Старые мечты на новой земле

Как Куромаку вернулся в Зонтопию, он так и не понял. В одно мгновение яркий пейзаж, шум листвы и приятный скрежет гальки под ногами сменились белым фоном и тишиной. Резкая смена обстановки ввела Куромаку в ступор. Он оглянулся, в попытке понять, что произошло. Перед его взором предстали стены из синего кирпича, что возвышались перед ним. Данте переместил Куромаку, как сделал это в прошлый визит Второго. С этим Куромаку ещё мог смириться, однако один вопрос сразу возник в голове: «Почему Данте отправил меня не сразу после нашего разговора? В прошлый раз он так и сделал… Он ждал чего-то…?» И вдруг Куромаку озарило. — Хитрый лис! — Куромаку резко обернулся, бросив свои слова в сторону Сукхавати. Он знал, что Данте его не услышит, однако ему очень хотелось высказать своё недовольство. Третий ожидал, точнее, он знал, что Второй скажет ему слова поддержки. И ему очень хотелось воплотить эту одну из своих, ему только ведомых, идей. В любом случае, Куромаку хотелось как можно скорее встретиться с Зонтиком. Второго без проблем пропустили внутрь и Куромаку с первых шагов поразился изменениям: юноши и мужчины были одеты в подобие военной формы: голубая рубашка, не сковывающая движения, синие свободные штаны и удобная практичная обувь; за их спинами на ремне держались автоматы; на бедре в ножнах находили кинжалы; пройдя вглубь страны, Куромаку заметил баррикады, укрепления и шипы для остановки машин — Зонтопия готовилась к войне, мобилизация прошла в кратчайшие сроки. Однако, хватит ли им времени, чтобы научить жителей стрелять? Смогут ли Курохоноки, а затем и остальные роботы, которые сейчас на заданиях в разных частях Карточного Мира, достаточно быстро собрать военную технику и наладить производство? Куромаку никогда не отметал возможность войны, поэтому у него всегда были в запасе замаскирована военная техника. Проблема была в том, что её слишком мало, вместе с роботами они произвели около десятка бронированных автомобилей, три сотни автоматов и девять тысячи патронов к ним. Это катастрофически мало! Против совместной армии Пика и Вару в прямом столкновении у них нет шансов на победу. Придётся придумать гениальную стратегию, и использовать энергию генератора. Куромаку винил только себя в ситуации, в которой сейчас оказался Карточный Мир. Если бы он проявил больше внимательности, настойчивости, в том конфликте с Пиком, всего этого можно было избежать. А Зонтик же его предупреждал! Как он мог быть настолько уверен в благородных чувствах каждого клона? Как он мог их всех равнять? Особенно Пиковых! Резкая пауза заставила пыль под ногами взмыть в воздух. Второй с безразличной наблюдательностью, какая бывает, когда нужно сконцентрировать своё внимание на любом объекте, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, посмотрел, как она рассеивается. Как песчинки уносило ветром, так очищался разум, уходила вина, разумеется ненадолго — на время конфликта. Сейчас лишними сожалениями себе никак не поможешь, нужно принять свои ошибки и найти для них решение. Только после этого можно будет позволить себе обвинения, суд и покаяние. Дверь замка бесшумно открылась, пропуская гостя в непривычно тихий зал. Обитель Зонтика никогда не отличалась громкостью голосов и топотом ног, однако та тишина была родной, светлой, от которой возрождалась душа, обретала метафорические крылья, эта же была удушающей, тёмной, обременяющая душу тяжёлым камнем и тянущая её на дно. Всеми силами стараясь не замечать это мерзкое чувство в своей груди, Куромаку отправился в комнату, в которой видел Зонтика в последний раз. Шестой был там. Он склонился над картой Карточного мира и осторожно что-то на ней отмечал под диктовку Курона. Казалось, что Зонтик совершенно спокоен, однако Куромаку не мог не заметить дрожь, что охватила пальцы и учащённое дыхание. — Зонтик… Шестой вздрогнул, как от холодного ветра, затем бросил карандаш и подбежал к Куромаку. Зонтик обнял Второго, прижимаясь к нему, как напуганный котёнок. Он сжимал ткань пиджака. Он не хотел отпускать, хотел прижаться сильней и никогда не потерять. Этими объятиями Зонтик запоминал малейшие детали, такие, как материал одежды, запах кофе, тепло живого любимого; запоминал и свои эмоции и свою любовь. — Ты вернулся… — на выдохе произнёс Шестой. — Как я могу тебя оставить, — как бы Куромаку не хотелось продолжить эти тёплые, семейные объятия, пришлось высвободиться. Они склонились над картой. — Алебард командует сформированной армией. Твой помощник Куромаджи помогает освоиться с оружием. С мечами, кинжалами, топорами, алебардами многие жители мужского пола обращаться умеют, это как дань уважения, когда-то существовавшим папахам. С автоматами всё сложнее. Зонтопийцев обучают, есть те, кто быстро освоился, ранее у них был опыт в стрельбе из лука… Что же делать? Как я мог не задуматься о создании армии? Хочешь мира — готовся к войне… Правильная поговорка. Вот. Я о ней забыл и во что это вылилось… — Зонтик, не вини себя. Не сейчас. Сейчас нужно сосредоточиться на войне, после мы будем обвинять себя и корить. — Ты прав. Какой у нас план?

***

Верона в руинах. Строительные бригады работают изо всех сил, чтобы быстрее разобрать мусор, который остался от сражения, которое правильнее было бы назвать побоищем. Удивительно, как во всём этом хаосе около двенадцати жительниц смогли выжить. Это чуть больше того, на что рассчитывал Пик, однако у двух девушек были серьёзные травмы, одна из них была без сознания. Возможно она не выживет. Без должного медицинского оборудования и квалифицированного врача было не обойтись. Что ж. Для Пика это был ещё один прекрасный повод поскорее завоевать Зонтопию. Восьмой сгорал от любопытства, что успели предпринять Куромаку и Зонтик. Как Шестой будет проявлять себя на поле боя? Хотелось увидеть его эмоции, совершенно новые, не свойственные трефовой масти. А на Куромаку у Пика тоже были свои планы. Хотелось помучить его, посмотреть, как его холодная маска отстранённости спадёт и обнажит ранимую, жертвенную душу. Как Второй будет реагировать, если узнает о том, что Зонтик в плену? Будет ли он зол? Какие действия предпримет? Пику не терпелось на это посмотреть. Дым неприятно окутывал собой пространство — сжигали тела мёртвых жительниц. Это был самый простой вариант, чтобы избежать появления болезней, или ещё хуже, эпидемии. Да и никакой ценности мертвецы Пику не предоставляли. Живые ему были нужны, для определённых экспериментов. Тело Ромео Пик приказал похоронить на территории Пиковой Империи. Восьмой до сих пор не понимал, как мог допустить такой просчёт и убить. Было ожидаемо, что характеры клонов менялись, однако Пик думал, что Ромео остался на прежней ступени развития. Ошибся. Этот человек смог пожертвовать собой… А жертва была напрасной. Она ничего не изменила, не перевернула ход событий, не заставила задуматься. Хотя одну вещь она смогла донести до сознания одного существа. Пик понял, что убивать — приятно. Он и раньше замечал у себя склонности к насилию и садизму, но не подозревал, что они настолько сильно у него развиты. Странный диссонанс возник в душе. Пик оглядел разрушенную страну и решил пройтись по одной из очищенных дорожек, к счастью время у него было. Шелест плаща приятно дополнял звук шагов по песчаной земле. Интересная страна бы была, если бы у Ромео хватило мозгов не только на развлечения. Возможно, появилось бы очень странное, со строгой социальной иерархией государство. Система была бы до безобразия простой: хочешь власти и почёта — переспи с королём. Пика передёрнуло от таких мыслей: решать все государственные дела через постель. Мерзость. Но это было бы в духе Ромео. Деградация характера была бы очевидна, поскольку безграничная власть развращает. Закончилось бы всё тем, что девушки бы объединились, да свергли бы своего «короля». Пик остановился около какого-то разрушенного здания на перепутье. Одна дорога вела к выходу из Вероны, другая в глубь страны, откуда валил тёмный дым. Пик прислушался. Подданные его не искали, следовательно, он мог продолжить свою прогулку. Смерть Ромео была для Пика неожиданностью. Восьмой хотел сохранить этому своеобразному и раздражающему человеку жизнь, потому что испытывал некое чувство благодарности к нему. И сейчас его планы нарушены, седьмой клон мёртв, надо бы испытывать какое-то минимальное сожаление, что-ли. А может печаль? Пик не мог понять, потому что не чувствовал подобных эмоций. Зато он чувствовал другие, совершенно противоположные: удовлетворение и окрылённость. Он победил. Четверть, двадцать пять процентов, принадлежат ему! А то-ли ещё будет! Весь Карточный Мир будет принадлежать ему! К чёрту эти мысли о добре и зле, к чёрту этот мерзкий диссонанс! Власть — вот главная цель, и не важно какие жертвы придётся принести, они лишь только доставят удовольствие. Пик остановился, не пройдя и половины пути. — «В Фелицию прямо сейчас!» — закричал в голове голос, наполненный не сдерживаемой радостью в предвкушении очень приятного подарка. Пик резко повернулся. Радужка его глаз была краской, однако он не испытывал злости, а губы застыли в безудержной улыбке поистине счастливого человека. Граница государства Феликса показалась быстро. Пик не заметил пути, поскольку был слишком поглощен своими мыслями по поводу её захвата. Что предпринял Куромаку? Как он будет защищать Фелицию? А какие изменения произошли в самом Феликсе? По своим воспоминаниям Пик знал, что Феликс был очень измождён вечными проблемами в стране. По последним донесениям шпионов, до того, как их обнаружил Зонтик, стало понятно, что скоро в государстве прогремит революция и остановить этот процесс будет довольно проблематично. Чтобы не рисковать жизнями своих подданных, Пик отозвал разведчиков. Однако обещанного переворота так и не случилось. Восьмой тогда не сильно обратил на это внимание: видимо Феликсу удалось как-то решить проблему мирным путём. При входе в государство почему-то не было никакого сопротивления: ни охраны, ни оружия, ни жителей. Восьмой сразу отбросил мысль, что Куромаку не предупредил Феликса о начале войны. Второй клон никогда бы не допустил подобной оплошности. Значит — засада. Придумали какой-то хитроумный план. Губы Пика изогнулись в саркастичной усмешке. Ему не терпелось на это посмотреть. Пик шёл вперёд, за ним группа из десяти человек умелых бойцов. Солнце нещадно палило, в тёмной военной одежде становилось очень жарко и душно. Дышать становилось тяжело: воздух был настолько раскалён, что обжигал лёгкие. Такого быть не должно. Возможно ли выживать в таких условиях? Песок неприятно шумел под ногами, Пик, изнывая от жары, допустил в своей голове довольно смешную мысль, чтобы хоть как-нибудь себя приободрить. Ему казалось, что при такой высокой температуре песок уже давно должен был стать стеклом, тогда бы вся Фелиция была бы похожа на один огромный сахарный леденец. Да, такой поступок был бы в духе Феликса. Чем ближе Пик приближался к центру страны, к замку правителя, тем выше становилась температура, или же ему просто так кажется из-за постоянных движений и тёмной одежды. Восьмой остановился, чтобы перевести дух. Он опёрся о ключ и смахнул тыльной стороной ладони пот со лба. Захват Фелиции был только вопросом времени, однако как долго его подданные смогут сражаться в таких условиях? Пик понял, что нужно придумать другой план. Похоже, в этом и была задумка Куромаку — задержать его в Фелиции. Что ж, не страшно, у Пика было достаточно времени, потерять пару-тройку дней в этой стране не предоставляло никаких сложностей и в будущем не создало бы проблем. Восьмой уже собирался развернуться, как краем глаза уловил быстрое движение в узком пространстве между двумя домами. И то, что он увидел заставило его сердце ускорить свой темп. Вот она засада! — На выход! Живо! — грозно крикнул Пик и использовал энергию генератора для быстрого перемещения. Оказавшись на нейтральной территории, Восьмой позволил себе выдохнуть. — Всем срочно избавиться от одежды, что на вас, и срочно принять душ! Затем показаться лекарям, пусть они внимательно вас осмотрят! Ник, предупреди лекарей, а потом подойди к моему шатру и жди дальнейших указаний. Подданные отдали честь и отправились исполнять указания своего предводителя. Пик устремился в свой шатёр для выполнения тех же действий. Спустя минут двадцать он внимательно осматривал себя в зеркале на поиск подозрительных новообразований. Лицо и тело были в полном порядке. Пик застегнул рубашку и позвал своего помощника. Тот зашёл и отдал честь. — Вольно. Скажи, Ник, у меня всё в порядке с лицом? Нет чего-то нового, чего на нём быть не должно? Подданный не понял к чему был задан подобный вопрос и с неописуемым удивлением уставился на правителя. По его реакции Пик понял, что всё в порядке, по крайней мере на данный момент. — Что сказали лекари? — Бойцы абсолютно здоровы и полны сил. Никаких травм не обнаружено. Выслушав короткий рапорт, Пик кивнул своим мыслям. — Одежду, что была на бойцах, сжечь. Немедленно. Можешь идти, — помощник захватил вещи правителя, отдал честь и удалился. — Феликс, придурок! — прошипел Пик и ударил по зеркалу кулаком. По гладкой поверхности тут же побежали трещины. Оказывается страна заражена, да не простой болезнью, а мутацией! Похожие последствия могли быть от действия радиации, как припоминал Пик. Все жители стали наполовину растениями! То, что увидел Пик в Фелиции, был человек, чья голова напоминала репку. Фелиция стала страной мутантов! Восьмой посмотрел на своё отражение в разбитом зеркале. Удар пришёлся на середину предмета, теперь казалось, что на груди Пика зияет дыра, от которой отходят трещины по всему телу. Только лицо осталось целым, не успели ещё до него добраться. Восьмой перевёл взгляд на пол. По быстрым наблюдениям, которые он успел сделать, жители страны были в своём уме, они остерегались новых клонов и, казалось, не замечали своего уродства. Причиной этого «недуга» явно послужило Солнце. Почему-то оно направляло неправильные лучи света, превращая жителей Фелиции в каких-то мутантов. Так вот, каким образом решился экономический конфликт: жители стали наполовину растениями и им стали нужны только солнечный свет и вода для жизни! Проблема голода была решена, а далее дело за малым. А учитывая поддержку Зонтика, с внешней торговлей, то неудивительно, что Феликс разобрался со своими проблемами. Но как он их решил — изуродовал своих же подданных. Можно ли его после этого назвать хорошим правителем? Подданных, видимо, всё устраивает, раз они восстание не поднимают. Что же случилось, что они все стали такими? Похоже, проблема в генераторе — он стал подавать странные лучи, радиационные, значит пользоваться им опасно. Остаётся один вариант — уничтожить. Фелиция теперь для Пика абсолютно бесполезна. Нельзя, чтобы хоть кто-то в ней остался жив.

***

Куромаку сидел за столом в своей комнате, в которой располагался на время приезда в гости. За столько лет она успела стать ему родной, полюбилась даже больше, чем его кабинет в Курограде. Как же Куромаку хотел здесь остаться! Лишь бы задержать этот миг, когда в голове проносились тёплые воспоминания о спокойный вечерах, о беседах и об удивительной музыке дождя. Второй помнил, что никогда не обращал на это погодное явление никакого внимания, ему это было не за чем — работать не мешает и пусть идёт. Однако для Зонтика дождь был целой историей. По тому, как капли ударялись о крыши домов, он мог составить повесть, роман, стих, изложив это в нотах, а потом сыграть на скрипке. И эти вечера так запомнились Куромаку. Его комната стала живой, она стала домом. А самое приятное, что обнаружил у себя Второй — это память о мелодии. С его недугом, афантазией, однажды пропеть знакомый мотив и полностью погрузиться в свою собственную музыку было сродни чуду. И сейчас ему нужно всё это оставить, попрощаться и забыть навсегда. Нет, нельзя так думать. Они с Зонтиком обязательно защитят их дом и сохранят всё, что им дорого. Куромаку не знал что ему ещё сейчас делать — от беспокойства он не находил места. Оружие производилось, жители обучались, новости придут — разведка доложит, надо просто подождать. Больше, чем Куромаку сделал сейчас, он сделать чисто физически не сможет. План, который они придумали с Зонтиком заключался в том, чтобы поймать Пиковых в ловушку: за десять километром выстроить линию обороны с установленными шипами и взрывчаткой, чтобы не прошли машины. Можно было бы ещё выкопать ров, роботы Куромаку справились бы с этой задачей, но проблема была в том, что за пределами государств, на нейтральной территории, невозможно копать землю: она такая же твёрдая, как стены барьера. Куромаку и Зонтик учли этот факт. Как только станет известно с какой стороны нападёт объединённая армия, в ту сторону будет направлена войско Зонтопии и три робота Куромаку. Главная задача этого пункта плана — максимально ослабить противника, чтобы около стен его добить. Здесь-то, в крайнем случае, и нужно будет использовать энергию генератора. Однако надо всегда помнить, что война закончится, нужно будет восстанавливать разрушенные государства — для этого понадобится энергия. Внезапно дверь кабинета отворилась, на пороге стояла запыхавшаяся Блио. Второй поднял на неё рассерженный усталый взгляд. — Господин Куромаку, — Второй закатил глаза. Опять это противное обращение, — скажите ему, что это чистой воды самоубийство! — её голос был пронзителен, и резанул по ушам и сердцу Куромаку. Блио смогла сказать только эту фразу, после чего опёрлась о стену и начала глубоко и часто дышать в попыткай восстановить дыхание и сдержать подступающие к глазам слёзы. — О чём ты говоришь? — Куромаку сделал всего шаг и почувствовал, как его ноги пробивает мелкая неприятная дрожь. Походка Второго стала нервной, но Куромаку старался всеми силами подавить в себе неконтролируемый страх, который своими лапами будто стремился разорвать грудную клетку. — Зонтик! — выкрикнула Блио и вцепилась в плечи Куромаку с такой силой, что Второй ещё сильней нахмурил брови, — он собирается идти на передовую! Он не говорил Вам об этом?! Мир будто поставили на паузу. Взгляд Куромаку не улавливал движения, уши не слышали слов. Окружающая обстановка плыла перед глазами, стены коридора давили своим масштабом. Знакомая дверь. Куромаку облокотился на неё в попытке устоять на ногах. Комната была пустой. Второго пробила крупная дрожь. — «Уже ушёл? Нет, ещё рано. Где он может быть?», — голос в голове кричал, задыхаясь. Тревога нарастала с каждой секундой, а мир казался таким до безобразия медленным и быстрым одновременно. Куромаку удивительно хорошо слышал своё сбивчивое дыхание и бешеный ритм сердца, однако не слышал ничего, что бы окружало его, ни своих шагов, ни скрипа некоторых половиц. Второй ушёл в себя, полностью поглощённый паникой. Он хотел кричать, но не мог, будто рука была на горле. Руки касались кирпичей, но он не чувствовал ни холода, ни тепла, будто вся чувствительность пропала в одночасье. Глаза смотрели, но не видели объектов. Вокруг образовалась пустота, в которой беспрерывном потоком звенели слова:

«Не позволю!

Не отпущу!»

Крыша. Как Куромаку оказался на ней, он не помнил. Однако здесь был… — Зонтик! — Куромаку не узнал своего голоса. Шестой обернулся. Его волосы, собранные в хвост колыхнулись от лёгкого ветра. Куромаку вспомнил их вечерний разговор здесь. Как они тогда смеялись во весь голос… И в груди что-то надломилось и разбилось, что-то когда-то нежное в миг стало режущим — оно превратилось в осколки. Они глубоко вонзились куда-то внутрь, в то место, до которого никогда не добраться скальпелем. Куромаку сорвался с места и, чуть не сбив Зонтика с ног, прижал к себе с такой силой, какой только мог. Слух Куромаку уловил сдавленный писк и Второй чуть ослабил хватку. Куромаку вплетал пальцы в его волосы, желая чувствовать больше, желая запомнить больше. Бирюзовые волосы. Они были такими мягкими пушистыми. Куромаку прислонился щекой к ним, кладя голову Шестого себе на плечо. Другой рукой Второй обнимал спину, чтобы Зонтик был к нему максимально близко. Куромаку не сомневался, что Шестой слышит, как сбито дыхание и быстро стучит сердце, что Зонтик чувствует удары даже сквозь одежду. И, разумеется Зонтик понял, что произошло. — Я пойду… — Нет! — только на это слово у Куромаку хватило дыхания и сил. Второй чувствовал, что не может продолжить говорить из-за спазма в горле и водной пелены перед глазами. Громкий выдох и на землю за спиной Зонтика упало две крупных капли. — Куро, выше моих сил отсиживаться в тылу, пока мои поданные умирают. Я встречусь с Пиком на передовой. Куромаку не мог сказать ни слова из-за судорожно сжимающегося горла. — «Убьёт! Он его точно убьёт!» — Ты никуда не пойдёшь, — твёрдый шёпот. Только из-за того, что Куромаку был так близко, Зонтик смог услышать его слова. — Куро, не тебе это решать… — Почему… Почему ты так хочешь умереть? — обречённо спросил Второй. В голосе уже не осталась прежних сильных нот, только одно бессилие… — наш план… — Я не умру. — Зонтик! Ты хоть сам веришь в свои слова?! Молчание. Нет, не верит и абсолютно точно понимает, что на передовой его ждёт только смерть, но была одна причина, по которой он хотел встретить её именно так. — Я умру сражаясь, а не прячась. Я использую силу генератора чуть раньше. Я сделаю всё, что в моих силах. Смело. Глупо. Безрассудно. Какими только словами не хотел описать это действие Куромаку, но Второй понимал, что такой исход логичен. Зонтик давно и твёрдо для себя решил, что главная его роль — роль правителя. То, что он смог стать врачом, лишь приятный бонус к мирному времени. Поэтому Зонтик умрёт, как правитель, сражаясь с помощью силы генератора. Никто его не остановит, даже Куромаку. — Не хочу. Почему всё должно закончиться так… — Ничего ещё не закончилось… — Я не прощу Пика. Никогда! — Куро! — Зонтик поднял руки, насколько это позволяла крепкая хватка Куромаку, и сжал ткань его пиджака, — Пожалуйста, живи! Обещай мне, что будешь жить, чтобы не случилось! Пожалуйста! — Зонтик зарылся ему в грудь и забылся бесшумным плачем. Куромаку так и не смог дать положительный ответ на это обещание.