К. А. С. И. Т. А.

Я сижу и нетерпеливо перебираю вилкой плавающие в подливе макароны. Весь аппетит давно сбили роющиеся в голове вопросы, которые мне хотелось побыстрее задать Камило. Но тот, похоже, решил затариться едой на неделю. Но наконец кучерявый друг появляется в дверях столовой. Вернее, появляются только его чёрные брюки и кудрявая макушка, всё остальное загораживают два наполненных доверху подноса, которые чудом не падают из рук парня. — Вот. — с довольным видом произносит Камило, кладя всё своё добро на стол. — Ты что, собрался это съесть в одиночку?! — Так, ты, между прочим, не скидывалась! — надувается парень, с жадностью придвигая к себе тарелки. — Да я и не претендую, просто куда тебе столько, здесь же еды на человек десять! — Ну конечно, вы там на своём… как его там…искусство и какая-то ещё скучная фигня, целыми днями сидите, а мы на актёрском каждую секунду в движении! — с важностью заявляет Камило, запихивая в рот огромную куриную котлету. — Ммм! Фяф ефе прифет миффиф Курафор, у неё такие арефас — пфосто рай на фемле! Ооо, а фот и она! — Парень каким-то чудом проглатывает непрожеванную котлету и бежит к выходу, на ходу окрикивая преподавателя. — Миссис Куравор! «Ну и обжора!» — усмехаюсь про себя я, наблюдая, как актёр от нетерпения аж подпрыгивает вокруг проректора. — … ещё совсем тёплые! — слышу я голос декана, подошедшей к соседнему столику и раскладывающей на него контейнеры из пакета. Она открывает крышку синего ланч-бокса и протягивает студенту штук пять румяных лепёшек. Вдруг взгляд Куравор останавливается на мне, и женщина с улыбкой кладёт свои пирожки рядом с моими уже остывшими макаронами. — Ты тоже не стесняйся, Мирабель, бери! — Спасибо. — вежливо улыбаюсь я, хотя настроения что-либо есть у меня нет совсем. — Что ты сидишь, давай, попробуй! — подначивает Камило, садясь на своё место. — Они и вправду нереально вкусные! Парень засовывает в рот лепёшку и с таким восторгом начинает чавкать, что моё любопытство берёт верх. Я откусываю маленький кусочек и неожиданно для себя издаю протяжное восхищённое мычание. Невероятный, просто неземной вкус! Я заглатываю остатки арепас и зажмуриваюсь от удовольствия. Такое мягкое тесто, моментальное тающее во рту, и в меру сладкое, будто согревающее тебя изнутри… — Ну как, я был прав, а? — хитро щурится Камило. — Безумно вкусно! — восклицаю я, отряхивая руки. Но тут в моей голове вновь всплывает интересующая меня тема разговора, и я моментально напускаю серьёзное выражение лица. — Вообще, я хотела задать тебе несколько вопросов. — Это что, допрос? — ухмыляется парень, закидывая в рот картошку фри. — Я где-то накосячил, и теперь симпатичный очкастый коп будет искать повод одеть на меня наручники? — Что за дебильные приколы, Камило! — с усмешкой возмущаюсь я, легонько толкая друга в плечо. — Для меня это правда важно! — Ладно-ладно, валяй. — Итак, первый вопрос. Что за чушь ты плёл мне перед философией? Про все эти семь футов, крыс, светящиеся глаза… Мистер Маго ведь совсем не такой! — Ну да, не такой. — спокойно отвечает Камило, макая в кетчуп картофелину. — Потому что я не его описывал. — То есть как — не его?! — Вот так. — пожимает плечами актёр, одаривая меня невинной улыбкой. — Весь образ взят из того спектакля, в котором я как раз играю главную роль безумного мага-провидца. Просто никто, кто приходит сюда в первый раз, не знает, как выглядит наш философ — на стенде его фотки нет, на сайте тоже. Поэтому мы так и стебёмся над зелёными вроде тебя. — Очень остроумно. — закатываю глаза я. — А почему нигде нет фотографий мистера Маго? Почему вообще все так относятся к нему? — Ну… — неопределённо тянет Камило. — На самом деле, причины я не знаю. Когда пришёл сюда, его уже все избегали. — То есть ты издеваешься над человеком и даже не знаешь, за что?! — Тпру, стоп, не рычи раньше времени. Во-первых, издеваюсь — это слишком громко сказано. А во-вторых, ты даже не представляешь, сколько раз мисс Эмасьон твердила нам, чтобы мы не упоминали при ней Бруно, что он ей испортил жизнь и всё в таком духе. Она даже против посещения его лекций. Поэтому сегодня я был там исключительно ради того, чтобы поугарать над тобой. В хорошем смысле. — поспешно добавляет парень. — А вот как раз и сама мисс Эмасьон. Я поворачиваю голову. В дверях столовой появляется женщина. Вернее, не появляется, а влетает буйным вихрем, который, кажется, готов смести всё на своём пути. Но выглядит декан, признаться, просто супер. Яркие клетчатые брюки, винтажная белая рубашка с золото-оранжевыми узорными листьями, повязка сочного зелёного цвета на кудрявых рыжих волосах, а в довершение образа — переливающиеся медным блеском серьги в виде солнышек. Вокруг нее словно витает какая-то зажигательная энергетика, и весь ее внешний вид будто гордо заявляет, что она — актриса. Мисс Эмасьон моментально оказывается рядом со столом миссис Куравор и демонстративно плюхается на стул напротив. — Почему моё заявление опять хотят отклонить? — вскрикивает она на всю столовую звонким голосом. — Я требую, чтобы… — Пепа! — негромко произносит Куравор, беря коллегу за руку и выразительно глядя ей в лицо. — Давай потише, ладно? Эмасьон несколько мгновений сверлит проректора гневным взглядом, после чего всё же начинает говорить шёпотом. Я вопросительно смотрю на Камило, но тот только пожимает плечами, мол, обычное дело. — Приветик, кудряшкинс! Рядом с нашим столом вдруг появляется та девушка с доски почёта, с пышной копной каштановых волос и огромными наушниками на шее. Выглядит она довольно мило и симпатично: на ней длинная рубашка в красно-черную клетку, белая блузка и джинсовый комбинезон. — Хай, ушастик! — Камило даёт подруге «пять» и придвигает стул от соседнего столика. — Плюхайся к нам. — Ты опять турнул у меня льготный талончик на питание, да? — вскидывает брови девушка, оглядывая огромную кучу еды перед парнем. — Я им сказал, что я — Долорес Румор, как видишь, прокатило.— усмехается Камило, с довольным видом доедая овощной салат. — Привет. — робко бормочу я, приветственно взмахивая ладонью. — Привет. — улыбается студентка, моментально оглядев меня с головы до ног. — Ты — Мирабель, правильно? На сегодняшней философии ты произвела прямо-таки фурор. — Откуда ты знаешь? Это было всего час назад! — Я всё знаю. — загадочно произносит Долорес и звонко хмыкает. — Здоров, кудряшка! — слышится запыхавшийся басистый голос. За спиной Камило вдруг появляется высокая поджарая девушка с той же самой доски почёта. На ней синий спортивный костюм, волосы собраны в небрежный пучок, а за плечами студентки огромная сумка с торчащими из нее разноцветными костюмами. — У тебя не осталась порция красной рыбы? — торопливо бормочет девушка, перебирая тарелки на подносах. — Там уже всё разобрали, а мне для связок лучше всего какие-нибудь морепродукты. — На, бери. — из груды посуды Камило выуживает маленькую салатницу. — И посиди с нами хотя бы пять минут, хватит метаться туда-сюда! Поздороваешься с нашей новой очкастой знакомой! — Мирабель. — смущённо улыбаюсь я мускулистой певице. — Луиза. — улыбается она в ответ и тянется к моей руке. Я невольно зажмуриваюсь, готовясь к болезненному рукопожатию, но девушка пожимает ладонь на удивление мягко, и от прикосновения её тёплых пальцев становится даже приятно. — Так, вот флешка с композициями для семнадцатой и двадцатой сцен, я там по папкам все разложила, без меня, думаю, разберетесь. — Когда ты уже будешь ходить на репетиции? — нарочито жалобным голосом спрашивает Камило, беря из рук Луизы USB. — Ты даже ни разу не видела вживую мою гениальную актерскую игру! — Камило, ты шутишь? У меня завтра благотворительный концерт, вечером прогон программы перед конкурсом, еще и подготовка номера на городской фестиваль… — Ладно-ладно, я понял, что ты опять по уши в этом общественном дерьме. Ну а тебя-то, ушастик, ждать сегодня за аппаратурой? — Куда же я денусь? — усмехается та, неспешно поедая свою маленькую порцию оладьев. Ко второй порции, лежащей поодаль, она почему-то не притрагивается. — А где, кстати, наше сиятельство? — шутливо вопрошает Камило. — Удостоит ли она сегодня простых смертных своим скромным вниманием? — Только если на полчаса. — доносится до нас мелодичное воркование. Бесшумно отодвигая стул, обладательница бархатистого голоса грациозно присаживается рядом. При одном только взгляде на нее внутри меня начинает клокотать какое-то странное и очень противное чувство. Начнем с того, что эта Изабелла (ее имя я хорошо запомнила) выглядит просто до тошноты безупречно. Идеально уложенные шелковистые волосы, сияющие манящим блеском, короткая водолазка с открытыми плечами и прозрачными рукавами и облегающая черная юбка, которые выгодно выделяют буквально все прелести стройного тела. Глаза подчеркивают безукоризненно ровные стрелки, а самодовольную улыбку украшают матовая помада лилового оттенка и белоснежные зубки. Про шикарнейший маникюр и витающий рядом ароматный шлейф цветочных духов я вообще молчу. И нет, я не завидую. Просто у меня аллергия на выпендрежников. — Я только слегка подкрашу фон для сцены с цирковым номером. — щебечет художница, отпивая из пластмассовой бутылочки какую-то жижу (наверняка какой-то супер полезный очищающе-восстанавливающе-тонизирующий детокс смузи с имбирем, щавелем и прочей хренью, от одного глотка которой хочется удавиться). — А так ведь у нас сегодня первая встреча с делегацией Музея Искусств, и я должна быть полностью готова, чтобы достойно представить лицо нашего университета. Со стороны Долорес слышится сдавленный кашель. — Точняк, сегодня же у нас слияние с этими Гузманами! — восклицает Камило, ударяя ладонью по столу. — То-то я думаю, все ходят какие-то взвинченные. — Что за Гузманы? — интересуюсь я. — Руководители главного художественного музея Энканто. Они сотрудничают с нашим университетом уже два года, в основном скупая мои цветочные композиции, а теперь хотят стать нашими полноценными спонсорами в поддержку молодых талантов. Сегодня у меня брифинг с их художественным руководителем Мариано Гузманом для обсуждения создания нашей будущей коллекции. — официальным тоном поясняет Изабелла, не забывая при этом осматривать мой внешний вид слегка брезгливым взглядом. — Точнее сказать, брифинг для соблазнения нашего денежного источника всеми красотами Изы. Правда, далеко не в художественном плане… — издевательски хихикает Камило, тут же получив по носу изящным ноготочком. — Кхм, ну я пойду тогда, заранее акустическую систему подготовлю. — поспешно бормочет Долорес, украдкой сваливая содержимое второй тарелки в маленький контейнер. — И мне пора. — кивает Луиза, вновь взваливая на плечи исполинскую сумку, и направляется к выходу, по пути обернувшись к нам и помахав на прощание рукой. — Было приятно познакомиться, Мирабель! — Мне тоже! — машу я ей вслед, искоса поглядывая на кудрявую студентку, тихонько идущую к дверям вдоль стен. Она проходит мимо какого-то углубления в бетонной кладке и вдруг почти незаметно просовывает туда свою пластмассовую коробочку с едой. Выглядит это максимально странно и загадочно, и потому я даю себе слово обязательно выяснить, что скрывается за этой таинственной выемкой. Но в этот момент я внезапно ловлю на себе недобрый взгляд. — Я Мирабель, кстати. — издаю я неловкий смешок, в душе умоляя, чтобы эта выскочка Иза поскорее отвернулась. Но та продолжает сверлить меня своими бездонными чёрными зрачками, а потом просто встаёт и модельной походкой идёт к выходу, на ходу бросив небрежное «увидимся, кудрявый». — Тоже мне принцесса, блин. — злобно шепчу я вслед позерке. — Да ладно, не обращай внимания. — отмахивается Камило, соскабливая ложкой остатки подливы. — У неё работа такая — корчить из себя безупречный идеал. Ты же не против, если мы ненадолго задержимся? Наши поварихи впервые за полгода выдали что-то более-менее съестное… Но договорить парню не дал громогласный женский голос: — Давай ты будешь соблюдать свои должностные обязанности, ладно?! — А ты — не смешивать личную жизнь с работой! — кричит миссис Куравор в ответ Эмасьон. — Кто бы говорил! Сама-то печешься только о студентах своей кафедры! — Я просто не забываю о том, как он тогда поддержал Изабеллу! — И на этом его благие дела заканчиваются! В общем, как проректор, мое заявление проигнорировать ты не в праве! С этими словами декан по актёрству широким шагом пересекает столовую и, дойдя до дверей, хлопает ими со всей мочи. Миссис Куравор ещё несколько мгновений с остервенением глядит коллеге вслед, после чего в бессилии падает на стул, обхватив голову руками. — Знаешь, доесть мы можем и потом. — неожиданно заявляет Камило и, прежде чем я вообще успеваю переварить происходящее, хватает меня за руку и быстрым шагом пересекает столовую. — Стой, блин, подожди, не беги так быстро! — прошу я, пытаясь поравняться с мчащимся вперёд парнем. Наконец, когда мне это удаётся, я пытаюсь хотя бы пропыхтеть возникшие вопросы. — Что это сейчас было? У Куравор что, какая-то распря с вашим деканом? — На самом деле, они с ней лучшие подруги. — не сбавляя темпа, поясняет Камило. — Вечно вместе о чём-то болтают, хохочут, сплетничают. Но в последние месяцы, когда у нас началась активная работа над спектаклем, они стабильно раз в несколько дней о чём-то усиленно спорят, и каждый раз это заканчивается криками друг на друга и подпорченным настроением мисс Эмасьон. И подливать масла в огонь своим опозданием мне совсем не хочется. Парень начинает нестись ещё быстрее, резко дёргая меня за руку, отчего я чуть не грохаюсь на пол. Кое-как сумев нагнать друга, я уже было хочу попросить его хотя бы немного сбавить скорость и шутливо поинтересоваться, как только съеденные им шесть порций не просятся наружу от быстрого бега, но, лишь взглянув на Камило, тут же осекаюсь. Выражение лица обычно беззаботного и весёлого актёра вдруг стало необычайно серьёзным и сосредоточенным. Про себя я замечаю, что и голос парня, когда тот рассказывал про преподавателей, стал каким-то другим, как будто звучал на несколько полутонов ниже. От прикалывающегося над всем и вся пофигистичного парня не осталось и следа. Видимо, будущая профессия для него и вправду очень много значит. Либо же эта мисс Эмасьон способна устроить настоящую взбучку (в чем я теперь нисколько не сомневаюсь). Мы плутаем по извилистым коридорам мимо аудиторий и снующих туда-сюда студентов и преподавателей, пока не останавливаемся у высоких дверей, которые в ту же секунду распахивает Камило. И от открывшегося передо мной великолепия у меня невольно захватывает дух. Начнём с того, что актовый зал оказывается просто огромных, нет, огромнейших размеров! У нас в Пасадо самый большой концертный зал (самый большой потому что единственный) площадью примерно со здешнюю двухкомнатную квартиру, так что для меня такой размах в новинку. А как здесь всё обставлено! Передо мной стоят ряды красных бархатных кресел, справа располагается сцена, сияющая в ярком блеске прожекторов, на стенах пестрят маленькие расписные бабочки медовых оттенков и мигают приглушенными огнями светильники в виде свечей. Но больше всего меня поражает своей удивительной красотой и необычностью потолок. На нём сверкающей золотом краской выведен узор. Приглядевшись, я вижу, что узор состоит из трёх символов — дымящейся чашечки, слегка подведенной голубым цветом, солнца и тучи, подкрашенных оранжевым, и песочных часов, чуть переливающихся зеленым оттенком. Но ближе к середине, где висит гигантская позолоченная люстра с уже настоящими свечами (правда, незажжёнными), символы начинают меняться. Вместо чашек вырисовываются художественные кисти, на месте тучек и солнышек появляются грустные и весёлые маски, а песочные часы сменяют знаки вопроса, однако характерные цвета остаются теми же. А завершается вся эта композиция в сердцевине потолка, где из этих символов красуется своеобразная эмблема: снизу располагаются две перекрещенные кисти, по бокам которых размещены буквы C и А; в середине находятся рядом весёлая и грустная маски — около них буквы A и Т; а сверху возвышается знак вопроса, с одной стороны которого написана буква S, а с другой — I. Какой посыл несёт в себе это чудное художество (кроме того, что буквы на эмблеме складываются в название университета), мне совершенно не ясно, но оторвать глаз от него у меня совсем не получается. Прервать моё наслаждение искусством удаётся лишь звонкому детскому голосу:  — Камило! Я вздрагиваю и испуганно озираюсь по залу. Вскочив с дальнего кресла, к нам бежит мальчик лет пяти, со счастливой улыбкой глядя куда-то правее меня. — Антонио! — немного удивлённо, но очень радостно восклицает стоящий рядом со мной Камило, протягивая руки навстречу малышу. Едва мальчуган добирается до нас, как парень тут же заключает его в крепкие объятия, оторвав от земли и закружив в воздухе, отчего Антонио заливается громким ребяческим смехом. — Как же ты вырос! — с восторженной теплотой произносит Камило, осторожно опуская мальчика и участливо оглядывая его с головы до ног. — Наверняка уже выше всех в группе! — Нее, у нас Мария самая высокая. — смущённо признается Антонио. — Девчонка что ли? Пфф, не переживай, девочки всегда поначалу выше, но мы, пацаны, их всё равно потом обгоняем. — Камило поворачивается ко мне и лукаво подмигивает. — Верно говорю, очкастая? Но на этот явный подкол по поводу моего роста (кучерявый был выше меня на несколько сантиметров уж точно) я совсем не обращаю внимания. Я не знаю, кем приходится этот парнишка Камило, но то, с каким обожанием тот смотрит на парня и с каким покровительственным трепетом относится к тому кудрявый друг, у меня невольно вызывает приступ милоты. — А как Полосатик? — продолжает с неподдельным любопытством интересоваться Камило. — Ты уже пересадил его в новый аквариум? — Ага. Ещё я купил ему небольшой замок и несколько кустиков водорослей, чтобы было где играть. — с упоением начинает рассказывать мальчик. — И корм с оранжевыми колечками, Полосатику он очень нравится! Правда, всю банку в тот же день рассыпал Тигр, когда опять охотился за рыбкой… — Вот же непослушный котёнок! — с наигранным возмущением восклицает кучерявый. — Надеюсь, твоя тётя не захочет, как Тигр, откусить бедной рыбке Камило голову за опоздание… — Надейся дальше, Хамел. — слышится позади нас знакомый голос. Я медленно оборачиваюсь, ощущая внутри некую тревогу. Всё-таки мисс Эмасьон, судя по инциденту в столовой и даже по общему от неё впечатлению, была далеко не спокойной и умиротворенной женщиной. Сейчас такой нагоняй устроит Камило, что и мне в придачу попадёт. Но лицо Эмасьон неожиданно не выражает злости или ярости. Она совсем не похожа на разгневанного преподавателя, скорее на довольно усмехающуюся круглую отличницу, уличившую двоечника за списыванием. — Я скоро буду подговаривать буфетчиц, чтобы не пускали тебя в столовку перед моими парами. — Простите, пожалуйста, мисс Эмасьон. — с проказной улыбкой извиняется Камило. — Сегодня просто рис был впервые непереваренный, когда ещё случится такое! Ну вы же должны меня понять, правда? Несколько мгновений декан с прищуром смотрит на провинившегося студента, после чего её губы расплываются в широкой ухмылке. — Да, рис и правда в этот раз был на удивление съедобным. — снисходительно кивает она. — Ладно, бегом в гримерную, у тебя на всё про всё пять минут. — Спасибо! — облегченно кивает Камило и, снова схватив меня за руку, пулей несётся в сторону сцены. Издалека я слышу недоуменное «а это кто?» со стороны Эмасьон, но кудрявый актёр мчится так быстро, что вопрос сам собой испаряется в воздухе, оставшись без ответа. Мы забегаем по лестнице на вымощенный деревянными досками пол, минуем свёрнутые сбоку занавесы и попадаем за кулисы, в глубине которых находится дверь с табличкой «Гримерная». И если зал меня покорил своими величественными габаритами, то эта небольшая комнатка поражает бесчетным количеством всяких театральных штуковин. Вдоль левой стены стоят три туалетных столика с подсвеченными круглыми лампочками зеркалами, от которых моё девчачье нутро невольно пищит от восторга. На столиках валяются разнообразные косметические принадлежности, коробочки с бижутерией, какие-то перья, кисточки, парики, бумажки, которые так и хочется взять и тщательно посмотреть и потрогать. А с правой стены стоят ряды штанг для вешалок, до отказа наполненных костюмами. Чего здесь только нет: и клоунские шаровары, и юбки в цыганском стиле, и расшитые цветами из фетра платья, и куча, куча всего! — Что, в шоке, да? — с удовлетворением ухмыляется Камило, садясь за один из столиков. — Не то, что ваша мутотень на гуманитарном. — Это правда очень круто! — с придыханием отвечаю я, разглядывая валяющиеся в углу акробатические брусья и кольца для жонглирования. — А про что у вас постановка? — Про похождения начинающей актрисы и циркового иллюзиониста. — поясняет Камило за моей спиной. — Называется «Луч, затерявшийся в осколках». Звучит, конечно, будто с генератора случайных названий списали, но нашей Эмасьон нравится. А сюжет я тебе не расскажу, ещё проболтаешься нашим конкурентам! — Больно надо. — в шутку фыркаю я, оборачиваясь к актёру, и тут же замираю, уставившись на того в изумлении. Должна признать, перевоплотиться у Камило получилось очень даже неплохо, особенно если учесть, что на это у него ушло пару минут. Загорелые щеки пропадают под слоем белой пудры, лицо выглядит более вытянутым и узким из-за подведенных скул и подбородка, глаза подчёркивает чёрная подводка, делая взгляд глубже и таинственнее. Каштановые кудряшки сменяет чёрный вьющийся парик до плеч, а вместо оранжевой куртки на актёре красуется зелёная накидка. — Ну как? — деланно хриплым голосом спрашивает Камило. — Отпад! — с искренним восторгом говорю я. — Ты и правда очень похож на загадочного мага! — Что поделать — мастерство! — горделиво произносит Камило, тряхнув тусклыми локонами. — И это ты ещё не видела меня на сцене! Пошли, нужно отдать ключи мистеру Энаморарзе, пока Эмасьон не начала метать гром и молнии! Мистер Энаморарзе оказывается техническим работником сцены, крохотный кабинет которого находится в противоположных кулисах. Отдав ему ключи от гримерной, Камило бежит на авансцену обсудить с деканом какие-то вопросы, а я остаюсь ждать — кучерявый актёр хочет сам усадить меня в зал, где, по его словам, будет лучше всего виден его уникальный талант перевоплощения. Чтобы хоть как-то растормошить себя и не заснуть (море впечатлений и четырехчасовой сон дают о себе знать), мозг напоминает мне о предстоящем дополнительном занятии по философии. Почему-то одна мысль об этом заставляет меня буквально трепетать от предвкушения. Возможно, все дело в том, что только благодаря этому предмету я почувствовала, что чего-то стою, в отличие от двух предыдущих пар, где меня выставили никчемной неудачницей. И наверняка мне надо самой назначить дату и время первой встречи. А если мистер Маго уже ушел? Ждать до завтра? Может, лучше позвонить или написать? — Эм, мистер Энаморарзе? — неловко бормочу я стоявшему рядом мужчине. — Вы не подскажите, у кого можно найти номера преподавателей? Но техник даже ухом не ведет, смотря перед собой с какой-то странной улыбкой. Я недоуменно прослеживаю за его взглядом и понимаю, что Энаморарзе пожирает глазами фигуру декана, втолковывающую что-то Камило. Мое лицо озаряется полной понимания и умиления улыбкой. Однако отвлечь работника от дамы сердца мне все же придется. — Мистер Энаморарзе? — зову я уже громче, осторожно дергая мужчину за рукав. Тот вздрагивает и резко поворачивается ко мне. — Да, милая, что тебе? — Вы не знаете, у кого можно узнать телефонные номера сотрудников университета? Мне просто нужно связаться с одним преподавателем… — С кем именно? — участливо улыбается техник. Я закусываю губу. Я не думала, что придется уточнять, и какова будет реакция собеседника мне тоже не ясно. — Ну…с мистером Маго. — Бруно?! — довольно громко вскрикивает Энаморарзе, уставившись на меня округленными глазами. — Для чего? — Эм…это…по поводу дополнительных занятий… — покраснев, лепечу я. — Занятий? С мистером Маго? — эхом повторяет техник. — А ты уверена, что… — Мне не послышалось? — вдруг раздается нервозный голос. Рядом с нами возникает мисс Эмасьон, возмущенно глядя то на меня, то на Энаморарзе. Позади нее стоит Камило с кислым выражением лица, одними губами произнося: «Ты что, с ума сошла?!» — Мы не упоминаем это имя. — чеканит декан, с остервенением теребя пудровую кисть в руках. — И я о чем! О том, что о Бруно лучше молчать, иначе… — Феликс! — вскрикивает преподавательница, с хрустом отрывая от черенка крепление с ворсом. Смотря на поломку несколько секунд, она с раздражением отшвыривает ее в сторону. — Аргх, уже десятая! И так происходит всякий раз, стоит мне услышать это имя! — Да что в нем плохого? — не выдержав, в отчаянии вопрошаю я. — Почему все его так избегают? Что такого ужасного сделал мистер Маго?! Энаморарзе нервно сглатывает, украдкой переводя взгляд на декана. Камило так и вовсе беспомощно закатывает глаза, с досадой шепча: «Зачем, Мира, зачем, кто тебя вообще за язык тянул?!..» — Что такого? — медленно произносит Эмасьон, едва сдерживая закипающую ярость. — Да нет, ничего. Ничего особенного. Не считая, правда, того, что из-за него я потеряла то, к чему стремилась всю жизнь. Он угробил мою мечту. — И все это произошло на свадьбе! — вставляет Феликс. — У меня было красивейшее платье, погода стояла чудесная, этот день должен был стать самым прекрасным в моей жизни! — вещает декан, с грустной мечтательностью закатывая глаза. — А потом возник он, как гром среди ясного неба! — рявкает техник. — Мистер Энаморарзе! — недовольно восклицает Эмасьон. — Это ведь моя история! — Прошу прощения, мисс. — с искренним сожалением извиняется Феликс. — Продолжайте. — Появление Бруно как ураган смело всю атмосферу праздника. Вся правда всплыла наружу, и я в один миг лишилась всего — и супруга, и шанса стать той, кем я всегда желала быть. — с болью, правда, чересчур театрально, заканчивает преподавательница, несколько мгновений туманным взглядом взирая на зал, словно обращаясь к невидимым зрителям. Затем она поворачивается ко мне и решительно заявляет. — Табу на имени мистера Маго вполне заслужено. И вам, мисс, я советую последовать всеобщему примеру, если не хотите оказаться в плену его иллюзий. Так, все по местам, готовим пятнадцатую сцену! Лолла — с тебя звук, Белль — можешь пока прокрасить декорации наверху, Камило — ждешь шестнадцатой сцены, остальные выходят сейчас! Все вокруг начинают бегать, суетиться, поэтому я спешу спуститься вниз. Но сидеть в зрительном зале и просто смотреть мне почему-то не хочется. Во-первых, препод по актерству все время останавливает студентов и начинает втолковывать им свои замечания, из-за чего в сюжет вникнуть совсем не получается. А во-вторых, мне не дает покоя пространный рассказ Эмасьон о Маго. Если честно, от него у меня возникло больше вопросов, нежели ответов. Что именно произошло на свадьбе, я так и не поняла (кроме того, что декану так и не удалось выйти замуж, и этому каким-то образом поспособствовал Бруно). Такое чувство, что преподавательнице самой не хочется вдаваться в подробности. А мне они теперь позарез нужны. И тут я замечаю в оркестровой яме Долорес, сидящую за огромной акустической панелью. Та уже поставила нужную музыку и теперь со скучающим видом грызет сырные шарики. Если верить Камило, она знает все, что происходит в университете. И наверняка все детали этой странной истории ей известны. — Привет еще раз! — как можно беззаботнее щебечу я, перелезая через ограждение и со всего маха грохаясь на пол. — Ай бл…иин!.. Я в порядке! Слушай, ты ведь не занята, можно задать тебе маааленький вопрос? — Какой? — настороженно спрашивает девушка. — Эмм…по поводу философии. — осторожно уточняю я, страшась какой-нибудь новой неадекватной реакции. Но Долорес спокойно продолжает смотреть на меня немигающим взглядом, и я начинаю говорить вновь. — Просто… все это так странно. Бойкот всего универа из-за одной сорванной свадьбы! Я была сегодня на лекции мистера Маго, и он совершенно не похож на человека, который способен на что-то настолько чудовищное, что его будет ненавидеть столько людей! Или ты…тоже против него? Долорес ничего не отвечает, лишь в задумчивости крутит пальцами сырный шарик. Я уже готова похоронить последнюю зацепку в этой запутанной истории, как та наконец произносит: — Я ничего не имею против него. Но многим поступающим сюда студентам вполне достаточно запугиваний мисс Эмасьон, чтобы повесить клеймо изгоя на мистера Маго. А вообще, дело не только в свадьбе… — А в чем?! Что еще произошло?! — чуть ли не кричу я. — Этого я уже не могу сказать. — отрезает Долорес, как бы случайно роняя шарик из рук. — Я, конечно, не прочь посплетничать, но касательно мистера Маго слухов не распускаю. Тем более, я вряд ли знаю всего, что случилось десять лет назад. Девушка надевает наушники и демонстративно начинает нажимать на установке кнопки, показывая, что разговор закончен. От обиды я готова пинать стены. Эта дебильная загадочность меня уже изрядно подбешивает! — Сцена шестнадцать! — врывается в мои мысли голос Эмасьон. Я тут же поднимаю голову: сейчас должен выйти Камило. Огни лампочек в зале гаснут, белый свет прожекторов сменяется на ядовито-зеленый, а по полу начинает расстилаться дымок. Меня аж пробирают мурашки. И вдруг из глубин сцены появляется фигура. И не просто появляется, а медленно крадется, выставив руки с согнутыми пальцами вперед. Тень, возникающая позади нее, с каждым шагом становится все громаднее, в семь футов точно. От одного взгляда на юного иллюзиониста внутри начинает колыхать трепещущий ужас. Взлохмаченные черные волосы, жуткий оскал, вздымающиеся в воздух полы накидки и что-то блестящее неоновым светом за его спиной — все это заставляет тебя верить в то, что перед тобой действительно обезумевший маг. А особенно невероятно то, что за этим мрачным образом скрывается беспечный и веселый Камило. — Дамы и господа! — мурчит будто совсем незнакомый мне голос. — Сегодня я приоткрою завесу вашего будущего, явлю видение вашей судьбы! Кто готов рискнуть и увидеть предначертанное? Из трибун позади сцены как по команде поднимается рука. — Как зовут сие смелое создание? — интересуется циркач. — Инес. — отвечает девушка. — Инес. — довольно мурлычет маг и на несколько мгновений исчезает во тьме сцены, появившись уже за спиной актрисы. — Что ж, надеюсь, вы уверены в своем решении. Ведь оно может обернуться для вас ночным кошмаром. — Последнюю фразу иллюзионист почти что воет, стараясь звучать как можно зловеще… — Стоп! Светильники разом зажигаются вновь, зеленый свет снова сменяется белым, а дымок растворяется в воздухе, будто бы его и не было. — Кто там из зрителей опять включил телефон? Невозможно уже с вами бороться! Моника, откуда такое кислое лицо! Ты - обеспеченная дочь местного спекулянта, где высокомерие, где достоинство, где предвкушение, боже ж ты мой?! Камило, солнце, к тебе претензий нет. Так, все, перерыв! Я иду искать кофе, а вы за это время найдите в себе хоть какие-то актерские задатки! Мисс Эмасьон, усиленно массируя виски, проходит к выходу, а рядом со мной вдруг появляется Камило, вновь сияя своей беззаботной улыбкой. — Ну как? — спрашивает он, с волнением всматриваясь в мое лицо. — Это было просто вау! — в восторге восклицаю я. — Ни за что бы не поверила, что это ты! У тебя прям настоящий талант! — Тебе правда понравилось? — переспрашивает Камило, чье лицо буквально начинает светиться от счастья. — На самом деле, здесь есть еще несколько недоработок. Я хотел обсудить их сегодня с Эмасьон, но после твоих восклицаний о Бруно она уже не в духе. — Ну извини, я просто хотела попросить у техника номер Маго, а он как начал вопить «а зачем?», «а для чего?» — немного обиженно произношу я. — Номер? — с сарказмом повторяет Камило. — Неужто ваши отношения набирают обороты? — Дурак. — в сердцах восклицаю я, укоризненно сверля друга взглядом. — А кто обзывается, тот остается без арепас! — озорно высовывает язык парень и спрыгивает со сцены, направляясь к дверям. — Ты что, опять жрать хочешь?! — в шоке вопрошаю я, но Камило уже исчезает в коридоре. Я оглядываю опустевший зал. Актеры вместе с Долорес и маленьким Антонио, видимо, тоже убежали в столовую, а я, кажется, осталась совсем одна. Но тут я замечаю знакомую фигуру, сидящую на трапеции и самозабвенно водящую кисточкой по фону сцены. Сначала я порываюсь поскорее выйти отсюда — не хватает еще, чтобы эта расфуфыренная кукла подумала, будто я ей и ее намалеванной фигней любуюсь. Но тут внутри меня неожиданно просыпается дурацкое любопытство. И прежде чем я успеваю его угомонить, оказываюсь на сцене рядом с висящей наверху Изабеллой. — Эм, ну а тебе чем мистер Маго насолил? — как можно равнодушнее произношу я, рассматривая свои ногти. Ответа так и нет. Я поднимаю голову — Иза по-прежнему изящными движениями красит декорацию. — Ну и пошла в… — начинаю бурчать я совсем тихо, как вдруг сверху доносится мелодичный голос: — Ничем. Он мне помог. «Что?!» — хочется закричать мне. Она даже в этом сумела выделиться! — И чем же? — шиплю я. — Благодаря ему мой талант заметили Гузманы. — эхом раздается ответ. Девушка машет рукой куда-то в сторону и трапеция начинает опускаться. — Мои произведения поначалу никого не интересовали, я и сама не верила, что они могут кому-то приглянуться. А мистер Маго сумел поверить в меня и посоветовал отправить мою картину с виноградной лозой в музей. После этого университет стал получать неплохие гранты, а я приличный заработок и звание лучшей студентки кафедры. — с миловидной улыбкой заканчивает та. «Мда, по-другому и быть не могло» — с горьким сарказмом замечаю я. — Иза! — у дверей возникает фигура Долорес. — Мариано уже на подходе, ты идешь? Художница кивает и летящей походкой направляется к выходу, а я иду за ней следом (оставаться одной в таком огромном зале все-таки не очень-то уютно). Мы с Долорес остаемся стоять на пороге, молча наблюдая, как Изабелла грациозно минует суетящихся в коридоре людей, спешивших закончить пышное оформление университета. — Звуковику триумф в музее вряд ли светит, правда? — вдруг произносит девушка. Я в недоумении поворачиваю к ней голову. Долорес грустными глазами обводит все это праздничное треволнение. — Если мистер Маго решил, что Иза достойна занять это место, как я могу противиться? Я пытаюсь вникнуть в смысл непонятных фраз, но тут в коридоре доносится хохочущее «Изабелла, наш спонсор здесь!» и из-за поворота выскакивает Камило, счастливо несущий добытый им десяток лепешек. — Что смотришь, я же сказал — все мне! — дразнящим голосом говорит парень, завидев мой голодный взор. — Ушастик, советую тебе через секунду оказаться за аппаратурой, ректорша там уже рвет и мечет! Долорес, негромко вздохнув, проходит вперед, оставляя меня самостоятельно думать над ее странными словами. — А ты что не идешь? — интересуется Камило, откусывая большой кусок арепас. — Там сейчас весь универ будет, дискач замутят, может, даже твой ненаглядный мистер Маго придет, телефончик у него возьмешь, свой дашь… — А сам-то почему не идешь? — язвительно спрашиваю я, молясь, чтобы парень не увидел мои порозовевшие щеки. — Мне репетировать надо. — со всей серьезностью отвечает Камило. — Когда еще зал будет свободен? Да и за полгода я уже насмотрелся на все эти тусовки. А ты все-таки новый человек в коллективе, познакомишься с кем-нибудь, пообщаешься. Мне потом что-нибудь захватишь с чаепития. Кучерявый исчезает в дверях, а я с сомнением гляжу на опустевший коридор, в конце которого уже слышны приветственные крики и смех. Во-первых, нужно все-таки спросить у Долорес, что она имела в виду. Во-вторых, мне правда надо узнать у Маго про наши с ним занятия. Ну а в-третьих, мне действительно не помешает развеяться. И в конце концов, это же вечеринка в самом крутом вузе огромного мегаполиса! Да я с самого детства только и мечтала об этом! Поболтаю с сокурсниками, узнаю про другие дисциплины, может, даже сумею поговорить с каким-нибудь сотрудником музея, это ведь ужасно интересно! Но вместо этого я вновь поворачиваюсь к дверям концертного зала и захожу внутрь.