wish you were gay

      Он знал их всех: Илая, Теджу, Цезаря, Женю, Цзиня и Дже Гёна.       Он читал «Маленький гриб», «Глобальную экспертизу» и «Магистра дьявольского культа».       Он смотрел «Сасаки и Мияно», «Банановую рыбу» и «Дарованного».       Он листал телефон с бесчисленными сайтами и черно-белые страницы до дыр и мозолей на ладонях.       Возможно, совсем чуть-чуть, Рэки был нереально повернут на яое. Эта привязанность и любовь были абсолютно нездоровыми, хотя и не то чтобы мешали его обычной жизни. Вот когда он был еще в Японии, ему приходилось постыдно скрываться от родителей и одноклассников за закрытыми дверями собственной комнаты, но затем он долго и упорно учился последние годы школы, чтобы сдать экзамены и выбить грант на поступление в Канаду, и он этого добился. И сразу по прилете, только выйдя из аэропорта в Торонто, он почувствовал себя дико счастливым, ведь одной только мыслью о свободной жизни и самовыражении он упивался несколько лет, даже хлебом не корми, и вот он здесь — совсем один, стоял в слишком тоненькой курточке и без шапки, пока ветер хлестал его волосы и щеки, и улыбался.       Рэки старательно учил английский, практически до родного, а фотками Канады обвесил всю стену в комнате, и мама только качала головой, недовольно причмокивая. И вот он здесь, а они там, и жизнь — заебись. Он очень быстро нашелся в университете, поселившись в общежитии недалеко от кампуса и встретил любимую подружку. Ну как встретил, она фактически нашла его сама на одной из вечеринок для первокурсников. Они сидели на диване по разные стороны, смотрели на пьяную толпу танцующих студенток в коротких платьях.       И Иви тогда вздохнула так тяжело, и сказала:       — К сожалению, я люблю мужиков.       Рэки повернулся к ней, кивая:       — К сожалению, я тоже.       И с тех пор он продолжил свою жизнь на факультете графического дизайна среди таких же, как он. Здесь никого не удивишь необычной ориентацией или яркими волосами, и если в Японии Рэки был белой вороной из-за своей яркости, то здесь он казался настолько скучным и обычным, что аж скулы сводило. Тут люди охренели бы только от фразы «я натурал», но этим Рэки похвастаться не мог. Он даже немного завидовал тем ребяткам, которые глаза красят или в сетчатых кофточках ходят, потому что его консервативное воспитание не позволяло ему подобного, даже если очень хотелось. А если у этих людей были татуировки или пирсинг, то это вообще конечная. Правда, ни с кем из них ничего не сложилось.       Так длился год — учеба, манги, аниме, подружка, иногда тусовки, но в целом редко. И хотя он немного не так представлял себе студенческую жизнь, она в любом случае точно его не разочаровывала.       И за этот год выяснилось, что у его исключительного пристрастия ко всему яойному был один маленький недостаток. И нет, дело не в том, что Рэки стал от этого геем — он им и был от рождения. На признание этого, правда, ушло несколько грустных лет в подростковом возрасте, но потом он смирился и забил. Нет, дело в том, что все эти нарисованные мужики были настолько красивыми и сексуальными, что реальные парни его абсолютно не интересовали. А если такое и случалось, то быстро становилось скучно.       — Знаешь, я недавно задумался, что я очень редко встречаю красивых парней, — заявил Рэки своей подруге, жуя чипсы на кровати. — Вот девушки красивые — это норма, а красивые парни ужасная редкость. Почему я не мог родиться натуралом?       И это правда было так. Наверное. А возможно, вся проблема заключалась в том, что он хотел себе того самого яндере-психопата или босса какой-нибудь канадской мафии. Канадская мафия вообще существует, кто-то слышал? Передайте им, что Рэки их разыскивает. И он был бы согласен хотя бы на сексуального спортсмена, чтоб он был немного такой красный флаг, а Рэки накручивал волосики на пальчик такой «ой, я люблю красный» или «блин, я дальтоник». Но люди были обычными людьми, и Рэки бился головой о стену, каждый раз причитая о том, что он просто хочет жить в ебаной манхве. Ну пожалуйста! Он засыпал каждый день под фантазии о том, как его связывает сексуальный преступник или он отправляется во дворец императора, будучи скрытным убийцей, а потом они влюбляются и все дела, или как он убегает от своего злобного психопата, который перерывает весь в мир в его поисках, а потом трахает так, что искры из глаз летят. Но его никто не трахает. Вообще. Никогда. Не-а. Даже за ручку не держат. А хотелось бы.       И вы не поймите неправильно — он честно пытался, он очень-очень хотел влюбиться. У него даже были попытки знакомства, неловких свиданий и невинных взглядов. Но это было так ужасно скучно, потому что у этих людей, как ни странно, была эта дебильная человеческая сторона: то смех некрасивый, то пальцы короткие и ногти погрызены, то вегетарианец. По итогу Рэки сбегал, печатая под столом сообщения подружке с просьбой позвонить и сказать, что у нее срочно что-то случилось.       — Боже, Рэки, представляешь, собака моей соседки подвернула лапу! Ты мне нужен!       А иногда она прям переигрывала, плакала в трубку, говоря:       — О нет, у моей сестры обнаружили рак простаты…       Он отвечал ей:       — Не плачь, я сейчас же приеду!       И сбегал как последнее трусло. Ну да, вот такой вот он, и ему с этим пиздецом в голове придется жить до конца своих дней.       После длинных летних каникул Рэки был готов к новому учебному году на максимум, у него было хорошее предчувствие. Он даже надел свою лучшую футболку, когда утром вышел из душа! И вот Рэки стоит в коридоре возле входа в актовый зал, тут светло из-за огромных окон в пол, но немного душно — толпы студентов ждут, когда им позволят войти на это торжественное ежегодное приветствие. Вообще, курсы постарше сюда не приходят, это обязательно только для новичков. Рэки учится уже на втором курсе и, теоретически, быть здесь не должен, но его лучшая подружка Иви из тех людей, что будут участвовать в организации всего, до чего доберется. Было бы неплохо, если бы она организовала ему похороны заодно. Но в круг ее обязанностей входили только участие в главных университетских мероприятих и мелких факультетских тусовках. И она вот прям реально участвует, а Рэки использует это как предлог, чтоб немного откосить от пар и посмотреть на новеньких студентов, но в этом году опять скукота.       Рэки пробегается взглядом по группкам людей и их торчащим макушкам, рассматривает свеженьких дизайнеров и, не находя ничего интересного, возвращается в зал и плюхается на боковые сидения, где сброшены вещи всего организаторского состава. Походу, еще один неудачный год, а потом ему уже стукнет двадцать, и он будет слишком старым для первачков. Тогда ему придется хмуро-понуро смириться с вечным одиночеством и отсутствием той самой истории про первую университетскую любовь, полную страсти и глупости. В фильмах такая любовь ещё заканчивается или залетом, или пролетом. Но первое ему явно не грозит, а о втором думать ещё рано, когда даже кандидатуры нет на горизонте.       Рэки сидит, качаясь в такт музыке из колонок, которую он подбирал, между прочим! Притопывает ногой, смотря на оживленную сцену, где по микрофону стучат, чтоб работу проверить, и сразу кровь из ушей льется. Спустя десять минут нервного постукивания ногой и развивающейся глухоты, в зал начинают понемногу запускать студентов молоденьких, и вот Иви наконец возвращается и садится рядом.       — Что с тобой? — спрашивает она, косясь на друга. — Опять всю ночь не спал, потому что читал?       — Я поспал, но часика два-три, — стонет он и складывается пополам на собственных коленях. — Нашел такую мангу, что оторваться не мог.       Да, возможно, он все-таки повернут. Недавно так зачитался, что не спал всю ночь, а утром от переутомления упал в обморок и не смог пойти на учебу. Даже его лента в Тик-токе, как и сам Рэки, процентов на 95 состоит из эдитов и вырезок из комиксов. Иви тяжело вздыхает, как мамочка, ведь она знает, что стоит им выйти из университета — и именно она будет тем человеком, слушающим очередной часовой подкаст о главных героях с подробным описанием, где, кто, кого и в каких позах. Но она уже давно с этим смирилась.       — Боже, ну почему Илай такой секси? Почему в мире не может существовать такого красивого психопата, который ради меня сжигал бы лес, а? — ноет Рэки, ища поддержку в глазах Иви.       — Потому что жизнь — не манхва, большинство людей — самые нормальные, обычные. Да и не думаю, что ты был бы рад, если бы какой-то психопат реально держал тебя в наручниках в кровати.       — Поверь, — вздыхает он, кивая, — я был бы этому рад.       Да, Рэки определенно больной. С этим Иви уже тоже давно смирилась, и каждый раз ей приходится вставлять его и без того крохотный мозг на место.       — Тебе пора бы уже привыкнуть, что мир комиксов — выдуманный, это же просто сказки для взрослых и такого не быв… — начала она очередную философскую лекцию, поднимая указательный палец, и не сразу заметила, что ее друг уставился куда-то в одну точку. Она даже замолчала, удивленная тишиной со стороны Рэки, в попытках понять, куда направлен его застывший взгляд.       — Кто он? — резко выпалил он, разворачиваясь.       — Где?       — Сидит там, — Рэки перешел на шепот, тыкая большим пальцем в толпу за спиной.       — Там дохрена кто сидит, — таким же шепотом ответила она. — Откуда я знаю?       — Да вот через один сектор, посмотри, кто там?       — Я всех лично знаю что ли? — проворчала она, перелистывая бумаги в поисках плана рассадки. — Программисты сидят там.       — Отведи меня к ним, — он хватается за ее предплечье так цепко, что она не может выдернуть руку.       — Начало уже через пять минут, куда я поведу тебя?       — Не знаю, придумай что-то! Может, у тебя друг там есть или еще кто? Скажем ему привет или… ну придумай сама! — кричит он шепотом, тряся Иви так, что ее скоро стошнит. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.       Он засматривается туда еще раз, выискивая кого-то взглядом, и снова поворачивается к девушке:       — Посмотри, там рядом с ним парень сидит, он же друг твой?       Иви следит за взглядом Рэки и кивает:       — Ну да, это Ноа, но он не мой друг, мы просто знакомы.       — И что, ты совсем не хочешь с ним поздороваться?       — Не-а, — отвечает Иви, мотая головой. Но Рэки смотрит с такой надеждой в глазах, что она не может устоять. — Боже мой, ладно, идем.       Они проходят через ряды, заполненные людьми. У Рэки и ноги, и руки трясутся, он же сейчас прямо на месте сдохнет, господи. Чем он думал? Что он собирается сказать? Но уже слишком поздно, они стоят перед программистами. Иви говорит «привет» и что-то спрашивает у Ноа, поглядывая на Рэки. Боже, он стоит прямо рядом с этим парнем. У него светлые голубые волосы и кожа бледная настолько, что, кажется, будто если прикоснешься, то будет холодный как труп. Он одет в красивую белую рубашку, немного обтягивающую ровно настолько, чтоб он видел этот прекрасный рельеф тела, которая заправлена в узкие черные брюки с завышенной талией. А его пальцы, которыми он легким движением зачесывает волосы назад, белые, тонкие и длинные с несколькими серебряными кольцами. Кажется, Рэки забыл как дышать. Он отворачивается, боясь, что его взгляд на парня и так был слишком долгим, жмурится и сжимает кулаки, и почему тут вообще так душно и жарко? Невозможно. Рэки стоит в тонкой футболке, в зале отличная система кондиционирования, но он точно прямо тут в обморок упадет. Сука, сука. Сука!       — Ты в порядке? — слышится со стороны, и Рэки медленно переводит взгляд.       Он мог бы сказать стандартное, автоматическое «а тебя это ебать не должно», если бы он, блять, вообще мог говорить! Его сердце уже в трахее, он даже сглотнуть не в состоянии. А этот голос? Что за чудесный, глубокий и низкий тембр? Этот парень смотрит на него своими невозможно голубыми глазами, и Рэки наконец немного рассматривает его лицо. Он точно не чистый канадец, скорее всего, метис и в нем есть азиатская кровь, но его глаза и острые скулы, а еще эти губы, нос идеально прямой… Боже. Как же он влип. Но, несмотря на вопрос, парень абсолютно не выглядит заинтересованным в ответе, словно задал его чисто из приличия, видя красное лицо Рэки в предпаническом состоянии. Тот неловко улыбается, показывая большой палец, и отворачивается. Ему хотелось, конечно, сюда прийти, но теперь он срочно хочет отсюда уйти, а Иви, как назло, нашла все-таки тему для разговора с Ноа и теперь заинтересованно кивает в такт его словам.       — Может, присядешь? — говорит опять тот парень, и Рэки машет головой, отказываясь.       Возможно, он уже подумал, что Рэки странный или немой. Он не немой, но и не твой, блять! А мог бы им быть! Его ладони потные настолько, что вода будто литрами вытекает из организма, он дышит прерывисто и закусывает щеки. Рэки уже и руки заламывает, и ногой топает, и футболку комкает, и шею чешет. И еще повязка, кажется, все-таки жестко передавила ему мозг. Он не знает, смотрит ли на него тот парень или нет, но лучше бы не смотрел. Не в этой ситуации. Рэки коротко поворачивает голову, подглядывая на него боковым зрением, но тот просто сидит и втыкает телефон, листая ленту инстаграма своими длинными бледными пальцами, кожа на его руках выглядит суховато, но ногти такие красивые, словно он модель, еще и эти кольца… И почему ты не смотришь?!       Не дожидаясь подругу, Рэки сам разворачивается и идет обратно сесть на свое место, потому что его сердце уже не вывозит, там пульс определенно дошел до трехзначных чисел. Какой позор, просто пиздец вселенского масштаба. Он утопает на собственных коленях, не поднимая голову на протяжении всего мероприятия. Единственное, что он может — сокрушаться о своей несчастной судьбе. Иви даже ничего не спрашивает, когда возвращается и садится на свое место, она только несколько раз подбадривающе стучит его по спине и тяжко вздыхает. Ведь вероятность того, что этот парень тоже гей, очень и очень мала, и уж лучше любить выдуманных красивых психов, чем отдать сердце гребаному натуралу.