Ещё один день

      Закрытое заседание должно пройти уже завтра. Профессор отпустил студентов на заслуженный отдых. Ожидание было переполнено напряжением все недолгие выходные. Даже Топаз, что изначально довольно скептически относилась к делу, не могла найти себе места. Девушка пыталась чем-то себя занять, но рой мыслей никак не оставлял. Она легла на кровать, раскинув руки в стороны. Сердце не хотело успокаиваться — даже после дыхательных упражнений — неприятное чувство плотно заселилось в груди. От Авантюрина так же не было новостей. Это беспокоило ещё сильнее. Топаз взяла в руки телефон, немного дрожащими пальцами открыла диалог.

Вы:

Как ты там?

Она тупила взгляд на экране. Стерев сообщение и нервно закусив губу — на ней уже не было живого места — Топаз шумно вздохнула. Слова не находились, а должны ли?

Вы:

Волнуюсь немного, надеюсь, у тебя всё хорошо

Так и не отправив сообщение, она отложила телефон в сторону, закрывая лицо изгибом локтя. Нужна ли вообще ему поддержка? Последние дни Авантюрин отдалился. Это не было заметно в общении, но всё нутро девушки с печалью содрогалось. Конечно, может быть, всё дело в большом объёме работы и отсутствии сна? И сейчас он просто отсыпается и восстанавливает силы. Настроение Авантюрина всегда было шатким, но ранее не чувствовалось никакого подвоха. А, может, Топаз просто накручивает себя на фоне стресса?

***

      Шла уже третья сигарета подряд. Такими темпами, ему придётся покупать новую, а выходить на улицу совсем не хотелось. Парень бездумно листал ленту соц. сетей, в попытке перевести фокус на что-то простое. Голова не переставала подкидывать мыслей, разжигая костёр тревоги. Шторка уведомлений привлекла к себе взгляд. Топаз. Как и всегда, она прекрасно чувствует, даже на расстоянии, его настроение.

Хрюшка:

Постарайся отдохнуть. Всё будет хорошо

Сообщение так и остаётся непрочитанным. Совесть гложет, но Авантюрин её упорно игнорирует. Он знает, что Топаз всё понимает, но от чего-то всё равно так противно внутри. Она единственный друг, кажется, за всю его жизнь, и даже с этим, рассказывать что-то было невыносимой пыткой. Почему Топаз вообще возится с ним? Будь он на её месте — давно бы послал куда подальше.       Сигарета медленно тлела, пепел падал куда-то на пол. «Потом уберу», — мысль, с которой Авантюрин живёт уже несколько дней. Погасший экран вновь засветился. И как бы не хотелось смотреть на новое уведомление — лишний раз корить себя за игнорирование не входило в планы — он всё же глянул в телефон. Совсем немного, краем глаза.

Профессор:

Заседание начинается. Я напишу вам, как мы закончим.

По телу прошлась крупная дрожь. И от чего он так сильно волнуется? Они подготовили всё, что можно, шанс на успех слишком высок. Конечно, если только прокуратура не решила подкинуть новых трудностей. Но, даже так, это было почти невозможно. Ребята были в квартире Веритаса и ничего не нашли — не считая документа, что сейчас лежал в рюкзаке. Выпустив последний клуб дыма, Авантюрин открыл вкладку новостей. «Пусть Вам повезёт»

***

      Веритас стоял у входа в судебный зал. Нервы окончательно сдали, когда веко начало дёргаться. Брюнет не был из тех людей, что верят в удачу или иные «высшие силы», но сейчас весь здравый разум куда-то пропал, настойчиво указывая пальцем в хозяина и приговаривая гадости. Преподаватель аккуратно похлопал рукой по плечу, в качестве немой поддержки, что не сильно-то и помогала. Веритас прекрасно понимал и знал судебный процесс, от чего уверенность в выигранном деле постепенно улетучивалась. Стрелка на часах двинулась к 12:00. Пора.       Они вошли в зал, за столом около судьи уже сидела прокурор, хищно цепляясь за каждую эмоцию взглядом, подобно дикому зверю — покажешь слабость и, можно считать, ты труп. Веритас сел на своё место с холодным и спокойным лицом. Нельзя волноваться. — Это закрытое заседание, — начал судья, — Если сторона защиты не сможет доказать невиновность обвиняемого, к сожалению, без исключений, суд пройдёт через пару дней. В горле вдруг пересохло, ладони вспотели, а по спине пробежал холодок. Галстук стал удушающей верёвкой, но поправить его — значит показать хищникам свой страх. Пару раз глубоко вдохнув, Веритас поднял голову, выпрямляясь. — Сторона обвинителей, Ваше слово. Девушка с малиновыми волосами благодарно кивнула, открывая папку с документами. В ней не виднелось и капли волнения. То ли она просто мастерски скрывала эмоции, то ли действительно была уверенна в своём выигрыше. — Пройдёмся по известным фактам, — прокурор легко улыбнулась, — Веритас Рацио был партнёром пропавшей Жуань Мэй, верно? Несмотря на безупречное досье, на данный момент он является единственным, — акцент на последнее слово, — подозреваемым. Никто, кроме него, не связывался и не видел жертву накануне пропажи. — Однако никаких улик не было найдено, — вмешался Вельт. — То, что они в отношениях, никак не делает из моего клиента преступника. — Но почему же тогда свидетели рассказывают об обратном? — театрально вскинула брови прокурор. — Если судить по досье, то ему вполне присуще агрессивное поведение. — И по этой причине пострадавшую до сих пор не нашли? — изогнул бровь Вельт. — Веритас - сын верховного судьи. Дети богатеньких родителей часто заносчивы. Им свойственно думать, что мир крутится лишь вокруг них одних. — Не относится к делу, — перебил мужчина. Судья одобрительно кивнул. — Прошу прощения, — улыбнулась. — Опрашиваемые подтвердили, что обвиняемый достаточно… нелюдим и вполне может показать агрессию. Если это не так, почему же все, как один, говорили одно и то же? К тому же, мы не можем знать наверняка, действовал ли он один. Вероятно, у него были сообщники. — Отсутствие друзей, на которое вы упорно намекаете, всё ещё не означает причастность к преступлению. Можно ли верить анонимному свидетелю? — Вельт сложил руки в замок. — Сообщники? Не кажется ли Вам странным то, что мой клиент является единственным, как Вы сказали, подозреваемым? Вы строите догадки на месте.       Время тянулось, будто специально, долго. Прокурор не унималась, казалось, нарочно давила на больные точки, пыталась выбить почву. Это казалось неестественным. Неужели у стороны обвинителей не было никаких доказательств, помимо показаний анонимного свидетеля? Нет. Она тянет. Тянет, чтобы в конце разбить в пух и прах. — Мисс Кафка, — вздохнул судья, — это всё, что может сказать сторона обвинения? — Нет, — та сложила руки на уровне груди. — На днях проводился обыск квартиры, где проживал подсудимый. И то, что там нашли, кричит о подлинности обвинений. Я лишь хотела дать возможность защитить своего клиента, — прокурор встала с места, раскладывая листки перед присутствующими. Брови взмыли вверх, ладони сжали край пиджака. Сердце сделало кульбит и, кажется, проломило ребра. Перед ним лежала фотография телефона Жуань Мэй. Вельт покосился на Веритаса. — Подождите, но раз обыск производился на днях, почему мне не поступила информация? Этого не было в деле. — Это стоит спрашивать не у меня, — развела руки в стороны.       Вельт зарылся руками в волосы, всматриваясь в фотографию перед ним. Вкус поражения был слишком отчётлив. Веритас сидел напротив, тупил взгляд куда-то в сторону. Мужчина устало выдохнул, пройдясь ладонями по лицу. — Ты знал, что её телефон у тебя? — Нет, — твёрдо отрезал Веритас, хмуря брови сильнее. — Если бы и был, я не настолько идиот, чтобы прятать его в собственной квартире. Профессор вновь перевёл взгляд на фотографию, будто в ней крылся ответ. Безысходность загоняла в угол. Весь подготовленный материал, все часы работы — абсолютно всё пошло насмарку. — Единственным шансом на твоё спасение является обнародование договора, — на выдохе произнёс Вельт.

***

      Заседание затягивалось. Предположительно, при хорошем исходе, больше часа там делать попросту нечего. Но шёл уже третий. Авантюрин судорожно обновлял новостную ленту, закусывал заусенцы на пальцах до крови, запивал сигареты энергетиками. Внутри было какое-то очень неутешительное предчувствие. Неужели их стратегия не сработала? Или появились новые улики? Голова шла кругом. Неизвестность убивала. Очередная сигарета тлела в руках.

Профессор:

Мы проиграли.

      Авантюрин смотрел на сообщение, не двигаясь. Сердце на секунду остановилось. Как? Как такое возможно? Парень отложил телефон на столешницу, продолжал тупить взгляд перед собой, доставая новую сигарету. В абсолютной тишине он медленно выдыхал дым. На экране светились сообщения Топаз, раздражающие своим звуком.

Хрюшка:

Это пиздец

Я не понимаю

18:30

Хрюшка:

Ты видел новости?

Я не верю

Бред просто

18:35

      Блондин лениво перевёл взгляд на телефон, туша окурок о край раковины. Брови свелись к переносице. Топаз прислала новостной пост, открыв который, захотелось кинуть телефон в стену. «Дело о загадочном исчезновении набирает обороты. Телефон жертвы нашли в квартире подозреваемого. Суд над ним пройдёт через пару дней, сообщает источник.» Авантюрин перечитал пару раз новостной пост, глупо хлопая глазами. Нашли телефон? Но как? Они ведь были там. Осматривали полностью эту чёртову квартиру. Парень поджал губы, тупя взгляд на экране. Бред. Они не могли пропустить такую улику.       Авантюрин быстро собрался, захватив с собой найденный документ. Откровенно говоря, сообщать о находке не было у него в планах, но сейчас ситуация исключительная. Плевать на реакцию профессора. Блондин чуть ли не ворвался в кабинет, где сидел преподаватель, слабо испугавшийся от резкого шума. Мужчина с удивлением смотрел на сердитого и запыхавшегося студента, что со стуком положил бумажку перед ним. — Что это? — Вельт поправил очки, всматриваясь в документ. — Профессор, — твердо начал Авантюрин, — Мы были в его квартире. Никакого телефона там не было. Мужчина устало потёр переносицу, прикрывая глаза. Новость явно не сделала ситуацию лучше, скорее наоборот, усугубила её. И если Авантюрин плевать на это хотел, то профессор даже не знал, как реагировать на такое заявление. Парень хаотично рассказывал историю о поисках в квартире Веритаса, активно жестикулируя. — А теперь остановись на секунду, — перебил сумбурный монолог студента Вельт, — И напомни уговор. Авантюрин замер. Это сейчас серьёзно? Да какая к чёрту разница на этот уговор, когда у них перед носом происходят действия хуже его поступка? Парень поджал губы, сжимая края стола. — Я обещал делать только то, что Вы скажете, — с каплей раздражения процедил сквозь зубы. — Верно, — профессор пододвинул бумагу ближе к студенту. — Твои необдуманные действия могут обернуться тем, что твой друг будет обвинён вместе с тобой, ты это понимаешь? — Но ведь! — Авантюрин, — вновь перебил, — Я не сомневаюсь в искренности твоих действий и слов, но вот это, — ткнул пальцем в документ, — делает из тебя ещё одного подозреваемого, если прокуратура узнает о твоей выходке. И никакая стратегия уже не поможет оправдать этот поступок. — Я… — блондин запнулся, прикусывая щёку, — Я понимаю. Но это нельзя оставлять без внимания! Его подставляют или ещё хуже. — Авантюрин, — Вельт устало вздохнул, — Это не твоя забота. Твой поступок ставит нас в шаткое положение. Документ я заберу. Но если ты снова сделаешь что-то подобное — адвокатом Веритаса будешь выступать ты. Авантюрин сдержанно кивнул, закусывая до боли щёку. Слова профессора опустили его на землю. Он ведь совершенно и не думал о таком исходе, поддался импульсивному порыву. Авантюрин развернулся, собирался уже закрывать за собой дверь, но Вельт окликнул его: — Мне нужно, чтобы ты выступил свидетелем в суде. — Я могу отказаться? — с недовольством спросил. — Если бы не залезал в квартиру Веритаса, — хмыкнул профессор.       Выйдя из здания, Авантюрин присел на ступени, утыкаясь лицом в ладони. Прохладный летний ветерок трепал волосы, ночной фонарь вдалеке иногда мигал, норовил вот-вот отключиться вовсе, оставив его наедине со своими демонами. — Да блять!