженни. — Но Чонгук действительно любит Лису, так что дело не только в деньгах. Розэ кивнула, соглашаясь. — По информации надёжных источников, акции обеих компаний уже начали стремительно расти. «Этот брак — отличная сделка и для бизнеса, и для самих молодых», — прокомментировал один из специалистов. — Как будто они сами не понимают, что всё равно все видят в этом выгоду… — тихо сказала Цзыюй. Она закончила читать и убрала телефон, задумчиво глядя вперёд. — Теперь ей будет сложнее, — вздохнула Цзыюй. — Да… — согласилась Дженни. — Но, думаю, она справится. Я немного улучшил диалоги и добавил естественности в реакции персонажей: — Я думаю, наоборот, проблемы исчезнут после этого, — поделилась своим мнением Розэ. — Да, все взгляды будут прикованы к ним, но теперь Лисе будет проще избавиться от негативных комментариев. — Надеюсь, Лиса будет рада. Это самое главное, — вздохнула Цзыюй. — В этом я с тобой соглашусь… — Дженни не успела закончить фразу, потому что, как только они вышли за ворота, раздался автомобильный сигнал. Девушки собирались продолжить путь к автобусной остановке, но, обернувшись, увидели Чимина. Он махнул им рукой и, улыбаясь, вышел из машины. — Чеён! Я тебя везде ищу! — его голос был полон радости. Розэ ничего не ответила, лишь отвернулась в сторону, явно не желая встречаться с ним взглядом. — Я хотел подвезти тебя домой, но после пары нигде не мог найти, — продолжил он, всё ещё улыбаясь. — Я сама поеду к себе домой, — выделила она последнее слово, заставив остальных переглянуться. — Но почему?.. — Чимин растерянно посмотрел на неё. — Чеён, что случилось? — обеспокоенно спросила Дженни, заметив напряжение в голосе подруги. — Ничего, онни. Я расскажу позже. — Розэ быстро перевела тему. — Сейчас важнее встретиться с Лисой. Мы не знаем, как она себя чувствует, и… Она замолчала, будто подбирая слова, но было очевидно: единственное, чего ей сейчас хотелось — избежать разговора с Чимином. — Они в порядке. — Чимин первым нарушил тишину. — Я позвонил им после того, как увидел статью. Чонгук сказал, что они сами приняли это решение, а Лиса сейчас спит, так что её не стоит беспокоить. — Если они действительно к этому пришли, то я только рада за них, — спокойно отозвалась Дженни, затем повернулась к Чеён и мягко сжала её руку. — Думаю, Чимин прав. Если Лиса плохо себя чувствует, лучше дать ей отдохнуть. Розэ лишь кивнула, но ничего не ответила. — Давайте я вас подвезу. Вы все поместитесь в машину, — предложил Чимин, оглядывая девушек. — Не стоит мёрзнуть и ждать автобус. — Это хорошая идея, — согласилась Дженни, не заметив, как Чеён чуть напряглась. В машине повисла тишина. Настроение Чимина, казалось, улетучилось так же, как и уютная атмосфера. Без видимой причины напряжение заполнило салон, словно передалось от трёх молчаливых девушек. Может, именно это и повлияло на Чимина, потому что от его прежней беззаботности, когда он улыбался, сидя в этом же кресле, не осталось и следа. Он глубоко вздохнул — то ли от скуки, то ли от гнетущего ощущения, что что-то не так, и продолжил вести машину. Дженни и Цзыюй несколько раз порывались заговорить, но не знали, с чего начать. Чеён же всё это время молча смотрела в окно, её лицо не выражало никаких эмоций. Она наблюдала за домами, один за другим проносящимися за стеклом, но мысли её явно были где-то далеко. — Чимин, ты не знаешь, где Юнги? — наконец не выдержала Дженни. Её беспокоило, всё ли с ним в порядке, и она чувствовала, что должна разобраться с тем, что произошло днём. — Нет, я его не видел после обеда. Думал, ты знаешь, — ответил Чимин, бросив взгляд в зеркало на заднее сиденье. После его слов его внимание невольно задержалось на лице Розэ. Она выглядела не такой весёлой, как утром. Чимин не придал этому особого значения, решив, что она переживает из-за Лисы. Он планировал поднять ей настроение, когда подбросит Дженни и Цзыюй. — Цзыюй, куда тебя отвезти? — Я живу в двух кварталах от дома Розэ. Можешь оставить меня после неё? — ответила Цзыюй, не подозревая, что тем самым рушит все планы Чимина. — Цзыюй, могу я остаться у тебя сегодня? Хочу с тобой посплетничать, да и дома как-то одиноко, — вдруг спросила Чеён. Она не хотела оставаться в машине дольше, чем необходимо, и была уверена, что Чимин может попытаться отвезти её к себе. Это был лучший способ избежать этого. Чимин заметно сник. — Конечно! Я сама хотела это предложить. Вижу, тебе не очень хорошо, и оставлять тебя одну нельзя, — с улыбкой сказала Цзыюй. Чеён ответила ей лёгкой улыбкой, а Чимин нахмурил брови. — Чеён, ты заболела? Мне показалось, ты бледная, но я подумал, что это из-за Лисы… — обеспокоенно произнёс он, снова заглянув в зеркало, но встретил лишь холодный взгляд Розэ. Она не сказала ни слова, просто смотрела прямо в его глаза. Чимин нахмурился ещё сильнее. Он не понимал, что она хочет этим сказать. — Кхм. Цзыюй, ты виделась с Тэхёном? — неожиданно сменил тему Чимин. — Я знаю, ты говорила, что не хочешь обсуждать его, но он тебя искал. Сказал, что хочет объясниться. Он расстроен, что ты больше не общаешься с ним. Он хотел помочь друзьям разобраться, но, помимо этого, намеренно перевёл разговор. По его ощущениям, с Чеён нужно было поговорить отдельно — и дело явно не только в её беспокойстве за Лису. Возможно, случилось что-то ещё. — Пусть мучается. Она больше не будет с ним общаться, — резко отрезала Дженни, вставая на защиту подруги. — Почему? Что он сделал такого, что вы все так негативно к нему относитесь? — удивился Чимин. — Сегодня утром Чеён тоже… Он хотел сказать что-то ещё, но в последний момент осёкся, встретившись взглядом с Розэ. Она сразу поняла, о чём он собирался упомянуть. Чимин быстро отвёл глаза и прочистил горло: — Кхм. Почему? — Что Чеён утром проговорила? — насторожилась Дженни. Её внимание теперь полностью переключилось на подругу и Чимина. Розэ молчала, но Чимин заметил, как она напряглась. — Ничего, — поспешно ответил он. — Почему вы так относитесь к нему? Он явно пытался уйти от темы. Девушки не ответили сразу, но посмотрели на Цзыюй. Та и без того выглядела мрачной, но после слов Чимина её выражение стало ещё более угрюмым. — В любом случае, не обижайся на него, — продолжил Чимин. — Он из-за меня вынужден делать всё это. Не знаю, что именно произошло, но если это связано с его девушкой, то точно не его вина. Чимин попал в самую точку. Цзыюй хотела спросить у него именно это. Она знала, что он в курсе ситуации Тэхёна, и надеялась, что сможет узнать больше. Но теперь Чимин сам всё сказал — пусть и не до конца ясно, но намёк был очевиден. — Как можно помочь человеку, встречаясь с девушкой, которая не имеет никакого отношения к его проблеме? — Дженни буквально вынула этот вопрос с языка у Цзыюй, точно угадав её мысли. Чимин ничего не ответил, погружаясь в раздумья. Чеён украдкой наблюдала за ним. Она не впервые замечала, что он уходит от этой темы, явно что-то скрывая. Но стоило ей поймать себя на этой мысли, как она тут же встряхнула головой, будто отгоняя ненужные мысли. Думать о Чимине запрещено. Он не одинок. У него есть девушка. Они счастливы вместе. Розэ должна выбросить его из головы, особенно после угроз Юны. Что ожидать от неё дальше — неизвестно. Поэтому оставаться осторожной сейчас важнее всего. *** Нават остался в кабинете, задумчиво постукивая пальцами по столу. Чонгук говорил уверенно, почти не оставляя ему выбора. Свадьба должна состояться как можно скорее — так, по словам парня, Лиса будет защищена от нападок общества. С точки зрения бизнеса решение казалось логичным, но почему тогда в душе оставался неприятный осадок? Он провёл рукой по лицу и посмотрел на семейное фото, которое стояло в рамке на его столе. Лиса, ещё совсем маленькая, с широкой, искренней улыбкой стоит впереди матери. Тогда он думал, что даёт дочери всё самое лучшее — престижную школу, безопасность, достойное будущее. Он никогда не спрашивал, чего она хотела на самом деле. Нават вздохнул, откинувшись на спинку кресла. Который раз  встреча с Чонгуком, и во всех случаях после его ухода оставался странный осадок. Он закрыл глаза. А что, если она правда не хочет этого брака? Чем больше он размышлял, тем сильнее становилось чувство тревоги. Почему он всё решает за неё? Почему даже сейчас, когда она уже взрослая, он снова принимает решения, не спрашивая её мнения? Неожиданно он поднялся с места, взял ключи и вышел из кабинета. Надо было увидеть Лису. Самому. Но когда он приехал и увидел её у дверей, дрожащую, с покрасневшими глазами, сомнения исчезли. Всё стало предельно ясно. *** — ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, О ЧЁМ Я ГОВОРЮ! — Лиса кричала, игнорируя боль в животе. — Я ЧТО, ПРОШУ МНОГОГО? Я ПРОСТО ХОЧУ, ЧТОБЫ МОЁ МНЕНИЕ ТОЖЕ УВАЖАЛИ! ЧТОБЫ МНЕ ДОВЕРЯЛИ! ЧТОБЫ ВСЁ, ЧТО КАСАЕТСЯ МОЕЙ ЖИЗНИ, ОБСУЖДАЛОСЬ СО МНОЙ, А НЕ РЕШАЛОСЬ ЗА МОЕЙ СПИНОЙ! — Голос дрожал от злости и отчаяния. — ПОЧЕМУ ВСЕ ПЫТАЮТСЯ УПРАВЛЯТЬ МНОЙ?! Я ХОТЬ КОГДА-НИБУДЬ СМОГУ ДЫШАТЬ СВОБОДНО? ИЛИ НАВСЕГДА ОСТАНУСЬ КРАСИВОЙ КУКЛОЙ В ЧУЖИХ РУКАХ?! Чонгук стиснул челюсть, кулаки сжались. — ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ЧТО Я ОГРАНИЧИВАЮ ТЕБЯ? — его голос был не менее громким, чем у неё. — КТО ТЕБЯ ДЕРЖИТ?! ГОВОРИ ЧТО ХОЧЕШЬ, ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ! Я ЧТО, ВСЕГДА ДОЛЖЕН С ТОБОЙ НЯНЬЧИТЬСЯ?! Лиса смотрела на него широко раскрытыми глазами. Её сердце сжалось. Эти слова пронзили её больнее, чем она ожидала. Чонгук и сам не понимал, что несёт. Он просто не хотел признавать свои ошибки. Лучше обвинить её, чем столкнуться с правдой. Вот отредактированная версия с большей литературностью и сохранением эмоций: — ТЫ САМ СЛЫШИШЬ, ЧТО ТОЛЬКО ЧТО СКАЗАЛ?! — Лиса буквально сотрясалась от ярости. — ТЫ ДУМАЕШЬ, ЭТО ТАК ПРОСТО? ПРОСТО ВЗЯТЬ И СКАЗАТЬ, ЧТО Я ДУМАЮ, КОГДА ТЫ САМ ПОШЁЛ И ВСЁ РЕШИЛ БЕЗ МЕНЯ?! ДАЖЕ СВАДЬБУ, ЧОНГУК! КОТОРАЯ НАПРЯМУЮ КАСАЕТСЯ МЕНЯ! Она перевела дыхание, но голос не дрогнул, а наоборот, стал твёрже: — Я НЕ ХОЧУ ВЫХОДИТЬ ЗАМУЖ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ?! Я НЕ ГОТОВА К СЕРЬЁЗНОЙ ЖИЗНИ! ТОЛЬКО СЕЙЧАС Я НАЧАЛА ПОНИМАТЬ, ЧТО ЗНАЧИТ ЖИТЬ ПО-СВОЕМУ, ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ СВОБОДНОЙ. И ЗНАЕШЬ, КТО ПОКАЗАЛ МНЕ ЭТО? ТЫ. ТЫ САМ УЧИЛ МЕНЯ ЖИТЬ ТАК, КАК Я ХОЧУ, НО СЕЙЧАС… СЕЙЧАС ТЫ САМ ЛОМАЕШЬ ВСЁ, ЧТО ОБЕЩАЛ. Лиса сжала кулаки, её тело дрожало от эмоций. — ТЫ ПРОСТО ЛГУН, ЧОНГУК. ОБЕЩАЛ МНЕ СВОБОДУ, НО НА САМОМ ДЕЛЕ ПРОСТО ЗАМЕНИЛ ОДНОГО КУКЛОВОДА НА ДРУГОГО. Я ВСЁ ТА ЖЕ КУКЛА, КОТОРОЙ ПРОСТО НРАВИТСЯ ИГРАТЬ! Глаза Лисы наполнились слезами, но она не позволила им пролиться. — Я ХОТЕЛА ЗАКРЫТЬ ГЛАЗА НА ВСЁ, ПОКА ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ. НО НЕТ. Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ТЕРПЕТЬ. ТЫ ДАЖЕ НЕ ПОНИМАЕШЬ, КАК СИЛЬНО КОНТРОЛИРУЕШЬ МЕНЯ! ТЫ ДАЖЕ НЕ МОЖЕШЬ ПРЕДСТАВИТЬ, КАК ЭТО. Я НЕ МОГУ СПОКОЙНО ОБЩАТЬСЯ СО СВОИМИ ПОДРУГАМИ, НЕ ГОВОРЯ УЖЕ О ДРУЗЬЯХ-ПАРНЯХ. И ПОСЛЕ ВСЕГО ЭТОГО ТЫ СМЕЕШЬ ГОВОРИТЬ, ЧТО НИКТО НЕ ДЕРЖИТ МЕНЯ?! Её грудь резко вздымалась, а в глазах металось разочарование. Она не могла поверить, что он решился на это. Что он пошёл в офис её отца, позвал мистера Манобана и сам назначил дату свадьбы. Даже не посоветовавшись с ней. Вот отредактированная версия с более плавной литературностью и сохранением эмоций: Приведя дыхание в порядок, Лиса рефлекторно схватилась за живот — боль была пронзительной, но сейчас это беспокоило её меньше всего. В комнате воцарилась пугающая тишина. Казалось, она осталась здесь одна. Лиса подняла взгляд и увидела Чонгука. Он стоял, словно в трансе, с пустым выражением лица. Будто все её слова раз за разом ударялись о стену и оседали в воздухе, так и не достигнув его сознания. Он снова не слышал её. Как всегда. От этой мысли по щекам Лисы покатились новые слёзы. Она не знала, что делать. Не знала, как поступить дальше. — Ты даже сейчас… — её голос сорвался, но она продолжила. — Даже сейчас ты не слышишь меня. Ты хоть раз поставил себя на моё место? Она вытерла слёзы, сделала глубокий вдох и, немного помедлив, заговорила тише, но твёрже: — Ты ведь сам знаешь, каково это. В прошлом ты страдал от того же… Теперь представь, что тебя заставляют жениться против воли. Представь, что твоя невеста сама выбрала дату свадьбы, даже не спросив тебя, хочешь ли ты этого. Более того, она просто пошла и зарегистрировала брак. Как бы ты себя чувствовал, Чонгук? Она выдержала паузу, но ответа не последовало. Только тишина. — Если всё будет так и дальше… мне не нужны такие отношения, — её голос больше не дрожал. Он звучал устало, но твёрдо. — Так что пока не поздно, лучше разойтись. Каждый пойдёт своей дорогой, и мы не будем разрушать друг другу жизнь. Лиса посмотрела на него в последний раз. — Спасибо тебе… от всего сердца. За то, что научил меня уважать себя, доверять себе, понимать, что моя жизнь принадлежит только мне. Она чуть заметно кивнула. — Желаю тебе всего наилучшего. Поднявшись с дивана, Лиса взяла телефон с журнального столика и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Чонгук стоял посреди комнаты, совершенно сбитый с толку. Он вернулся домой с радостью, готовый сообщить Лисе, что их свадьба уже назначена, но вместо этого получил самую болезненную ссору в их отношениях. Что он сделал не так? Он пытался осмыслить каждое её слово, но в голове всё смешалось. Лиса говорила о свободе, о том, что он контролирует её, о том, что она не готова… Но разве он хотел для неё чего-то плохого? Он лишь пытался защитить её, избавить от давления общества, сделать так, чтобы она больше не страдала от осуждения. Разве это было ошибкой? Но чем больше он пытался оправдать себя, тем сильнее его грызло неприятное чувство. Что-то внутри него сжималось от её последних слов. Чонгук не мог их принять. Не мог осознать. Но позже… позже он вспомнит каждую её фразу, каждую эмоцию в её голосе, каждый взгляд, полный боли. Вспомнит и поймёт, что она действительно уходила. Поймёт, что он должен был остановить её в тот момент. И будет сожалеть, что не сделал этого. Отец Лисы остановился рядом, внимательно осматривая её покрасневшие глаза, мокрые от слёз щеки и дрожащие губы. Он ничего не сказал сразу, но его взгляд говорил больше, чем любые слова. — О-отец, здравствуйте… — Лиса попыталась сделать голос ровным, но хрипота после крика выдала её. Мужчина тяжело вздохнул, не спуская с неё глаз. Он жестом приказал водителю остаться в машине, а сам сделал шаг ближе. — Садись, — голос был строгим, но не грубым. Лиса знала, что спорить бессмысленно. Он не просто так оказался здесь, да ещё и в этот момент. Возможно, он приехал поговорить с Чонгуком или же узнать, как она себя чувствует после больницы. Но теперь, увидев её в таком состоянии, отец наверняка догадался, что произошло. Она медлила, но в конце концов подчинилась. Сделала пару шагов вперёд и села в машину. Манобан последовал за ней, и водитель плавно вывел автомобиль на дорогу. Внутри стояла тишина. Лиса не знала, что сказать, а её отец не спешил задавать вопросов. Но рано или поздно разговор всё же начнётся. Очень сильный и эмоциональный момент, но ему не хватает плавности в изложении. Я попробовала сделать текст более литературным, сохранив всю глубину эмоций: Лиса вытерла слёзы и, не оглядываясь, вышла из дома. Её мысли метались, но одно было ясно — ей нужно уйти. Куда? Конечно, к Чеён. Только она всегда понимала, поддерживала, принимала её без лишних вопросов. Кроме неё у Лисы больше никого не осталось. Но, не успев даже переступить порог, она замерла. Перед домом остановилась знакомая машина. Сердце дрогнуло. Это был её отец. Лиса сжала руки в кулаки, пытаясь выглядеть так, будто вовсе не собиралась уходить. Но уже поздно. Нават Манобан внимательно смотрел на неё, и в его взгляде было слишком много понимания. Даже если бы ему никто не объяснил, что произошло, он бы догадался сам. — О-отец… здравствуйте, — хрипло проговорила Лиса, стараясь взять себя в руки. Но голос её выдал. Нават приблизился, молча дав водителю знак не выходить из машины. Это не займёт много времени. — Ты снова плакала? Лиса вздрогнула. Она не знала, что поразило её больше — сам вопрос или то, с какой интонацией он был задан. Её отец никогда раньше не спрашивал подобного. В прошлый раз она решила, что это случайность, минутная слабость, недосказанность на фоне усталости. Но сейчас было не поздно, не ночь, и он снова говорил так… по-другому. Её губы задрожали. Слёзы, которые она пыталась сдержать, вдруг снова вырвались наружу. Она кивнула, и в тот же миг ощутила, как слёзы хлынули с новой силой. Нават смотрел на неё. И что-то внутри него сжалось. Впервые в жизни он осознал, что хочет утешить женщину. Но эта женщина была его дочерью. Он всегда считал, что заботится о ней правильно — деньгами, возможностями, статусом. Но только сейчас понял, что никогда не давал ей главного. И вдруг его охватило отчаянное желание исправить всё, пока не стало слишком поздно. Нават сделал ещё один шаг вперёд и нерешительно обнял Лису. Впервые. Лиса замерла, но потом разрыдалась ещё сильнее. Она никогда не чувствовала ничего подобного, но ей нравилось это ощущение — словно за спиной выросла крепкая стена, на которую можно опереться, не боясь рухнуть. — Скажи мне… Он бил тебя? — голос отца был напряжённым. Лиса отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить ни слова. Дорогая рубашка Навата промокла от её слёз, но это не имело значения. Один был занят тем, чтобы стать опорой, а другая — тем, чтобы наконец-то найти эту опору. — Отец… можешь увезти меня отсюда? — Лиса подняла на него заплаканные глаза. — Я не хочу этой свадьбы. Нават выдохнул. — Конечно. Всё, что ты захочешь. И в этот момент он почувствовал, как что-то меняется. Как что-то, что он нес на плечах долгие годы, наконец-то отпускает. Лиса тоже это ощутила. Они поняли друг друга. Поняли, насколько важны в жизни друг друга. Навату стало вдруг легче дышать. Теперь он мог не сожалеть ни о чём. Лиса впервые почувствовала себя по-настоящему защищённой.