wish you were gay

      Рэки просыпается утром от непонятного звука, раздающегося на всю комнату. Он берет свой телефон в руки, но будильника нет, на часах ровно 10:00, голова раскалывается. Телефон, издающий звук, лежит под подушкой Ланги, и этот рингтон Рэки знает наизусть. Когда они записывали свои будильники, то Рэки сделал две версии и, помимо «доброе утро, моя девочка», записал еще и «доброе утро, мой сладкий мальчик». Он даже предположить не мог, что этим звуком кто-то вообще воспользуется, и сейчас этот его томный шепот под романтическую мелодию разливался по всей комнате на громкости, кажущейся неадекватной. И он все еще исходит из-под подушки Ланги.       — Да, мальчик мой, дай еще пару минут… — тянет Ланга сквозь сон, не открывая глаз.       И от этого ситуация становится странной максимально. Рэки даже немного некомфортно, он сидит на кровати с еле-еле открытыми глазами, пока его голос не перестает раздаваться из динамиков. Идет чистить зубы и умываться, давая Ланге еще немного поспать, принимает душ, переодевается. А тот еще спит и что-то бормочет через сон. Рэки садится у его кровати, смотрит на лицо: ресницы немного подрагивают, когда он хмурится, губы приоткрыты, дышит медленно.       Рэки наклоняется к его уху и повторяет уже самостоятельно:       — Доброе утро, мой сладкий мальчик, спешу пожелать тебе самого прекрасного, невероятного настроения…       И когда он успел стать таким смелым? Руки Рэки начинают подрагивать от волнения и сердце стучит быстро, гоняя кровь, но все равно немного хочется рассмеяться. Ланга что-то мычит, и осознание того, что это был звук не будильника, а голос реального человека, в итоге очень быстро приводит его в чувства. Он подрывается с подушки, полусадясь в кровати, и смотрит рассредоточенным взглядом на Рэки, пытается поймать фокус. Оба молчат, а затем Рэки подрывается и убегает обратно в свою постель. Выглядело это, наверное, по-идиотски.       — Я положил новую зубную щетку возле раковины, это тебе, если хочешь. Или ты пойдешь к себе? А то вчера ты так и не назвал номер комнаты, — Рэки тараторит почти на одном дыхании.       Ланга хмурится, пытаясь напрячь еще живые извилины, чтобы уловить всю информацию:       — Какой комнаты?       — Ну ты же в общежитии живешь?       Ланга выглядит растерянно, он машет головой из стороны в сторону и наконец встает с кровати.       — Мы с Лаурой вместе снимаем квартиру, она в другой стороне от университета.       — А, Лаура, я хотел спросить об этом… — Рэки мнется, заламывает руки и не может остановить бегающие глаза. — Ладно, умывайся, я пока сделаю чай.       Итак, он живет с Лаурой, вчера у него в руках был синий стаканчик, а еще они целовались. Все же Рэки, видимо, помешал. Возможно, Ланга особо ничего не помнит, но… Он живет с Лаурой — факт. Эта фраза повторяется в голове автоматически, навязчиво и тревожно, мысль отбивается глухим стуком сразу в сердце, которое уже подступило к трахее и перекрыло дыхание, подташнивает. А еще немного хочется плакать, пока он заваривает две чашки черного сладкого чая и делает на скорую руку несколько сендвичей. Он трет лицо с такой силой, что почти сдирает кожу, пока стоит на кухне. Ланга и Лаура. Ладно. Ему приходится вернуться в комнату, он ставит по чашке и тарелке на обе тумбочки рядом с кроватями и ждет, пока Ланга выйдет из ванной. Хотя Рэки к этому не готов абсолютно. Что он скажет? Что вообще надо спрашивать в такой ситуации? Но Ланга все же выходит, волосы снова в пучок завязаны, лицо слегка влажное от воды и капли стекают по подбородку на шею и падают на пол, его бледные ключицы опять выпирают из-под майки, Рэки сейчас задохнется. Бледные пальцы обхватывают горячую чашку, он делает несколько глотков.       — Это лучше, чем кофе, — говорит он, глядя Рэки в глаза. Ланга садится на кровать поудобнее, складывает ноги в позу лотоса и откидывается на стену. — Спасибо.       — Не за что, я люблю чай, — Рэки неловко, он потирает затылок и несколько раз прокашливается: — Так вы… ты вообще помнишь что-то со вчера?       Ланга молчит пару минут, смотря в стену. Наверное, воссоздает в памяти события:       — К сожалению, да. Я пью редко, но сколько бы ни выпил, я помню абсолютно все.       К сожалению? О чем из всех событий он сожалеет больше всего? О том, что Рэки забрал его посреди поцелуя и увез в свою комнату? Он не знает, что спросить и что сказать, сидит, молчит и пьет чай, уже даже сендвичи закончились. Но вопросы все же накопились, и чем раньше Рэки начнет этот клубок распутывать, тем будет легче. После всех пластырей, что он клеил на свои раны из-за многочисленных падений, он выучил эту простую истину — чем быстрее сорвешь, тем лучше.       — Так вы с Лаурой вместе живете, да?       — Угу, — Ланга кивает и хмыкает. — Я познакомился с ней на студенческом форуме, когда планировал перевод. Она помогала узнавать нужную информацию, сказала, что можем жить вместе, типа аренда дешевле.       — А почему не общага?       Он пожал в ответ плечами:       — Лаура мне сказала, что узнавала и мест тут свободных нет. Кстати, твой сосед не против, что я здесь спал? Он когда вернется?       Ланга показывает пальцем на постель под собой, а Рэки не знает, что сказать. Ситуация ужасно странная, неудобная, аж под кожей некомфортно. И ему надо произнести неприятную для Ланги правду.       — У меня нет соседа, в общаге есть свободные места.       — Она соврала?       Рэки знает, что да, но не может сказать прямо. Он тоже пожимает плечами и говорит:       — Может, просто у нее неверная информация была… Наверное, так и есть, — немного мнется перед следующим вопросом, и очень сильно волнуется, но надо. — Так вы встречаетесь?       — С Лаурой? — хмурится Ланга.       — Угу.       — Нет, с чего бы? — он недоумевает, широко открывая глаза. Несколько капель черного чая выплескиваются на его белую майку.       — Вы постоянно вместе ходите, вместе живете, а еще вчера у тебя в руках был синий стакан, так что я просто сложил факты, — Рэки решил пока не упоминать о поцелуе. Возможно, Ланга этого не помнит. Может, он не хочет об этом говорить.       — Что не так с синим стаканом?       У Ланги интересная особенность выбирать из деталей не самое важное, но Рэки все равно отвечает:       — Ну вчера на вечеринке можно было взять стаканы разного цвета, помнишь? Зеленые для общения, красные для поиска партнера, черные для одиночек, а синий был для тех, кто занят.       — Ха, — вырывается у Ланги на выдохе. — Я даже не подходил туда, мне выпить принесла Лаура. Я не знал, что есть разница в цвете стакана.       Рэки коротко кивает, закусывая губу. С одной стороны, он испытывает облегчение, но все равно эти факты выстраиваются в одну стройную, но странную цепочку, которая рано или поздно приведет к самому главному вопросу, волнующему парня еще со вчера.       — Я хотел узнать… — Рэки хрустит пальцами, опустив взгляд. — Спросить. Ты… поцелуй помнишь?       — С тобой? — выпаливает Ланга, у Рэки глаза расширяются.       Он машет перед собой руками, краснея до ушей:       — Нет-нет, что ты… Лаура вчера целовала тебя.       Ланга издает тихое «мгм» и смотрит на свои руки. Чашка уже почти пустая, на белой керамике внутри нее остались коричневые разводы от чая. Он теребит пальцами ручку, скребет ногтями, несколько раз очерчивает горлышко и молчит, думает.       — Я немного тупой, наверное. Я не из тех, кто сильно понимает намеки, но если так подумать, то, видимо, я ей нравлюсь, — он отводит взгляд, смотрит далеко в окно, где снег опадает тяжелыми белыми хлопьями, солнце прорывается сквозь облака. Затем он поворачивается к Рэки и с удивительной четкостью произносит: — Но, если что, я никогда этого не хотел, и поцелуя тоже не хотел, поэтому я очень рад, что ты оказался рядом.       На данный момент, на памяти Рэки, это самая длинная фраза, что он когда-либо слышал от Ланги. Невооруженным глазом заметно, что Ланге от этого всего не по себе. Если бы Рэки находился в таком пьяном состоянии и к нему начали приставать, он бы как минимум расплакался, парень еще нормально держится. Ланга подходит к окну, открывает его, выглядывает вниз и возвращается на кровать. Все эти действия похожи на попытки успокоить невроз. И Рэки не хочет больше давить, задавать вопросы, не сейчас.       — Я рад, что смог тебе помочь, — он пожимает плечами, ловя на себе взгляд Ланги. — Идем покурим?       Морозный воздух бодрит, снег падает на волосы, покрывая их пушистой пеленой, ресницы немного слипаются. Ланга стоит в своей куртке, которая даже попу не закрывает, нараспашку. Его волосы блестят и переливаются на солнце, тонкие пальцы обхватывают сигарету, и он переминается с пятки на носок несколько раз — пытается струсить напряжение. Его взгляд мечется между машинами и изредка проходящими людьми. Из корпуса общежития никто не выходит совсем, словно все вокруг вымерло. Рэки стоит рядом, опирается на стенку и запрокидывает голову. Тающие снежинки стекают по его носу, пробегаясь по веснушкам. Дым немного горький и разъедает горло, но, наверное, пока он все же не будет бросать эту привычку.       — Я был уверен, что ты здесь живешь, — говорит Рэки невпопад, прерывая тишину. — Ты тогда вышел посреди ночи.       — А, мы тогда над проектом работали, — Ланга кивает, вспоминая тот вечер.       — И в среду мы тоже вместе шли.       Рэки стряхивает пепел и закрывает нижнюю часть лица в высокой горловине куртки. Этот диалог немного бессмысленный, Рэки не знает, зачем вообще начал об этом говорить. Просто хотелось сказать хоть что-нибудь.       — Угу, — Ланга опять кивает. Его пряди растрепались и спали на глаза. — Просто хотел пройтись с тобой.       От такого заявления дышать становится немного тяжело. Рэки судорожно втягивает воздух и ему приходится отвернуться вправо, чтобы Ланга не заметил его глупую улыбку и покрасневшие щеки. Он немного прокашливается, то ли угукая, то ли хмыкая. Тон Ланги, говорящий это, такой спокойный и расслабленный, что у Рэки снова невольно трясутся руки, и уж точно не от холода.       — Но ты же ждал тогда кого-то?       Ланга не отвечает, только выдыхает как-то неопределенно, почти с насмешкой, головой качает. Рэки достает еще одну сигарету из пачки, остается последняя и он протягивает ее парню. Черный растянутый свитшот немного оголяет его бледную кожу, шеи и ключицы, серые спортивки слегка растянуты на коленях. Он прикрывается от ветра ладонью, щелкает зажигалкой. Рэки виснет. Точнее, он давно завис, залип. Так, как никогда раньше. Пальцы не слушаются, Рэки не может поджечь свою сигарету. Его перчатки без пальцев нихрена не греют, на самом деле, его в принципе ничего особо не греет в такой дубак. Он несколько раз трясет зажигалкой, снова щелкает, но огонь не появляется, и тогда Ланга наклоняется жуть ближе, чем того можно было ожидать, закрывается опять ладонью от ветра и подносит небольшой огонь. Боже, слишком близко. Рэки смотрит на это действие, хотелось бы подольше вот так задержаться. Взгляд Ланги направлен куда-то вниз, на сигарету Рэки, а тот рассматривает лицо напротив. Худое, черты острые, скулы немного выступают. Под ярко-голубыми глазами просвечивают темные круги, кожа кажется тонкой, словно бумага. Ресницы длинные, неприлично и преступно, и губы, зажимающие сигарету, потрескавшиеся и слегка пухлые. Но не сильно, скорее немного. И даже такой разбитый все равно красивый до жути. Он выше сантиметров на десять, но учитывая платформу ботинок, то выходит около шести. Брови сведены к переносице, он хмурится, щелкая зажигалкой несколько раз, и Рэки чуть не поддается порыву провести по складкам между бровей кончиками пальцев. Приходится себя одернуть.       — Ты канадец? — выпаливает Рэки чуть быстрее, чем подумал, когда Ланга все же зажигает ему сигарету.       — Мама японка, — коротко отвечает Ланга и поднимает взгляд.       Эти его невозможно голубые глаза все еще напротив, чересчур близко, смотрит ими так внимательно, словно рассматривает зверушку в зоопарке. Рэки ежится.       — Интересная смесь, — он несколько раз неловко прокашливается и первым отводит взгляд. — Аригато.       — До итасимаситэ.       Улыбка невольно расплывается на лице, и Рэки опять приходится прятаться в ворот куртки. Акцент Ланги на японском это какой-то отдельный вид удовольствия, к которому сердце Рэки еще не готово, иначе вот-вот разорвется.       «Ты у себя?» — он достает телефон и читает входящее сообщение от Иви.       «Курю под корпусом, сейчас приду».       Пальцы не слушаются на холоде, приходится несколько раз стирать каждое слово и переписывать. Ланга следит за действиями с интересом и хмыкает тихо, но Рэки слышит.       — Мне надо к себе, ты пойдешь? — спрашивает он у Ланги, проходя пару шагов в сторону корпуса.       Тот молчит недолго, думает, опуская взгляд:       — Если честно, я не хочу видеть Лауру. Через несколько часов она уже должна уехать к родителям, так что можно я пока побуду с тобой?       Рэки кивает, улыбаясь, и заходит в корпус. Теплота помещения сразу согревает, отдавая покалыванием. Иви уже сидит в комнате, удивленно рассматривая две скомканные кровати. Она застилает их покрывалами и садится в ожидании. Еще на тумбочках стоят две чашки, чей-то рюкзак валяется при входе, и он принадлежит явно не Рэки. Что-то тут нечисто.       Когда друг заходит в комнату, она начинает уже подготовленную речь:       — Я хочу знать все подр… — и замолкает, видя, как Ланга заходит следом. Иви поднимает брови и вопросительно смотрит на Рэки, тот глазами пытается дать ей понять замолчать. — Привет!       — Утро доброе. Что-то случилось?       — Твоя подружка вообще-то вечером уезжает на пару недель, не забыл?       Ее тон немного возмущенный, Рэки тяжело вздыхает. Забыл, если честно, но а как тут не забудешь? Когда Ланга рядом стоит, а ночью спал на соседней кровати. И у него на будильнике вообще-то голос Рэки стоит. Он предпочитает не вспоминать об этом, чтобы не начать снова дрожать. И спросить об этом сил нет.       Ланга бегает глазами между ними двумя и указывает пальцем за спину:       — Если надо, я могу уйти, только скажите.       — Не, не парься, — говорят они одновременно. И Иви добавляет: — Я просто хотела отдать подарок.       Подарок? Он был настолько занят мыслями о проекте, сессии и Ланге, что и об этом тоже совсем забыл позаботиться.       — Я по глазам все вижу, — девушка улыбается, щурясь. — Но ладно, я не обижаюсь. После каникул подаришь что-то вдвойне круче как проценты.       Она достает из-за спины красивый бумажный пакет и передает ему в руки. Рэки немного неловко, он обычно заботливый друг и не забывает о праздниках и датах, но в этом году он точно разучился думать.       — Тот самый красный шарф? — он улыбается, доставая из пакета подарок. Почти такой же цвет, как у шапки Иви, которую он одновременно ненавидит и любит.       — Увидела и сразу подумала о тебе.       Рэки стискивает ее в своих объятиях до хруста костей, Иви в ответ смеется и пихается. Наверняка она теперь каждый год будет вспоминать ему это. В пакете еще есть ассорти чая, разные конфеты и открытка ее собственного дизайна, оттенок пятен акварели голубой, идеально подходит волосам Ланги. Он даже немного боится открывать. Внутри аккуратным мелким курсивом выведено:       «В этом году желаю тебе быть выебанным       …желательно, не жизнью <3»       Рэки краснеет и лупит огромными глазами на подругу, сразу же роняя бумажку обратно в пакет. Иви смеется еще громче и пытается взглядом сказать ему «я же не знала, что Ланга будет здесь». Последняя надежда остается лишь на то, что чуть раньше Ланга сказал, что абсолютно не понимает намеков. И, судя по его спокойному лицу, он действительно ничего не увидел и не понял.       — Чай будете? — еще немного дрожащим от волнения голоса спрашивает Рэки. Ланга и так слишком долго стоит, не шевелясь, возле дверей, готовый уйти в любую секунду, лишь бы не мешать.              Иви угукает, Рэки переводит взгляд на парня, ожидая его ответа. Он кивает и наконец снимает куртку. Пока чайник закипает, Рэки перерывает подарочный пакет, высняя, какое там ассорти чаев, выбирает самые вкусные и заваривает. Тишина стоит неловкая: Иви рассматривает Лангу, тот от дискомфорта листает что-то в телефоне. Наконец Рэки раздает чашки и садится на свою кровать, облокачивается спиной о стену.       — Ланга, а у тебя какие планы на каникулы? — спрашивает Иви, склоняя голову к плечу. Это ее странная привычка, когда она чем-то действительно интересуется.       — Я поеду домой только в четверг и пробуду до второго января, потом вернусь сюда.       — Это же даже меньше недели, — удивляется девушка.       — Да, но я не любитель находиться дома. Езжу туда, чтобы с мамой увидеться.       Он замолкает, словно отрезая эту тему, хотя его тон не кажется ни грустным, ни досадным. Просто обычное донесение факта. Возможно, думает Рэки, он всегда так говорит. Ланга может немного проявлять эмоций, но в целом его тон обычно спокойный и ровный, независимо от эмоциональной окраски предложения. Даже когда он говорил что-то смущающее для Рэки, то для Ланги это было само собой разумеющееся.       — А ты, Рэки? — спрашивает он после недолгой паузы.       — На Окинаву лететь долго и дорого, я не могу такого себе позволить, так что останусь здесь. Буду смотреть Гарри Поттера или что-то в этом роде.       Ланга не отвечает, только кивает. Конечно, перспектива сидеть в одиночестве сильно расстраивает Рэки. Как бы там ни было, семью он свою безумно любит и скучает. А думать о том, что младшие сестрички растут без него — больно совсем. В попытках избежать грусть, скорее, он будет читать все те манхвы, что откладывал на протяжении напряжного последнего месяца. От постоянных мыслей о Ланге и учебе он не мог сосредоточиться на чтении чего-либо, каждую главу приходилось перечитывать по пару раз, чтобы въехать в суть происходящего. Накопилось там уже прилично, ему хватит на две недели с головой.       — Я звала его с собой, но он отказался, — Иви пожимает плечами, допивая горячий чай.       Рэки переводит на нее взгляд:       — Твоя семья не очень меня любит.       Ее семья действительно была слегка консервативная, странноватая. Рэки не бегал вокруг людей с криками «я гей», но однажды случайно и неосторожно проговорился. Они ничего не сказали, но их отношение стало заметно холоднее, и Рэки пришлось привыкнуть к тому, что даже в прогрессивных странах не все готовы мириться с подобным. И, несмотря на то, что проводить все праздники в одиночку ему не хочется, но все равно это было чуть приятнее нахождения среди родни Иви.       Через несколько часов Рэки уже сидел перед рабочим столом, доделывая в планшете некоторые рабочие моменты и заказы. Хоть каникулы были свободными, ему самому не хотелось сильно волочить эту ответственность. Лучше уж сделать сейчас, а потом отдыхать со спокойной душой. Ланга валялся в кровати, продолжая листать ленту с разными видео, Рэки иногда слышал отрывки, улыбался, и вновь сосредотачивался на рисунке. Иви уже давно убежала собирать свои вещи, оставив у Рэки на щеке жирненький поцелуй. Ланга, кажется, удивился.       Он лежит на животе, тряся ногами в воздухе, и после обдумывания все же спрашивает:       — А вы с Иви?       Рэки не понял вопрос и перевел взгляд на парня:       — Мы что?       — Встречаетесь? — эти голубые глаза смотрят на него, такие же спокойные и равнодушные. Наверное, пора этот взгляд просто принять таким, как он есть. — Вы фактически живете вместе точно так же, ходите повсюду, подарки дарите. Вы кажетесь близкими.       — Да, она моя лучшая подруга, но мы не встречаемся, — Рэки улыбается и снова сосредотачивается на планшете.       — Почему?       Этот вопрос от Ланги показался неожиданным, словно он не тот человек, который мог бы его задать. Рэки уставился на стену, думая над ответом. Ну, потому что я пидорас? Он рассмеялся этой мысли, но вслух не произнес. Хотя и не знал, как еще ответить на такое.       — Она практически ненавидит мужчин, я просто попал в ее милость, но девушки ей все же ближе.       Такой ответ казался самым логичным и правильным. С романтической точки зрения Иви действительно девушек любила больше, чем парней, хотя сексуальное влечение испытывала наоборот. Ее это всегда раздражало, она считала это главным аргументом в пользу того, что ориентацию не выбирают — мол, если бы у нее был выбор, она бы явно предпочла горячую красотку, а не растрепанное чухло. Повезло, что Рэки не подходил под категорию ее нелюбимых мужланов.       После уже сказанных слов, Рэки ненадолго задумался о том, что сейчас Ланга посчитает, что дело в проблеме со стороны Иви. Может, он подумает, что Рэки безответно в нее влюблен или что-то такое, это было бы неловко, а объяснять, что это не так, было бы еще более неловко. Но Ланга больше ничего не спросил, уткнувшись обратно в телефон.       Еще через час Ланга поднимает голову, как раз когда Рэки высылал заказчиком результаты работы, и говорит:       — Лаура уже должна была уехать, так что я пойду.       Стоит в пороге, мнется, даже после того как надел куртку и ботинки, с перекинутым за спину рюкзаком в своих больших наушниках. Тупит в пол. Рэки не знает, что сказать, Ланга тоже молчит.       — Все в порядке?       — Хм… да, — отвечает Ланга и наконец разворачивается в сторону выхода. — Спасибо тебе.       Слово «пожалуйста» Рэки говорит уже в закрытую дверь.