Toi et Moi... Nous

Влетев в нашу комнату в общежитии я не плюхнулась на свою кровать, как делала всегда до этого дня.Сегодня я сразу же накинулась на Диту и Лукрецию, которые сидели попивая чай с чизкейком из ближайшей кондитерской.Да-да, сегодня Лукреция ночует с нами, так как мы вместе решили готовиться к завтрашней контрольной по предмету нашего куратора.Как хорошо, что в нашем общежитии нет ограничений к посетителям. — Ну как все прошло? — Улыбается мне Дита глядя на моё все ещё пылающее лицо. — Садись, выпей чая, — наливает и мне в кружку Лукреция и ставит передо мной. — Вы не ответили на мой вопрос, — ухмыляюсь взяв кружку в руки. — Откуда вы узнали про духи? — Ну…понимаешь… — Начала было неуверенно Лукреция, как Дита её перебила. — Ой, что тянуть кота за хвост? После пар мы не ушли домой и стали дожидаться тебя, но ты пропала надолго и мы начали искать тебя по всему университету.Какого же было наше удивление, когда мы увидели тебя с мадам Наварра, — хитро прищурилась подруга. — Ты ведь что-то затеяла, да? Очередной козырь? — Почему сразу козырь? — Хмурюсь я. — Может она мне нравится? Обе подруги смотрят на меня с нескрываемым шоком, после чего на лице Лукреции появляется улыбка. — Так значит…ты влюблена в мадам Мишель? — Ну вроде…да… -- Я же сказала тебе,Ди.А ты так нервничала, -- смотрит на неё с улыбкой Лукреция. — Стоп! Всмысле? — переводит на меня взгляд в недоумении Дита. — Ты же её ненавидела.Называла полукровкой и кричала что её уроки невыносимы. — Признаю, ненавидела, — киваю ей в ответ. — Но знаешь, от ненависти до любви один шаг.Никто от этого не застрахован. — То есть…она и есть та женщина о которой ты умалчивала? — Все также прибывая в шоке спрашивает Голан, а я киваю в ответ. — У меня просто нет слов… — Почему ты так долго не говорила нам, Рива? — Пытаясь подавить изумление внутри спрашивает Лукреция. — Боялась… — Боялась чего? — Усмехается Дита. — Франция не Израиль.К однополой любви тут относятся положительно.Да и мы с Лу далеко не гомофобы. — Дело не в этом! — Тогда в чём, Рива? — Я испытываю к мадам Наварра неоднозначные чувства, — честно признаюсь им. — Как это? — Успокоившись смотрит на меня Дита. — Вы обе знаете, что до тринадцати лет меня воспитывали родители ненавидящие всё что связано с Европой.Даже после их смерти моё отравленное сознание не хотело меняться, и сюда я прилетела только из-за дяди Исаака.Уже тут я представляла, как увижу этнических евреев забывших свой язык, культуру, религию и морально готовилась к тому, что упаду в обморок.На следующий же день судьба свела меня с мадам Наварра, которая будучи еврейкой по отцу не знала иврита.В обморок я не упала, но пришла в бешенство… — Постой-постой, — коснулась моего плеча Лукреция. — Но до мадам Наварра ты познакомилась со мной, и я ещё тогда сказала что мой дед был евреем.Однако столь агрессивного поведения от тебя не последовало.Позже мы подружились.Ты уверена, что действительно испытала к ней ненависть? — Я не знаю… Я ничего не знаю… — Закрыв лицо руками тяжело вздыхаю я. — Я даже не могу сказать точно, была ли эта ненависть на самом деле. — А что ты конкретно почувствовала, когда увидела её в первый раз? — Подсев ближе внимательно посмотрела на меня Лукреция. — Честно, когда я её увидела впервые, то была поражена её красотой.А потом…ты перешла на иврит и сказала, что Наварра еврейская фамилия и понеслось… Когда я поняла что наши догадки верны, но она далека от еврейской культуры, всё…мне сорвало крышу. — Возненавидела, да? Или просто захотела её внимания? — На лице Диты появилась широкая улыбка. — Барух Ашем, с тобой ещё не все потеряно.Ты не ненавидела её,просто хотела чтобы она тебя заметила. — Гам зу ле-това, — обняла меня за плечи Лукреция. — О чём вы говорили с мадам на этот раз? — Она рассказала о покойном отце, который умер, когда ей было всего шесть лет.Он то и исповедовал Иудаизм, но боясь за её судьбу решил, что ей лучше быть католичкой как мать.Пока он не умер, мадам Наварра что-то да и узнавала о еврейской культуре, молилась с ним как положено иудейке, однако после его смерти была оторвана от всего еврейского.От отца ей остался только Талит и подвеска звезды Давида. — Вот это да… Что ты намерена делать теперь? — Спрашивает Дита. — Вы сказали, что в отличии от Израиля во Франции однополые отношения более чем приветствуются? — В ответ обе подруги кивают. — После завтра я хочу поговорить с мадам снова. — Удачи ещё раз! Я кажется поняла куда ты клонишь, — хихикнула Дита. — Но… — Что? — Не скрывай больше от нас таких вещей.Не знаю как другие, но мы с Лу желаем тебе только добра, и всегда поддержим во всех смыслах этого слова. — Я это уже поняла.Спасибо за то, что вы у меня есть, — обнимаю я подруг.